Путешествие замуж

Редактор Елена Чижикова

Корректор Екатерина Федорова

Дизайнер обложки Ольга Третьякова

© Лана Борисовна, 2021

© Ольга Третьякова, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-0053-0320-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Приветствую, меня зовут Лана, я, как и вы, автор своей счастливой жизни.

Как практикующему психологу-дефектологу, биоэнергокорректору мне интересно наблюдать за магией любви между людьми разных поколений, разных стран и убеждений. Взаимоотношения каждой пары при одинаковой ситуации, развиваются совершенно по-разному. Это как та игрушка- подзорная труба с зеркалами и разноцветными стеклышками. Содержание (ситуация) одно и то же, но при каждом новом повороте стеклышки – человечки создают свои различные связи-узоры. Это оказалось на столько увлекательным наблюдением, что я решилась на эксперимент и начала строить собственные отношения, пытаясь развивать их по придуманному сценарию. Так авантюрные приключения привели к не менее авантюрной идее – написать книгу об одной женской истории. За вдохновением и яркими впечатлениями, отправлялась в самостоятельные путешествия не только географические, но и по закоулкам женской души.

Книга для женщин, которые мечтают выйти замуж за иностранного принца, или не принца, но иностранного. Книга для мужчин, которые хотят понять женскую логику, не подвергая риску свое самолюбие. Книга для родителей, которые хотят счастья своим детям, но не знают, что для этого НЕ нужно делать. Приглашаю в путешествие… во времени, по миру и по судьбам.

Глава I

Все события и персонажи вымышлены. Любое сходство с реальными событиями случайно.

1963 год. Рождение

Темно, тесно, хочется выйти на свободу и дышать самостоятельно…

Я должна выбраться из этого тихого, мокрого, теплого, но так надоевшего за девять месяцев пространства.

– Остановитесь! – закричала роженица, увидев из окна машины скорой помощи плакаты «Все на выборы!». – Я не успела сходить на голосование Верховного Совета! Сегодня же третье марта!

– Лежи уже спокойно, – ухмыляясь, ответила дежурная медсестра, – теперь у тебя один самый главный кандидат! И поздно уже выбирать – рожать едем!

…Мама бездействует, она под общим наркозом. Я поняла, что от нее помощи ждать не нужно.

«А может быть, мама и не собирается отпускать меня от себя, наружу? Я не должна ждать, надо срочно выбираться на свободу», – работало подсознание готовящегося к новой жизни человека.

Младенец протянул свою ручку, тонкую, как мизинец мамы, словно желая нащупать выход. И о чудо! Большая горячая ладонь акушерки обхватила руку младенца и потянула к яркому свету. Плод шел боком, он протянул ножку и руку одновременно, желая на ощупь понять, ждут ли его там, снаружи. Новорожденной пришлось сложиться в неестественной позе и боком покинуть тесную утробу матери. Писклявый крик девочки огласил родовую, заявляя о ее появлении в этом мире: «Здравствуй, жизнь! Приветствую вас, мои счастливые испытания и путешествия!».

Молодая мамаша не чувствовала родовых мучений, изматывающих страданий и боли. Ребенка принесли к ней через шесть часов. Так, непроизвольно, младенец помог своей матери избежать естественного, болезненного родового процесса. Но одновременно с этим освобождением от физических страданий был утерян материнский инстинкт, сменившийся банальным чувством собственничества.

Физическая пуповина была профессионально перерезана в тот же день. Но ментальная, связывающая мать и ребенка, сохранилась на многие десятилетия. Для матери эта ментальная пуповина играла роль короткого поводка, была рычагом воздействия на малышку. Мать считала рожденного человека своей собственностью и не могла допустить даже мысли, что у этого существа может быть своя собственная судьба, свободная от ошейника и от ее сценария. Невидимая пуповина крепким канатом держала девочку, не давая возможности пройти на запретную территорию собственной судьбы. Ребенок был обречен на жизнь по материнским правилам. Путь через границу к собственной жизни охраняла слепая эгоистичная материнская любовь. Девочка разглядела эту необрезанную ментальную пуповину только к своему пубертатному возрасту. Но виза на сторону собственной жизни к тому времени оказалась уже просроченной.

* * *

Родители ее очень любили и заботились как могли. Единственный ребенок в семье обычно становится эгоистичным, требующим большого внимания. Но, видимо, это был исключительный случай. В жизни Ланы родительская любовь, минуя уважение и переплетаясь с консервативным воспитанием, загоняла ее в тесные рамки дисциплины. Мать словно боялась, что проявление уважения и признательности могут избаловать единственную дочь. Отец не принимал активного участия в воспитании девочки. Возможно, поэтому Лана подсознательно испытывала тревогу и недоверие ко всему миру.

Позже девочка пришла к выводу, что она должна сама научиться защищаться от негатива и зла. В том, чтобы держать удар в сложных ситуациях, по сути, нет ничего плохого. Но занимая мужскую позицию, она заблокировала возможность потенциального партнера самому встать на ее защиту. Поэтому обычно пару ей составляли инфантильные и слабые мужчины, не обременяющие себя ролью покровителя. Убеждение, что она недостойна уважения и бережного отношения, крепло с каждым годом ее взросления. Она с завистью наблюдала, как родители ее подруг доверительно общаются со своими детьми, как они обнимают и целуют своих чад и при этом никогда не вторгаются в личное пространство. Ее же мама контролировала и регулировала все эмоциональные всплески дочери. Лане не позволялось громко разговаривать в общественных местах, проявлять капризы и высказывать желания. Детский сад и школа учили ее быть удобной, вписанной в социум, исполнительной, послушной, управляемой. Родителям и окружающему обществу того времени не нужны были независимо мыслящие единицы – хаос непредсказуем и плохо управляем. С детства она ежедневно слышала назидания: «не высовывайся, будь как все», «будь хорошей девочкой», «девочка, особенно на людях, должна быть скромной, тихой, незаметной».

Лана была убеждена, что самая лучшая конфета в вазе предназначалась не ей. Ее приучали выбирать для себя все только самое скромное, меньшее, непривлекательное. Она часто донашивала одежду двоюродной сестры и даже не смела мечтать о предназначенных только для нее вещах. И дело было не в финансовых возможностях родителей, а в их убеждении, что ребенка стоит воспитывать в строгости, не баловать лишний раз.

У девочки, лишенной родительского уважения и нежности, постепенно падала самооценка, исчезала уверенность в своей состоятельности. Она была убеждена только в одном: нет таких действий, которыми она могла бы заслужить уважение взрослых.

Только через десятилетия, оглядываясь назад, она поняла, как сложно во всей этой мясорубке требований, условностей, правил сохранить свое самое ценное живое внутри, свою самость, свою натуру.

Работающие родители часто вынуждены были оставлять ее одну на целый день. Она научилась сама справляться со страхами одиночества, темноты, незнакомых резких звуков, доносящихся от соседей, и каких-то шорохов в пустой квартире. Иногда родители уезжали к морю, отправив единственного ребенка в деревню к бабушке. И она целыми днями была предоставлена сама себе, находя развлечения под присмотром домашних уток и наглых гусей. На бабушке было большое хозяйство: корова, овцы, козы, огород и ворчливый дед, вернувшийся с фронта. Первый муж бабушки пропал без вести. И после войны она вышла замуж за другого мужчину, которому из-за ранения ампутировали ногу. Грозно размахивая деревянной ногой, он целыми днями отдавал распоряжения жене и детям. До внучки дела не было никому.

Когда школьница оставалась одна в городской квартире, она придумывала себе игры, делала уборку, выходила поиграть с подружками во двор. Ключи от квартиры висели на детской шее с самого утра до прихода родителей. Вечером всегда уставшие и недовольные друг другом мама с папой выясняли отношения в присутствии ребенка. Лана не могла понять причины истерик и приступов ревности отца, ведь для мамы всегда самым главным в жизни были семья и дочь. Но отец устраивал беспричинные допросы и частенько при ребенке избивал жену. В эти моменты девочка забивалась в темный угол коридора и надрывно кричала: «Помогите! Соседи, помогите!». Эти крики еще больше выводили из себя разъяренного мужчину. и он, намотав на руку длинные волосы своей жены, ударял ее голову о стену. Иногда матери и девочке удавалось убежать, и они долго, до темноты, бродили вокруг дома, дожидаясь, когда он успокоится.

Однажды мужчина, решив, что его жена вернулась с участковым милиционером, выпрыгнул с балкона третьего этажа. К удивлению прохожих, он угодил в сугроб и как ни в чем не бывало, отряхнувшись, побежал прочь от дома. По сути, это был трусливый, истеричный мужчина, которым легко манипулировала его мать. Материнская ревность свекрови не прошла даже после рождения внучки. Она, как часто это случается, была недовольна невесткой. Ей казалось, что сын-красавец достоин лучшей жены. Иногда она передавала сыну заговоренные предметы для тайных черных ритуалов. Молодая жена с удивлением обнаруживала в квартире то мешочек с землей – в подушке, то ржавую иголку – под порогом. Но она никогда не воспринимала эти странные выходки мужа всерьез.

Отец уходил из семьи и возвращался по несколько раз в год. Однажды, перед очередным уходом мужа, мать Ланы усадила его рядом с собой и предупредила, что больше не пустит его обратно. Он не принял ее слова всерьез и ушел, прихватив дорогой и дефицитный ковер со стены, половину набора столовых приборов, пуховое одеяло и винтажные настенные часы с барометром. Через несколько дней мать сменила замок в квартире, но отец в этот раз даже не сделал попытки вернуться.

Вскоре после развода родителей оказалось, что отец просто искал повод уйти к другой женщине. Бабушка Ланы сама не раз подбирала «достойную» жену для своего взрослого сына. Он каждые полгода уходил жить к новым женщинам или просто к своей шаманке-маме, но через несколько недель возвращался к жене-красавице. Сложные взаимоотношения родителей занижали и без того упавшую самооценку подрастающей девушки. Она начинала верить, что не заслуживает счастливых родителей, не заслуживает уважения, не имеет права на собственное мнение, она лишь должна быть послушной, удобной и не мешать взрослым.

Школьница, предоставленная сама себе, отставала в учебе и с трудом переходила из класса в класс. Иногда на контрольных заданиях она находила правильные решения математических задач и уравнений, но заниженная самооценка придавала неуверенности, и шестиклассница, не веря, что она смогла правильно решить задачи, перечеркивала свои верные решения и переписывала все, но уже с ошибками. Двойки и тройки изредка чередовались с четверками в ее школьном дневнике. Она была уверена только в одном: ее глупость – это норма, она недостойна быть умной и недостойна хороших оценок.

Только на уроках литературы и русского языка, в отличие от точных наук, она получала хорошие оценки. Классическая литература открывала перед подростком тайны другой жизни. Герои романов стали для нее проводниками в мир гармоничных, счастливых отношений. Она зачитывалась стихами Есенина, Пушкина. Так в ее жизни появилась первая тетрадь с собственными стихами и откровенными записями. Но поделиться своим творчеством с родителями она даже не думала. Интуитивно понимая, что они не то чтобы не порадуются ее увлечению, а скорее будут осуждать ее за непохожесть на всех. Она не хотела слышать укоры взрослых о том, что вместо того, чтобы делать уроки, она занимается ерундой. В стихах девочка выражала все свои эмоции, иногда плача от переизбытка чувств. Она описывала свою первую любовь, свои разочарования, и это оказалось для нее хорошей терапией. Секретная тетрадь стала Лане и подругой, и матерью, и возможностью, не стесняясь, выплакать все свои слезы.

Первая любовь

С приходом первой любви жизнь приобрела новый смысл.

Летние каникулы Лана традиционно проводила в деревне. Теперь уже ей разрешалось выходить за двор, посещать деревенский клуб, и она могла заводить подруг. Среди местной молодежи она пользовалась популярностью не только за добрый, покладистый характер. Ей казалось, что дружат с ней еще и по той причине, что она модная городская девочка.

Однажды на дискотеке деревенский подросток заметил «городскую» в клубе на танцах. На ней были модные брюки-клеш, цветная мужская рубашка, длинные распущенные волосы красиво развевались во время ритмичных движений. И девочка, казалось, сошла с ума от радости лишь от самого факта, что какой-то мальчик оказывает ей робкие знаки внимания. Полевой цветок, специально оставленный влюбленным на скамейке у дома ее бабушки, она бережно сохранила в своем девичьем дневнике. Делиться впечатлениями от первой любви было не с кем. Родители заняты семейными разборками, строгая бабушка запрещала любые отношения с мальчиками, сестренки и братика у нее не было. Так дневник стал единственным способом выговориться, поразмышлять, сделать выводы, найти правильное решение.

Мама, случайно узнав о первой любви тринадцатилетней дочери, закатила скандал:

– Ты еще маленькая, чтобы дружить с мальчиками! Это позорное занятие! Ты должна думать об учебе, поступить в училище, а о замужестве мечтают только вульгарные девицы!

Так мать впервые всерьез испугалась потерять свою собственность. Нежные девичьи чувства Ланы были раздавлены укорами и призывами к стыду и совести. Непонимание и протест матери мгновенно убили желание делиться с ней сокровенными мыслями, спрашивать совета и быть искренней.

С тех пор мать усиленно контролировала все знакомства подростка, все ее перемещения и интересы. Она прописала для ребенка свой сценарий, который должен был неукоснительно выполняться.

Юношеская мечта поступить в цирковое Ленинградское училище и стать артисткой цирка была пресечена в зародышевом состоянии. Занятия акробатикой в цирковой студии пришлось забросить и поступить, как и решила родительница, в швейное училище.

Это были годы шальной юности. Переходный возраст совпал с окончательным разводом родителей. Внимание к дочери немного ослабло, и опьяняющая свобода стремительно вырвала девушку из правильной жизни в водоворот приключений и новых знакомств в неблагополучной компании ровесников. Она открыла для себя другую, свободную от контроля и жестких рамок жизнь. Она научилась самостоятельно принимать решения, выбирать друзей и подруг. За красивой девушкой ухаживали иногда одновременно по два-три юноши. Ее внимания добивались парни разных социальных слоев – от криминальных личностей до выпускников вузов.

Лана часто обращалась за советом к своему дневнику. Прописывая все истории, она искала и иногда находила правильные и обязательно, как учила мама, нравственные решения. Она самостоятельно научилась отличать настоящие чувства от лживых обещаний. Иногда новые знакомства с парнями становились для нее проверкой ее умения разбираться в людях. Она училась завершать отношения прежде, чем это сделает ее новый поклонник. Она первой уходила от парней в страхе быть брошенной. С каждым новым романом опыт отношений с противоположным полом возрастал, и ее уверенность придавала сил для новых интересных знакомств. Благодаря консервативному воспитанию она сохранила девственность и целомудренность. Лана держала дистанцию с юношами и не переходила за пределы благопристойности. Так, многое, чему учила ее мать, помогло остаться благовоспитанной, достойной уважения девушкой.

После окончания швейного училища она сама определяла, где проходить практику, какое направление в работе швеи выбрать. Теперь материнское запоздалое внимание, неуместный контроль над жизнью самостоятельной девушки, которую мать считала своей собственностью, только раздражали, были излишне навязчивыми и душили свободолюбивую личность. Лана была счастлива от возможности принимать самостоятельные решения, ошибаться и исправлять ошибки. Она почувствовала в себе силу и уверенность, и это окрыляло и вдохновляло на новые цели.

1983 год. Впервые замужем

Лана вышла замуж в 19 лет, второпях, ей хотелось скорее уйти из дома, где родители постоянно выясняли отношения, где ей казалось, что она обуза и причина их раздора. Ей просто хотелось создать свою независимую семью, чтобы показать родителям, как можно быть счастливой в браке.

Они познакомились в кафе, куда Лана пришла с подругами-близнецами отметить окончание учебы в училище.

Евгений сразу обратил внимание на длинноволосую девушку. Он предложил встретиться на следующий день. Интуитивно Лана понимала, что скоро она должна выйти замуж и начать свою собственную жизнь. Она завела блокнот, куда аккуратно записывала все полезное, что могло пригодиться в ее будущей семейной жизни. Вечерами она подсаживалась к маме и старательно записывала под диктовку в блокнот рецепты пирогов и блинов, супов и вторых блюд. Девушка понимала, что она должна уметь заботиться о муже и нести ответственность за семейный уют. Чувство долга перед самостоятельной жизнью возрастало, вместе с приятным волнением перед предстоящей свободой от родительского контроля. Готовясь к замужеству, она не упускала возможность подробно записать в блокнот, как правильно стирать белье, как его сушить и гладить. Как вытряхивать ковры и мыть унитаз и раковину. Матери приятно было учить дочь бытовым премудростям, она диктовала правила и убеждала, что это единственно верные способы обустройства семейного быта. Эти убеждения еще более укрепляли чувство ответственности перед семейной жизнью.

Лана мысленно представила, как она познакомит с этим парнем свою маму. И с ужасом вдруг поняла, что это будет сделать невозможно. Консервативная мама примет зятя, только если он будет той же национальности. Кандидатура русского Евгения не подходила. Однако его друг Раян с первой минуты знакомства не отводил взгляд от скромной девушки и в глубине души завидовал паре. Раян внешне был похож на Кощея в юности: худощавый, с впалыми щеками, постоянно с сигаретой во рту, к тому же он был катастрофически неуверенным в себе маменькиным сынком. Но при всей своей внешней некрасивости он прекрасно подходил под представление матери об идеальной кандидатуре будущего зятя.

Так, к великой радости татарина, девушка ушла от Евгения к нему. Встречались они тайком от его, такой же все контролирующей, матери. Во время совместных прогулок Лана часто замечала силуэт будущей свекрови, прятавшейся за кустами или на соседней улице. Она превзошла даже ее мать в желании быть кукловодом для своего ребенка. Когда после прогулок они уединялись в комнате Раяна, его мать просовывала под дверь мужские и женские тапочки. Лана всегда, находясь со своим парнем, чувствовала тревожное дыхание пожилой женщины. Но надеялась, что после свадьбы тотальный контроль и беспокойство за сыночка прекратятся.

Спустя полгода девушка сама предложила робкому Раяну пожениться. После долгой паузы он несмело сказал:

– Пожалуй, хорошая идея! Я хотел бы прожить с тобой всю жизнь.

Юноша был схож с Ланой по темпераменту – такой же тихий, скромный, с заниженной самооценкой. Но самое главное – он был физически безопасен. Этот факт девушка, наглядевшись на рукоприкладства отца, считала самым важным в будущей семейной жизни. Но была ли любовь? В ее девятнадцать лет причин выйти замуж было две. Во-первых, возраст по тем временам считался вполне подходящим для замужества. Во-вторых, желание поскорее покинуть родителей и стать независимой достигло своего апогея.

* * *

Мама без особых эмоций, обреченно приняла новость о предстоящем замужестве дочери. И начались приготовления к свадьбе.

В 90-е годы продукты первой необходимости выдавались строго по талонам. Так, например, бутылка водки в месяц на каждого взрослого полагалась в количестве две штуки. Поэтому обе семьи молодых заранее подкопили талоны, чтоб на свадьбе было достаточно алкоголя. Мясо полагалось в объеме 2 кг, масло сливочное – 200 г, сахар – 1 кг. Получить талоны на продукты еще не означало получить сами продукты, ведь их в стране было меньше, чем талонов. Приходилось занимать очереди задолго до открытия магазинов.

Свадьбу сыграли в маленькой однокомнатной квартире невесты. Мебель вынесли к соседям. Посередине единственной комнаты из досок сколотили стол. Другие доски, положенные на табуреты и покрытые разноцветными покрывалами, служили скамьей для гостей. Мать невесты попросила родственников приготовить блюда для торжества. На белоснежных скатертях красовались лебеди из воздушного теста, а салаты, словно цветочные клумбы, были главным украшением праздника.

Платье, которое невеста сшила сама, уже с утра зацепилось о каблук и порвалось. Примета не хорошая, но дочь уверяла свою мать, что они будут жить счастливо, как никто еще не жил. Еще одна примечательная ситуация случилась с женихом, когда он подъезжал к дому невесты. Старая «Волга» застряла в мартовском снегу, и потребовалось более получаса, чтобы вытащить свадебный автомобиль. От страха опоздать впалые щеки жениха, казалось, соединились за его пухлыми губами.

На второй день свадьбы по традиции гости переместились в дом жениха. Он театрально взял невесту на руки, поднял на второй этаж двухкомнатной квартиры. Свадебный стол был накрыт разноцветной клеенкой, на которой были расставлены граненые стаканы и тарелки, взятые напрокат в столовой. Вместо салатов гостям предлагались разнообразные рыбные консервы в салатницах, колбаса, нарезанная ломтиками разной толщины, и очень много хлеба. Свадьба не пела и не плясала, потому что места было мало и земли.

Началась семейная жизнь. В комнате для новобрачных заботливой рукой свекрови были разложены несколько простыней разного размера. Всюду чувствовалось ее присутствие. Лана поняла, что, уйдя от одной контролирующей, она попала на территорию другой, не менее бдительной мамаши.

Но точка невозврата пройдена – надо было как-то приспосабливаться к новым условиям.

Лана, к своему удивлению, начала скучать по родительскому дому. И через неделю семейной жизни молодая супруга не сдержалась и, как маленькая девочка, расплакалась от тоски. Растерянный Раян, который был очень чутким человеком, оробел от женских эмоций, и скупая слеза, в солидарность или от жалости к супруге, покатилась по его впалым щекам. Он предложил ей вернуться домой и начинать постепенно привыкать к его семье и квартире. Такое предложение было неожиданно приятным, но Лана решила найти в себе силы и жить среди чужих ей людей в чужом доме по правилам новой семьи.

Заботы и внимания молодого мужа было достаточно, чтобы супруга могла относиться к нему с благодарностью и симпатией. Через десять месяцев после свадьбы родился их первенец. Отец ребенка долго праздновал рождение сына с другом Евгением и коллегами на заводе. С трудом выйдя из запоя, он встретил у роддома свою жену. Материнское счастье, которое познала Лана, не имело границ. Она пообещала себе, что никогда не будет вмешиваться в жизнь сына. Только любовь и уважение к личности ребенка позволят ему жить свою жизнь.

Но муж начал часто приходить выпившим. В надежде переключить внимание мужа от алкоголя она решает родить второго ребёнка. Будучи беременной на шестом месяце, она усаживала сына на живот и отправлялась встречать мужа у ворот проходной завода, на котором он работал, чтоб он никуда не сворачивал в поисках выпивки. Но оказалось, он выходил с завода, успев употребить технический спирт с коллегами. Уже слегка пошатываясь, он шел мимо, не замечая свою беременную жену и сына у дверей проходной.

Слабохарактерный, он не мог устоять перед уговорами пьющих коллег. Так Лана узнала, что существует диагноз «алкоголизм». Она перепробовала все способы, чтоб помочь мужу избавиться от этого недуга, но, видимо, ей не хватило сил или опыта. Властная свекровь жалела сына и не позволяла невестке повышать на него голос, когда он приползал домой пьяным. Пожилая женщина учила ее встречать мужа со стаканом тёплого молока и тапочками.

У молодой семьи родился второй сын. Жить вшестером в маленькой двухкомнатной квартире вместе с родителями и старшей сестрой Раяна становилось невыносимо. Молодая семья из четырех человек жила в крохотной спальне, которая была обставлена только самой необходимой мебелью. В глубине комнаты втиснулся старый супружеский диван. У стены, за дверью, примостилась детская кроватка старшего сына. Это была единственная новая мебель. Напротив кроватки стояла коричневая полированная тумба для детских вещей. А на тумбе родители приспособили коробку из-под телевизора, в которой спал младший сын. У окна стоял письменный стол, служивший и гладильной доской, и местом для занятий с детьми, и обеденной зоной. Желая вести отдельное хозяйство, молодые купили собственный холодильник и поставили его на кухне, рядом с родительским. Свекровь, возмущенная желанием невестки обособиться, не упускала возможности позлорадствовать над приобретением. Новый высокий холодильник, как и молодая семья, регулярно подвергался тотальному контролю и ревизиям.

Сыновьям исполнилось четыре и пять лет. Воспитанием занималась Лана и старшая сестра мужа, которая тоже жила в этой квартире. Мальчики не видели отцовского воспитания, отцовской любви. Каждый вечер Раян, приходя с работы, пьяный валялся под диваном, иногда в жиже своих рвотных масс. Стараясь угодить свекрови и золовке, молодая жена не перечила пьяному мужу. Испытания пьянством, вмешательством свекрови в личное пространство, нравоучениями золовки, бесконечными детскими проблемами давались ей все труднее и труднее.

Продолжать писать дневник не было сил, времени, да и было бессмысленно. Единственным желанием было найти способ жить отдельно от свекрови и вести самостоятельную жизнь. Она придумала себе Ангела Хранителя и молилась Ему. Вознося к небесам взгляд, полный слез, она просила, чтобы он помог обрести отдельное жилье.

В районной администрации Лана подала документы на получение жилья молодой семье. При хорошем и честном раскладе очередь могла подойти через семь лет. Столько лет она не могла бы выдержать, поэтому решила устроиться дворником, чтобы получить казенную квартиру. Но начальник ЖЭКа, увидев хрупкую девушку, отказал в оформлении слабой работницы. Лана молилась всем Богам и Ангелам в надежде найти возможность жить отдельно. Она была согласна даже на кладовку, но собственную, без вмешательства свекрови, матери и других «заботливых» родственников.

1990 год

Однажды ее мольбу прервала подруга – она пригласила Лану на свою свадьбу в качестве свидетельницы. Женихом подруги был комсорг района, который рассказал ей о возможности устроиться рабочим на стройку и получить квартиру за 3 года. Эта программа под названием «Молодежно-жилищный комплекс» (МЖК) была предназначена только для молодых семей. Количество мест было ограничено, и на принятие решения оставалось только два дня. Упустить возможность получения бесплатного собственного жилья за три года было бы непростительно. Лана тут же предложила мужу пойти на стройку, но он сказал, что ему и с родителями хорошо, что он не нуждается в отдельном жилье.

В то время она работала в детском саду швеей. Желание жить в отдельной квартире было главной мечтой молодой женщины. Отчаявшись, она решила уволиться из садика и подала документы для участия в программе МЖК. Но оказалось, она настолько физически истощенна, что по результатам предварительного медосмотра ей полагалось срочное лечение и реабилитация. И как ответил ей директор строительной компании: «Тебе, девушка, даже близко нельзя подходить к стройке. Не то чтобы там работать!». Пришлось пойти на хитрость. На медицинский осмотр при приеме на работу вместо Ланы отправилась одна из ее подруг. Подмену документов никто не заметил, и начались тяжелые трудовые годы, работа на морозе, с ядовитыми красками, тяжелыми носилками с цементным раствором… слезами от непосильного труда. На стройке основные работники устраивали для новеньких тружеников настоящую армейскую «дедовщину». Участники программы работали свыше нормы, вручную месили раствор, им поручали самую грязную и вредную работу, отправляли в командировки в дальние поселки.

В один из рабочих будней Лана получила сотрясение мозга: на голову, покрытую тонким платком, с пятиметровой высоты упали тяжелые носилки с цементным раствором. После травмы она отсиделась на строительном объекте до конца смены. На следующий день, стараясь не обращать внимания на головокружение, Лана ожидала служебный КамАЗ, приспособленный для пассажирских перевозок. Но доехать до работы в тот день так и не смогла. Ее госпитализировали с диагнозом «черепно-мозговая травма». Три месяца в больнице она боялась только одного – чтобы ее не уволили. Она была согласна работать бесплатно. Лишь бы дойти до победной цели и получить квартиру. После выписки она продолжила работу в своей же бригаде маляром-штукатуром.

Возвращалась с работы Лана поздно, не чувствуя от усталости ног и рук. Болела спина, ноги отекали, руки огрубели, но мечта о будущей квартире придавала сил и оптимизма. Муж продолжал пить и обвинял жену, что она поздно возвращается с работы. Сил на споры и перевоспитание алкоголика не оставалось.

Так, через четыре года семейной жизни женщина задумалась о разводе. Но уходить с двумя детьми в пустое пространство она считала неразумным. Разводиться было страшно по нескольким причинам. Самое главное – она чувствовала ответственность за сыновей, второй причиной страха было мнение мамы. Слушать ее укоры и нравоучения совершенно не хотелось. Молодая женщина больше всего нуждалась в понимании, в моральной поддержке, в том, чтобы ее выслушали и, возможно, помогли как-то разобраться с мужем-алкоголиком. Но рядом никого не было. Ни мать, ни подруги, ни сестра – никто не мог понять ее. Держать в себе слезы было мучительно трудно.

90-е годы, полные переворотов, не давали уверенности в будущем, ситуация с получением квартиры становилась все призрачней. Комсомольская организация, которая создала программу по получению жилья, распалась.

1991 год

Потребность в мужском плече возрастала вместе с решимостью развестись. Но женщина с двумя детьми имела мало шансов на новые серьезные знакомства. Да и знакомиться было некогда. Целыми днями на тяжелой работе, а по выходным оставалось только одно желание – лежать на диване с вытянутыми ногами, и чтоб никто не беспокоил. Но любимые сыновья ждали выходных, чтоб мама сводила их в парк или просто поиграла с ними дома. Мальчики росли смышлеными, добрыми, самостоятельными. Интуитивно мать с раннего детства готовила их к самостоятельной жизни. Уже в ясельную группу детского сада старший сын ходил самостоятельно. Он подходил к дверям корпуса и жалобно, протяжно просил: