София громко закашлялась, и я просыпаюсь. Я мчусь в спальню, натыкаясь в темноте на мебель и опрокидывая стулья, хватаю автокресло с Софией и сумку со всеми её «меняльными принадлежностями», и иду к машине.

Устанавливая сидение, я ощущаю неприятный запах, исходящий от Софии. Её лицо и одежда перепачканы какой-то белой гадостью. Тут до меня доходит, что её вырвало. Я вынимаю Софию из машины и несу её обратно в дом. По дороге её опять рвёт, причём так, что теперь мне приходится не только менять Софию, но и переодеваться самому.

По дороге в больницу София часто кашляет, и я боюсь, что её опять вырвет, но всё обходится без приключений. В отделении детской неотложной помощи почти никого нет: вся очередь состоит из молодой пары с мальчиком лет пяти и совсем уж молодой парочки (обоим, кажется, не больше двадцати) с маленькой девочкой чуть старше Софии. Мальчик сидит, привалившись к маминому плечу, и часто дышит. Мама гладит его по голове и шепчет на ухо что-то нежное. Наблюдать эту сцену я больше не могу и отворачиваюсь. Ужасно хочется реветь…

Меня выручает медсестра, которая громко объявляет имя девочки – Валерия Камачо Аренас. Единственной моей знакомой с именем Валерия была девочка, с которой я учился в подготовительном классе школы. Интересно, где она сейчас и как она выглядит? Двадцать пять лет назад она была смешной пухленькой девчушкой с пепельными, буйно вьющимися волосами.

София опять закашляла, и я наклоняюсь к ней, боясь, что кашель опять закончится рвотой. От неё опять плохо пахнет, но на этот раз из другого места. Я вытаскиваю из сумки памперс и влажные салфетки и кладу их в автокресло, прямо на колени к Софии, и несу её в туалет.

София обиженно плачет – ей неудобно лежать на жестком меняльном столике (я забыл взять с собой пластиковую подстилку) и мечет в меня взгляды, полные праведного гнева.

Едва я успеваю натянуть на Софию штаны, как нас объявляют. Софию осматривает пожилая женщина-врач. У неё смуглые морщинистые руки с облезлым ярко-розовым маникюром и усталый взгляд.

– У вашей девочки ринофарингит, – говорит врач, и, посмотрев на меня, добавляет, – Это не опасно.

Я выхожу из кабинета, держа Софию на руках. Автокресло я забыл в туалете. Приходится туда вернуться.

Купив лекарства для Софии в больничной аптеке, я еду домой. Врач сказала, что София должна быть хотя бы три дня дома, а это означает, что мне придётся брать отпуск. Надеюсь, что мой шеф войдет в моё положение.