очень интересно,описаны впечатления о лично пережитых событиях. много хорошего сказано о замечательной художнице и графике Остроумовой-Лебедевой.
Любовь Васильевна Шапорина (1879–1967) – создательница первого в советской России театра марионеток, художница, переводчица. Впервые публикуемый ее дневник – явление уникальное среди отечественных дневников XX века. Он велся с 1920-х по 1960-е годы и не имеет себе равных как по продолжительности и тематическому охвату (политика, экономика, религия, быт города и деревни, блокада Ленинграда, политические репрессии, деятельность НКВД, литературная жизнь, музыка, живопись, театр и т. д.), так и по остроте критического отношения к советской власти. В книге нашло отражение близкое знакомство Шапориной с А. А. Ахматовой, А. П. Остроумовой-Лебедевой, Н. С. Тихоновым, А. Н. Толстым, Д. Д. Шостаковичем, М. В. Юдиной и многими другими известными современниками.
Мне кажется, что Россией правит чудовищный бред сумасшедшего.Меня поражает, с какой лёгкостью теперь все говорят о насилии.Нет ни масля, ни яиц, ни мяса… В магазинах ничего нет.У нашего поколения нет ни прошлого, ни будущего, одно тяжелое настоящее.люди, ехавшие в трамвае, были ещё страшнее мертвецов … люди мёрли, как мухи на ходуЖизнь унизительная до последней степени.Я думала, надеялась, что худшие времена прошли, а они, оказывается, опять наступили.Коммунизм с нами делает то же самое: мы все время равняемся по низшемуЖуткое ощущении щупальцев спрута, от которых не уйти.Сейчас люди не верят своей собственной тени – а вдруг как она служит в ГПУ.Дети всё время хотят есть. Это мучительно.Какой ужас: целому народу жить под подозрением во вредительстве и контрреволюции и под страхом смертной казни.В торжество коммунизма я не верю абсолютно, как не поверила бы в необходимость кастрации целого народа. Если бы целый народ можно было кастрировать, то по его вымирании на его место пришли бы другие…Наша церковь, трусливая и пассивная, народом не занималась, а теперь видны плоды. Наши мужики никогда не слыхали ни одного культурного слова.У меня не дневник, а слезница.
Выйдя на Дворцовую площадь с Миллионной, я остановилась. Шёл снег. Покрытая снегом чёрная шестерня на штабе неслась вверх. Колонна, штаб, Адмиралтейство, Зимний дворец казались грандиозными и вместе с тем призрачными, сказочными. А внизу по сугробам сновали маленькие, согнутые, сгорбленные, в платках и валенках тёмные фигурки с саночками, гробами, мертвецами, домашним скарбом, такие чуждые этой призрачной, царственной декорации.
Бесконечно мне жаль людей - такие они одинокие, несчастные, как слепые котята торкаются бедной своей беззащитной головой, страдают до исступления, и только что начинают прозревать, как их физическая машина уже отказывается служить и наступает конец. И несмотря на все свои страдания, на мучительное одиночество - в этот короткий миг, данный для жизни, - как старается бедный человек проявить, выявить своё божественное, свой дух, свою миссию, дать всё, что может, из данного таланта вернуть десять. Бедные Тургенев, Лев Толстой, Наполеон, Пётр, - я думаю, что Петру не раз хотелось размозжить голову о камни от ужасного одиночества. И чем выше человек, тем более одинок. Не жаль лишь тех, кто, замкнувшись в свой маленький мирок, благоденствует. Не помышляя ни о чём.
"Тургеневу немножко легче жилось, чем нам, на его глазах друзей пачками не расстреливали".
И хоть бесчувственному телу равно повсюду истлевать... но я бы хотела истлевать в Риме, в моей Святой земле. Там и земля должна быть культурна, каждый атом дышит прахом стольких бессчётных поколений культуры.
очень интересно,описаны впечатления о лично пережитых событиях. много хорошего сказано о замечательной художнице и графике Остроумовой-Лебедевой.
Дневник - каким он и должен быть. Страстный, живой, с эмоциями, обидами, болью. В него, как в яркий круг света, мельком попадают очень знакомые лица: тот же Алексей Толстой или пианистка Мария Юдина - но большей частью лица и судьбы того времени. Точнее, тех времен. И дореволюционной эпохи, и послереволюционной. И приметы быта, и страхи, и переживания.
Через описание повседневной жизни Шапориной можно составить мнение о реальных процессах, происходивших в стране после 1917 года, без идеологических штампов. Полезная книга для тех, кто хочет узнать о быте и судьбе русских под властью большевиков в первой половине XX века.
я прочитала и узнала много нового про жизнь Петербурга Ленинграда
здесь всё подробно написано про то как простые люди хотеди просто жить и работать А им не давали их боялись
Что они говорили во время блокады ;не только
Отзывы 4