История высшего суда России. Документы и факты

Буде челобитчики на Коллегии и Канцелярии, в челобитных своих писать того, что оное дело вершено неправо и противно указам, и что указам противность, объявлять не будет: на таких челобитных подписывать, чтоб они писали об том подлинно; тако ж которые челобитчики будут бить челом на подчиненные к Коллегиям Канцелярии и Канторы, не бив челом во оных Коллегиях, к которым они подчинены: и на таких подписывать, что им бить челом в тех Коллегиях, к которым они присутственны. А ежели в указные числа по Регламенту в Коллегиях решения не учинят, или и учинят, да неправо: тогда б такие челобитныя по объявленным пунктам, первому и второму, подавали ему Рекетмейстеру.

А которые челобитчики будут челобитныя подавать после суда и допросов в пополнение: и таких ему Рекетмейстеру не принимать, и тех челобитчиков представлять Сенату, а Сенату таковым учинить наказание, дабы впредь так другим делать было неповадно.

Ежели станут подавать ставочныя челобитныя такие, которым людям надлежит в Коллегиях, или Канцеляриях по челобитным или по сказкам стать на сроки, а в челобитных своих будут объявлять, что в тех Коллегиях и Канцеляриях, где у кого будет дело, Судей никого не прилучится, или были, а до второго надесять часа вышли: и такие челобитныя, осведомясь ему Рекетмейстеру подлинно, прямо ль Судей никого нет; и буде по той справке никого в той Коллегии, или в Канцелярии Судей не будет, принимать до 12 часов, а после 12 часов не принимать. А буде в тех часах по справке Судьи будут: и те челобитныя отсылать к тем Судьям с запискою.

Которым иностранным в каких долгах и счетах, и о недоданном и заслуженном жалованье надлежит бить челом, а оные люди о таких своих делах не знают, где челобитныя подавать: и те челобитныя ему Рекетмейстеру принимать, и на оных помечать, чтоб по тем челобитным в Коллегиях и Канцеляриях те их дела решили в указные сроки без всякаго продолжения, как о том Генеральной Регламент и инструкции и Его Величества указы повелевают; и оныя челобитныя отсылать с своими посланными при челобитчиках, и брать расписки от Президентов, что они их приняли, и записывать в книгу.

А о прочем о всем чинить ему Рекетмейстеру так, как о челобитчиках Его Величества указы и уставленной Регламент и инструкции повелевают во всем неотменно, и смотреть того накрепко, чтоб челобитчики, мимо определенных им Судов и Коллегий и Канцелярий, Его Императорскому Величеству нигде прошений своих подавать, и тем Его Величество утруждать не дерзали. Сие все чинить по самой правде нелицемерно, под лишением живота и чести, как доброму и честному человеку надлежит.

ПСЗРИ. Собрание первое. Т.VI.№3900

Таким образом, для рассмотрения жалоб на волокиту и «неправосудие» коллегий в январе 1722 г. при Сенате учреждается должность рекетмейстера⁵⁰, который принимал апелляционные жалобы, проверял их основательность, следил за ходом дел. С этого времени санкции монарха на разрешение дел в Сенате фактически уже не требовалось. Эти функции, вместе с функциями сенатского секретаря, перешли к рекетмейстеру. Таким образом, установление рекетмейстерской должности, на которую назначались близкие к императору люди, «знатные особы», закрепило значение Сената в качестве высшего апелляционного суда⁵¹.

Рекетмейстеру подавались жалобы двоякого рода: 1) на медленность и волокиту в коллегиях; 2) на неправый суд⁵². В соответствии с «Наказом рекетмейстеру», рекетмейстер, получив жалобу на медленность делопроизводства, сам понуждал коллегию к окончанию дела, а в случае неисполнения его требования – докладывал Сенату (п.1 Наказа).

Жалобы на неправый суд докладывались рекетмейстером непостредственно императору, после резолюции которого дело переходило в Сенат. Только в отсутствии императора жалобы могли быть доложены непосредственно Сенату⁵³. Рекетмейстерская контора, явившись, по сути, органом досудебной подготовки дел, на деле сыграла и определенную роль в укреплении инстанционности в судопроизводстве⁵⁴.

Следует обратить внимание и на создание в 1724 г. Конторы Розыскных дел при Сенате⁵⁵, в функции которой входило осуществление предварительного следствия (розыска).

Именной указ

Об учреждении при Сенате Конторы Розыскных дел;

о Конторе Инженерской, о Академии ученья языкам, о склонении Калмыков

в Христианство, о Таможенных сборах и о пересмотре дворян

20 января 1724 г.

Чтоб при Сенате учинить Контору розыскных дел, также особливую палату, где для случающихся дел чрезвычайных и первое когда какой розыск будет в Сенате, то дела оные там будут, а другое место для таких дел, как Шафирово случилось; но сему месту быть без служителей; но когда случай позовет, тогда на время брать.

ПСЗРИ. Собрание первое. Т.VII.№4427

Резким поворотом в процессуальном законодательстве стал именной Указ Петра I «О форме суда», изданный 5 ноября 1723 г. Он отменил розыск, а суд сделал единственной формой процесса. Указ восстановил судебный процесс с его состязательностью, устностью и непосредственностью, хотя и с несколько большей ролью суда и некоторыми ограничениями прав сторон. Известно, однако, что указ 1723 г. не имел успеха. Нецелесообразность и недостаточность его предписаний привели к тому, что «в практике старались постоянно более и более уклоняться от формы суда, обращаясь к прежнему ревизионному или следственному порядку». Тем не менее, несмотря на целый ряд попыток к его отмене, указ о форме суда сохранялся в силе вплоть до 1892 г., но уже в качестве узаконения касающегося не суда общего, а суда исключительного, или суда для особенных случаев.

Таким образом, Петр I первым среди российских правителей предпринял попытку отделить суд от администрации. Однако мы не можем утверждать, что в этот период действительно произошло отделение судебной власти от власти административной. Петр I не создал в Правительствующем Сенате никакого обособленного присутствия, которое занималось бы отправлением правосудия на постоянной основе. Сам Сенат рассматривал свою судебную деятельность как второстепенную⁵⁶, что не могло не отразиться и на общем состоянии судебной системы России того периода. Несмотря на функционирование в эпоху Петра I разветвленной сети судов, Сенат в период петровских реформ, по существу так и не стал высшим судом, а только высшей апелляционной инстанцией; а по некоторым категориям дел – первой. Однако и здесь его роль была ничтожной. В 1719 г. Правительствующий Сенат не вынес ни единого приговора; в 1721 – восемь; в 1722 – шесть; в 1723 – три, в 1724 – шесть. Из 25 вынесенных Сенатом приговоров и решений за 1720—1724 гг., 23 составили приговоры по уголовным делам (в качестве суда первой инстанции), и два – по гражданским делам (в качестве апелляционной инстанции)⁵⁷. Здесь вполне можно согласиться с утверждением о том, что «петровский Сенат воспринимал себя, в первую очередь, как орган управления»⁵⁸.

Несмотря на это, уже факт создания высшего апелляционного суда в лице Сената имел прогрессивное значение. Не вдаваясь в более подробный анализ судебных преобразований Петра I, отметим, что именно в петровскую эпоху были заложены правовые основы формирования высшего суда в Российской империи. Однако с приходом к власти Екатерины I положение кардинально изменилось. С возникновением Верховного тайного совета⁵⁹ компетенция Сената было низложена до уровня коллегий. Так, в указе от 7 марта 1726 г. «О должности Сената» было прямо указано: «…разве такое дело случится, на которое нет ясных указов или какое новое и весьма важное, которое собственному нашему разрешению подлежит, о таком доносить нам в Верховный Тайный Совет, представляя свое мнение и резолюцию»⁶⁰. Таким образом, законодательством впервые было разрешено подавать апелляции на решения Сената и коллегий, что нивелировало его роль как высшей апелляционной инстанции. Низложение функций Сената проявилось даже в изменении его наименования: Правительственный Сенат стал с этого времени называться «высоким»⁶¹.

Приговоры, вынесенные Сенатом по наиболее тяжким уголовным делам, по которым предусматривалась смертная казнь, поступали на утверждение Верховного Тайного Совета⁶², ставшим высшей апелляционной инстанцией. Кроме того, Верховный тайный совет стал ревизовать все смертные приговоры⁶³. Но вскоре, из-за большого количества дел, которые приходилось рассматривать Верховному тайному совету, ревизионные функции были вновь возвращены Сенату: «Указали мы поданные в Верховный Совет из Коллегий и Канцелярий о осужденных колодниках к смертной казни и политической смерти доношения и экстракты отослать в Сенат и велеть рассмотреть немедленно, а рассмотря, чинить по государственным правам, и впредь из Коллегий и Канцелярий о таких колодниках краткие выписки для рассмотрения подавать в Сенат, а в губерниях такие дела рассматривать губернаторам в товарищами»⁶⁴.

Но уже в следующем, 1728 году, от ревизии Сената освобождались приговоры, вынесенные военным и военно-морским нижним чинам, которые с этого времени отсылались на ревизию в Сухопутную и Морскую Коллегии⁶⁵. Таким образом, судебная функция Сената была значительно сужена: он остался только апелляционной инстанцией по делам, решенным коллегиями⁶⁶. Ограничение ревизионной функции Сената в том же, 1728 г., заключалось в том, что по «Наказу губернаторам»⁶⁷, ревизионные обязанности возлагались на руководителей местных администраций – губернаторов и воевод. Забегая немного вперед, отметим, что такой порядок просуществовал до 1744 г., когда в соответствии с указом Елизаветы Петровны ревизионная власть Сената была полностью восстановлена⁶⁸.

Несомненным отказом от петровских преобразований стало и уничтожение рекетмейстерской конторы и должности генерал-рекетмейстера, которые были возложены на сенатского обер-прокурора⁶⁹. Несмотря на столь подчиненное положение Сената, он оставался, хотя и не высшей, апелляционной инстанцией, а с 1729 г. – и судом первой инстанции по делам, поручаемых ему Верховным тайным советом, а также по делам «о преступлениях по должности»⁷⁰.

Судебные функции Сената вновь несколько возросли в период Анны Иоанновны, которая практически сразу после своего воцарения попыталась восстановить учреждения, созданные Петром I. Манифестом от 4 марта 1730 г. Верховный тайный совет был ликвидирован⁷¹, а Сенату возвращены его прежние права на тех же основаниях, на которых он действовал в период правления Петра I.

16 апреля 1730 г. была восстановлена должность рекетмейстера⁷², чем устанавливался косвенный контроль за деятельность судов первой и второй инстанций⁷³, а также усиливались функции Сената как высшей апелляционной инстанции.

Именной указ, в дополнение Рекетмейстерской инструкции 2 пункта

«О докладывании в Сенате апелляционных дел в подлинных экстрактах,

учиненных в Коллегиях и недопущении тяжущихся снова к рукоприкладству»

30 июля 1730 г.

Понеже донесено Нам от Правительствующего Нашего Сената, что по инструкции Рекетмейстерской, состоявшейся в 1722 году, велено по второму пункту, которые челобитчики будут подавать челобитныя на Коллегии и Канцелярии в неправом вершении дел, и каким указом вершено неправо, то напишут именно, и такие челобитныя Рекетмейстеру принимать и дела с докладу Сенатского брать к себе, и из тех дел делать выписки, к которым как тому челобитчику, так и Коллегии, на которую в том неправом вершении челобитье, Членам прикладывать руки, что та выписка из того дела учинена право. И хотя по тому пункту до сего времени так и поступало, но между тем усмотрено, правым челобитчикам от виноватых тягость и долговременная волокита, как уже из дел видно, что многие бьют челом и подают Рекетмейстеру челобитныя, будто дела их вершены неправо, и когда по челобитью их дела к рассмотрению возьмутся, тогда за делом больше не ходят, а иные и с Москвы съезжают, или и указом Нашим куда посланы бывают, то без них выписок вновь делать не можно, понеже, яко челобитчикам, надлежало давать гербовую бумагу и смотреть выписок, правильно ль делают. Сверх же того, когда б и выписки были уже сделаны, только вымышлено продолжают, будто того, или другого не выписано, и для того по многим посылкам рук не прикладывают, а потом также с Москвы съезжают, или куда указом Нашим посланы будут, и такое продолжение в прибыток себе ставят, что покамест дела их вершатся, и хотя обвинены будут, однако несколько лет деревнями или другим чем владели. А понеже в Коллегиях и Канцеляриях спорные дела вершат по таким выпискам, к которым с обеих сторон, как от истца, так и от ответчика приложены руки: того ради Мы, Всемилостивейше желая, дабы такие неправедные и долговременные волокиты пресечь, указали оной второй пункт должности Рекетмейстерской пополнить следующим образом: Которые челобитчики будут подавать челобитныя на Коллегии и Канцелярии в неправом вершении, и будут в оных писать, что оное дело вершено неправо и противно указам, написано будет именно: и такие челобитныя Рекетмейстеру принимать и по них докладывать Нашему Правительствующему Сенату. И как от Сената те дела взять приказано и в журнале о том записано будет; то ему те подлинныя дела и учиненные выписки за руками истцов и ответчиков, по которым те дела вершены, брать к себе, не продолжая нималаго времени, и в Коллегиях и в Канцеляриях отдачу ему Рекетмейстеру тех дел больше двух или трех дней не медлить и докладывать Правительствующего Сената по тем заручным выпискам, понеже оныя как истцовыми, так и ответчиковыми руками, что они из подлинных дел выписаны право, закреплены, а вновь выписок ему Рекетмейстеру не делать, и дополнительных челобитен к тем вершенным делам, как от истца, так и от ответчика не принимать, а судить и рассматривать в Нашем Сенате, только правильно ли по тем выпискам от Коллегии и Канцелярий те дела вершены, дабы от того челобитчикам, как по ныне чинилось, напрасной излишней волокиты не было. А буде которой челобитчик будет просить, представляя то, что хотя в которой Коллегии или Канцелярии к выписке он руку и приложил, только не сведом был о других указах, приличных к его оправданию, которых в ту выписку было не выписано, и те указы объявит именно, и по таким челобитным Рекетмейстеру освидетельствовать; и буде те указы к делу его приличны и к оправданию ему надлежит, а в выписке их не явится: и по такому свидетельству те приличные к тому делу указы в дополнение выписывать: Понеже в невыписывании тех указов больше вины Коллежской или Канцелярской состоит, нежели челобитчикова; а для чего тех указов в ту выписку было не выписано, о том у Членов Коллежских или Канцелярских брать ответы и вносить для решения в те же выписки. И для того Секретарям накрепко смотреть, чтоб к тем выпискам приличные указы выписаны были все, и в том им под теми выписками подписываться.

ПСЗРИ. Собрание первое. Т.VIII.№5600

Еще одним нововведением стало разделение в 1730 г. Сената на департаменты⁷⁴, четвертый из которых занимался только делами юстиции. При этом оговаривалась обязанность сенаторов участвовать в подготовке дел, следить за тем, чтобы «всякие дела с лучшим основанием и благоугодным правосудием… безволокитно и без остановки решаемы были». Была восстановлена и должность генерал-прокурора⁷⁵.

Но возвращенная самостоятельность Сената оказалась временной. С 1731 г. он попадает под надзор созданного Кабинета при Дворе Ее Императорского Величества⁷⁶.

Первоначальной целью создания Кабинета являлось создание учреждения «для лучшего и порядочнейшего отправления всех государственных дел, к собственному нашему всемилостивейшему разрешению принадлежащих». Но вместе с тем, как указывают исследователи, ему был вверен надзор за всеми государственными установлениями. Сенату, Синоду, коллегиям, приказам и канцеляриям было предписано подавать ежемесячные рапорты о челобитчиковых делах для усмотрения «безволокитно ли оным решения бывают»⁷⁷.

Таким образом, ограничение власти Сената властью Кабинета, в который он был обязан ежемесячно подавать экстракты о постоянно решаемых делах⁷⁸, все же на первых порах царствования Анны Иоанновны, не ограничивала высшую судебную власть. Дело больше касалось исполнительных функций Сената.

Но уже указ от 11 ноября 1731 г.⁷⁹ устанавливал полную отчетность Сената перед Кабинетом, который с этого времени стал рассматриваться как подчиненное, судебно-надзирающее учреждение⁸⁰. Из его ведения были изъяты дела по следствиям о злоупотреблении высших должностных лиц, за ходом которых следила лично императрица. С 1731 г. он перестает быть высшим органом суда по уголовным делам, а с 1736 г., с созданием особого высшего судилища⁸¹ – и по гражданским делам.

Однако последнее утверждение требует небольшого уточнения. Дело в том, что, несмотря на некоторое умаление Сената в целом, в большей степени как органа высшей исполнительной власти, он всегда сохранял свое значение как высший судебный орган, на решения которого, даже под страхом смертной казни было запрещено подавать апелляции императору.

Таким образом, десятилетие с 1726 по 1736 гг. характеризуется некоторым упадком судебного значения Сената как высшей апелляционной инстанции. Эта тенденция продолжалась до конца правления Анны Иоанновны. При ее преемниках – Иоанне Антоновиче и Анне Леопольдовны – положение Сената как высшего судебного органа принизилось еще больше. Учреждение рекетмейстерской должности при Высочайшем дворе⁸², в функции которой входил и прием жалоб, в том числе и на решения Сената⁸³, окончательно поставили Сенат в положение промежуточной судебной инстанции.

Положение несколько изменилось в правление Елизаветы Петровны. Указы от 5 августа 1746 г.⁸⁴, 13 марта 1749 г.⁸⁵ и 12 мая 1749 г.⁸⁶ вновь рассматривают Сенат как высшую апелляционную инстанцию. Этому же способствовало и восстановление при Сенате рекетмейстерской должности. Однако четкой правовой регламентации судебных функций высшего судебного органа Российской империи в законодательстве того времени сделано не было.

Усиление ревизионных и надзорных функций Сената прослеживаются и в дальнейших законодательных актах елизаветинской эпохи⁸⁷. Но если в 1753 г. функции ревизии судов нижестоящих приговоров по делам, касавшихся смертной казни или политической смерти, была подтверждена в полном объеме, то в следующем, 1754 г. она была вновь ограничена тем, что приговоры приводились в исполнение на месте, а в Сенат только присылались краткие экстракты по делу⁸⁸. Таким образом, пределы ревизионной власти Сената подвергались постоянным колебаниям, то суживаясь, то расширяясь, в зависимости от различных причин и соображений⁸⁹.

В соответствии с указом от 5 июня 1761 г.⁹⁰ решения, принятые Сенатом, апелляционному пересмотру не подлежали. Сенат также сохранил и функции органа административной власти, и судебные функции. Он являлся и высшей апелляционной, и ревизионной инстанцией, и судом первой инстанции по делам, передаваемым на его рассмотрение императрицей. Для расследования таких дел при Сенате создавались следственные комиссии, акты которых служили материалом для судебного разбирательства. Путаница, создаваемая множеством противоречащих друг другу указов, письменность процесса, наличие множества инстанций, неподготовленность большинства судей низших инстанций к судебной работе, создавали волокиту в производстве дел и в самом Сенате⁹¹.

Царствование императора Петра III было настолько скоротечным, что его вклад в развитие отечественного судебного права практически не виден. Единственно, на что можно обратить внимание, так это на указ от 22 января 1762 г.⁹² об учреждении при Сенате особого Апелляционного департамента в связи с умножением «апелляционных и других челобитчиковых нерешенных дел», «для лучшего порядка и скорейшего оных дел решения, а челобитчикам удовольствия».

Но в целом говорить о продуманной судебно-правовой политики в первой половине XVIII века было бы не совсем верно. Начиная с периода правления Петра I, и заканчивая временем Петра III, правительство не особенно заботилось о построении стройной судебной системы. Все мероприятия высшей власти были направлены, прежде всего, на укрепление ее позиций, в том числе в судебной сфере. В связи с этим они не носили упорядоченного характера, а являлись следствием разрешения каких-либо текущих моментов, в большей степени политического характера.

1.3. Высшая судебная власть в Российской империи во второй половине XVIII века

Новый этап в развитии судебной системы в России был связан с именем Екатерины II, при которой произошли значительные изменения не только в процессуальных нормах, но и в общей организации судоустройства и судопроизводства. Показательно, что одним из первых указов императрицы был Указ «Об удержании судей и чиновников от лихоимства»⁹³.

Судебные преобразования Екатерины II обычно связывают с Учреждением о губерниях 1775 г., создавших в России довольно сложную судебную систему⁹⁴. В целом соглашаясь, что эта реформа действительно в какой-то мере упорядочила судебную систему страны, в то же время и сильно ее усложнив, мы не можем не отметить и то обстоятельство, что с самого начала своего царствования (июнь 1762 г.), императрица обратила пристальное внимание и на деятельность высшего суда. Одним из первых законодательных актов, подписанных императрицей, стал указ от 2 июля 1762 г., согласно которому для ускорения разрешения судебных дел протоколы заседаний должны были подписываться не всеми сенаторами, а только четырьмя⁹⁵. С той же целью журналы Сената (протоколы судебных заседаний) с 1762 г. подписывались не сенаторами, а только секретарями и обер-секретарями⁹⁶; отменялось право подписи присяги сенаторов при слушании апелляционных дел⁹⁷.

19 июля 1762 г. выходит именной указ «О не рассматривании Сенату решенных дел»⁹⁸, согласно которому подтверждался его статус как высшей апелляционной инстанции. Как указывают исследователи, обстоятельства издания этого указа заключались в том, что генерал-прокурор доложил императрице о нахождении в Сенате многих челобитных, поданных еще Елизавете Петровне с жалобами на сенатские приговоры, которые после смерти последней были вновь присланы в Сенат. Представляя таких просителей, генерал-прокурор Глебов пытался добиться подтверждения петровских указов о безапелляционности сенатского производства, но Екатерина II оставила за собой право предписывать ему (Сенату) вторичное рассмотрение законченного дела, в случае, если найдет это нужным⁹⁹.

Кроме того, указом от 30 июля 1762 г. был изменен порядок рассмотрения апелляционных дел¹⁰⁰. В соответствии с нормами указа, рекетмейстерами должны были составляться краткие выдержки из дел, в которых кратко излагалось существо дела, и которые закреплялись подписями челобитчиков и тех членов коллегии, которые принимали участие в его разрешении. Только после этого дело могло передаваться для рассмотрения в Сенат. Далее: для устранения затруднений и «проволочек времени при переносе дела из низших инстанций в высшую» предписывалось в первых инстанциях сразу же после вынесения приговора объявлять его сторонам и выдавать копии с указанием, что в течение недели недовольные могут подать письменную апелляцию на решение суда. По письменному заявлению дело должно было быть запечатано и с описью отправлено (в течение 3—10 дней) в апелляционную инстанцию. Дело, поступившее в высшую инстанцию, хранилось там, в нераспечатанном виде, до получения апелляционной жалобы. После ее получения, рекетмейстер готовил краткое содержание дела, рассматриваемое затем Сенатом. Все это свидетельствовало о политике ускорить производство в судах.

В этом же указе определялись и сроки исковой давности: для челобитчиков, находящихся внутри государства – один год, для пребывавших за границей – два года; для несовершеннолетних срок удлинялся. Особо оговаривалось, что сторона, не заявившая суду, в котором первоначально рассматривалось дело, о своем желании апеллировать, не лишалась до истечения срока исковой давности права обжалования судебного решения. Кроме того, при рассмотрении в Сенате апелляционных дел, требовалось присутствие одного из членов суда первой инстанции, в котором было вынесено решение по обжалуемым делам¹⁰¹.

Существенным вкладом в развитие сенатского судебного производства послужил и Манифест от 15 декабря 1763 г.¹⁰², в соответствии с которым Сенат был разделен на шесть департаментов, двум из которых стали принадлежать только судебные функции. Естественно, что мотивы издания этого Манифеста лежали больше в политической плоскости, особенно учитывая стремление Екатерины II к неограниченной власти. Однако решение, принятое по фактическому отделению судебной власти от иных, было продиктовано, в том числе и стремлением ее упорядочить. В Манифесте, в частности, было указано: «Мы видим, что хотя многие до сего в Империи Нашей для пользы народной и правосудия установлены были разные Государственные и Судебные Правительства, однако оные, по состоянию нынешнего времени, в каком положении Империя Наша находится, весьма недостаточны, что можно наиболее всего усмотреть в Нашем Сенате, в который, не только апелляционные, но и всякого роду дела из всего Государства с требованием резолюции вступают, и который столь отягчен множественным числом оных, что превосходит силы человеческие все оные дела решить в надлежащее время… А как мы все Наше удовольствие единственно в справедливом удовольствии и Пользе Наших верноподданных, то Мы приемля все упомянутые обстоятельства во уважение, за благо рассудили, не только постановить разным Присутственным Судебным правительствах, для скорейшего в делах решения, несколько учредить Департаментов…». Из четырех Санкт-Петербургских департаментов апелляционные дела передавались во 2-й, бывший Рекетмейстерский; аналогичные функции возлагались и на 6-й департамент, находившийся в Москве.

О назначении сенаторов (всего 28) было объявлено 23 января 1764 г. Во второй департамент, ведавший судебными делами, были назначены: Суворов Василий Иванович, Скавронский Мартын Карлович, Ушаков Федор Иванович, Козловский Алексей Семенович, Трубецкой Петр Никитич. Обер-прокурором стал Всеволожский Всеволод Алексеевич. В шестом департаменте начали заседать сенаторы: Одоевский Иван Васильевич, Брылкин Иван Онуфриевич, Желябужский Никита Михайлович, Протасов Степан Федорович¹⁰³.

Справка: Василий Иванович Суворов, отец полководца А. В. Суворова, – генерал-аншеф и сенатор – отличался высокой образованностью, был автором первого русского военного словаря, крестником Петра I. Генерал-аншеф, отец генералиссимуса Александра Васильевича Суворова, сын генерального войскового писаря в царствование Петра І, родился в 1705 г. в Москве. Сведения о его детских годах и первоначальной службе довольно скудны. Известно, что он был крестником Петра Великого, а из документов, представленных уже после его смерти фельдмаршалом Александром Васильевичем в московскую дворянскую опеку, видно, что он начал службу в должности денщика и переводчика у своего крестного отца. В юношеские годы Суворов был за границей, где изучал строительно-морское дело. В 1724 г. возвратился в Россию. В этом же году вышла в свет переведенная им за границей и привезенная оттуда книга «Истинный способ укрепления городов, издание славного инженера Вобана». Книга эта, кроме ее несомненных для своего времени достоинств, примечательна еще и в том отношении, что по ней Василий Иванович Суворов учил своего знаменитого сына. «Покойный батюшка, – писал впоследствии генералиссимус, – перевел способ Вобана с французского на русский язык и при ежедневном чтении и сравнении с оригиналом сего перевода изволил сам меня руководствовать к познанию сей столь нужной и полезной науки». После смерти Петра Великого Императрицей Екатериной І Суворов был «выпущен лейб-гвардии от бомбардир сержантом», вскоре произведен в прапорщики и назначен в Преображенский полк, в котором дослужился до чина капитана гвардии.

При Анне Иоанновне состоял «в полевых войсках прокурором» и в этой должности был в сентябре 1738 г. командирован в Сибирь для расследования «дела князей Долгоруких», обвиняемых «во вредительных и злых словах» об императрице и некоторых высокопоставленных лицах. Суворов в качестве прокурора, по повелению Анны Иоанновны, должен был принять участие в наряженной по этому поводу «строжайшей» экспедиции. Последняя, состоявшая под начальством капитана Сибирского гарнизона Ушакова, начала свои дознания в Тобольске в сентябре 1738 г.

В Тобольске Суворов пробыл более года. Возвратившись в Петербург, он через некоторое время, именно 2 февраля 1741 г. был уволен от должности войскового прокурора и о чином коллежского советника определен к «гражданским делам», но в том же году повышен в ранг полковничий и назначен вновь прокурором берг-коллегии. Об этом периоде деятельности В. И. Суворова, продолжавшемся десять лет, сохранились сведения, свидетельствующие, что он всегда стоял на страже интересов закона и казны.

Следующее известие о Суворове относится к 29 марта 1753 г., когда он был представлен сенатом в обер-прокуроры синода, но утверждения почему-то не получил, а по Высочайшей резолюции был пожалован в бригадиры; в декабре того же года он получил чин генерал-майора и был назначен членом военной коллегии.

Четырехлетие 1758—1761 гг. служебной деятельности Суворова характеризуется рядом повышений и даваемых ему часто весьма серьезных поручений. 7 января 1758 г. он был произведен в генерал-поручики, 20 апреля 1760 г. получил командировку к русской армии, находившейся за границей, и состоял при ней главным полевым интендантом. Во время пребывания С. в действовавшей за границей армии Елизавета Петровна поручала ему большие денежные операции, относилась к нему с большим доверием, и в июне 1760 г. пожаловала его орденом св. Александра Невского. В том же году был назначен на должность генерал-губернатора Пруссии.

После краткого периода негласной опалы при Петре III, с воцарением Екатерины II Суворов вновь стал пользоваться доверием, милостью и даже некоторым, хотя и незначительным влиянием на ход дел, преимущественно государственно-экономического характера.

О дальнейшей службе В. И. Суворова известно, что в конце 1763 г. он был пожалован в генерал-аншефы, а через три года награжден орденом св. Анны 1-й степени.

Указом Екатерины II от 23 января 1764 г. был назначен сенатором во второй (судебный) департамент. Последние годы своей жизни, оставаясь в звании сенатора, он провел на покое в Москве, где и умер в 1775 г.

С этого времени высшим органом суда и надзора за исполнением законов становится Сенат. Несмотря на его разделение на департаменты со строго определенной компетенцией, в Манифесте 1763 г. было указано, что такое разделение и функции департаментов не являются постоянными, а могут быть в дальнейшем изменены¹⁰⁴.