Tsitaadid raamatust «Глаша»

отродье! – вступил в разговор третий. – Гляди-ка, мануфактуру аглицкую в подарок ему везут

воспаленного сознания Глафиры, мешая трезво оценить событияхотелось

Глаша сидела с красным от ревности лицом. Продолжалось это довольно

быстробыстро елозит. Я и сама к этому времени мокрая была, ноженьки не держали. А Владимир Иванович вот, что удумал: – Марусенька, душенька, charmant! Лучше тебя никто моим

мне. Я весь вечер жду этого момента, когда смогу ласкать эти спелые груди. У нее бархатная кожа. Порода сразу видна – вкусная штучка. Это и есть мой сегодняшний приз. Вы обещали мне его в самом начале.

отчего тебе грустить? Не вижу повода. Тетка отвязалась: пока не понукает

Этот афей 28 намекнул, что я могу быть его постоянной наложницей. Смешна и печальна моя участь. Стать фактически его рабой, конкубиной 29 … Пусть так… Я испью эту чашу до дна. Потом погибну… Но, мне – все равно. Разлучиться с ним тотчас: я не в силах. А там – как богу угодно», – с этими мыслями она и уснула – уже до утра.

возле его ног на полу притулилась Маруся Курочкина – девушка ничего так, справная. У нас в деревне многие парни на нее заглядывались. Грудя у нее не такие большие, как у вас, Глафира Сергеевна, а поменьше, но торчат торчком в разные стороны, словно яблочки. Как ступит, так оне трясутся

опустил сорочку.  – Сидите смирно и положите руки на колени! Увижу: двинете рукой – я вас побью! Глаше ничего не оставалось

, чисто выбритый и вкуснопахнущий, в белоснежной