Tsitaadid raamatust «Колыбель для кошки»
Подумайте, каким раем могла бы стать земля, если бы люди были добрыми и мудрыми.
Люди никак не могли его задеть, потому что людьми он не интересовался.
Зрелость, как я понимаю, – начал он, – это способность осознавать предел своих возможностей. Он был близок к бокононовскому определению зрелости. «Зрелость, – учит нас Боконон, – это горькое разочарование, и ничем его не излечить, если только смех не считать лекарством от всего на свете».
этом мире столько любви, что хватит на всех, надо только уметь искать
Послушайте. Когда я был помоложе – две жены тому назад
Случилось так – должно было так случиться
Читали ли вы речь, которую он произнес при вручении ему Нобелевской премии? Вот она вся целиком: «Леди и джентльмены! Я стою тут, перед вами, потому что всю жизнь я озирался по сторонам, как восьмилетний мальчишка весенним днем по дороге в школу. Я могу остановиться перед чем угодно, посмотреть, подумать, а иногда чему-то научиться. Я очень счастливый человек. Благодарю вас».
Но по пьесе требовалось, чтобы пиратская половина Бокононовой души и ангельская половина души Маккэйба ссохлись и отпали. И оба, Маккэйб и Боконон, заплатили жестокой мукой за счастье народа: Маккэйб познал муки тирана, Боконон – мучения святого. Оба, по существу, спятили, свихнулись.
Послушайте. Когда я был помоложе – две жены тому назад, 250 тысяч сигарет тому назад, три тысячи литров спиртного тому назад…
«Предложение неожиданных путешествий есть урок танцев, преподанных
