Глава 24
Ар распахнул дверцы старинного шкафа и занял верхнюю полку.
– Я сама, – Лиля перехватила стопку вещей из рук мужчины.
– Держи, – он протянул телефон.
– Мне звонили родители? – взволнованно спросила Лиля.
– Нет, пусть будет у тебя.
Не веря в происходящее, Лиля несмело забрала телефон, боясь выпустить его из рук. Вдруг Арнар передумает?
– Мне нужно уехать, – произнес он. – Моя сестра с Элей остаются дома, и охрана на посту. Если что, громко позови.
– Хорошо. – Лиля изумленно проводила взглядом мужскую спину и первым делом набрала маме.
Девушка расхаживала по комнате, слушая гудки. Один, два, три звонка, – и все без ответа. Разумом понимала, что винить кого-то в том, что ее родители не хотят брать трубку, глупо. Но обида тонкими щупальцами обхватывала горло, заставляя подавлять в себе тихие всхлипы. Лучше бы и правда не отдавал телефон. И Лиля могла бы верить в то, что о ней беспокоятся, волнуются, переживают… Неужели, у мамы и мысли не возникло, что что-то не так?!
В дверь постучали.
– А я тут мелочи всякие принесла. – Сестра Ара держала в руках корзину. – Мыло, зубная паста, шампунь, гель для душа. А вот халат и сменный комплект постельного белья. Еще заказала немного продуктов, а посуду я принесу чуть позже. Но обязательно приходи обедать и ужинать в большой дом, хорошо?
Лиля кивала в ответ и на автомате разносила все по своим местам.
– Здесь раньше жили мои родители, но они сейчас путешествуют, – продолжила Вела. – И дом пустует третий год. Я рада, что он тебе понравился. Давай застелю кровать.
Женщина с легкостью справлялась с матрасом, приподнимая его до уровня груди, и ловкими движениями натягивала простынь.
– Завтра придут наемные работники. Не пугайся, если увидишь посторонних в доме или на территории. Хочешь расскажу про маленьких волчат? – Вела присела на край заправленной кровати. – Время пролетит, а столько всего нужно сделать и рассказать.
– Хочу. – Это, наверное, единственная тема сейчас, которую Лиля была готова поддерживать.
– Беременность длится столько же, что и человеческая. Чем сильнее родители, тем сильнее волчонок. А мой брат очень сильный волк и ты со стержнем. Ох, и настрадаетесь, когда придет время оборота. Я такое творила в свои пятнадцать лет… Но это будет не скоро. А в ближайшее время нужно начинать кушать много мяса или любого другого белка. Первое время наши дети живут только в стае, пока не научатся контролировать Силу зверя.
– Силу зверя? – переспросила девушка, присев.
– Собачий гипноз, как ты его назвала, – Вела произнесла это легко и без обиды. – Ребенок неосознанно будет влиять на окружающих, в том числе и на тебя. Непростой период, но мы поможем. Есть и огромный плюс в наших детках! Они не болеют простудными заболеваниями и прекрасно спят ночью. А днем, – с предвкушением произнесла она, – днем мы все будем рады помочь.
Лиле было еще трудно принять все, что ей рассказывали. Но она старалась ничего не упустить.
– Со следующей недели начнется ремонт, левая часть первого этажа будет в вашем распоряжении. Арнар сказал, что ты хочешь участвовать в оформлении.
– Он так сказал? – девушка немало удивилась.
– Да, перед отъездом.
«Действительно планирует, что я буду жить здесь, и очень долго жить. Эта мысль пугала, безусловно пугала. Но он и не говорил, что отпустит меня».
– Я не хочу жить всю жизнь в клетке, – вырвалось у нее.
– Не переживай, ему нужно успокоиться. И ты сможешь жить полноценной жизнью.
Только сколько лет пройдет до этого момента, никто не знает. Об этом Вела благоразумно промолчала.
– Обед через два часа, не опаздывай. Если что, зови. – Теплая улыбка, и Лиля снова осталась одна.
Остаток дня она гипнотизировала телефон. Носила в руках, боясь пропустить звонок родителей. К вечеру издергалась так, что любой звук оповещения приводил ее в волнение, окатывая горячей волной.
– Я уже не рад, что отдал его тебе. – Ар выхватил аппарат из рук.
– Не забирай, пожалуйста. – Лиля вскочила с дивана.
– Отдам утром, иначе так и будешь дергаться. Тут все, что ты просила. – Оборотень водрузил на стол коробку и бумажный пакет. – Планшет не твой, но сказали, что понравится. Ложись без меня, я приду ночью.
Лаконично и ясно, как в армии.
И действительно, Лиля почувствовала себя лучше без телефона. Весь день, потраченный на пустое ожидание, она наверстывала ночью. Освободила одну из полок от книг, переставив их на камин. Расставила свои сокровища. И, забравшись в постель, изучала новый планшет.
Из приоткрытого окна послышались мягкие шаги. Словно воришка, застуканный на месте преступления, девушка торопливо выключила планшет и притворилась спящей. Только закрыв глаза, поняла, как глупо вдет себя. Ведь Ар точно знал, что она не спит.
В домике послышалось тихое цоканье. Волк вошел практически бесшумно и лег у кровати. Сложив лапы, медленно опустил на них огромную голову и закрыл глаза.
На следующую ночь Лиля проснулась от жары. Спину припекало, словно она была прижата к включенному обогревателю.
Спиной к девушке мирно спал волк, развалившись на боку, на свободной стороне кровати. Он лениво отреагировал на шевеления, поднялся, перелег в ноги и положил свою голову, прижимаясь к боку девушки.
Лиля не могла представить, как их совместный сон выглядел со стороны, но ее маму бы точно хватил удар, увидь она подобное. Как ее дочь лежит в кровати с лютым хищным зверем, занимающим две трети пространства.
Когда Ар спал рядом в обличье волка, тревоги и страхи девушки отступали, тело окутывал кокон тепла, впитываясь и заполняя ее. Умиротворение и приятная тишина в мыслях помогали расслабиться.
План оборотня работал, и Лиля уже сама искала близости со зверем, нащупывая в темноте жесткую шерсть.
* * *
Прошел месяц с тех пор, как Лиля стала частью семьи Рокотовых. Внешне в девушке ничего не изменилось, насколько она могла судить по отражению в зеркале. Но, что действительно ее пугало, так это нечеловеческий аппетит. Холодильник маленького домика был всегда полон, и даже у кровати на тумбе стали появляться бутерброды с мясом – на случай непредвиденного ночного жора.
Константин навещал беременную раз в неделю, по воскресеньям. Брал кровь и уже привычным жестом облизывал палец, чтобы через пару секунд сказать: «Все хорошо!»
Мама и папа Лили? Они объявили родительский бойкот и не баловали частыми звонками. Решив наказать невниманием, объявили о том, что общаться они смогут с ней только после возвращения домой.
Как выяснилось, звонить-то Лиле особо и некому. Вся ее жизнь здесь – в маленьком домике в саду.
По-настоящему скучно стало в сентябре, когда Эля вышла на учебу. Митя, как и прежде, сопровождал ее, а Лиля проводила день в домике или у бассейна. Если забыть на время, что она здесь не по собственной воле, то жизнь была бы похожа на отпуск в шикарном отеле.
В большом доме ремонт шел полным ходом. Вела руководила переделкой, изредка показывая девушке макеты и интересуясь цветовой гаммой.
Лиля была предоставлена сама себе, даже внимание Ара стало ненавязчивым. Однажды он заметил ее интерес к изданию сказок, которое девушка переводила с помощью телефона. Она старалась придать смысл нелепице, выданной приложением. Арнар забрал книгу из девичьих рук. Присев рядом, начал читать.
Лиля с ужасом слушала печальную и кровавую историю Красной шапочки.
– Детишкам маленьким не без причин.
(А уж особенно девицам,
Красавицам и баловницам),
В пути встречая всяческих мужчин,
Нельзя речей коварных слушать, —
Иначе волк их может скушать[1],
– он закончил и закрыл книгу. – М-да… – Рассмеялся и протянул книгу.
Лиля поддержала Ара смехом.
– Нужно было в детстве больше сказок читать, – проворчала она, перелистывая страницы. Оборотень согласно кивнул и не торопился уйти. – Скажи, ты разрешил мне тут жить из-за ремонта? Из-за шума?
– Не только. Там еще пыльно. Я и сам к тебе напросился только поэтому.
Девушка замерла, встретившись с ним взглядом.
– Шутишь?! – уточнила, неуверенная правильно ли поняла слова.
Мужчина промолчал.
Она продолжила листать книгу, рассматривая иллюстрации, сообразив, что отвечать не получит.
– А это что? – Вытащила небольшое фото, служившее когда-то закладкой. – Это ты?
Лиля пригляделась к цветному фото, с потертыми, местами надорванными краями. На нем Арнар обнимал девушку и улыбался, глядя ей в глаза. Короткая стрижка и открытый взгляд, улыбка, застывшая на губах, – как будто другой человек. Ничего общего с мрачным, рычащим на всех и вся. Девушка отвечала с не меньшим обожанием, притягивая его за талию. Лиле стало неудобно, словно она подглядывает за чужим счастьем, не имея на это права.
– Отдай, – попросил оборотень осипшим голосом. Перехватил фото. – Ложись спать.
Этой ночью Лиля легла спать одна. Вертелась в постели, навестила холодильник, читала, рисовала, но все мысли возвращались к той счастливой паре на фото. Фото, пронизанное любовью.
Когда послышались шаги, сердце девушки замерло на секунду. Она привыкла спать, когда рядом волк, – это стало так естественно и необходимо.
Но то были не тихие шаги волка, а шаги человека, желающего себя обнаружить.
– Цветочек, ты чего не в постели? Так громко вздыхаешь и хлопаешь дверцей холодильника, что и меня разбудила.
Митя вошел в гостиную.
– Прости.
– Да шучу. Обещал Ару за тобой присмотреть, слышу ты не спишь, вот решил зайти. А ты, кстати, почему еще не легла?
– Не знаю, не спится. – Девушка завернулась плотнее в халат.
– Ну понятно. – Со знанием дела парень посмотрел на нее и улыбнулся. – Поссорились?
– Кто, мы? Чтобы ссориться, нужно как минимум помириться. Ну, или общаться. Я даже не знаю, кто мы, заложники обстоятельств?
– Вы истинная пара. Собачьи муж и жена. – Митя рассмеялся, глядя в округлившиеся глаза Лили. – Ничего не могу поделать, прижилось выражение.
– Я нашла фото. Старое, слегка пожелтевшее. Там был Ар с девушкой.
– Это его Тая. – Улыбка с лица парня сошла.
– А где она сейчас?
– Там же где и мой отец, погибла. Ты не бери в голову. Побегает ночь, проветрится и вернется.
– Да я не беру. Почему я вообще должна волноваться? – поинтересовалась девушка скорее у себя. – Митя…
– Не проси рассказать о Тае. Если Ар захочет, он сам все расскажет.
– Расскажи про отца, – попросила она, надеясь, что неуемно болтливый парень коснется нужной темы.
– Он был самым лучшим. Серьезно. Вот зря ты так улыбаешься. Кстати, многие говорят, что я его копия, – произнес он горделиво.
– Такой же хвастун? Ой, прости.
– Да ладно, – Митя отмахнулся и продолжил: – Всегда хотел, чтобы мои отношения с парой были похожи на родительские. Мама никогда не давала отцу расслабиться, но дарила столько ласки, что всё и всегда сходило ей с рук.
– Не могу представить, как Вела чудит. – Подавшись вперед, Лиля с интересом слушала.
– Понимаю. Мама изменилась после смерти отца. Думали, что она не выкарабкается, но спасибо Лео. Он поднимал ее с постели и заставлял есть, иногда насильно. Первые полгода после смерти отца и Таи – самое ужасное время за мою жизнь. Мама напоминала бледную тень, призрака, блуждающего по дому. Я часто находил ее спящей в обнимку с отцовскими вещами. Ар переживал потерю по-своему. Прочесал весь город в поисках вампиров. Вернее, тех, кто остался жив.
– А почему искал именно вампиров? – Девушка чувствовала, что Мите хотелось поделиться не меньше, чем ей узнать правду прошлого.
Поджав губы, парень немного раздумывал, как преподнести историю без кровавых подробностей.
– Ты уже знаешь, что, кроме нас, существуют и вампиры. Если оборотни спокойно живут среди людей, то вампиры, они… их презирают. Человек для вампира – источник питания или же других потребностей, не более. Помнишь, в области объявилась группа сатанистов? По крайней мере, так преподнесли власти. Была жуткая шумиха в газетах.
– Нет, не помню.
– Точно. Ты и не могла запомнить. Это было полвека назад. Пропадали люди. Молодые, здоровые. Иногда дети. А через некоторое время находили их останки. Местные пустили слух о сатанистах, проводящих свои обряды. Детей уже никто не выпускал гулять на улицу, и после захода солнца даже мужчины старались не выходить без надобности.
– Вампиры?
– Да. Кровососы развлекались. Правоохранительные органы не могли с ними справиться. Да просто напасть на след были не в силах. Арнар как альфа клана принял решение вмешаться. Все же это и наш город.
От волнения Лиля почувствовала легкое головокружение. Сделав несколько глубоких вздохов, справилась с дурнотой.
– Мы несколько дней выслеживали кровососов. В тот момент никто не знал, что все было с точностью наоборот.
– Это как? – взволнованно спросила девушка, выдавая свое нетерпение.
– Нас загнали в ловушку. Донесли о заброшенной ферме за сотню километров от города. По слухам, там держали людей. Пятнадцать самых сильных оборотней отправились в указанное место.
– Там был и твой отец?
– Да, он и Тая. Обычно самки не принимают участия в бою. Но разве ей можно было сказать «нет», – парень грустно хмыкнул. – Мы все оказались в западне. Спустя несколько лет узнали: нас предал свой – оборотень. А знаешь, что самое ужасное?
Лиля отрицательно покачала головой:
– Нет.
– Это был близкий друг. Понимаешь, тот, от кого не ожидаешь удара в спину. А хочешь знать, почему он предал? – Не дождавшись ответа, Митя продолжил: – Зависть. Банальная зависть. Марк хотел быть во главе. Но он понимал, что честный поединок ему не выиграть. Ужасно то, что урод выкрутился. Наплел, что совершил ошибку и ему жаль. Ошибку, что стоила двух жизней, – зло выплюнул парень. – С удовольствием бы оторвал ему голову.
– А где он сейчас?
– Надеюсь, что сдох.
Лиля не смела нарушить тишину, давая парню возможность собраться с мыслями. Спустя несколько минут Митя, в своей привычной манере хлопнув в ладоши, встал на ноги и уже у двери добавил:
– А дальше тебе все известно. Лео принял на себя обязанности альфы. Мама нашла утешение в Эле. Но дядьке повезло больше: он встретил тебя. Пойду и я проветрюсь. Буду рядом.
* * *
Лиля не пришла к завтраку и позволила себе валяться добрую половину дня в постели. Торопиться, спешить или же опаздывать ей было некуда и хотелось хорошенько обдумать услышанное накануне.
В обед, когда сентябрьское солнце разогрело воздух, она продолжила дремать перед бассейном, наслаждаясь последними, еще по-настоящему летними лучами.
– А ты что тут делаешь? – раздалось над ухом девушки. Бывшая староста нависла над шезлонгом, с интересом рассматривая Лилю.
– Лежу, – как можно ровнее ответила та на любопытный взгляд.
Лиля была удивлена не меньше Верки и не знала, как себя вести.
– А что на учебу не ходишь? Элька говорила, ты болеешь. Что-то не похожа на больную. – Нежданная гостья ждала ответ.
– Как выпишут, так сразу выйду.
– Ты что, здесь живешь? – Девушка вытаращила глаза, глядя на планшет и книгу, лежащие на столике. – Вот это тебе, подруга, повезло! Может, поделишься секретом, как устроиться в жизни с комфортом?
– Вер, не выдумывай, – отмахнулась Лиля.
– Ну что, девчонки, насплетничались? Наверное, меня обсуждали? – послышался веселый мужской голос.
Лиля скептично хмыкнула: можно подумать, Митя не слышал их разговор. Парень шел от дома в сопровождении сестры.
– Держи. – Лиле в руки сунули стакан с питательным коктейлем.
– Выпей, Лиль. – Эля посмотрела на подругу и указала подбородком на входную дверь особняка.
Облокотившись плечом, в проеме стоял Ар. Пить и есть Лили хотелось, и она не стала вставать в позу. Крупными глотками осушила стакан, театрально улыбнулась мужчине, прошептав:
– Спасибо.
Короткий кивок, и Ар исчез в особняке.
Вера с Митей беззаботно плескались в воде, не замечая никого и ничего. Парень хохотал, подкидывал в воде свою подружку и шутливо отбивался, когда та старалась ему отомстить. Словно и не было откровенного ночного разговора с Лилей.
– О тебе все спрашивают, – произнесла Эля. – Трубников деньги за телефон вернуть хочет.
– Очень вовремя. Пусть оставит себе, мне уже не нужен телефон. Или нет, забери, все равно же пропьют с Котофеевым, – хмыкнула Лиля.
«За этот месяц я слишком расслабилась. У меня не было ни копейки за душой, а еще неизвестно, как сложатся обстоятельства дальше. Жизнь показала лихие виражи, но я плохо усвоила урок. У меня должен быть план «Б», – решила она для себя.
– Купить что-нибудь? – уточнила Рокотова.
– Нет. Зачем? Все есть.
Переодевшись перед ужином, как и обещала Веле, Лиля шла в большой дом.
Крики были слышны еще на улице.
– Ты специально ее притащил?! – Ар орал, схватив племянника за грудки.
Девушка смерила сцену равнодушным взглядом и прошла мимо. Она больше не удивлялась его крикам, рычащим «нет» и нечитаемым взглядам.
– Дядька, не кипятись. Что, я не могу свою девушку в гости пригласить? – Митя строил из себя недалекого. И частенько его это спасало. – Да я и забыл, что они учились вместе.
– Щенок, – прорычал Ар в ответ, – думаешь, я не понимаю, зачем ты это сделал? Я не пущу ее на учебу, и точка!
Вела слушала перепалку и тихонько посмеивалась.
– Ну, твое дело, конечно. Но разговоры-то пойдут, что живет она здесь, – заметил резонно Митя.
Оборотень с силой тряхнул племянника, выругался сквозь зубы.
– Скажи спасибо сестре, а то бы давно голову тебе оторвал!
– Ты не слушай его крики, он всегда бесится, когда не прав, – прошептала Вела на ухо Лиле. – Сейчас прибежит смотреть на нас грозно-грозно. – Ар влетел на кухню и с прищуром осмотрел присутствующих. – Ну вот, не так и страшен, если его знать. – Вела погладила девушку по плечу и протянула тарелку с фруктовой нарезкой.
Глава 25
– Лиля, – окликнул Ар, догоняя ее в коридоре. Девушка вышла из спальни с тетрадями в руках. Арнар мельком глянул на них и гневно раздул ноздри. – Я готов пойти на уступки насчет учебы. Но с двумя условиями.
Лиля улыбалась. Неужели она сможет покинуть дом?!
– Я не сомневалась, что они будут, – радостно произнесла она.
– Ты учишься один семестр.
– А второй? – спросила она с мольбой в голосе.
– Забудь про него. Диплом будет на руках, за это не волнуйся.
– А еще одно условие?
– О нем узнаешь чуть позже. Оно никак не повлияет на твою жизнь.
– Я согласна! – выпалила Лиля на радостях. – Завтра могу ехать с Элькой? – Как ни старалась, а улыбка приклеилась к ее губам.
– Да, – обреченно согласился оборотень.
Не день, а праздник! Лиля никогда бы не подумала, что такая вещь, как учеба, будет радовать. Она поспешила обратно к Эльке поделиться радостью, попросить рюкзак или сумку, узнать расписание.
Девушка приготовила с вечера комплект одежды, переписала недостающие лекции и в приподнятом настроении пришла на ужин.
В гостиной Лиля налетела на Митю и со счастливым писком обняла парня.
– Во сколько завтра едем? – Она расцепила объятия. – Спасибо, – произнесла шепотом в надежде, что о ее благодарности будут знать не все Рокотовы округи. – Если бы не Верка, не видать мне учебы как своих ушей.
Не успела девушка закончить фразу, как где-то на втором этаже послышался грохот.
Мит отошел от нее, оставляя между ними кресло, и покосился на лестницу.
– В семь пятнадцать, Цветочек, – произнес он.
Эйфория, заполняющая Лилю, ослепила и оглушила. За столом девушка быстро справилась со своей порцией, выпила неизменный коктейль и, попрощавшись со всеми, решила лечь пораньше. У Лили не было определенного графика, и она переживала, что изнеженный послеполуденными дремами организм завтра может и проспать.
За ужином Ар наблюдал за девчонкой. Она давно так много не улыбалась. Болтала, обсуждая с племянницей новых преподавателей, хохотала над рассказами Эльки и изредка хватала Митю за локоть с восклицанием: «Ты представляешь?!» Мазнула по Арнару взглядом единожды и, торопливо попрощавшись, ушла спать.
А он давно не испытывал чувства ревности! Ревность его сжирала, поглощая остатки разума. Именно его-человека, зверь же был спокоен: он наблюдал за своей парой и был рад ее оживлению.
– Что я делаю не так? – спросил Арнар.
Лиля обернулась, услышав слова мужчины. Она сжимала в руках покрывало.
– Я же стараюсь. Наступаю себе на горло. Но ты этого не видишь. Благодарность получает этот щенок. Почему? – Со злостью, непониманием смотрел оборотень ей в лицо. – Да, я совершил ошибку. Да, я их и сейчас совершаю, но не могу отказаться, отпустить тебя. Неужели не понимаешь? Ты мой последний шанс не превратиться в зверя. – В его глазах мелькнул желтоватый отблеск, подтверждая слова. – Последний шанс остаться человеком, – продолжил, практически шепча. – Вспомнить, что такое счастье! – Грудь мужчины тяжело вздымалась, и сквозь зубы с рваными выдохами проскальзывало низкое рычание.
Ар сам не ожидал, что тихое и искреннее «спасибо», сказанное не ему, заставит оголить душу.
В этот момент Лиля почувствовала его боль. Пронизывающую и скручивающуюся клубком где-то под желудком, мучительную, что мешает думать, дышать, жить!
Вот о чем когда-то говорила Вела. Чувствовать сильные эмоции своей пары: одновременно ужасно и прекрасно.
Оборотень ожидал ответа, ему жизненно необходимо было услышать хоть какие-то слова. Малейший намек на взаимность, да хотя бы слабую надежду на то, что она его не презирает.
– Ты сам отобрал у меня свободу и сам же ее возвращаешь. Я за это должна благодарить?
– Тебе не понять! – рявкнул он в ответ.
– А ты попробуй объяснить. Я ничего не слышу, кроме приказов и твоего рычания. – Лиля сдерживалась, чтобы не заплакать. Как ни храбрилась, но эмоции просили выход. Уже больше месяца она жила с чужими людьми. И если бы была крохотная возможность увидеться с родителями, поговорить и объяснить, это помогло бы растопить лед.
Мужчина нервно шагнул к двери, замер, и принял решение.
– Я не могу вас потерять, – каждую фразу он произносил обдуманно, тщательно подбирая слова, желая донести все эмоции. – Я чувствую твою боль и ненавижу себя за это. Я понимаю, что поступил подло. Я надеюсь, что ты меня простишь, но сам бы себя не простил.
Затаив дыхание, Лиля слушала исповедь Ара. Он так и стоял, не шевелясь, в ожидании, что его прогонят.
– С каждым днем я все отчетливее слышу удары сердца нашего ребенка, и с каждым днем мне тяжелее отпустить тебя хотя бы на шаг. – Девушка накрыла ладошкой еще плоский живот. – Я стараюсь все исправить, стараюсь… но выходит то, что выходит. Мой страх сильнее разума.
Слова Ара, пропитанные болью, были последней каплей, и Лиля расплакалась. Слезы катились по щекам, собираясь на подбородке. Она чувствовала его боль, она слышала его боль и понимала ее. Боль – это универсальный язык, эсперанто чувств.
– Я понимаю, – этих двух слов было достаточно, чтобы мужчина обернулся. – Да. Понимаю и чувствую.
Накопившаяся усталость дала выход. У Лили было слишком много времени для размышлений, и мысли не утешали. Так быстро потерять своих близких… Родители без сомнений отпустили ее «во взрослую жизнь», не поинтересовавшись, а все ли действительно хорошо. Даня, который так легко отказался от нее, не желая выяснить причину.
Она понимала, что это к лучшему, но мысли кружились в голове часами, оставляя на душе печать одиночества. И в ней уже не обвинить Ара, ведь мог быть кто-то другой, другие обстоятельства, а результат остался бы прежним – она одна.
– Не плачь, – и это был не приказ, а просьба, похожая на мольбу.
– Я не из-за тебя, – всхлипнула Лиля и совсем некрасиво вытерла лицо рукавом пижамы.
– Мне от этого не легче.
Зверь тянул Ара подойти ближе. Но Лиля сама пробежала несколько шагов и уткнулась лицом в мужскую грудь. Стиснула со всей силы в объятиях и не переставая рыдала.
Мужчина не ожидал, растерялся, но, отмерев, обнял в ответ, мягко поглаживая спину.
– Константина позвать? – спросил он.
– Нет, – жалобно пропищала девушка в ответ. – Я сейчас успокоюсь.
Боясь пошевелиться и спугнуть, Ар не предпринимал никаких шагов. Сдерживал себя, хотя хотел подхватить девушку на руки и усадить к себе на колени, стереть слезы с ее лица и пообещать, что все будет хорошо.
– Меня полтора месяца никто не обнимал, – оправдываясь, Лиля потерлась лицом о мужскую рубашку, осушая слезы. – Никогда не думала, что это так важно.
– Я не в обиде, – Ар пытался отшутиться.
Он прикоснулся к мягким волосам, пропустил сквозь пальцы пшеничную прядь.
Зверь урчал от удовольствия, наслаждаясь близостью пары, вдыхая ее запах.
– Это, наверное, гормоны. Да, скорее всего, – успокоила себя Лиля, всхлипнув.
– Угу, – согласился Ар и втянул аромат волос, уткнувшись в девичью макушку. Он мог вечность стоять так, держа девчонку в объятиях.
– Мне завтра рано вставать, – тихо произнесла Лиля, когда рыдания сошли на нет. Не поднимая головы, она освободилась от объятий и забралась под одеяло. – Спокойной ночи.
Пожелав приятных сновидений, Арнар не позволил себе лечь рядом, жгуче желая прижаться к девчонке и согреть ее своим теплом. Вместо этого он тихо вышел на улицу и отпустил зверя резвиться.
* * *
В семь десять Лиля, одетая, с укладкой, макияжем и улыбкой на лице, шагала к особняку. Вот точно, сегодня ничто не сможет ей испортить настроение, даже хмурое выражение лица Ара, стоявшего рядом с машиной.
– Доброе утро! – Улыбка не сходила с лица девушка.
– Доброе, – то ли хмыкнул, то ли фыркнул после приветствия оборотень и сел за руль.
Лиля забралась назад и, сложив руки на коленях, напоминала себе примерную школьницу, ожидающую, когда учитель спросит на уроке.
– Никаких инструкций? – спросила она. Приподнятое настроение мешало молчать.
– Больничный в деканате. Для всех ты болела.
– А чем?
Арнар повернулся, облокотившись на пассажирское сиденье.
– Это важно?
– Не знаю, – Лиля пожала плечами, – вдруг всю легенду запорю.
Ар с прищуром посмотрел на девчонку и не мог понять, она серьезно волнуется или же смеется над ним.
– Ну, а что я тебе говорил, мелкая. Уже ждут. – Митя открыл дверь авто и помог Эле сесть. – Что, Цветочек, готова грызть гранит науки?
– Да! – воодушевленно ответила Лиля, заерзав на сиденье и выдавая свое нетерпение.
– Вы серьезно? – Эля застонала, глядя на Арнара за рулем. – И так пальцем тыкают, а теперь с двойным усердием будут. Хотя бы в универ с нами не пойдете?
– Нет, – коротко ответил Ар и завел автомобиль.
– Не-а, – подтвердил Митя, – не пойдем, а пойду. – Он указал на себя пальцем. – Мне велено глаз не спускать. Буду с вами за одной партой сидеть. – Приветственно махнул рукой охране у ворот.
Лиля с Элей переглянулись и в один голос произнесли:
– Ни за что!
– А что делать, девочки, – развел ладони и состроил печальное лицо парень.
– Уж лучше дома остаться, – заныла Эля, представляя, как одногруппники поизмываются над ней.
– Нет! – возмутилась Лиля. – Мы едем учиться! – Твердо взглянула на подругу и прошипела: – Я готова сидеть за одной партой со всеми Рокотовыми города, даже пару могу на колени посадить.
С водительского сиденья раздался тихий смешок.
– Ну если так настаиваешь… Но лишь с одним условием, на коленях сидеть будешь ты. – Ар взглянул в зеркало заднего вида и улыбнулся, глядя на растерянное лицо.
– Господи, да пошутили мы, – Митя прекратил дальнейшие возмущения и вернулся взглядом на дорогу. – Говорил же, поверят, – шепнул Ару.
Все сорок минут в дороге Лиля рассматривала город: за небольшой срок он успел измениться. На углу пересечения проспекта и улицы убрали цветочный киоск, обновили невысокие заборчики в парке, покрасив их в едкий зеленый цвет. Девушка проводила взглядом остановку, на которой она каждое утро ждала автобус, в надежде увидеть кого-то знакомого.
Отстегнулась и протиснулась между передних сидений, рассматривая приближающийся университет.
– Элька, газон! – воскликнула она, глядя на ухоженную территорию перед главным корпусом. – Ого, даже проложили дорожки вместо тропинок. У нас что, новый ректор?
Каждый год в палисаднике перед зданием стелили газон, и каждый год студенты прокладывали по ухоженной траве свои тропы, сокращая путь между корпусами.
– Нет, но в этом году он поумнел. – Эля закинула рюкзак на плечо и приготовилась выходить.
Митя открыл дверь и помог подругам выбраться.
– Лиля, – окликнул Ар.
– Да?
Лилия испуганно посмотрела на мужчину. Вдруг он передумал?
– Будь осторожна.
– Хорошо. – Несмело улыбнувшись, она закрыла дверцу и поднялась по ступеням.
Где-то на середине лестницы на Лилю налетел парень, один из тех, кто приезжал отмечать сдачу сессии. Арнар его запомнил. Тот самый паренек, который не вовремя ввалился в садовый дом.
– Привет, Лилька! – Положив руку на плечо, Трубников притянул девушку к себе и чуть ли не повис на ней. – А мы уже и забыли, как ты выглядишь.
– Серег, отвали. – Лиля боязливо обернулась, взглянув на автомобиль, который не трогался с места. Она знала, что сейчас за ними наблюдают.
– Ну ничего себе, Лилька, а ты где так примоднилась? Шмотки крутые. Что, за больничный сейчас студентам платят?
– Слышь, Лилька тебе сказала: отвали. Все, свали, Трубников, в туман. – Эля толкнула ладошкой парня в бок и оттеснила его от подруги.
– Ой, ну началось, – он недовольно скривился.
Лиля краем глаза отметила, что внедорожник покидает территорию, и с облегчением выдохнула.
Первые двадцать минут лекции прошли оживленно. Девушку приветствовали и расспрашивали о здоровье, но эффект новизны быстро сошел на нет, и учеба вернулась в монотонное русло.
– Сейчас практика будет, такой препод попался противный. Молодой парень, аспирант. А мнит из себя, – Эля, оглядываясь, вела подругу в аудиторию и шепотом просвещала. – И фамилия подходящая, Гноев. Мерзкий тип. Сама все поймешь.
Девушек обогнала староста.
– Хорошо выглядишь, – обратилась она к Лиле, – месячный отдых пошел тебе на пользу, – заговорщически подмигнула и вихрем влетела в аудиторию.
– Не удивлюсь, если она всем успела растрепать, что видела меня, отдыхающую у вас.
– Не у вас, а у нас, – поправила Элька и пропустила Лилю вперед. – Привыкай. Идем на первую парту. Феденька, конечно, мерзкий, но первые парты старается не трогать, достается галерке.
– Феденька? – спросила Лиля, доставая тетрадь.
– Федор Михайлович. А вот и он. Добрый день, Федор Михалыч, – Эля приветливо улыбалась молодому мужчине отталкивающей внешности.
Нельзя сказать, что он был уродлив, но его манера держать себя и выражение лица никак не располагали к себе. Взгляд свысока, плотно сжатые губы, так, что уголки презрительно опущены вниз, и чуть приподнятая бровь в совокупности с медной шевелюрой делали из него высокомерного леприкона.
– Здравствуйте, – Лиля поздоровалась и присела за стол.
Она чувствовала небольшую усталость, но это не мудрено, если полтора месяца до этого изображала из себя Ленина в Мавзолее.
Фёдор Михайлович начал пару с переклички. Лиля отметила, что ее фамилию пропустили. Она всегда значилась первой в списке группы, но не придала этому значение. Скорее всего, преподаватель увидел новое лицо и сопоставил вечно отсутствующую Аксенову с ней.