Я не помню, как прошел мой первый день на практике. Он пролетел. Только я вхожу в приемную, сажусь за стол, знакомлюсь с помощницей Льва Петровича – красивой молодой женщиной, она мне объясняет, как следует встречать клиентов, где приготовить им чай или кофе, если понадобится, дает пароль от ноутбука и почты – и уже вечер.

Я выжата. У меня нет сил. Все съели волнение и страх, что я обязательно сделаю что-то не так.

– Как ты? – Слава выходит из кабинета, вальяжно подходит к моему столу, присаживается на угол.

– Устала, – честно признаюсь я. – Ничего такого не делала, а кажется, что я разгрузила вагон с углем.

Он смеется:

– Дело привычки. Новое всегда берет много сил. И день был сложным. Настоящий понедельник. Домой?

– Домой, – соглашаюсь я.

– Собирайся. Я готов, – он демонстрирует ключи от автомобиля и телефон.

– Дашь мне пять минут? Хочу освежиться.

– Без проблем. Что ты там делаешь? – спрашивает, когда я ныряю под стол за туфлями.

– Ищу обувь. Не представляю, как офисные работники целый день ходят на каблуках. Я бы умерла, – я выбираюсь из-под стола и утыкаюсь взглядом в мужские ноги.

Слава присаживается.

– Давай помогу, – забирает туфли, отставляет в сторону.

– А ты точно хочешь мне помочь? – его взгляд скользит по моим ногам вверх.

Я тщательно подбирала одежду для практики, чтобы не выглядеть вульгарной или дешевой. Серая юбка почти до колена, белая блуза с высоким воротом…

– Ляль, – Слава проводит ладонью по моей икре вниз.

– М-м-м? – тяну я больше стоном, чем вопросом, кайфуя от того, как сильные пальцы массировали голень.

– Кто из клиентов или, может, наши… кто к тебе клеился?

– Никто, – я смотрю на мужчину.

– Не может такого быть.

– Слав, ты ревнуешь? – спрашиваю я.

– Очень. Смотрел на тебя весь день. Собранная, серьезная. Ни слова, ни жеста лишнего.

– Ты точно ревнуешь, – шепчу, поглядывая на входную дверь.

Если сейчас войдет Лев Петрович или кто-то другой – застанут нас в компрометирующей позе. Трудно будет объяснить, почему начальник массирует ноги своей помощнице.

– У меня кровь кипит от ревности. И я уже жалею, что согласился на просьбу Марка. Хочу, чтобы ты была дома… отдохнула после сессии.

– Ты просто ужасен, Сизов, – я скидываю мужские руки, встаю, он поднимается вслед за мной. Нависает, подавляя ростом. Без каблуков мне приходится задирать голову, чтобы смотреть в темно-зеленые глаза. – Теперь я точно хочу пройти практику в вашем агентстве. Буду дразнить тебя.

Его губы изгибаются в хищной улыбке.

– А если я буду очень злым начальником?

– Думаю, я найду к тебе подход, – отвечаю я, беря туфли и с довольным видом покидая приемную.

Чувство победы – вот что я сейчас ощущаю. Мне льстит ревность, и мне, как и любой девушке, льстит внимание других мужчин. Если Славе нужен соперник, чтобы понять, что я ему нужна, что не безразлична, что я не всегда буду преданно ждать… я отработаю практику с особым усердием и рвением. И я не собираюсь флиртовать с кем-либо намеренно. Нет. Кажется, Славе достаточно того факта, что рядом со мной есть кто-то другой.

Следующий день проходит для меня проще, не так выматывает. К пятнице я окончательно вливаюсь в график офисной жизни. Мне она нравится. Определенно нравится. Красивые женщины и мужчины. После окончания университета я хочу быть похожей на кого-то из них. Быть профессионалом своего дела. Заработать уважение, чтобы мое мнение имело вес.

– Жду, – роняет Слава, проходя мимо стола.

Это значит, что через две-три минуты мне нужно спуститься в гараж и мы поедем ужинать. Я сама попросила Славу не афишировать наши отношения. Рано. Очень рано. Я хочу немного насладиться счастьем, перед тем как за него вновь придется бороться. Если с Марком я смогу поговорить, попытаться объяснить, то Лев Петрович и Инна Евгеньевна… Они сделают все, чтобы я исчезла из жизни их сына.

Мне везет – на подземную парковку я спускаюсь одна. Сажусь в автомобиль. Слава резко трогается с места. Не смотрит на меня. Злится. Выезжает на дорогу, барабанит пальцами по обмотке руля, когда мы становимся в пятничную пробку.

– Лев Петрович? – спрашиваю я.

После разговора с ним Славу словно подменили. Довольно громкого и неприятного, если судить по интонации, с которой разговаривали отец с сыном.

– Лев Петрович…

– Не хочешь рассказать?

– Нет.

– Возможно, я мало что пойму, но могу сочувственно качать головой, а в конце сказать, что все вокруг негодяи, а ты умничка.

Мужчина вскидывает брови, по глазам вижу, что его настроение меняется.

– Не хочу рассказывать. Ты правильно сказала, там сложная тема. Работа. Но с удовольствием послушаю, какой я молодец.

– Хорошо, – я ерзаю на сиденье. – Ты самый умный юрист, которого я знаю.

– А много ты знаешь юристов? – хмыкает Слава.

– Ну теперь-то да.

– Ну ладно, засчитывается. Еще…

– Еще ты самый красивый мужчина, самый добрый и милый…

– Это точно сейчас обо мне?

– Да! – заверяю я. – А они все… – я неопределенно трясу рукой. – Они все не очень хорошие люди.

– Ты чудо, Ляль.

– Спасибо.

Слава хочет мне что-то сказать, но его прерывает телефонный звонок. На экране высвечивается «Отец». Слава дожидается, когда вызов прекращается, и закидывает телефон в подлокотник.

– Может, стоит ответить? Вдруг что-то важное? – спрашиваю я. Я не хочу стать причиной ссоры семьи Сизовых. – Перезвони.

Слава паркуется, берет смартфон и выходит на улицу. Не хочет, чтобы я слышала их разговор. Я наблюдаю. Злится. По-настоящему злится. Я не слышу слова, но и так понятно, что они резкие и грубые. Разговор короткий и эмоциональный. Мужчина не садится в машину, долго смотрит перед собой, потом находит взглядом меня. Я выхожу из салона.

– Я же говорил, что не стоит брать трубку, – хмыкает он.

– Наверное, – я неопределенно пожимаю плечами. Борюсь с желанием обнять Славу, боюсь, что нас кто-то увидит. Мы недалеко от офиса. – Хочешь, я сегодня останусь у тебя? – спрашиваю, поборов страх.

Это не спонтанное предложение. Я уже предупредила Марка, что ночую у подруги, ей позвонила и попросила прикрыть. Но я не знала, как сказать об этом Славе. Как намекнуть, а теперь все сложилось само собой.

– Хочу.

Лицо опаляет жаром, ладошки становятся влажными. То, каким тоном Слава сказал «хочу», не оставляет сомнений в подтексте этого слова. Да и трудно представить, что взрослый мужчина пригласил девушку к себе просто поболтать или угостить чаем.

– Что ты сказала Марку? – спрашивает Слава, когда мы снова садимся в машину.

– Что останусь у Юли.

– Ясно. Хочешь где-то поужинать или закажем?

– Закажем. Я жутко хочу избавиться от этих туфель.

Мужчина улыбается мне, косит взгляд на вновь оживший телефон.

– Договорились, – говорит он, выключая смартфон, и кладет его во внутренний карман пиджака. – Выбери пока что-нибудь поесть. На свой вкус. Заказ лучше сделать заранее. Пятница.

Я должна волноваться, но отчего-то этого не происходит. Мне комфортно. Словно мы не в первый раз возвращаемся с работы вместе. По дороге обсуждаем, что будет на ужин. Выбираем напитки и блюда.

Волнение приходит, когда мужчина вставляет ключ в замочную скважину, проворачивает его, распахивает дверь и взглядом приглашает меня войти.

Квартира мне знакома. Несколько раз мы были здесь с братом. Но я никогда не проходила дальше кухни, совмещенной с гостиной.

– Передумала? – Слава кладет ладонь мне на поясницу, нажимает. Я делаю несколько шагов, за нами закрывается дверь, погружая почти в темноту. – Хочешь чай или кофе, пока мы ждем курьера? – он обнимает меня со спины, прижимаясь всем телом.

– Чай, – отвечаю я.

Слава склоняется.

– Тебя проводить на кухню? – горячими губами касается шеи.

– Я знаю, где она, – я боюсь шелохнуться. Замираю. В коридор сквозь приоткрытые двери проникает свет.

– Ну так иди, Ляль. Иди, – Слава чуть отталкивает меня. – Я хочу, чтобы все было правильно.

– А если я не хочу, – отзываюсь я обиженно.

Он включает свет, ослепляя меня. Я щурюсь, смотрю на него недовольно. Мужчина присаживается передо мной.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я растерянно.

– Дай ногу, – говорит он, смотря снизу вверх.

– Зачем? Ой… – он не дожидается, когда я отреагирую, перехватывает за лодыжку и ловко снимает туфлю. – Ой, я упаду, – смеюсь, цепляясь за мужские плечи.

Слава помогает мне разуться. Встает.

– Приготовь нам чай. А пока избавлюсь от него и приму душ, – он дергает лацкан пиджака. – Или мы можем принять душ вместе?

Тут моя смелость куда-то испаряется.

– Я пока приготовлю чай, – отвечаю, делая вид, что предложение меня ничуть не смущает.

– Хорошо, – Слава невесомо целует меня в губы.

Я иду к кухне, тут все просто. Раковина, электрический чайник, кружки я нахожу без труда. Чай стоит в первом от плиты ящике. Разливаю кипяток, добавляю сахар. Слава пьет такой же чай, как и я, с двумя ложками сахара. Присаживаюсь за стол, поглядывая на погруженный в полумрак коридор. Какая же я все-таки глупышка… Чай… Я отодвигаю кружку, немного обливая пальцы горячим напитком.

– М-м-м, – машу рукой, остужаю.

Зачем я обманываю брата? Зачем предложила остаться у Славы? Чтобы пить чай?

Я выхожу из гостиной. Квартира не такая большая, чтобы заблудиться. За первой дверью кабинет, а вот эта точно должна вести в спальню. Не знаю, откуда у меня столько смелости, но я берусь за ручку и открываю дверь.

Я готовилась к этой ночи несколько дней. Выбирала красивое белье, посетила салон и избавилась от всей ненужной растительности на теле. А это больно! Очень больно. Моя кожа на ощупь, как лепесток розы, да и пахнет так же. Я настоящая куколка. Не представляю, какой мужчина смог бы от меня отказаться.

Слава спит. Он так и не переоделся, лежит поверх застеленной кровати, только пиджак закинут за кресло.

Я несмело подхожу к кровати, присаживаюсь на край.

Подушечки пальцев покалывает от желания прикоснуться к мужскому лицу. Провести вдоль линии бровей, очертить губы, коснуться пробивающейся щетины. Но я медлю. Боюсь, что он откроет глаза и тут же прогонит меня.

Вспомнит, что я для него ребенок… сестренка лучшего друга… Но мне давно уже девятнадцать! Я взрослая женщина. И я люблю его.

Сегодня он не посмеется надо мной! Не скажет, что я глупышка и что мне нужно встречаться со своими ровесниками. Эта ночь изменит все. Слава станет моим первым и… единственным мужчиной.

Говорят, любовь длится три года. Как по мне, это глупость. Возможность оправдать неудачные отношения. Любовь – она на всю жизнь. Уверена, я не смогу полюбить другого мужчину так же сильно, как Славу.

– Лиз, – удивленно шепчет мужчина, приоткрывая глаза. Осматривается, падает на подушку и ухмыляется.

– Ты забыл, что я приехала с тобой?

– Нет, – он мотает головой, растирая лицо ладонями. – Думал, что ты опять мне приснилась.

– Я тебе когда-нибудь снилась?!

Он садится, ерошит волосы, смотрит на меня исподлобья.

– Слишком часто, Ляль. Изводила меня. Кстати, здесь ты тоже уже была. Во сне, – он садится на край кровати, расстегивает верхнюю пуговицу на рубашке. – Поможешь?

Одну за другой я вынимаю круглые белые пуговички из петелек.

– Чай уже остыл, – зачем-то говорю, заполняя напряженную тишину. Именно напряженную, потому что мы оба понимаем, зачем я здесь. Я бы могла остаться в гостиной, но сама пришла в спальню. Я останавливаюсь. Рубашка заправлена в брюки, чтобы освободить ее, мне нужно расстегнуть ремень.

Глава 21. Вячеслав Сизов

– Чай уже остыл, – севшим голосом говорит Лиза.

Она вся дрожит, расстегивая пуговицы на моей рубашке. Доходит до нижней и останавливается. Чтобы расстегнуть и ее, нужно вытянуть полы из брюк. Девочка поднимает на меня взгляд. Именно тот взгляд, что въелся мне в подкорку. От которого мурашки бегут по коже. Никто больше так не смотрит. Только Ляля.

– Не хочешь остановиться? – сам не знаю, зачем спрашиваю, ведь я уже не остановлюсь. Не отпущу. Хочу, чтобы стала моей. И это желание настолько сильное, что кровь пульсирует в висках.

Она отрицательно машет головой и берется за пряжку ремня. Аккуратно вытягивает кожаную полоску, едва касаясь пальцами кожи на животе. Этих касаний хватает, чтобы член окаменел, топорща ткань брюк. Лиза шумно выдыхает, сглатывает… вот какой предел, оказывается, у храброй Лизы.

Я быстро снимаю рубашку, отбрасываю ее в сторону, не даю одуматься или засомневаться, целую Лизу. Сразу проникаю в горячий рот языком. Опрокидываю девочку на спину, нависаю, а хочется раздвинуть коленом ее бедра и вжаться. Потереться членом. Не тороплюсь, жду, когда она расслабится, когда перестанет испуганно сжимать бедра, когда обнимет меня, когда ее руки скользнут по шее, царапнут спину, опустятся к пояснице.

Отталкиваюсь от кровати. Ляля лежит с закрытыми глазами, дышит поверхностно и часто, облизывает припухшие влажные губы.

– Посмотри, – прошу я. Хочу видеть глаза.

Она резко их распахивает, почти черные, с безумной поволокой. Смотрит на меня.

– Я люблю тебя, – шепчет едва слышно, окончательно лишая выдержки.

Мне сносит голову, как сопливому пацану, я целую Лизу без прежней осторожности. Натурально пожираю. Отвлекаюсь от губ и спускаюсь по подбородку к шее. Втягиваю нежную кожу, провожу по ней языком, прикусываю.

– Блузка мешает, – говорю не своим голосом, отстраняясь, и без особых усилий справляюсь с пуговицами. Я много раз видел Лялю в купальнике, в крохотном топе, но это все не то… Такой ее видели многие, а сейчас в белом тонком кружеве она только для меня. – У меня не было сегодня шансов, да? – спрашиваю я, поднимая взгляд.

– Нет, – Лиза улыбается. – Никаких, – привстает, помогает снять блузу, наблюдает за мной исподлобья, пока я расстегиваю боковую молнию на юбке и тяну ее вниз по бедрам.

– Я вижу, – на девочке белоснежное белье. Подобное точно не надевают в офис, оно создано для того, чтобы соблазнять. Почти прозрачное. – В этом ты ходила весь день у меня перед носом? – спрашиваю я, касаясь тугого розового соска, просвечивающегося сквозь кружево.

Дыхание Лизы сбивается.

– Нет. Я переоделась перед тем, как ехать домой…

– Ляль, ты меня добьешь сегодня.

– Тебе не нравится? – с другой бы мог подумать, что вопрос наигранный, но не с ней.

– Мне охренеть как нравится, – одновременно хочется побыстрее избавить ее от белья, увидеть абсолютно обнаженную и продолжить играть. Я выбираю второе. Растягиваю удовольствие. Веду подушечкой пальцев по кромке белой ткани, кружу вокруг соска, срывая тихие всхлипы. Спускаюсь по ребрам, животу… Смотрю в лицо девочки и читаю предвкушение и совсем немного страх.

– Слав… – выдыхает она, чувствуя прикосновения к внутренней стороне бедра. Пытается закрыться, подтягивая ногу.

– Нет, Ляль, – не позволяю, вклиниваюсь коленом, но не спешу. Целую в губы, отвлекаю, рукой поднимаюсь по ребрам и накрываю мягкую грудь. Сосок царапает ладонь.

– М-м-м, – стонет мне в губы.

И мне хочется услышать еще один стон. Я перекатываю тугую вершину между пальцами. Лиза выгибается.

– А-а-ах!

Этого мало, хочу, чтобы она кричала подо мной. Приспускаю кружево и обхватываю сосок, растираю его языком, наслаждаясь каждым рваным вздохом, каждым стоном. Прикусываю и чувствую, как в плечи впиваются острые ноготки. Лиза выгибается дугой, пытается свести ноги, сжимает бедрами мое колено. Хватает ртом воздух. Я кайфую от ее реакции. Реально кайфую. Мне сносит голову от вздохов, стонов. Член продолжает долбиться в плотную ткань. Уже довольно болезненно. Свободной рукой я освобождаю его, приспуская брюки вместе с боксерами. Лиза распахивает глаза, опускает взгляд от моего лица. Смотрит с каким-то нездоровым интересом.

– Ты никогда не видела член? – спрашиваю я.

– Вживую нет, – признается она, рефлекторно облизывая губы.

– Оху… – я обрываю себя на полуслове.

– Можно подумать, ты не знал, – говорит немного с обидой. Поправляет чашки лифчика прикрываясь.

Думает, что меня это оттолкнет? Я не даю ей встать, перехватываю руки и фиксирую над головой.

– Нет, Ляль. Нельзя так дразнить, а потом сбегать, – шепчу, глядя ей в глаза. – Я хочу тебя, просто пиз… – сглатываю очередное ругательство. – Хочу войти в тебя, – глаза девочки расширяются. – Ты же течешь, – не спрашиваю, знаю, что белое кружево насквозь в смазке. – Так и есть, – касаюсь ее между ног. Влажная, горячая. Ныряю пальцами под кружево и уже сам не могу сдержать стон предвкушения. – М-м-м, – растираю влагу, кружу по клитору, жадно впитывая эмоции девочки.

Еще немного – и она кончит. Не позволяю, убираю руку, снимаю с Лизы белье, не встречая сопротивления.

– Сделай это быстро, – шепчет, когда я поднимаюсь по ее бедрам поцелуями.

– А по-другому сейчас и не получится, – усмехаюсь я, прикусывая кожу. Да я сам просто не выдержу.

– Слав! – вскрикивает Лиза. – Ты… – я накрываю ее рот ладонью и провожу языком по влажным складкам. – Сла… – его возмущения тонут в стоне.

Я проникаю в нее, трахаю языком, свободной рукой удерживая за бедра, не позволяя вырваться. Она охрененно вкусная. Сладкая. И только моя. Никто до меня не вылизывал ее. Эта мысль жаром бьет в пах. Хочется войти в нее рывком и не языком, а членом. Сразу на всю длину. Грубо. С силой. В голове настоящая каша, но я понимаю, что так делать нельзя. С ней нельзя!

Несколькими резкими движениями языка довожу девочку до пика. Это настоящий кайф – видеть, как она кончает, как обмякает в моих руках, дыша сквозь приоткрытые губы. Приподнимаюсь, располагаюсь между ее бедер, продолжая мягко поглаживать пальцами, продлевая удовольствия. Отвлекаю – целую, даю Лизе попробовать ее вкус. Заменяю пальцы членом, ласкаю складки набухшей головкой. Чуть надавливаю, Лиза замирает, распахивает глаза.

– Тш-ш-ш, – шепчу, усиливая давление. Меня потряхивает. Горячая, узкая. Я упираюсь в преграду.

– М-м-м, – она хмурит личико.

– Я люблю тебя, – выдыхаю вместе с толчком.

– Ай, – вскрикивает, цепляясь мне в плечи. В уголках ее глаз скапливаются слезы. – И я тебя люблю, – повторяет за мной, а я начинаю медленно двигаться. Очень медленно.

Вижу, что она терпит, прикусив губу. Ускоряюсь. Сейчас мне много не нужно, чтобы кончить. Давно со мной такого не было, чтобы женщина так сносила голову. Да, наверное, никогда. Позволяю себе грубее податься бедрами, еще и еще раз. Успеваю вытащить член, и струя семени бьет Лизе на живот.

Вот теперь она только моя.

– Лежи, – говорю я.

– Но… – она смотрит на живот.

– Я сейчас принесу полотенце, – в ванной смачиваю махровую ткань теплой водой и возвращаюсь в спальню.

– Я сама, – Лиза пытается вырвать полотенце из моих рук.

– Думаешь, я брезгую собственной спермой? – спрашиваю и получаю в ответ шумный вздох. Стираю белесые следы. – В душ?

Она неуверенно поднимается с постели. На простыне следы смазки и крови.

– Я сменю, – обещаю я.

Девочка благодарно кивает, прикрывает руками розоватые пятна на бедрах, пробегает в приоткрытую дверь, но не закрывает ее за собой. Я вхожу следом. Вижу, что ей неудобно, но она не гонит, отступает, освобождая место в душевой кабине. Замирает под теплыми струями. Словно фарфоровая кукла. Идеальная. Охуенная. Я не видел никого красивее. Да, были женщины ярче, но не красивее. Она точно готовилась к нашей встрече. Чистая гладкая кожа без единого волоска. В этом я убедился языком. Я опускаю взгляд, и во рту моментально скапливается слюна. Хочу вновь ощутить ее вкус.

Беру мыло и активно взбиваю пену ладонями, чтобы хоть как-то отвлечься.

– Не больно? – спрашиваю я.

– Уже нет. В конце даже было немного приятно.

– Ты хочешь еще?

Не отвечает и не смотрит в глаза. Сейчас она меня реально удивляет. Неужели настолько отзывчивая?

Мы в шаге друг от друга. Приближаюсь. Не отходит, поднимает голову, приоткрывает губы, по верхней проводит острым язычком.

– Дразнишь? – спрашиваю и целую.

Отвечает. Несмело, но несмелость быстро уходит. Ляля обнимает меня и едва слышно стонет в губы. Становится на носочки, царапая сосками грудь, разрывает поцелуй, выдыхает стоном мое имя. Я с ней сойду с ума. Чувствую себя пацаном, у которого стояк по любому поводу.

– М-м-м, – выдыхает она, когда я накрываю пальцами ее промежность и чуть массирую.

– Сделаешь и мне приятно? – она открывает глаза, опускает взгляд на член. – Возьми его, – я накрываю своей ладонью ее и обхватываю ствол. – Да, вот так, – провожу, помогаю выбрать темп. – Мне так нравится. А тебе?

– Да, – шепчет, прикрывая глаза. Вздрагивает, едва я касаюсь клитора. – О-о-ох…

– Блядь, – цежу я сквозь зубы.

Я больше не помогаю. Ляля чувствует, как именно приятнее, сжимает член и ускоряется. Дрожит, пытается удержаться на ногах, упирается лбом мне в шею. Еще чуть-чуть – и кончит. Выпускает из рук член…

– Я сейчас упаду, – шепчет. – О-о-ох! – выкрикивает и натурально оседает. Прижимаю ее к себе. Держу. – А ты?.. – спрашивает, часто дыша.

– За меня не волнуйся, – несколько раз провожу по стволу ладонью и получаю разрядку.