Loe raamatut: «Уважаемый варвар»

В коровнике Эомера

– Обними меня покрепче! – шепнула Аделайза Керину, сыну Эвора. – Положи руку вот сюда… Что это?!

– Кто здесь? – послышался рев Эомера, отца Аделайзы. – Аделайза, ты не одна? Сейчас я сам посмотрю… – Беги, Керин! – прошептала Аделайза.

Керин вскочил на ноги. Внизу, в лунном свете, лившемся сквозь открытую дверь, он увидел бородатое лицо Эомера, взявшегося мускулистой рукой за перила лестницы, что вела на чердак коровника.

Глаза Керина уже привыкли к темноте, а глаза крестьянина, может, еще не успели… Как бы там ни было, оставаться на месте не стоило, спускаться по лестнице тоже, раз внизу стоит здоровяк Эомер. Подойдя к краю настила, Керин одним прыжком соскочил вниз, на дощатый пол, упал, но тут же поднялся на ноги и побежал. Позади раздался вопль Эомера:

– Я тебя узнал, Керин, сын Эвора! Вернись!

Доски пола загудели под сапожищами крестьянина. Выбежав за ворота, Керин осмелился бросить взгляд назад – освещенный луной, огромный неуклюжий Эомер топал за ним, размахивая на бегу серпом.

– Вернись, негодник! Я тебе покажу, как девиц портить!

Керин был моложе и легче; он быстро оторвался от своего преследователя, который запыхался и отстал.

До Керина донесся его последний вопль:

– Я тебя на большой дороге подстрелю! Я в суд подам! Матери твоей расскажу!

Выбравшись на дорогу, Керин сбавил ход и побежал ровной рысцой, тяжело дыша. Он с упреком взглянул на серебряный круг луны: это ее свет выдал его! «И что теперь? – подумал Керин. – Скоро я вместе с братьями вернусь в Кортолию, но ведь это Эомеру не помешает затеять судебное дело. А судебных крючкотворов я боюсь пуще меча или арбалета Эомера… больше, чем его причитаний моей матери. А не то он еще ведьму наймет, чтобы на меня заклятие наложить…»

В Ардамэ, в доме сестры и зятя, собралась почти вся семья, включая и Керина. Тут были и его сестра, и ее муж, и вдовая мать Керина, и два его брата. Не хватало только невесток Керина да жены Джориана – Маргалит занималась часами, пока братья отдыхали в родной деревне.

Старший брат Силлиус (он уже даже начинал седеть) с видом непогрешимого мудреца произнес:

– По крайней мере, Керин, ты мог бы выбрать другую ночь, а не ясную, в полнолуние. Тогда ты смог бы ответить Эомеру, что он заметил какого-то другого ухажера Аделайзы. Они, по-моему, все время вокруг нее вьются.

– Да, я повел себя как осел, – с досадой сказал Керин. – Но что теперь делать? Поддаться и жениться под прицелом арбалета?

Большой, сильный Джориан – средний брат – ухмыльнулся во всклокоченную черную бороду:

– Нет-нет, приятель. Нам таких фанатиков, как Эомер, в родственники не нужно.

– А он фанатик чего? – спросил Керин.

– А вот этого нового культа, что Икбар принес из Федирана. Насколько я знаю, его божества – бог и богиня – страсть какие целомудренные. Говорят, что законно повенчанные муж и жена должны каждый раз спрашивать разрешения у жреца, чтобы воспользоваться своими «дружескими» правами. Он и общественные бани хочет запретить – до того претит ему нагота. Приверженцы культа не смеют и дюйма кожи обнажить перед своими собратьями. Да уж коли об этом речь зашла: ты уверен, что не проник в сочную Аделайзу?

– Уверен, Джориан. Уж кому и знать, как не мне… На самом-то деле я немного и хотел – поцеловаться, пообниматься… А вот она…

– …имела более серьезные планы, – вставила Васина, сестра Керина. – У Аделайзы промеж ног-то так и зудит… Если она забеременеет, одним богам будет известно, кто из дюжины ее приятелей тому виной.

– А Керин – подходящая добыча, – прибавил Силлиус, – в деревне ведь знают, что дела наши идут хорошо. И если бы Эомер не вмешался так некстати, прощай невинность нашего парня, что снег прошлогодний…

– Эомер чего-то кричал насчет лишения девственности, – пробормотал Керин. – Но совесть мне бы не позволила…

– Ха-ха! – рассмеялась Васина. – Она такая же девственница, как я. Если кто и мог лишиться невинности, так это наш Керин, если только уже не позаботился об этом втайне от нас. Эомер попросту хочет найти повод предъявить нам претензию, чтобы или законного брака добиться, или денег получить. Ему отлично известно, что Аделайза кого угодно в округе ублажать готова, и поэтому он хочет ее половчее замуж сбыть.

– Совсем люди испортились, – изрекла Этелин, мать Керина. – В мое время приличные девушки так себя не вели. Этим от распутных и отличались.

– А все из-за этого немудреного противозачаточного заклятия, – подхватил Силлиус. – С тех пор как все узнали тайну доктора Мерсиуса, о благопристойности и поминать нечего. Но давайте сначала займемся Керином, а уж потом будем решать нравственные проблемы королевства. Нам в семье ни Эомера, ни его распутной дочери не нужно. – Он поджал губы и пристально посмотрел на Керина: – Мы уже не один месяц собираемся кого-нибудь послать на дальний восток, чтобы разузнать секрет спускового механизма куромонских часов. Керин вроде бы был готов поехать.

От неожиданности и испуга тот едва не подавился:

– Честное слово, я так, шутил… Конечно, если все считают, что я должен ехать…

– Ой-ой-ой! – заголосила Этелин. – Не смейте посылать моего ребеночка на неизбежную беду – в края, где чужаков зажаривают и едят!

– Ну если он только в лапы паалуанцам не попадет, – произнес Джориан, – то такая судьба ему не грозит.

– Но он еще так юн!

– Не моложе, чем я, когда завербовался в армию его незаконнорожденного высочества.

– Да он и не готовился так к опасным приключениям, как ты в свое время!

– Мама! – закричал Керин в ужасе от того, что мать говорит о нем как о малом ребенке. – Я, может, не такой большой и сильный, как Джориан, и у меня нет такого опыта в делах, как у Силлиуса, но все равно я и здоров, и неглуп.

– Вдобавок, – сказал Джориан, – я его научу хитростям нашего ремесла – как, к примеру, проникать в запертый дом. В Ксиларе он достаточно ловко справился с Эстрильдис, а что до опасностей, так иногда нам всем приходится рисковать. Мы купим ему в дорогу лучшие охранительные заклятия, какие только можно добыть за деньги; мой приятель, колдун Уллер, сделает нам скидку. – Джориан повернулся к Силлиусу: – Мы собирались еще на два дня остаться, но, сдается мне, лучше уже завтра в путь тронуться!

* * *

Керин, державший путь в Виндию, запихнул свой заплечный мешок в багажный ящик дилижанса, запряженного четверкой лоснящихся гнедых лошадей. Он хорошо подготовился к предстоящему путешествию – насколько это было возможно за месяц усиленных тренировок под руководством Джориана. Он легко управлялся с мечом, карабкался на стены, отмыкал замки, лгал не краснея, немного говорил на мальванском и знал несколько салиморских слов. Несколько фунтов золотых кортольских монет, зашитых в поясе, нежно прижимались в дороге к его телу.

На первой же ночной стоянке Керин приготовился улечься спать сразу же после ужина – ведь вставать нужно было с петухами, но его сосед по комнате все сидел в общей зале, попивая пиво. Керин ничего против не имел: этот крепкий парень по имени Гарик, которого случай свел в одну комнату с Керином, явно уже давным-давно не мылся.

Керин стоял над умывальником перед потемневшим зеркалом и чистил зубы веточкой, растрепанной для мягкости. В зеркале перед ним отражался молодой человек ростом чуть выше среднего новарца, худощавый, со светлыми волосами, указывавшими на швенское происхождение. Он позавидовал иссиня-черной шевелюре и колючей бороде Джориана. Рассмотрев свое округлое, с мягкими чертами лицо, Керин решился еще раз попробовать отрастить бороду. Предыдущая попытка не удалась – у него лишь выросли отдельными пучками мягкие, светлые, почти незаметные волосики. Может, на этот раз…

Резкий голосок, похожий на звяканье крохотных колокольчиков, заставил его вздрогнуть:

– Мастер Керин!

Керин не разобрал, действительно ли услышал эти звуки, или у него звенело в голове.

Он резко обернулся. Поначалу ему ничего не удалось разглядеть в янтарном свете единственной свечки.

– Мастер Керин! – снова зазвучал голосок. —

Вот я, тут!

Наконец Керин обнаружил источник звука. Это было расплывчатое пятнышко голубоватого света, которое то поднималось, то опускалось, будто трепещущее в воздухе насекомое. Приглядевшись, Керин подумал, что больше всего эта штука похожа на большую бабочку.

Однако жемчужное тельце между стекловидными крылышками не слишком напоминало насекомое. Полной уверенности у него не было, однако ему казалось, что он видит крошечную нагую женщину, ростом не больше его ладони. Существо, казалось, пропускало свет: когда оно повисало в воздухе на уровне глаз Керина между ним и пламенем свечи, свет от него ослаблялся, но не перекрывался совсем.

– Как это… – заговорил Керин, оправляясь от испуга. – Скажи на милость, кто ты?

– Я твой дух-хранитель, – отозвался голосок, напоминавший писк ночного насекомого.

– В самом деле? И кто же тебе поручил меня оберегать?

– Моя хозяйка – Эрвина-чаровница.

– Ты хочешь сказать, ведьма из Ардамэ?

– Пожалуйста, мастер Керин, не называй мою хозяйку ведьмой – ты ведь не посмеешь назвать жену короля Фридвала потаскухой!

– Ну что до нее, то я такое про королеву Клоцинду слышал, что… – Он осекся, припомнив предостережения Джориана: праздная болтовня опасна! Стены вокруг были тонкие, да и как бы то ни было, можно ли доверять этой эльфице? – Это дочь Эомера упросила Эрвину?

– Да, с помощью золота, которое она стянула из отцовского кошеля.

– И что же ты здесь делаешь?

– Я должна следить за тобой и оберегать от всякого зла, чтобы ты вернулся живой и невредимый к своей невесте.

– То есть к Аделайзе?

– Именно, мастер Керин. Она твердо решила, что ты станешь ее мужем, потому что, по ее мнению, ты самый красивый из ее кавалеров.

– Красивый! – презрительно хмыкнул Керин. – Я ей ни одного слова о свадьбе не говорил!

– А она другое рассказывала.

– Как бы то ни было, мне дух-хранитель не нужен. Колдун-врач в Кортолии наложил на меня защитное заклятие. Так что убирайся!

– О мастер Керин, я не осмелюсь нарушить ясный приказ Эрвины!

– К черту твою хозяйку! Исчезни! Пропади!

Свечение эльфицы померкло, и Керин услышал негромкое всхлипывание. Однако тоненький голосок продолжал упорствовать:

– Ты просто скотина, мастер Керин! Я изо всех сил стараюсь выполнить свой долг, а ты не только не ценишь этого – ты отвергаешь мои усилия! Ты просто неотесанный грубиян, ты оскорбляешь мои лучшие чувства!

– Прекрати хныкать! – пробурчал Керин, поневоле растрогавшись. – Не загружай ни мои глаза, ни мои уши.

– Но как же я смогу исполнить свой долг…

– Тихо! – воскликнул Керин, заслышав в коридоре тяжелые шаги своего соседа по ночлегу. – Скройся с глаз – тот тип идет. Да, кстати, а у тебя есть имя?

– Да, меня зовут Белинка. А можно мне…

– Исчезни, Белинка!

– Но я должна спросить…

– Потом поговорим, когда будем одни. Спокойной ночи!

Дверь открылась, и в комнату ввалился Гарик.

– С кем это ты сейчас разговаривал? – спросил он хриплым от эля голосом.

– Просто разучивал одну речь, которую должен произнести на публике, – ответил Керин. – Спокойной ночи, мастер Гарик.

Тот что-то пробормотал невнятно, опустился на стул и принялся неуклюже стаскивать сапоги. Керин лежал с закрытыми глазами, надеясь избежать продолжения беседы. Вдруг Гарик с проклятием вскочил на ноги:

– Вот чертово насекомое! Чем бы его прихлопнуть?

– Это просто большой мотылек, – пробормотал Керин.

– Терпеть не могу! – зарычал Гарик. – Клянусь медными яйцами Имбала, я его прикончу!

Он выбежал из комнаты босиком. Керин позвал:

– Белинка, если ты не уберешься, он тебя по стене размажет.

– Дудки, мастер Керин! – раздалось звяканье колокольчика. – Он меня и коснуться-то не сможет, потому что мы, духи Второй реальности, здесь не материализуемся полностью. Он для меня не опасен. Да и потом, тебе какое дело? Ты сразу меня невзлюбил, мешаешь мне выполнять мою миссию…

Тоненький голосок мгновенно умолк, едва сожитель Керина показался в двери. В руке он держал биту для игры в шлепомяч. Оглядевшись при скудном свете, он резко взмахнул ею в воздухе.

– Промахнулся, черт возьми! – проревел он.

– Успокойся, мастер Гарик, – произнес Керин. – Это безобидное насекомое.

Не обращая внимания на Керина, мужчина еще раз махнул битой.

– Да это просто дьявольщина какая-то! – пробормотал он, весь красный от натуги.

Едва Керин сел, чтобы продолжать свои увещевания, как бита стремительно рассекла воздух, чуть не коснувшись его волос.

– Эй, – завопил он, – ты мне едва мозги не вышиб! Убери эту штуку, успокойся и ложись спать или убирайся отсюда!

– Заткнись, падаль! – проревел Гарик, готовясь к следующему удару. – Эта дрянь надо мной издевается! Я такого не потерплю!

Он взмахнул битой еще раз. Потеряв терпение, Керин вскочил с кровати в одной набедренной повязке, подбежал к своей одежде, сложенной в углу, и схватил меч.

– Вон отсюда! – завопил он.

Гарик шагнул к нему, размахивая битой. Однако блеск стали заставил безумца одуматься. Поколебавшись мгновение, Гарик выбежал за дверь и с силой захлопнул ее, оставив в воздухе густое облако своего аромата. И тут же Керин услышал под лестницей гневную перебранку пьянчужки и квартирмейстера.

Керин снова улегся в кровать, напряженно ожидая возвращения Гарика. От возбуждения его била дрожь. Хотя ему и приходилось путешествовать по Новарии, но он еще ни разу никому не угрожал мечом. Он подумал о том, какое несчастье могло бы случиться, если бы Гарик бросился в атаку, – например, ему, возможно, пришлось бы сложить голову на плахе за убийство… Без сомнения, в этой стычке он повел себя неразумно. Вот Джориан сумел бы положить конец выходкам Гарика с помощью шутки или стихотворной импровизации.

А виновата во всем Аделайза, размышлял Керин. Ведь это она приставила к нему эльфицу – хотя и сам он совершил ошибку, связавшись с Аделайзой. И хоть он себе в этом и не признавался, но в коровник-то он с ней отправился именно затем, чтобы, несмотря на укоры совести, покончить наконец со своей затянувшейся невинностью. В его возрасте это уже удалось многим юношам, если, конечно, верить их хвастливым россказням о неслыханных утехах блуда.

– Я ведь тебе говорила, что он мне ничего не сделает, хи-хи-хи! – зазвенел голосок Белинки, снова засветившей в полную силу и бешено отплясывавшей в воздухе.

– Да уж! А меня он мог убить – из-за тебя!

– Ты этого и заслуживаешь, бесчувственное чудовище!

Керин вздохнул. Джориан не обучил его, как избавляться от надоедливых духов.

– Пожалуйста, Белинка, успокойся, мне поспать нужно. А что сказала бы Эрвина, если бы из-за тебя я вернулся домой в деревянном костюме?

– Ладно уж, ладно, о могущественный владыка Керин! Спокойной ночи!

Гарик не возвращался – видно, квартирмейстер подыскал для него другое жилье. Но Керину все равно не спалось. Он клял себя за то, что нарушил одно из правил, преподанных Джорианом. Говорил же брат: «Главное, малыш, продвигайся быстро, но без шума, не привлекай внимания к себе. Никакой игры на публику, никакой похвальбы, никаких жалоб, ссор и, главное, никаких стычек ни с кем. И не забывай: лестью можно добиться чего угодно».

* * *

Остаток пути Керин и Гарик демонстративно не обращали друг на друга ни малейшего внимания. На вторую ночь квартирмейстер отвел юноше комнату, в которую поселил пожилого банковского служащего из Метуро. Тот держался отстраненно и не замечал порхания Белинки. Вечером третьего дня дилижанс вкатился в северные ворота Виндии, столицы Виндийской республики.

Путешественники выбрались из дилижанса и построились. Начальник стражи, в великолепном шлеме из позолоченной бронзы, двинулся вдоль шеренги новоприбывших, спрашивая у каждого его имя, происхождение, род занятий и другие сведения, а стражник записывал ответы на дощечку. Другой стражник привязывал красными тесемками мечи к ножнам, и меч Керина в том числе.

Наконец начальник отступил немного назад и произнес речь:

– Добро пожаловать в Виндию, дамы и господа! Желаю вам приятного пребывания в нашем славном городе. У нас много исторических памятников и библиотек, есть и зоопарк. У нас даются театральные представления на любой вкус: от тех, что подходят для детей, до спектаклей, которые удовлетворят даже самых… гм… изощренных ценителей. Постановка пьесы Пизона «Фальшивая корона» возобновлена в Императорском театре; поэт Эдредус продекламирует во Дворце культуры свою эпическую поэму «Море крови» в восьмидесяти четырех песнях, а во Дворце удовольствий выступает мадам Зиска, которая выбирает из публики добровольцев и… но вы лучше сами увидите, что она с ними делает.

У нас есть стадион, где команды любителей игры в мяч упражняются на открытом воздухе, в этих занятиях могут принимать участие и иностранные гости. У нас есть плац, на котором ежедневно проходят учения подразделений нашей армии и гражданских блюстителей порядка. Через два дня, если позволит погода, армейский оркестр даст концерт. Если вы пройдете полмили на север, то окажетесь на великолепном пляже.

А сегодня вам лучше оставаться в гостинице. Днем наша команда игры в шлепомяч одержала победу над командой Оттомани, и не исключено, что некоторые граждане предадутся чересчур безудержному ликованию. Кроме того, через шесть дней состоятся выборы в палату бургомистров, и сейчас кандидаты проводят свои предвыборные кампании. Когда сталкиваются приверженцы враждующих партий, возможны уличные стычки.

Пассажиры снова забрались в дилижанс, который медленно двинулся дальше по городу. По сравнению со спокойной аккуратной Кортолией Виндия казалась более оживленным и красочным городом. Кое-кто уже начал отмечать спортивную победу: болельщики с криками бегали по улицам, крича и размахивая большими кружками.

Там и сям на фасадах домов, выходивших на улицу, были прикреплены плакаты. Они гласили: «Фритугиса выбирает народ!», или «Голосуйте за Беоннуса, друга угнетенных!», или «Виктрон – значит опыт и честность!», или «За Итмара – врага системы!»

Дилижанс проехал мимо какого-то человека, которому два представителя гражданской стражи помешали дописать на стене лозунг. Отставив свое ведро с краской и кисть, он яростно спорил с ними. Когда Керин вытянул шею, чтобы рассмотреть сцену получше, мужчина схватил ведро и, швырнув его в одного из стражников, облил беднягу светло-желтой краской. Все трое бросились бежать, стражники, размахивая дубинками и выкрикивая угрозы, пытались поймать нарушителя.

Когда прощальные лучи заходящего солнца начали золотить шпили и купола города, дилижанс остановился на главной площади, окруженной общественными зданиями: сенатом, магистратурой и другими. В их архитектуре суровая простота классического новарского стиля была разбавлена фантастическим мальванским орнаментом. От площади к воде плавно спускался проспект Республики – вдалеке Керин разглядел густой лес мачт и парусов. С деревянной трибуны на площади какой-то человек в чем-то горячо убеждал толпу.

Керин с детства был наслышан о коррупции и правительственных скандалах в Виндии. Один виндиецпутешественник как-то поведал ему, в чем тут дело: «Заблуждение, что вы, кортольцы, отличаетесь особой добродетелью, – суть в том, что при нашей реформе правления нарушения легче становятся достоянием гласности. Я сказал бы даже, что преступлений хлыщи из вашего королевского дома и члены королевского совета совершают не меньше, чем наши политики. Но поскольку вашим правителям нет нужды бороться со свободой слова и печати, то им легче удается скрывать подобные вещи».

* * *

Керин сидел за кружкой пива в общей зале постоялого двора, который рекомендовал ему Джориан. Его первая задача в Виндии, сказал ему брат, – расспросить смотрителя порта, куда и когда отплывают стоящие там корабли. Но когда Керин оказался на главной площади, солнце уже скрылось за домами. Контора смотрителя порта наверняка закрыта в такой час, решил Керин и отправился прямиком на постоялый двор.

С улицы донесся шум буйного веселья. Керин снова и снова напоминал себе наставления Джориана: глаза и уши должны быть раскрыты, а рот – закрыт. Он подавил легкое чувство досады от того, что его брат выглядел гораздо внушительнее. Если кто-то осмеливался обмануть или задеть Джориана, тому было достаточно выпрямиться перед обидчиком во весь могучий рост, выставить вперед вставшую торчком бороду и спокойным тоном потребовать поправить дело. Керин, моложе и слабее, не мог чувствовать себя столь же уверенным.

Он попытался прислушаться внимательнее к доносившимся до него обрывкам разговора между виндийцами. Но те немногие слова, что ему удалось уловить, никакой важной информации не содержали: болтовня про погоду и про дела, денежные и семейные, да про разные болезни. Вдобавок его ухо еще не вполне привыкло к виндийскому диалекту новарского.

Дверь с грохотом распахнулась, и в зал ввалились трое гуляк. Это были крепкие, грубые с виду мужчины – их предводитель казался таким же огромным и сильным, как Джориан. Они размахивали флажками Виндийской республики – золотой факел на лазоревом поле, а силач даже воткнул свой флажок себе в шляпу.

– Эй, Чундо, – проревел он, – твоего лучшего пива, чтобы отпраздновать славную победу! А не той лошадиной мочи, что ты обычным посетителям наливаешь!

Керин, опешив, уставился на него: он слишком поздно узнал Гарика, своего зловонного соседа в первую ночь. В свою очередь и Гарик узнал его и теперь не сводил с него глаз. Не говоря Керину ни слова, он снова закричал на трактирщика.

– Иду, иду, – ворчливо отозвался тот. – Я же не волшебник, чтоб из воздуха пива нацедить.

– Мы тут расположимся, – произнес Гарик, указывая на скамью, на которой сидел Керин.

Его спутники обошли стол, так что тот, что уселся первым, толкнул плечом Керина.

Скамья была слишком коротка для четверых. Гарик окинул взглядом сидевших – Керину снова ударил в нос источаемый Гариком смрад. Забияка, полуприсев на скамью, скомандовал:

– Эй, спихните-ка этого тощего щенка! Это он так мне досаждал по дороге из Кортолии.

Он навалился плечом на соседа и сильно толкнул его, так что тот в свою очередь прижал третьего гуляку вплотную к Керину. Поняв, что сейчас его скинут на пол, Керин встал, прихватив свою кружку. На другом конце скамьи силач злорадно ухмылялся.

Керин был в бешенстве, но меч лежал в комнате наверху, а врукопашную сражаться с такими ребятами бесполезно. Он читал, конечно, романы, в которых доблестный юный герой одерживал верх над нахальным задирой, однако и повидал достаточно, чтобы понимать, что в жизни так не бывает, если только юный герой не прибегнет к помощи магии. Единственной магической защитой Керина было заклятие, наложенное на него чародеем-врачевателем Уллером, а оно лишь отводило зловредные чары, но не спасло бы от кулаков и сапог Гарика.

Стараясь сдержать негодование, Керин сел за другой свободный стол. На некоторое время его оставили в покое, и он мог мирно попивать пиво, прислушиваясь к разговорам своих обидчиков. Они без конца превозносили силу и ловкость виндийской команды игры в шлепомяч. Во время матча произошла драка: два игрока поколотили друг друга битами, в потасовку вмешались зрители, и стражникам пришлось разогнать драчунов при помощи пик. Поведав об этом, Гарик с ухмылкой обернулся к Керину и прорычал:

– Эй ты, ходячий скелет! – А когда тот поднял глаза, задира продолжил: – Ты согласен, что виндийская команда самая ловкая, смелая и сильная в Двенадцати городах?

Керин понимал, что ему следует согласиться, однако кипевший в груди гнев и какой-то чертенок-извращенец подстрекнули его вызывающе уставиться на Гарика и ответить:

– Не знаю. Я этим видом спорта не интересуюсь.

– Ой-ой-ой, вот оно как, а? А интересовался бы, так знал бы, что мы, виндийцы, ваших кортольских сопляков по стенке размажем! Мы их в порошок сотрем – вот как я тебя сейчас!

Хулиган вскочил и двинулся на Керина. Один из спутников попытался его удержать:

– Гарик, не начинай…

Не обращая внимания на добрый совет, великан решительно шел вперед, похрустывая кулаками. Керин, насмерть перепуганный, преисполнился решимости дорого продать свою жизнь и тоже поднялся с места.

Но тут Гарик вдруг остановился и воскликнул:

– Ох, какой-то паук меня укусил!

Он застыл на месте, молотя по воздуху мускулистыми руками. Керин заметил неясные очертания Белинки, порхавшей вокруг головы Гарика. И тут он сказал внушительным тоном:

– Уважаемый Гарик, знай, что этот паук – мой верный дух-хранитель. Ты хочешь меня заставить прибегнуть ко всей моей чародейской мощи?

– Что? Ты колдун?

Керин издевательски ухмыльнулся и поклонился:

– Всего лишь ученик Уллера из Кортолии. Хочешь, я произнесу над тобой заклятие полового бессилия? Разумеется, у меня нет пока диплома волшебника, так что я могу немного ошибиться – и мы все превратимся в головастиков, или нас просто в пыль разнесет… – Он направил на хулигана указательные пальцы, закрыл глаза и начал нараспев: – Нитрэ раду сунандам ноктар…

– Эй, – оскалился Гарик, – это не по-честному! Я с тобой на кулаках или на дубинах готов помериться, а чертовы заклинания не по мне!

Но Керин продолжал свои заклинания, и Гарик, бормоча под нос ругательства, вернулся к своему столу:

– Пошли, ребята, все равно уже надоело это дрянное пиво, которое Чундо наливает!

Все трое встали и вывалились за дверь, оставив на столе недопитые кружки. Ноги у Керина подкашивались, он опустился на скамью, мысленно благословляя Джориана за его уроки лжи.

– Спасибо, Белинка! – пробормотал он.

– Хи-хи! – прозвенела эльфица и опустилась на плечо юноши. – Теперь-то ты понял, что я при случае могу для тебя сделать. И ты не раскаиваешься, что обходился со мной с таким убийственным презрением?

Не успел Керин ответить, как увидел перед собой раздосадованного трактирщика.

– Мастер Керин, как же так – из-за тебя мои клиенты ушли, не заплатив! Я не позволю наносить убытки моему делу.

– Если бы я их не выдворил, произошла бы драка, а это тебе дороже бы обошлось. Я выпью пиво, которое они заказали…

– И заплатишь за него, надеюсь? – Конечно, – вздохнул Керин.

* * *

Керин проснулся от головной боли. Он застонал и сел на край кровати, обхватив голову руками.

– Я тебя предупреждала! – прозвенела Белинка. – Я все пыталась тебе втолковать, что четыре кружки для тебя чересчур, но ты притворялся, что не слышишь, пьянчужка несчастный!

Керин пробормотал:

– Разве я мог расслышать твой голос среди всех этих воплей и песен о виндийской команде игры в шлепомяч? Так что хватит нотации читать, ясно? – Он потянулся к одежде.

– Нет, мастер Керин, так легко ты не отделаешься! За то, что я победила этого увальня Гарика, ты должен мне услужить.

– Что? Как это? – спросил Керин, натягивая узкие штаны.

– Да, услужить. Ты должен купить мне одежду, такую, как носят дамы в этой реальности.

Керин вытаращил глаза от изумления:

– На кой черт тебе платье? Мерзнешь ты, что ли?

– Нет, температура в вашей реальности – некоторые называют ее уровнем – меня устраивает. В нашей реальности мы обходимся одними нашими телами, но здесь, как я вижу, люди нагишом не ходят, даже если погода позволяет. Поэтому я непременно желаю выглядеть, как положено особе моего пола в этой реальности.

– Но зачем же? Ты мне и так нравишься. Если бы ты была раз в десять побольше, я начал бы тебе делать неприличные предложения, – улыбнулся Керин и подмигнул.

– Ха-ха-ха! Ты лжешь, что я тебе нравлюсь, – не на меня ли ты смотрел с презрением? Как бы то ни было, в нашей реальности мы любим на лету. А как бы ты с этим справился? Тем не менее я не желаю выглядеть немодно в вашей варварской реальности!

– Но где – ради всех морозов семи преисподних! – я найду платье для крылатой женщины ростом с ладонь?

– Разве у вас не водятся люди, которые продают кукол, чтобы ублажать своих отпрысков? Отыщи такого торговца и купи кукольное платье подходящего размера.

– А если я не хочу? – с вызовом спросил Керин.

– Увидишь, что будет! – И светящаяся девушка исчезла.

– Ой! – завопил Керин, почувствовав сильный укол в шею, как от укуса слепня. Он хлопнул ладонью по зудящему месту, но тут же почувствовал новый укол – в руку и тут же еще один – в бедро. – Белинка, перестань! – закричал он. – Это так-то ты меня оберегаешь?!

– Я жду от тебя вза-взаимности! – пропищала эльфица. – Ну что, будешь себя хорошо вести?

Юноша вздохнул:

– Я спрошу у трактирщика, не знает ли он подходящую лавку, но обещать ничего не могу.

* * *

– Нет, – отвечал смотритель порта, – этих экзотических куромонских парусников с тупой кормой в порту Виндии не видывали уже год. Они довольствовались тем, что возили грузы в Салимор и обратно. Они говорят, что на пути от нас до них пиратство стало обычным делом. Так что, сдается мне, желтые люди попросту решили, что игра не стоит свеч. Придется тебе плыть в Салимор, а там на другое судно перебираться.

– А что за корабль отплывает?

Смотритель порта, смуглый мужчина, происходивший, судя по цвету кожи, из мальванцев, пролистал стопку бумаг:

– Вот оно – «Яркая рыбка» из Эккандера, капитан по имени Гуврака.

– Мальванец?

– Ну да. Судно примерно на шестом причале отсюда, если к северу идти. Говорит вот-вот отплывет. Клянусь костяными сосцами Астис, тебе повезло, парень! Оно отправится в путь сегодня вечером, если ветер будет подходящий. По крайней мере так шкипер сказал, но с этими мальванцами никогда не знаешь наверняка…

Керин поблагодарил смотрителя порта и отправился на поиски «Яркой рыбки». Он отыскал судно по его реям под латинский парус, остроконечной корме и двум черно-красным глазам, нарисованным на бортах.

На причале, к которому пришвартовалась «Яркая рыбка», стоял подъемный кран – высокое, похожее на скелет сооружение из брусьев, веревок и блоков. Шестеро каторжников в лохмотьях, переступая внутри огромного колеса у основания крана, своими силами приводили в движение устройство. Такелажник обмотал веревкой объемистый тюк и прицепил к веревке крюк, свешивавшийся со стрелы.

Бригадир дал команду, и шестеро каторжников начали переступать с планки на внутреннем обозе колеса, словно по ступенькам. Груз с громким скрежетом пополз вверх. Бригадир снова закричал. Каторжники остановились, а двое рабочих принялись крутить лебедку. Кран стал медленно поворачиваться, перенося груз на палубу «Яркой рыбки». Раздались новые команды, и каторжники двинулись в обратную сторону, – тюк стал постепенно опускаться на палубу. Еще пара рабочих нажала на тормоз, не давая грузу ускользнуть. Двое матросов капитана Гувраки, поблескивая потной коричневой кожей, переправляли груз в трюм.

Гувраку Керин опознал по тюрбану. Начальник корабля был приземистый, мускулистый мужчина с темнокоричневой кожей и взлохмаченной черной бородой, в которой начинала проглядываться седина. Кроме тюрбана его костюм состоял лишь из просторных шаровар, стянутых у щиколоток, и шлепанцев с загнутыми носами, так что обнаженный торс капитана обдувал теплый вечерний ветерок поздней осени.