Развод. Невозможно простить

Пятая глава

Развод!

Это всё, чего я хочу!

Уговаривать, вразумлять или как-то иначе останавливать взрослого человека, если он всё для себя решил, я не собираюсь. Игорь только что сделал свой выбор!

Теперь дело за деталями.

Как это вообще делается?

Нужно уехать из дома!

Прямо сейчас у меня нет денег даже на то, чтобы снять квартиру. На хозяйственной карточке немного. Игорь пополняет её каждую неделю. Но этих денег не хватит даже чтобы переехать.

Мама живёт на Кипре. И с Асенькой я к ней приехать не смогу. К тому же я совсем не уверена, что мама будет рада нашему нашествию. У неё своя жизнь, и я с внучкой в сферу её интересов вписываюсь по графику и на две-три недели в году. Да у меня тупо сейчас нет денег на билеты. Даже если лететь через Ереван, или как там теперь летают.

Мама уже три года сдаёт свою квартиру через агентство. Попробую её уговорить расторгнуть договор.

Нет, не попробую. Потребую!

Так случилось, что, покупая дом на Игоря, мы продали квартиру, которая была записана на меня. Вот такая я была дура почти три года назад. Мне хотелось, чтобы Асенька росла на свежем воздухе. Ну, посвежее, чем на Ленинском проспекте. И после смерти папы я продала доставшуюся мне квартиру. Мы купили прекрасный дом в хорошем месте с приличным участком. Всё вроде было прекрасно.

До сегодняшнего дня, когда я задумалась о разводе.

Нужно искать юриста. Делить имущество с мужем.

Мужем, который прямо сейчас, вот прямо сию минуту там, с ней.

Ох.

Острая игла кольнула сердце так, что я споткнулась и задохнулась от боли.

Огляделась.

Вокруг улыбались люди. Атмосфера на вечере поменялась на более неформальную. Музыка стала громче, ввинчиваясь в висок.

Что я здесь делаю?

Вибрацию мобильного услышала чудом.

– Сашенька! – я почти не слышала, что говорит свекровь, но по интонации было понятно, что случилось что-то из ряда вон. Беда? С Асей?

Сбросила звонок и поторопилась в тихое место, чтобы перезвонить.

– Саша, у Асеньки температура повышается, что нам делать? – в панике спрашивала свекровь.

– Не паниковать! Я выезжаю к вам. Сколько, Алла Николаевна? – я постаралась вложить в свой голос как можно больше уверенности, которую совсем не чувствовала.

Скорее наоборот. Паника накрывала меня медленным спрутом, холодным и склизким, ворочаясь в животе. Какие, к лешему, вечеринки? Моя девочка горит от температуры вдали от меня!

– Тридцать восемь и три, Саш. И она покрывается пятнами какими-то. Красными. Я не знаю, что делать! Она хнычет! – сама чуть не плакала свекровь, срываясь на всхлипы.

– Вызывайте скорую. Я постараюсь быть как можно быстрее. – сбросила вызов и оглянулась. Где это я?

Вылетела обратно в зал для торжеств, в оглушительно гремящий музыкой мир веселящихся людей. Из него я хотя бы знаю, как найти выход!

Моя шуба в гардеробе, а номерок остался у Игоря. Я в вечернем платье и в туфельках на каблучках. Но искать мужа нет ни времени, ни желания. И как это будет? У кого унизительно выпытывать, куда конкретно он попёрся? А потом терять время, чтобы снять Игоря с любовницы, и попросить у него ключи от машины? Или номерок от гардероба?

Вот уж ни за что! Зло фыркнула, отбрасывая выбившиеся из причёски пряди.

Добежала до лифтов и, спускаясь вниз, вызвала такси.

Ничего. До свекрови доберусь, а там что-нибудь придумаю с одеждой. Только бы успеть. Только бы скорая не задержалась. Только бы с моей крошкой было всё в порядке!

Я полгода назад начала понемногу выводить Асеньку в люди. Вначале на развивашку, потом на первую половину дня в садик. И, как и предупреждали меня всё вокруг, Ася начала болеть. Это нормально. То вирус подцепим, то простуду.

Но без социализации моей девочке будет сложно в школе и в жизни. Да и болезни – это не так страшно. Формируем иммунитет, как говорила наш врач. Ничего серьёзного Асенька из садика ещё не приносила.

Пока меня вёз таксист, я изучала сыпь и температуру у детей в интернете. И доизучалась до ручки. Меня натурально трясло от ужаса за дочь. Каких только страшных болезней нет с такими симптомами. Тем более, что самой сыпи я не видела.

Таксист, видя в зеркале заднего вида, что я дрожу, включил печку посильнее. Как будто мне от этого станет легче!

Вылетела из машины, увидев карету скорой помощи, забыв обо всём!

Когда я заскочила в квартиру, врачи уже собирались уходить. Я застала их в последнюю минуту.

На мои отчаянные вопросы усталая женщина отвечала терпеливо и обстоятельно. Моя Асенька принесла из садика ветрянку. Нет, в стационар её не заберут, и да, всё, что нужно, они сделали и температуру сбили. Сообщат участковому по месту прописки, и врач нас посетит завтра. Я назвала клинику, в которой мы наблюдаемся и, наконец-то, отпустила измученную бригаду.

Ася спала, разметав волосы по подушке. На ручках, что лежали поверх одеяла, явственно проступали красные оспяные пятнышки.

Она была такой трогательно-болезненной и усталой. Я осторожно промокнула выступившие капельки пота на лбу и на цыпочках вышла из комнаты.

– А где Игорь? Почему ты прилетела одна и без одежды? – изумилась свекровь. – Как он мог тебя одну отпустить? – вторил ей свекор.

И что мне им отвечать?

Родители мужа – пенсионеры. Свекор Леонид Илларионович перенёс в прошлом году инсульт. Сейчас они настрадались с Асенькой.

И как? Мне добить их новостями из нашей семейной жизни? Ну уж нет! Пусть Игорь сам сообщит новость своим родителям.

Будить больную дочь мне было безумно жалко, и я решила дождаться, когда она проснётся.

А пока я вымученно улыбалась и успокаивала Аллу Николаевну. Свекор с недовольным лицом ушёл почти сразу к себе и не показывался из комнаты. Обиделся на меня? Или ещё что? Не стала выяснять. Мне не до чужих обид. Свои бы перенести с достоинством.

Ася проснулась где-то через два часа. Я её аккуратно обтёрла, переодела и, прихватив у свекрови пальто и плед для дочери, поехала домой.

Всю дорогу дочь капризничала и так устала к концу дороги, что вновь уснула.

Дом был погружен в темноту. Только слабо светились фонарики вдоль дорожки и над входной дверью.

Идти в туфлях по чищенной, но промёрзлой и скользкой дорожке с тяжёлым ребёнком на руках было очень скользко, страшно и неудобно. Семенила крошечными шажочками, боясь упасть.

Кое-как одной рукой сумела отворить дверь, шагнула в дом, не закрывая её и, скинув наконец-то туфли, понесла Асю в детскую.

Аккуратно раздела и, потрогав лоб губами, вышла из комнаты с тёплыми вещами дочери в руках, закрывая спиной двери, чтобы наткнуться на мужа.

Он стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на меня так, что стало страшно.

Я застыла испуганно. В неверном уличном свете его глаза, казалось, горели внутренним, яростным огнём.

А Игорь, одним широким шагом настигая меня, вытянул правую руку и пригвоздил ею меня к стене.

За шею!

Шестая глава

– С кем ты была? – зло и грозно зашипел Игорь мне в лицо, склоняясь надо мной и упираясь телом в ком вещей, что я держала в руках между нами, придавливая меня к стене.

Ярость поднималась откуда-то из живота, медленно с каждым вдохом заполняя меня, волной захватывая тело. Горяча кровь и отключая страх. Подняла голову и расправила плечи, открыто глядя в провалы глаз.

– Ты руки после своей работы в алом платье вымыл, что ко мне прикасаешься? – по контрасту с ним холодно и спокойно спросила тихим голосом, собирая всю свою волю в кулак.

Не собираюсь отступать. Но и драться я с ним не буду. У меня другие методы и цели.

И орать я не буду! Много чести!

– Где ты была, я спрашиваю! – муж мотнул головой как мокрый пёс, будто отбрасывая от себя ненужные мысли, отмахиваясь от них.

Что? Неприятно, когда тычут носом в собственные… ошибки?

Причудливые тени выделили скулы и жёсткую линию подбородка, обозначили провалами его глазницы, из глубины которых горели ревностью глаза.

Казалось, ещё немного, и он перестанет контролировать себя. И сдавит мне шею сильнее.

– Занималась работой! – почти по слогам медленно проговорила, пропела, сузив глаза, и с внутренним ужасом наблюдая, как его скулы выделяются ещё жёстче, а губы сжимаются совсем уж в тонкую линию.

Игорь наклонился надо мной совсем близко и с шумом вдохнул воздух около моих волос. Тоненькая жилка на его виске набухла и билась быстро-быстро. Судорожно. Постоял так, тяжело дыша, а затем отшатнулся от меня. Отошёл на шаг и сжал руки в кулаки. Так и стоял, опустив голову.

– Александра, скажи честно, прошу. И вместе посмеёмся потом над этим. Кто твой любовник? С кем ты была? – сдерживаясь и пытаясь говорить спокойно шипел мой муж.

Игорь явно сдерживался, но при этом спросил с такой ненавистью и ревностью, что я вспыхнула моментально ответным чувством. Загораясь от него. От его чувств. Привычно.

Будто бензином плеснули на остывающие угли!

Это каким нужно быть лицемером, чтобы упрекать меня в своих грехах! Сам выбрал не меня! Сам забылся до того, что бегом побежал к любовнице, оставив меня! Ведь даже не переоделся после этой… рабочей брюнетки! А мне смеет ещё что-то говорить!

Кровь бросилась в лицо. Жаром пыхнуло в груди. Я задышала тяжело и часто. А глаза Игоря невольно опустились ниже моего лица.

Ха!

А я думала, что неудачный фасончик!

Кобель!

– Я не понимаю, что за чушь ты несёшь. – произнесла как могла спокойно и немного манерно, дразня зверя. Что-то внутри меня мстительно и недоброжелательно свербело и радовалось, беспощадно высматривая. Плохо тебе, милый, ревнуешь? Попробуй-ка тот коктейль, что ты приготовил для меня! Как тебе? Нравится? Не горчит?

Не собиралась дразнить его ревностью. Так получилось само. Ненамеренно. Но и останавливаться теперь не собираюсь.

– Аликс, Саша! Щурёнок, милая, не играй со мной! Я должен знать! Понимаешь? – зашептал Игорь низким и хриплым голосом.

И моё подлое тело откликнулось на этот его шёпот. Отозвалось мурашками по спине.

– Понимаю. Весь вечер сегодняшний… очень хорошо понимаю, – холодно и зло сказала я и усмехнулась.

Больше никогда.

Никогда не будет так, как прежде.

Я никогда не смогу больше доверять ему.

Мы вот только что сегодня вечером вступили с мужем в новую реальность. Изменённую. Где нет больше места для искренности и самоотдачи. Где больше не будет бескорыстного служения. И не будет больше того безграничного доверия, которое грело нас раньше.

Порвались и провисли бесполезными обрывками соединяющие нас в одно целое нити, которые продолжают рваться прямо сейчас.

Видно, он что-то услышал такое в моём голосе, что выбило его из настроя.

Игорь шумно выдохнул, растёр с силой ладонями лицо и взъерошил волосы.

Он что-то ещё хотел сказать, но мне нужен был перерыв. Срочно. Потому что слёзы плескались уже на уровне зрачка, стояли талой водой над плотиною. Стоит моргнуть, и покатятся по щекам.

А я не хочу, чтобы он видел мои слёзы! Это – личное! Только для своих!

– Дай пройти, Отелло. Не стой на моём пути, – шагнула вперёд, заставляя мужа отступить вглубь.

Добралась до холла в прихожей и сбросила все Аськины вещи единой кучей на диванчик. Всё потом. А сама села рядом. Ледяные руки тряслись.

Что мне теперь делать?

Как бы то ни было, а нужно жить дальше.

Завтра с утра приедет врач, и мне нужно его встретить. Сейчас самое важное – это здоровье дочери.

А неверный муж подождёт своей очереди. Не стоит сейчас устраивать сцены. Вначале консультация юриста.

Какой смысл сейчас нам разговаривать? О чём? Вопрошать: «Как ты мог?»

Вот так вот смог. Легко, по всей видимости. Я буду беречь себя и не стану ничего выяснять. И так ясно.

Поэтапно, как старая бабка, встала на ноги и, опираясь кончиками пальцев о стену, побрела в сторону гостевой спальни рядом с детской комнатой. Вдруг дочь проснётся и у неё опять начнёт подниматься температура?

– Только одно скажи, прошу. Кто он?

Игорь стоял там же, где я его оставила, опираясь спиной на стену.

– Только после тебя! Кто она, эта прилипала в алом? – всю мою расслабленную усталость смело в момент.

Как и все мои благие намерения не скандалить сегодня.

Седьмая глава

– Кто она? Ответь! Кто эта жирная лошадь, которая позволяет себе при всём коллективе, при приглашённых гостях и партнёрах, на глазах жены беззастенчиво тереться о генерального директора своими телесами? Кто эта брюнетка в вызывающем неприличном платье? И что она делает на празднике в честь пятилетия нашей фирмы? Она твоя сотрудница? Или заказчика? О! Я догадалась! Это же твоя работа! Партнёр твой! К которой ты так торопился! – наступала я на обескураженного таким моим выпадом Игоря.

У нас не приняты были итальянские страсти в семье. До сегодняшнего дня мы умудрялись всё обговаривать цивилизованно. Даже в сложные моменты.

Мы не кричали друг на друга никогда!

Но сейчас меня несло на волне обиды.

– Как ты мог оскотиниться до такой звенящей пошлости? – с горечью произнесла я, продолжая, – мне на ваши игрища посреди толпы народа указала Марина Викторовна. И как ты думаешь, мне всё твоё партнёрство с брюнеткой виделось? И не мне одной! Ты хоть понимаешь, насколько унизительно это было для меня? И что сказало партнёрам о тебе бегство с шалавой? Ты же готов был прямо там её разложить!

Под конец своей речи я, кажется, уже визжала. Не спрашивайте, как можно визжать шёпотом! Я тяжело дышала, голова кружилась. Но во мне было столько ярости и отчаяния!

Игорь отступал от меня вдоль по коридору. Спиной вперёд. Молча. А я тыкала ему пальцем в грудь и никак не могла замолчать:

– Так кто она? И что делала на нашем празднике? Кто пригласил её? И её подружек! Почему не отвечаешь?

Игорь поймал меня за руки, крутанув, будто в танце, прижал всем своим телом к стене и шипел мне в волосы:

– И ты от обиды сразу же прыгнула на кого-то?

Я дёрнулась в его захвате, и муж отпустил мои руки.

– Мне реально нужно было переговорить с заказчиком. Срочно! Но я плюнул на всё и решил вернуться, потому что моя жена просила меня чтобы не бросал тебя одну! Я спустился в зал через пять минут, а тебя уже не было! Ты только ждала повода! – его шёпот шевелил волоски на моём виске и от тепла дыхания и от знакомых интонаций меня вело.

– Ах, ты так обо мне! Ты меня со своей шалавой ровняешь? – задёргалась, пытаясь освободиться.

– Не понимаю, о ком ты говоришь! Я здоровался и даже целовался на вечере с десятком женщин! И почти все они были вызывающе, как ты называешь, одеты. Потому что были в вечерних нарядах! И к кому из них ты меня так приревновала, я не знаю, – руки моего мужа оказались на моей талии и поползли ниже по скользкому шёлку платья.

Меня затрясло от всего сразу: обида, возбуждение и отвращение; несправедливые и циничные упрёки.

Я зашипела отталкивая. Задёргалась отчаянно.

– Пусти!

– Чего ты добиваешься? – муж убрал свои горячие ладони и положил их на стену рядом с моей головой, немного отстраняясь от меня. Вроде давая свободу и в то же время оставляя в клетке своих рук.

И я задохнулась, проглатывая слово «развод». С заметным усилием останавливая себя на грани. На краю пропасти.

Я не могу сейчас заявить о разводе! Куда я пойду с больным ребёнком на руках? А кричать про развод и жить при этом под одной крышей? Видеть его каждый день? Привычно завтракать вместе? Или демонстративно игнорировать?

Я этого не вынесу. Ежедневно видеть его.

Выгнать из дома? Как? Он не захочет уходить и что? Мне выталкивать его силой? Или умолять уйти?

Не сейчас. Не этим вечером!

– Ничего! Я ничего не добиваюсь! Мне ничего от тебя не надо, – прошептала я на грани рыданий. На краю истерики.

Ничего не надо мне от тебя больше. Ни твоего вранья ни твоих лживых историй. Просто исчезни молча!

Видно, что-то было в моём голосе такое, что Игорь отступил. Молча взял меня за руку и сделал шаг в сторону нашей спальни.

Но я покачала головой и, вынув руку из его ладоней, сказала тихо:

– Если я такая гулящая, если ты мне не доверяешь, то зачем тянешь за собой? Я буду спать рядом с Асей. Не трогай меня!

Заплакала я под душем. Не удержавшись. Смывая с себя сегодняшний день. Больно!

Асенька проснулась рано утром. Температура начала подниматься. Действие антигистаминных препаратов, похоже, заканчивалось, потому что у неё чесались пятнышки. Я дала ей лекарство, посидела, отвлекая дочь от расчёсывания прыщиков, и пообещала, что утром после завтрака мы будем разрисовывать каждый прыщик зелёнкой. А если врач разрешит, то розовой зелёнкой, фукорцином. Как цветочек фуксии.

Под моё лепетание дочь уснула ещё раз. И я прикорнула рядом с ней.

Разбудил нас Игорь.

Ему позвонили из охраны на въезде в посёлок для уточнения пропуска нашего врача.

– Почему ты не сказала мне о болезни дочери? – спросил он хмуро.

– Потому что тебя это не интересовало, – пожала я плечами, быстро собирая растрёпанные после ночного мытья волосы в пучок и закрепляя его двумя длинными деревянными шпильками.

Врач пробыла у нас недолго. Вчерашняя дежурная скорая помощь сбила нам самую первую и внезапную волну температуры. Теперь, зная, что происходит, было уже не так тревожно.

Игорь ходил угрюмо за нами по пятам. А, когда доктор собралась уже уходить, подверг её настоящему допросу. Что за болезнь и чем грозит? Какие могут быть последствия и как лучше лечить? Всё порывался купить какое-нибудь супер лекарство, чтобы уж наверняка. Я не вмешивалась.

Ну подумаешь, захотелось вдруг проявить заботу или внезапно проснулся отцовский инстинкт, который благополучно спал четыре года.

Так у нас случилось, что рождение Асеньки совпало с движениеи бизнеса. И в первые месяцы Асиной жизни Игорь еле приползал домой от усталости. Конечно, ему было не до ребёнка. И, практически, дочь росла на одних моих руках.

Потом папа вложился в фирму. И работы у Игоря стало ещё больше.

А у меня появилась помощница и по совместительству няня. Но Ася уже привыкла к моим рукам, и её было сложно оставить.

Так и вышло, что Игорь с дочерью общался мало.

А она тянулась к нему. Я это видела. В редкие выходные просто не слезала с его рук. Но я не чувствовала со стороны Игоря большого и искреннего интереса к дочери.

А сейчас внезапно этот интерес проснулся. Как-то подозрительно поздно.

Врач уехала, и Игорь сам взял два пузырька, с зелёнкой и фукорцином, и они с Асенышем увлечённо рисовали точки по всему телу дочери.

Я наблюдала за ними, стоя в дверях детской комнаты, и сердце моё обливалось кровью. Дочь так льнула к отцу. Так была счастлива, что он занимается с ней.

Зачем он это делает?

– Ты почему не на работе? – спросила, дождавшись, когда они закончат художества.

– А разве странно, что я хочу побыть со своей семьёй? – точеная бровь поползла вверх и обаятельно сверкнула улыбка.

– А как же… вчерашний горящий контракт? – не удержалась от шпильки.

– Подумал, что ты права. Я почти не бываю дома. Столько пропустил. У меня дочке четыре года, а я чуть не пропустил её болезнь. Эдак она замуж соберётся, а я не замечу.

К обеду один из юристов, с которыми я связывалась утром, захотел увидеться со мной. Он позвонил, когда я была на кухне и готовила обед. Говорила с ним, одной рукой помешивая суп. Договорилась встретиться в кафе, недалеко от нас, но в городе. А когда положила трубку, вздрогнула от раздавшегося совсем рядом рычания:

– Кто это звонил?

– Прекрати ко мне подкрадываться! – взвизгнула, отшатнувшись. – я чуть не ошпарила из-за тебя руку.

Игорь наверняка, хотел продолжить выяснения, но на этот раз раздался звонок его телефона.

Это свекровь не выдержала. Так и не дождавшись от меня звонка, сама решила наведаться к нам в гости.

Вот и славно, что приехала. Ей есть о чём поговорить с сыночком. И Асеньку можно оставить с ней со спокойным сердцем.

Мне, конечно, из вредности хотелось, чтобы Игорь остался ненадолго дома один с больным ребёнком. Но за дочь было боязно.

– Кстати, – спросила у мужа, который хмурой тучей нависал надо мной в коридоре, пока я обувалась и доставала куртку, – ты шубу мою забрал вчера из гардероба?

Насладившись вытянутой физиономией Игоря, я выскочила в наш гараж и с удовольствием выехала на улицу.

За ночь свежий снежок запорошил землю. Укрыл пушистым и тёплым одеялом вчерашние раны. Свежестью пах зимний воздух. Мне казалось, что я всё преодолею. Смогу!

Адвокат мне в принципе понравился. Хотя слишком молод. Я бы предпочла, чтобы юрист был более опытный. Всё-таки раздел нашего имущества предстоял сложный. А у Игоря, вернее, у нас в фирме, юристы – акулы. А этот хоть и молодой, но въедливый. И он с таким явным энтузиазмом вцепился в наше дело, что даже подозрительно. В общем, впечатление у меня были сложные. Прежде чем заключать с ним договор я, пожалуй, поговорю ещё с Мариной Викторовной.

Заодно и провентилирую тему возвращения на работу.

Мы уже собирались прощаться с адвокатом и я, не дожидаясь от него помощи, самостоятельно встала из-за стола. А когда повернулась к выходу, то увидела чёрного как туча Игоря, перегородившего своей мощной фигурой вход.