Loe raamatut: «Начать жизнь заново», lehekülg 10

Глава 12

– Ты спятил?

Что ж, вполне закономерный вопрос. Правда, задал я его спустя минут пять после заявления Ричи о том, что он собрался снимать меня с наркотиков. До этого я просто отупело таращился на него, открыв рот. Друг засмеялся. Накрыв сейф простынью, он упал на диван, потянувшись.

– Совсем нет. В отличие от тебя я в трезвом уме и светлой памяти, или как там говорят? И я готов терпеть тебя, ущербного, так что спасибо скажи лучше.

Я закатил глаза.

– Да брось, Ричи. Посмеялись и хватит. Ты же не можешь взаправду держать меня взаперти, – фыркнул я. Ситуация была какой-то абсурдной.

– Вообще-то могу, – невозмутимо отозвался друг.

– Это подсудное дело, ты в курсе?

– Сказал наркоман, – всё также невозмутимо парировал Ричи, уставившись в телефон.

Я открыл рот и закрыл его. Разумные аргументы катастрофически быстро заканчивались, я начинал злиться. Но пока еще держал себя в руках.

– Рич, меня ребята потеряют.

У того вырвался смешок, он скосил на меня глаза.

– Это которые? Твои наркоманы и парочка проституток? И чего, они поднимут восстание и пойдут на меня с наездами и кулаками? Алекс, давай честно.

Он сел, посмотрев на меня. На его губах гуляла легкая улыбка. Кажется, он был собой доволен.

– Твои друзья пару дней будут названивать тебе, а потом решат, что ты или уехал, или помер от передоза. Так что тут даже говорить не о чем. Хозяйка квартиры, где ты комнату снимал, скорее всего думает также, причем уже давно. Кто тебя еще знает в Торонто? Заведующая библиотеки? По-моему, она до сих пор не простила тебе запущенную в нее книжку. Никто не будет тебя искать, остынь.

Я задохнулся внезапно накатившей злобой. Ричи был прав, а это бесило. Я почти вскочил с кровати, намереваясь треснуть друга по улыбающейся роже, но ноги подвели, и я упал обратно на подушки.

– Ты не можешь держать меня в квартире, как какую-то шавку! Я взрослый человек и сам могу решать, что мне делать со своей жизнью!

– Взрослый человек пару дней назад под наркотиками разнес приемное отделение госпиталя и чуть не сдался полиции, убегая от фантома, – фыркнув, отмахнулся Ричи.

Я разразился бурным потоком брани в его сторону. Он закатил глаза, и я швырнул в друга подушкой. Правда, едва сам не навернулся на пол. Ричи только покачал головой, с легкостью перехватив перьевой прямоугольник, и, подойдя ко мне, толкнул меня на подушки.

– Не в твоем состоянии со мной бодаться. Придешь в себя через недельку-две, потом подеремся, окей? – добродушно сказал он, положив пострадавшую подушку рядом.

Улыбнувшись, он ушел на кухню, снова загремев посудой, а я продолжал поливать его тоннами грязи. Злость застилала глаза, мне хотелось хорошенько приложить этого парня башкой о стол. Но он был прав: я с кровати-то с трудом мог подняться. Челюсть ныла, готовая накрыть меня болью, как только закончиться действие обезболивающего. Голова гудела, обещая тоже самое. К тому же меня слегка подташнивало. Я задался вопросом, не получил ли я сотрясение после такого удара.

Через полчаса злость угасла. Я смотрел в потолок и думал, как же мне выбраться из этой внезапной передряги. Хотя где-то глубоко в подсознании я и думал, что друг в чем-то прав, но был уверен, что ничего не выйдет.

Ричи вернулся через час, принес мне чашку с каким-то отваром, от которого приятно пахло травами.

– Успокоился ли? – поинтересовался он, присев рядом. Я вздохнул.

– Слушай… может быть я вернусь к Аманде? – неуверенно протянул я. – При ней я всегда старался не перебарщивать с дозой.

– А если всё-таки переборщишь, то всегда можешь остаться у своих друзей, правильно? – Ричи усмехнулся. – А за комнату ты как платить будешь? На панель пойдешь?

Я отвел взгляд, прикусив губу.

– Ну… Работу найду, – едва слышно ответил я. Друг фыркнул.

– Ага, взяли тебя за твои честные глаза с прелестно широкими зрачками. Алекс, брось торговаться со мной.

Я вздохнул. Ну, хотя бы попытался. Спорить уже не хотелось, я дико устал, хотя и проснулся не так давно.

– У меня там сотряса нет после твоего альтернативного задержания? – вяло поинтересовался я, сделав пару глотков. Ричи покачал головой.

– Нет. Ушиб может быть, но не сотряс. Иначе бы я отвез тебя в госпиталь, который ты разнес.

Какие мы предусмотрительные. Я вздохнул, Ричи перехватил чашку, едва не выскользнувшую из моих пальцев.

– Ты-то откуда знаешь?

– У меня были сотрясения, просто поверь, я знаю. Отдыхай, Ал.

Я только промычал в ответ что-то невнятное, закрыв глаза. У меня было подозрение, что это не просто травяной отвар. А может быть и он. К черту всё, мне просто хотелось спать.

***

– Мне когда-то читал очередную лекцию известный адвокат. Джордж Ли, может знаешь, – протянул я, глядя в потолок.

Ричи, валяющийся рядом, повернул ко мне голову.

Прошла пара дней с того момента, как он закрыл меня в своей квартире. В первую же ночь я проснулся, задыхаясь от страха. Ускользающее сознание сходило с ума, я метался по кровати, съедаемый мыслями о том, что моя жизнь пришла в свою финальную точку. До утра Ричи пытался успокоить меня, но я его почти не слышал в полубредовом состоянии. Вымотав себя до изнеможения, я всё-таки вырубился, но лишь на пару часов.

С кровати я так и не встал – сил не было. В туалет и ванну Ричи таскал меня на себе. Я чувствовал себя разбитым и уничтоженным. Я чувствовал только пустоту внутри, сопровождаемую лишь головной болью.

Ричи почти насильно впихивал в меня еду: есть я не хотел от слова совсем. Он и не заставлял меня есть что-то грандиозное, тем более челюсть всё еще болела. Он готовил бульоны, приносил йогурты, периодически пичкал меня уже знакомыми травяными отварами. То и дело он накрывал мой лоб холодными мокрыми полотенцами, от чего боль немного отпускала, и я проваливался в странное состояние полудремы.

К вечеру я начал нести околесицу: спрашивал у друга, нет ли у него знакомого волшебника, или на худой конец бабки-знахарки. Хоть кого-нибудь, кто сможет помочь и вернуть в мою жизнь часть цветовой палитры. Я просил у него номер телефона, чтобы позвонить своему ангелу-хранителю и попросить его вернуться.

Ричи слушал меня очень долго, а потом принес таблетки, со вздохом сказав выпить их. Впрочем, я согласился сразу же, у меня не было ни желания, ни сил спорить с ним. После колес стало легче, я даже смог поспать чуть подольше следующей ночью. Проснулся я от кошмара, и Ричи в очередной раз пришлось успокаивать меня.

Интересно, кому из нас со мной было тяжелее?

С трудом успокоившись, я спросил у него, что это были за чудо-таблетки, и он со скрипом после долгих уговоров признался, что это нейролептики.

Вот эта тема меня заинтересовала ни на шутку. Антипсихотические препараты без назначения психиатра не продавались. Более того, их почти нереально было найти в аптеках. Я доставал Ричи несколько часов, без вопросов выпил утреннюю порцию своего бульона с куском хлеба, только бы он рассказал. В конце концов, друг признался, что у него есть знакомый фармацевт, которого пришлось слегка ввести в курс дела. Зато он спокойно выдал Ричи нейролептики.

Черт, да это же как аптекарь у Юпитера. Могла бы быть еще одна точка скупки.

Ричи, раскусив ход моих мыслей, посуровел.

– Даже не думай об этом. А то я тебя в наркологичку увезу, – выдал он.

Странно, но эта угроза подействовала. Представлять, что судьба приведет меня, в конце концов, в наркологию, было мерзко и отвратительно. Более мерзко и отвратительно, чем сами наркотики. Больше я выяснять по этому поводу ничего не стал, хотя в голове и осталась легкая навязчивая идея.

Следующий день был более спокойным, но не обошелся без очередного кошмара. Но хотя бы он настиг меня днем, когда я смог уснуть. Сон категорически не хотел возвращаться в норму, как и аппетит. Но я умудрился не заорать при пробуждении, это было достижением.

Ричи спал, свернувшись калачиком в кресле. Выглядел он уставшим, и я порадовался, что не разбудил его. Рядом с ним на столе стоял ноутбук. Я долго сверлил его взглядом, кусая губы, а потом всё-таки сполз с кровати, добравшись до ноута. Зачем он мне, я осознавал смутно. Может быть попробовать поискать поставщиков рядом, или найти своих ребят в социальных сетях, черт его знает. Но интернет был выключен. Зато была целая папка со скаченными фильмами, и я залип в один из них. Какой-то легкий комедийный боевик – как раз то, что нужно.

Когда он закончился, проснулся Ричи. Слегка побурчав на тему того, что не надо мне в экран пялиться с отшибленным мозгом, он принес поесть и карты. В колледже ребята часто играли, прячась то под партами, то за лестницей, то во внутреннем дворе. А я играть не умел, мне в те времена было не до этого. Но Ричи быстро научил меня, и мы скоротали так довольно много времени.

Сегодня утром друг притащил витамины и другие таблетки, выставив их на столе. Он устроил мне целый спектакль, показывая каждую баночку и рассказывая, для чего их пить. Так в моем рационе появился Актовегин, способствующий улучшению кровообращения мозга, уже знакомый мне белый уголь, кальций и комплекс витаминов группы В. Ричи уверял меня, что они восстанавливают иммунную и нервную систему.

Ему даже удалось рассмешить меня этим представлением, однако смех чуть не перелился в истерику. Пришлось признать, что с нервами у меня действительно не всё в порядке. Кое-как угомонив меня, Ричи притащил поднос, на котором кроме бульона спустя эти два дня появилось куриное мясо.

И вот после этой скромной трапезы мы валялись на кровати. Я рассказывал Ричи про профессоров, адвокатов и судей, которые часто читали мне лекции в кажущиеся уже далекими времена, пока не вспомнил про Джорджа.

– Имя знакомое, может, слышал где, – сказал парень. – И чего он?

– Он тогда вспомнил про концепцию Монтескье, говорил про свободу в обществе. Меня тогда пригрузило на этой теме. Я думал… знаешь, я думал, что понятия не имею, что такое свобода. У меня ее никогда не было.

Я замолчал, позволив воспоминаниям о прошлом ненадолго поглотить меня. Ричи терпеливо ждал, когда я продолжу.

– Когда я уехал из Чикаго, я нашел свободу, которую так долго искал. Бесполезную, гадкую, мерзкую… совсем не такую, какую ждал. Оказалось, что я не знаю, что с ней делать. Или она просто не оправдала моих ожиданий.

Я прикусил губу. Потолок расползался перед глазами причудливыми узорами. Ричи задумался, а потом перевернулся на живот и заглянул в мое лицо, приподнявшись на локтях.

– Ты неправ, Ал. Ты всё еще не знаешь, что такое свобода, – тихо сказал он.

Я перевел на него взгляд, слегка нахмурившись.

– Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь.

Ричи вздохнул и покачал головой.

– Ты сбежал из города, но не сбежал от прошлого, Алекс. Там тебя пленил начальник, от которого ты не смог скрыться даже в Канаде, а здесь – наркотики. Если ты думал, что амфетамины и прочая дрянь дают тебе свободу, то ты крупно ошибался, мой друг.

Я опустил глаза, размышляя над его словами. К сожалению, он был прав. К сожалению, я понимал это только теперь, когда смутное подозрение обрело форму в словах Ричи. Я ведь не для этого бежал в другую страну. Но для чего тогда?

– Я… я уехал сюда… чтобы просто не быть больше там, – едва слышно протянул я. Ричи улыбнулся уголками губ.

– Это тоже дерьмовая идея. И всё же ты здесь, в Канаде, в стране, в которую мечтал съездить. Не повод ли это отпустить своих демонов и попробовать еще раз?

– Не думаю, что у меня получится, – я пожал плечами. Ричи повторил мое движение.

– Почему нет?

– Я не смогу спокойно жить, пока этот ублюдок где-то снова и снова творит беспредел. Я всегда буду ждать, что он доберется до меня рано или поздно.

Ричи тихо рассмеялся и растрепал мои волосы, слегка дернув за них.

– Ты параноик, Алекс.

– Возможно, – я вздохнул и посмотрел в разноцветные глаза. – Я хочу отомстить, Рич.

– Знаю, – ответил он мне. – Но в таком состоянии ты можешь только убить себя. Поверь мне, ни один ублюдочный адвокат этого не стоит. Ты должен попробовать для начала найти эту свою свободу. Если уж не от памяти о нем, то хотя бы от всего остального.

Я, как завороженный, смотрел в его глаза. Когда он так говорил, мне казалось, что всё возможно, настолько уверенно звучали его слова.

– Я пытался… пытался слезть с этого дерьма. У меня ничерта не вышло, стало только хуже. Моя жизнь потеряла все свои краски без дозы. Мне кажется… что я не смогу.

– Сможешь, – твердо произнес Ричи. Его глаза сверкнули. – Я помогу. Только и ты должен себе помочь. Нарисуем мы тебе новую баночку акварели.

Я не имел ни малейшего понятия, почему это происходило, но я верил ему. Я думал, что никогда уже не смогу верить людям, но ему поверил. Я готов был пытаться спасти себя, пусть и не был уверен в удачности этого предприятия. Нет, я был уверен в Ричи. Он уже вернул моей жизни по крайней мере два цвета: светло-коричневый и голубой.

У него могло получиться то, чего не получилось у меня.

***

Я знал, что будет тяжело. Знал еще с прошлого раза. Но, откровенно говоря, я не подозревал, что будет такая жесть.

Нейролептики Ричи мне больше не давал, говорил, что они нужны были на первые дни, пока наркотик полностью не выведется из организма. После этого он меня пичкал какими-то травяными отварами, якобы успокаивающими, но мои нервы были истрепаны слишком сильно, чтобы им помогала какая-то душица или мелисса.

Недостаток сна накладывался на все предыдущие бессонные ночи, аппетит не хотел возвращаться со стойкой категоричностью, и всё это бесило. Бесило, что я не могу выйти из квартиры, бесило, что я не могу выспаться, бесило, что я не могу решить эту проблему самым легким способом. Пара грамм, и я был бы в норме. У меня сносило крышу от всего этого.

Я постоянно огрызался на Ричи, орал, когда он пытался со мной заговорить. После того разговора мы ни разу не поговорили нормально больше двух минут. Чтобы не мозолить мне глаза, Ричи стал торчать на кухне со своими книгами, пока я пересматривал фильмы на его ноутбуке уже по четвертому кругу.

День на пятый, или может шестой, я в очередной раз пересматривал «Иллюзию обмана», когда меня вдруг накрыло. Меня внезапно взбесил Марк Руффало: мне казалось, что его отвратительная игра совсем не вяжется с киношной погоней за «Всадниками». Вряд ли бы я смог объяснить себе этот всплеск в последствии, к тому же я любил этот фильм, но разозлился я настолько, что швырнул ноутбук с кровати. Он пролетел через комнату, врезавшись в кресло, и упал, хлопнув крышкой.

Ричи прибежал на этот звук и остановился на пороге, глядя на разбитый компьютер. Тяжело вздохнув, он собрал ноут и унес его на кухню. Он возился с ним до самой ночи, но в конце концов выбросил в мусорку.

– Проще новый купить, – пожал он плечами, вернувшись в комнату и упав на диван. Меня поражало его терпение, я бы вот уже давно придушил бы себя.

– Чай с мятой будешь? – спросил он, глянув на меня.

Я, фыркнув, отвернулся к стене, накрывшись с головой одеялом.

– Да пошел ты.

– Без проблем. Спокойной ночи, Алекс, – только и ответил он.

***

– А больно падать с десятого этажа?

Ричи поднял голову от англо-немецкого разговорника и, задумчиво посмотрев на меня, глянул в окно, рядом с которым я стоял.

– Смотря как упасть. Можно насмерть и со второго этажа грохнуться, а можно выйти с десятого и выжить. Но в последнем варианте будет чертовски больно, – протянул он и снова уставился в потрепанный томик.

Я постучал по стеклу, наблюдая за его легкой дрожью, а потом открыл окно. На меня дохнуло свежим воздухом, и я на мгновение прикрыл глаза. Приятно.

– А если я сяду на окно и опущу вниз ноги, какая вероятность, что я сорвусь?

Ричи вздохнул и, поднявшись, подошел ко мне, встав рядом.

– Сто процентов. Учитывая, что ты сам туда прыгнешь, – устало ответил он.

Я скосил на него глаза.

– Что, настолько очевидно?

Друг не ответил, только взял меня за руку и отвел от окна подальше. Это был уже не первый раз: он меня находил, лениво обматывающим шею поясом халата, как-то заметил, что я царапаю ножницами руку. Когда он поймал мой задумчивый взгляд, остановившийся на таблетках, то убрал их подальше.

Нет, я не собирался умирать. Не хотел совершать суицид. Ничего подобного. Во мне просто просыпалось время от времени нездоровое какое-то любопытство. Я пытался объяснить это Ричи, но он только кивал головой, не слушая меня.

Он толкнул меня на диван, отвесив легкий подзатыльник.

– Не подходи к окну, Ал. Твои странные заскоки могут печально закончиться. Я не горю желанием отскребать тебя от асфальта. Хочешь, я тебе волосы покрашу?

Вот это было неожиданно. Мои брови взлетели вверх, и Ричи рассмеялся.

– У меня там всякие тоники есть разноцветные и хна. Я ведь подрабатывал в магазине этих штук косметических, помнишь, я рассказывал? – это я помнил. – Оно всё смоется через несколько дней. Ну как? Хочешь?

Кажется, Ричи эта идея пришлась по душе. К тому же он смог отвлечь меня от идиотских мыслей этим внезапным предложением. Я улыбнулся.

– Хочу.

Ричи кивнул и убежал в ванную. Я с улыбкой покачал головой, посмотрев ему вслед, и, бросив взгляд на окно, начал убирать со стола разбросанные книги. В такие моменты я вспоминал своего пса и то, как он тоже однажды спас меня от глупости. Я не рассказывал Ричи, что у меня была собака, я вообще не хотел говорить об этом. Да и стоило ли ему говорить, что моего пса звали также, как его. Конечно, он многое обо мне знал. Многое не знал. Но эту деталь своей жизни я не хотел раскрывать никому, навсегда похоронив ее в своем сердце.

– Синий, зеленый или красный? Или сделаем из тебя радужного единорога?

Я обернулся и прыснул, глядя на Ричи, увешанного тюбиками и флаконами, как рождественская елка игрушками.

– А рог будет? – поинтересовался я. Друг со шкодной улыбкой закатил глаза.

– Рожок от мороженого подойдет? Садись давай, я буду играть в стилиста.

Через пару часов я крутился перед зеркалом, рассматривая разноцветные пряди на волосах. Выглядело глупо, весело и стремно. Теперь у меня был лишний повод не появляться на улице в ближайшие дни. Хотя Лола бы оценила.

Я задумался о том, как там ребята. Вспомнил я про них не сразу, а когда всё-таки вспомнил, поинтересовался у Ричи, почему они ни разу не позвонили. Я ведь не слышал звонка. Друг сказал, что телефон на беззвучном режиме и, скорее всего, уже давно выключился. Я успокоился и снова забыл о них на какое-то время, собственно мне было не до ребят.

– Эй, единорог! Я нашел твой рог! – отвлек меня от мыслей крик от дверей кухни.

Ричи несся ко мне с явным намерением влепить рожок с мороженым, который держал в руках, прямо посередь лба. Я затормозил буквально на секунду, а потом бросился от него, скидывая ему под ноги подушки.

Мы пробегали по квартире не меньше получаса, пока мороженое не закапало весь пол, стремительно тая. Пришлось быстро его съесть, а потом убить половину вечера на уборку квартиры. Я то и дело отплевывал сине-зеленые пряди, лезущие в рот и глаза, пока мыл полы, чем спровоцировал Ричи еще на одну безумную мысль. Он предложил попробовать меня немного подровнять. Я только плечами пожал: почему бы и нет.

Получилось весьма сносно. Вот только полы пришлось мыть снова, пока мой друг убивался, что в нем помер первоклассный стилист. А потом снова пришлось мыться, потому что рог ко мне всё-таки прилетел. Этот засранец воспользовался тем, что я был увлечен уборкой, и, подкравшись, воткнул рожок мне в лоб. Он со смехом скрылся на кухне, а я едва удержался, чтобы не запустить мороженое ему вслед. В третий раз мыть полы мне точно не хотелось.

Зато у меня успешно получилось окатить его водой, пока он шаманил над чаем с барбарисом, корицей и мятой. После этого я почувствовал себя отомщенным и с достоинством победителя пошел помогать Ричи протирать лужу.

Легли мы поздно, но в ту ночь я впервые за всё это время проспал до самого утра, ни разу не проснувшись.

***

– Положи нож на место.

Ричи стоял напротив меня за креслом, держа перед собой руки. Я опустил глаза, поймав отблеск стали ножа в моих руках.

– Я тебя прирежу… – с каким-то присвистом вырвалось из моего рта. – Ненавижу…

Друг качнул головой и пошел вбок. Никогда я не видел его таким сосредоточенным. Я повторил его движение, двигаясь с ним по кругу.

Началось всё около часа назад. Эту ночь я не спал, зачитавшись одной из книг Ричи, поэтому лег поспать днем. А когда проснулся, на меня навалилась удушающая ярость, которая в первое мгновенье поразила меня самого, пока не затмила абсолютно все чувства.

Этот кретин, который не выпускал меня из квартиры, заслуживал таких же страданий, как и я. Не думая, я взял нож на кухне и пошел к ванной, из которой как раз выходил Ричи. Парня спасла только отменная реакция и, видимо, детские занятия борьбой.

– Ал, ты с ума сошел?! Ты чего творишь?! – заорал он, отшатнувшись от меня.

– Выпусти меня отсюда! – наверное, мои глаза горели, как у дикого зверя, я рычал, а не говорил. – Отдай мои вещи, сука!

Ричи только коротко выдохнул, словно говоря: «Как мне надоели твои заскоки». По крайней мере, я понял именно так. Это взбесило еще больше.

– Убью!!!

Я кинулся на него, занеся нож над головой, но парень проскочил под моей рукой, оттолкнув меня к стене.

– Алекс, я не хочу причинить тебе вреда. Давай ты мне отдашь нож, – напряженным, но ровным голосом сказал Ричи.

Я резко обернулся к нему, оскалившись.

– Зато я хочу!!! – срывая голос на ультразвук, завопил я и бросился на друга.

Он резко ушел в сторону и заскочил в комнату. Я, словно обезумев, несся следом, сметая на своем пути всё, что попадалось под ноги. Ричи пытался подобраться ко мне и перехватить нож, а я пытался задеть его. Пока мы громили комнату, я успел распороть обивку кресла и дивана, разодрать простынь с одеялом. Ричи ко мне не подходил близко, только пытался обойти, но стоило мне повернуться к нему, как он оказывался с другой стороны комнаты. Я злился еще больше от того, что не могу его достать, моей жертвой стала растерзанная подушка. По комнате лениво кружили перья, подкидываемые в воздух снова и снова от наших шагов.

– Алекс, пожалуйста. Не вынуждай меня. Отдай мне нож, – снова повторил Ричи, аккуратно и мягко ступая по белоснежному полу.

– Отдам ща! В ребра отдам! – зарычал в ответ я. Друг вздохнул.

– Ладно, сам напросился. Потом не жалуйся.

Он неожиданно и стремительно бросился на меня. Я не ожидал этого, ведь он всё это время только уворачивался. Я успел замахнуться, но Ричи перехватил мою руку, ударив ногой по колену, и вывернул запястье. Нож со звоном упал на пол, и Ричи пнул его, закинув под диван. Парень дернул меня в сторону, и я упал, снова зарычав, только на этот раз от боли.

– Ты меня так просто не возьмешь!

Перекатившись на спине, я попытался с силой ударить его по ногам своими, но тот успел подпрыгнуть. Однако не рассчитал равновесия и повалился на меня сверху. Я тут же вцепился в его футболку, а он в мою, и мы покатились по полу, как сцепившиеся коты. Мы успели собрать всю пыль и грязь, успевшую накопиться, и были оба в перьях, когда Ричи умудрился оказаться сверху, придавив меня лицом к полу своим весом.

– Прости. Но ты по-другому, видимо, не успокоишься, – слегка запыхавшись, произнес Ричи.

Я не успел спросить, о чем он говорит, а его рука локтевым сгибом сдавила мне горло. Я заметался под другом, пытаясь скинуть его руки, но он был сильнее. Я чувствовал, что сознание медленно уплывает от меня. Последним, что я увидел, был сноп перьев, поднятый в воздух моей, шлепнувшей по полу, рукой.

Проснулся я спустя час, может чуть больше. На меня давила привычная вялость, но я приподнялся, окинув комнату взглядом. Перьев на полу уже не было, простынь и одеяло были другие. Из неаккуратно наспех заштопанной обивки кресла торчала набивка.

Ричи сидел на полу ко мне спиной, колдуя над сейфом. Мне на секунду показалось, что он сейчас швырнет в меня телефоном и паспортом и скажет проваливать отсюда к чертовой матери.

– О, очнулся бунтарь, – насмешливо протянул друг, глянув через плечо.

Я опустил голову, отвернувшись. Щеки разгорелись, покраснев. Я всё прекрасно помнил. Помнил лютую ярость, помнил дикое первобытное желание навредить. И да, мне было жутко стыдно.

– Слушай, я конечно предлагал тебе подраться, когда ты в себя придешь, но не с таким же размахом. Мне ж хозяйка квартиры голову оторвет за мебель, – добродушно заявил Ричи и засмеялся.

От его легкого смеха стало еще хуже. Я не понимал, как он может так легкомысленно относиться к произошедшему. Не понимал, почему всё еще сижу в кровати, а не лечу с десятого этажа.

Ричи, поднявшись, оттряхнул джинсы, накинул простынь обратно на сейф и упал рядом со мной.

– Я убрал все ножи, вилки и всё, что было острее спички. Молодец, Ал, теперь мясо будем резать ложками и есть его тоже будем ложками, – он снова засмеялся.

– Рич… прости… я… я не знаю, что на меня нашло… – как-то жалко выдавил я и тут же получил щелчок в лоб.

Удивленно вскинув глаза, я машинально потер лоб ладонью. Ричи усмехнулся. На его скуле виднелась маленькая царапина.

– А я знаю. Ты просто торчок придурошный, вот и всё, – он пожал плечами и со вздохом спрыгнул с кровати. – Не заморачивайся, с твоими нервишками это должно было произойти. Жаль я раньше не додумался ножи убрать.

Он уже почти скрылся на кухне, как, резко обернувшись, кинул в меня подушкой, прихваченной с дивана. Подушка впечаталась в мое лицо с глухим ударом, заставив упасть на кровать, задев макушкой стену. Я поморщился, стянув ее с себя. Ричи, скрестив руки, кивнул мне.

– Это тебе за то, что пришлось самому убираться. И за то, что у меня больше ножей нет. Истеричка, – выдал он и со смехом скрылся.

Я вздохнул, погладив несчастную подушку, а потом и голову. Что ж, справедливо, я это заслужил. Хотя на самом деле я заслужил гораздо больше, чем подушкой в табло. Зажмурившись, я до боли сжал переносицу. С этими срывами надо было что-то делать. И я смутно представлял, чем их можно перебить. Оставалось сказать Ричи.

«А еще не мешало бы помочь ему с готовкой, тупая ты башка», – отозвался внутренний голос.

Я хмыкнул и поплелся на кухню к другу.

***

Это был мой последний подобный срыв.

Меня переклинило после этого капитально. Весь масштаб трагедии произошедшего дошел до меня только под покровом ночи. Мы с Ричи поели и после нескольких партий в карты легли спать. Он уже давно спал, а я всё прокручивал в голове свой срыв, когда до меня вдруг дошла такая очевидная, но долго неосознаваемая мысль. Я ведь едва не потерял его по собственной глупости. Я уже однажды потерял лучшего друга. Я едва не потерял его снова. Только в этот раз это была бы полностью моя вина.

Пораженный этой простой истиной, я тихо закрылся в уборной и свернулся в ванне. Меня еще долго душила истерика. Не эта нервная, являющаяся последствием наркотиков, которая стала уже привычной, а уже давно забытая. Последний раз меня так трясло в ветеринарной клинике, когда я лежал на полу в обнимку с мертвым телом. Эта боль за время немного притупилась, но не исчезла.

Под утро я был твердо уверен – больше подобного не случится. Хватит с моей жизни потерь и падений. Ричи был прав, мне нужно было начать двигаться дальше.

Утром, пока Ричи еще спал, я приготовил завтрак и сварил кофе. Когда мы сели есть, я еще долго извинялся и говорил о том, что я для себя решил, попросив его не перебивать. Он внимательно меня выслушал, а потом только улыбнулся, кивнув.

Еще я вспомнил про то, о чем думал накануне. Если мне не помогали успокаивающие травы, имеющиеся в запасе бабки-знахарки Ричи (за это сравнение я тоже получил по лбу), то я знал другую траву, которая могла помочь. Старая-добрая Марь Иванна.

Ричи признал, что это может сработать.

Еще пару дней меня кидало из крайности в крайность. Ричи со смехом называл меня бабой перед красными днями, но я только бухтел на него и уходил на кухню забивать косяк. Трава на удивление дала тот самый чудотворный эффект, которого мне не хватало. Я старался не перебарщивать, поэтому не ловил от нее блаженную эйфорию, но она помогала успокаиваться сразу же.

Вскоре я наконец мог сказать, что высыпаюсь. Есть мне не хотелось, но лишь до тех пор, пока я не садился за стол. Стоило начать есть, и я сметал всё подчистую. Ричи иногда придирчиво тыкал меня пальцем в ребра, качал головой, поджав губы, и приговаривал старушечьим голосом: «Тощий-то какой». Звание бабки он подтвердил с успехом.

Медленно, но верно всё возвращалось в норму. Мне снова хотелось жить, черт возьми. И я с огромным удивлением обнаружил, что для этого мне не нужны наркотики.

В конце концов мне перестала быть нужна даже марихуана.

***

По моим подсчетам я провел у Ричи четыре недели. Может быть чуть больше.

Нет, я прекрасно знал, какой день сегодня, но когда всё это началось, не помнил. А спрашивать не хотелось.

В очередное утро я проснулся довольно рано. Глаза я открывать не спешил, блаженно потягиваясь на солнце. И тут мне на грудь что-то упало. Довольно ощутимо упало. Я открыл глаза, хмуро посмотрев на улыбающегося друга.

– Вставай давай. У меня есть отличное предложение, – возвестил он.

Я, бурча, сел, потирая глаза. Неведомое нечто скатилось с груди на колени, и я отупело уставился на свой телефон и паспорт. С непониманием посмотрев на них, я поднял на Ричи недоуменный взгляд. До сонного сознания как-то туго доходило.

– Ты о чем? – задал я идиотский вопрос. Ричи прыснул.

– Поднимай задницу, говорю. Я предлагаю навестить какой-нибудь Макдак, сожрать по огромному бургеру, немного погулять, а потом мы могли бы поискать тебе работу.

До меня доходило еще с минуту. Я перевел взгляд на телефон, снова на Ричи и так еще пару раз. Друг уже откровенно ржал надо мной.

– Стой… ты серьезно? – недоверчиво переспросил я.

Ричи издал непонятный горловой звук, запрокинув голову, а потом, наклонившись, потряс меня за плечи.

– Ты точно придурок. Скажи, хочешь свою гадость?

Я покачал головой, широко открытыми глазами пялясь на него.

– А траву хочешь? – я покачал головой снова. – Прекрасно. А орать хочешь? Посуду побить, поругаться, убить меня?

– Ты больной что ли? – я решил уточнить. На всякий случай.

– Это ты больной. Алекс, всё. Всё кончилось. Ты теперь сможешь жить нормально, слышишь? Ты свободен.

Он произнес последнюю фразу шутливым тоном, но она поразила меня словно молнией. Мое лицо разгладилось. Я медленно поднялся навстречу другу, а потом резко притянул его к себе, крепко обняв.

– Спасибо, – тихо произнес я.

Он смог совершить невозможное для меня. Он вытащил меня с самого дна. И чтобы выразить мою благодарность, не было подходящего слова.

Ричи, улыбнувшись, похлопал меня по плечу.