Глава 67
Кирилл
Сразу же после разговора с Пашей я приезжаю к Антону. Его нет дома, зато его жена сообщает мне, что Антон поехал провожать Ксюшу. Больше она ничего не знает. Спасибо и на этом. Хоть какая-то информация.
Я набираю Антона. Сброс. Еще и еще. И опять сбросы. Я молю лишь о том, чтобы он не отключил телефон, набирая в очередной раз его номер. И Антон, наконец, снимает трубку.
– У тебя час, – последнее, что я слышу в трубку.
Это удача, что Антон живет на северо-западе, потому что дорога до аэропорта не должна занять много времени, но я все равно нервничаю, опасаюсь пробок. Резко газую и почти без проблем преодолеваю расстояние до аэропорта, но на подъезде встаю в пробку.
Часы отсчитывают минуты, отдаляя мою встречу с Ксюшей. Я готов бросить машину прямо тут и бежать, но до аэропорта еще приличное расстояние и пешком я точно не успею.
Я матерюсь так, что на меня с опаской поглядывают мои соседи по пробке. Плевать. Я должен успеть.
Наконец, мы проезжаем место аварии, из-за которой и возникла пробка, и я опять давлю на газ.
К терминалу подъезжаю, когда отведенный мне час уже почти истек. Бросаю машину прямо у входа в терминал. Ее, конечно, увезут на штрафстоянку, но сейчас я не могу думать об этом.
Я вбегаю в зал и начинаю высматривать знакомые лица. Антона или Ксюши. Никого. Неужели опоздал? Бегу от одной стойки регистрации к другой, пугая народ в очереди.
Не вижу ни Антона, ни Ксюши. В отчаянии стою, раскинув руки, но продолжаю блуждать по лицам. И тут мой взгляд останавливается на хрупкой фигурке во всем черном. Она стоит спиной ко мне, но я чувствую, что это ОНА.
Плечи и голова опущены, рука периодически скользит по щеке, по всей видимости, вытирая слезы.
Она стоит перед стойкой регистрации. Вот, ей протягивают ее документы и билет и она, взяв их, неспеша идет к пункту досмотра.
Я бегу за ней, кричу «Ксюша!» Она резко останавливается и оборачивается. Сразу же находит меня в толпе и стоит, раскрыв рот. Не ждала. Не верила, что я приду.
Я подбегаю и обхватываю ее руками. Она кладет голову мне на грудь. По щекам бегут слезы, я ощущаю их сквозь рубашку.
Потом она поднимает глаза и смотрит так пронзительно, что у меня сжимается все внутри.
– Ты… – она запинается, тихо всхлипывая, – ты пришел… Я знала… Не отпускай меня, Кирилл…
– Ни за что, – я беру ее лицо в свои руки и целую каждый сантиметр ее кожи. – Никогда. Никому. И ни за что.
Эпилог
Ксюша
– Кирилл, если ты не сбросишь скорость, мы все окажемся в больнице. В лучшем случае, – голос Анжелы с переднего сиденья возвращает меня в реальность.
– Дурацкая была идея ехать на пикник на таком сроке! – в очередной раз возмущается Кирилл.
– Но день рождения Антона, Кирилл! – у меня хватает сил только на эти слова и меня опять скручивает на заднем сиденье.
Мы так торопимся в роддом. У меня начались схватки прямо на турбазе, куда мы, несмотря на сопротивление Кирилла, приехали, чтобы поздравить моего брата.
К счастью, сейчас пробок нет – выходной день и до больницы остаётся совсем чуть-чуть.
С того дня, как Кирилл приехал за мной в аэропорт, прошло почти восемь месяцев. Да, оказалось, что улететь к монашкам я должна была уже не то что не непорочной девой, а ещё и с ребенком в животе. Даже сейчас от мысли о том, какой бы шок это вызвало в благочестивой английской школе для благопристойных девочек, мне становится смешно, но спазмы внизу живота не дают даже улыбнуться.
Все, на что меня сейчас хватает, свернуться калачиком и простонать.
– Что такое, Ксюша? – слышу я беспокойный голос Кирилла. – Потерпи, девочка, осталось совсем немного. Анжела, посмотри, как она там.
– Да, все нормально там, – отзывается Анжела, – ты за дорогой следи!
Когда папа узнал, что ни в какую Англию я не улетела, он сказал, правда, через Антона, что отказывается дальше содержать меня и, поскольку человека из меня все равно не получится, то он отступает и предоставляет мне полную свободу действий.
Антону, кстати, тоже досталось за то, что он позвонил в последний момент Кириллу. Отец даже грозился лишить его наследства. Потом, правда, отошёл и, по словам Антона, всякий раз интересовался, как у меня дела. Порой его вопросы звучали обидно, как, например, не бросил ли меня ещё Кирилл или не попала ли я опять за решётку.
Я знала своего отца. И знала, что он когда-нибудь снова назовет меня своей дочерью.
Я переехала жить к Кириллу. Ещё до того, как он узнал, что у нас будет малыш, он уговаривал меня зарегистрировать наши отношения. Почему "уговаривал"? Потому что я ни в какую не соглашалась. И дело даже не в том, что я не видела смысла во всем этом официозе. Мне хотелось, чтобы это радостное событие разделили со мной и мои братья, и Анжела, и, конечно, отец.
Когда на очередном УЗИ врач сказала, что у нас будет сын, Кирилл безапелляционно заявил, что его сын родится только в законном браке. После нескольких убедительных бесед я согласилась, но с условием, что мы просто распишемся. Без ресторанов, белого платья и толпы родственников. Единственное, что мы оставили из традиционного набора, – это свадебное путешествие.
И это было самым впечатляющим событием в моей жизни. Только я и Кирилл. И бескрайний океан. Уверена, что, если бы я к тому моменту уже не была беременна, то точно забеременела в наш медовый месяц.
После возвращения я поступила учиться, но не на ненавистный эконофак, а на архитектурный. Я сдала экзамены за первый курс досрочно, боясь, что не успею из-за родов. Отец бы мной точно гордился.
– Приехали! – вырывает меня из моих воспоминаний голос Кирилла. Он паркуется и берет меня на руки, несёт в клинику. Там нас уже ждут.
– Позвони папе, – прошу я его, прежде чем меня уводят в палату.
– Так, Вы – отец будущего ребенка? – спрашивает его врач.
– Да, – отвечает Кирилл.
– Тогда быстро переодевайтесь и в зал!
Я, кажется, говорила, что свадебное путешествие было самым ярким событием в моей жизни? Нет. Самым ярким событием стало и останется таковым навсегда момент, когда я впервые услышала крик нашего сына. И когда врач положила мне на грудь розовый комочек. Маленькую частичку большого счастья.
Наверное, если бы у меня остались силы, я бы расплакалась. Но все, что могла в тот момент, это почувствовать губы Кирилла на своем лице и услышать:
– Спасибо, любимая. Я тебя люблю. Спасибо за сына.
Потом врач разрешает Кириллу взять на руки нашего малыша и остатки меня растекаются от того, что я вижу, как один мой самый любимый мужчина прижимает к себе и целует в волосики второго моего самого любимого мужчину.
– Да, мне можно! – слышу я знакомый бас. Да, ему точно можно везде, для него не существует препятствий.
Двери открываются и я впервые за эти месяцы вижу отца. Ещё одного любимого мужчину в моей жизни. Что бы не произошло, но он – мой отец и он вырастил меня. Он знает меня дольше всех. И, наверное, лучше всех.
– Папа, – тихо произношу я и пытаюсь подняться.
– Ну, лежи-лежи, – он подходит и гладит меня по волосам.
Потом оборачивается к Кириллу и говорит:
– Ну, кто там у нас?
Подходит к нему и протягивает руки, прося дать ему внука. Кирилл не сразу, но аккуратно отрывает от своей груди малыша и передает его отцу. Малыш недовольно морщится и двигает ручками.
Папа бережно берет его, внимательно разглядывает и спрашивает, глядя только на него, хотя его вопрос адресован нам с Кириллом:
– Как назвали?
Имя для малыша мы выбрали давно. Вернее, выбрал его Кирилл. Я без боя отдала ему это право.
– Константин, – отвечает мой муж. Да, он решил назвать сына в честь своего отца. Константин Михайлович сильно поддержал нас и, как мог, помогал во всем. Семья Кирилла приняла меня очень тепло. В каком-то смысле они даже заменили мне утраченную на время семью.
Услышав имя, отец сводит брови, но нежно прижимает Костика к себе, качает его и произносит, обращаясь как будто к нему:
– Хорошо, Константин Кириллович. Тогда братик у тебя будет Валерой.
Кирилл берет мою руку, смотрит на меня и мы улыбаемся только что услышанному.