Loe raamatut: «Не слушай мамин плач»

Léna Beymond

N'écoute pas Maman Pleurer

© Léna Beymond, 2023

© Клокова Е., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025

1

Счастливый конец – самый желанный из всех концов. Особенно в Рождество. Но сегодня отчаяние заняло место радости.

С этой горькой мыслью доктор Джон Ховард ехал по городу Дулут, приютившемуся к западу от озера Верхнее, штат Миннесота. В зеркале он видел, как погружаются в темноту оживленные, переливающиеся огнями улицы.

Врач восстанавливал в памяти произошедшее, пытаясь отыскать свои промахи. Совершил ли он ошибку? Этот вопрос терзал его всякий раз, когда умирал больной в расцвете лет.

В этот раз пациентка решила рожать дома. Когда он приехал, регулярные схватки обещали благополучное разрешение от бремени. Но потом ход событий неожиданно ускорился: ребенок лежал неудачно, будущая мамочка тщетно тужилась, отец был парализован зрелищем борьбы за жизнь своего первенца. Когда малышка наконец закричала, врач поверил в победу, но не сумел остановить кровотечение. Молодая мать скончалась в тот момент, когда врачи скорой вошли в дом. Несмотря на все усилия, вернуть ее к жизни они не сумели.

…Джон сбросил скорость. Небесно-голубой «Мустанг» осторожно выехал на извилистую дорогу, ведущую к красивому дому на прибрежном скалистом мысу.

Ховард выключил зажигание, закурил и выдохнул дым в морозный воздух. В нем крепла уверенность, что никакой ошибки не было. Напряжение постепенно спадало, чему в немалой степени способствовала близость к родному очагу. Под заснеженной крышей, в освещенном окне гостиной красовалась елка с пестрыми гирляндами и разноцветными шарами на пушистых лапах.

Ему нравилось, добравшись после работы до дома, любоваться мирным покоем, контрастировавшим с шумными ссорами детей. Джон вспомнил о них впервые за день: о том, как они смеются, как ругается с сестрами Том, а жена не может их утихомирить. Было бы чудесно смотреть, как они открывают подарки, тщательно запакованные матерью, умиляться горящими от нетерпения глазами, слышать восторженно-удивленные возгласы… Увы, этот день безвозвратно утрачен. Будут и другие рождественские праздники, новые подарки, но единственное в своем роде 25 декабря 1986 года навсегда ушло в небытие.

Он сухим щелчком отправил в снег тлеющий окурок и направился к дому. В холле царила непривычная тишина, по полу были рассыпаны жемчужные бусины. Тревога мгновенно сменилась ужасом, когда доктор Ховард увидел неподвижное тело старшей дочери в луже крови. Без всякой надежды он приложил два пальца к ее шее, пытаясь нащупать пульс. Обогнув диван, нашел труп младшей дочери, но даже не попытался нащупать признаки жизни: череп девочки в прямом смысле слова взорвался.

Звук выстрела на верхнем этаже заставил его вздрогнуть. Убийцы еще здесь.

Джон подумал о своем револьвере, хранящемся в ящике прикроватной тумбочки. Как злоумышленники проникли в дом? В супружеской спальне он сразу заметил ключ в замочной скважине тумбочки, потянул дрожащей рукой на себя и обнаружил… пустоту. Подавленность переросла в ужас, но он одернул себя: оружие наверняка взяла жена.

В его кабинете, находившемся в глубине коридора, тоже имелся пистолет. Он отер рукавом пот с лысеющего лба и начал двигаться к двери, стараясь не шуметь. Сначала принял приоткрытую дубовую дверь за обман зрения, но ошибки быть не могло: убийцы побывали и здесь…

Доктор окаменел от страха, ноги стали ватными, так что пришлось прислониться к стене. Может, стоит спуститься на первый этаж и вызвать полицию – конечно, если телефон работает?

Он вдруг заметил бледное пятно на темном ковре в кабинете. Это оказалась ладонь его жены, раненной в грудь.

Напротив Ховарда, за широким рабочим столом из красного дерева, укрылся его девятилетний сын Том, сжимавший в вытянутых руках пистолет. Он готовился нажать на спусковой крючок.

Питер
2

Воскресенье, 25 апреля 2021 года, 12:45

– Можете повторить?

Шэрон Соренсен прижала телефон к уху и вышла из гостиной, заполненной визгливыми взаимными обвинениями и препирательствами, чтобы найти место потише. Она не понимала, чего хочет звонивший.

На другом конце линии лейтенант полиции Лонг-Бич сдержала раздраженный вздох. Адвокат совсем мышей не ловит! Она повторила объяснения: Питер Мэтьюз, подозреваемый в убийстве двух детей, заявил, что выбирает Шэрон Соренсен своим адвокатом. Дело не терпит отлагательств.

– Мы ждем вас, чтобы продолжить допросы; поторопитесь.

…В своем доме в Сакраменто адвокат присела на ступени деревянной лестницы и напрягла память в поисках информации об упомянутом человеке. О Питере Мэтьюзе. Но это имя ни с кем не ассоциировалось. Доносившиеся из комнаты крики раздражали и отвлекали.

– Мэм, вы меня слышите? – собеседница теряла терпение.

– В чьем убийстве его обвиняют?

– Я пришлю вам материалы на почту. Успеете ознакомиться в самолете.

– Я пока не дала согласия. Итак?

Лейтенант начала раздраженно излагать факты и выводы проведенного расследования.

Первым нашли бездыханное тело десятилетнего Майкла Истеса. Десять дней назад, на рассвете 15 апреля, на него наткнулся в маленьком семейном Дрейк-парке в Лонг-Бич один джоггер¹.

На этот раз память Шэрон сработала безотказно. Уже неделю все информационные каналы безостановочно трубили об этом гнусном деле. Она вспомнила улыбчивое веснушчатое лицо мальчика… Контраст между переполнявшей его жизнью и жестокой смертью поражал воображение.

– Я следила за делом по газетам. На этой неделе убили второго ребенка…

– Точно. Труп девятилетнего Тима Мастерсона нашли во второй половине дня двадцать второго апреля в «Эльдорадо нейчур сентер» в Лонг-Бич.

Полицейские быстро вывели общий знаменатель: оба ребенка исчезли после урока музыки у одной и той же учительницы.

– Подросток был похищен вчера в магазине-фотостудии…

Накануне Шэрон видела на экране телевизора лицо юного афроамериканца с ослепительной улыбкой на губах и сверкающими глазами, но не связала его с другими жертвами.

– Магазин принадлежит Питеру Мэтьюзу. Он партнер этой учительницы…

– Мама, я всё!

В коридоре появилась девочка. Ее руки были в муке, выглядела она расстроенной. Шэрон извинилась, велела дочери отправляться к сестре и продолжила разговор.

– Прошу прощения. Полагаете, третьего тоже убили?

– Мы обнаружили его живым. Этим утром. Местонахождение нам указал Питер Мэтьюз.

– Он признался?

– Потребовал вашего присутствия. Продиктуете ваш электронный адрес?

– Почему он выбрал меня? – спросила Соренсен.

Лейтенанту надоели проволочки, и она ответила коротко и сухо:

– Моя обязанность – проинформировать задержанного о праве выбрать адвоката или воспользоваться услугами государственного юриста, если у него нет средств нанять другого. Он назвал вас. Вы прилетите или мне проинформировать подследственного, что придется выбрать другого защитника?

Воскресенье, 25 апреля 2021 года, 13:25

– Шэрон, я ни черта не понял из твоего сообщения! Что происходит?

Зажав телефон между ухом и плечом, молодая женщина в двух словах проинформировала мужа о сложившейся ситуации, одновременно торопливо складывая чемодан.

– Это один из твоих клиентов?

– Нет, дорогой, мы не знакомы.

– В Лос-Анджелесе десять тысяч адвокатов, так почему он выбрал человека из Сакраменто? Почему именно тебя?

– Понятия не имею! Спрошу, когда увижу.

– Мне это не нравится, Шэрон. Откажись.

– Ты шутишь? – спросила адвокат, кинув тюбик зубной пасты в косметичку с туалетными принадлежностями. – Дело будет громкое, и я не собираюсь его упустить. Не откажусь от шанса на удачу.

«Если преуспею», – подумала она, не смея произнести это вслух. Лиам Соренсен не разделял ее энтузиазма – впрочем, напускного.

– До сегодняшнего дня ты защищала в суде разве что дилеров и мелких воришек. Готова работать с душегубом? С детоубийцей?

Этот наполовину провокационный вопрос не поколебал решимости Шэрон.

– Не забывай о презумпции невиновности! Я – адвокат, мое дело – защита обвиняемых. Всеми способами. Любой ценой. Тебе это известно так же хорошо, как и мне! Полиция сообщила, что он пока не признался.

– Я возвращаюсь домой. Поговорим спокойно, прежде чем ты примешь решение.

– Нет времени, Лиам. У меня рейс меньше чем через час. Такси вот-вот приедет. Спокойно заканчивай партию в гольф. Твоя мать здесь, она позаботится о девочках. Я все предусмотрела.

– Суперорганизатор! – съязвил он, поняв, что не сумеет остановить жену.

– Мой клиент задержан. Адвокат требуется немедленно! – Молодая женщина посмотрела в окно. – Машина здесь. Не волнуйся. Я огляжусь и, если не прочувствую дело, отойду в сторону.

– Только будь осторожна. Люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, Лиам. Вечером позвоню.

Шэрон босиком сбежала по лестнице, обула черные босоножки, надела пиджак от костюма и заглянула в столовую, где ее дочери лепили человечков из соленого теста под руководством бабушки.

– Крошки мои, я уезжаю! – сказала женщина, обняв по очереди девочек и получив в ответ поцелуи.

– Мама, ты меня задушишь, – пожаловалась старшая.

– Слушайтесь бабулю. Папа скоро вернется.

В дверях Шэрон обернулась – девочки, занятые делом, даже не посмотрели на мать. В вестибюле она взяла чемодан на колесиках, лэптоп, сумочку и вышла.

* * *

Шоссе на пути в аэропорт Сакраменто оказалось свободным, и Соренсен успела на рейс. Она удобно устроилась в кресле салона бизнес-класса, загудели моторы, и самолет взлетел.

С мужем Шэрон разговаривала уверенно, но вопросы не давали ей покоя. Почему Питер Мэтьюз выбрал ее? Лиам прав: несколько выигранных ею уголовных процессов не имели шумного резонанса. Возможно, случилось недоразумение? Задержанный мог ее с кем-то спутать. А мужу следовало поинтересоваться ее мотивацией. Почему она согласилась защищать Мэтьюза? Да просто хотела доказать Лиаму, что способна вести дело, которое будут освещать все средства массовой информации!

Шэрон следовала путем, проложенным простотой ее жизни, пусть и с некоторыми ухабами и рытвинами: счастливое детство в солнечной Флориде, заботливый отец, мать, которую она потеряла в юности, верные друзья, успешная учеба в школе, поступление в университет, где они с Лиамом и познакомились. Обаятельный, забавный, хорошо образованный, он многим девушкам представлялся идеальным мужем. Многим – но не Шэрон, которая посвящала все свое время изучению права и следовала совету отца: «Не теряй независимости, и мир будет принадлежать тебе». Лиам с блеском выпустился из университета, и его взяли на работу в престижную адвокатскую контору, а Шэрон, получив диплом, наконец-то позволила себе отдаться личному счастью, и они поженились. Потом Лиам перешел в штат окружного прокурора, а через какое-то время его избрали членом Верховного суда. Тем временем Шэрон с коллегой открыли скромный адвокатский кабинет. Их клиентами были разводящиеся супруги или оспаривающие увольнение служащие. В суде она защищала жалких, выброшенных из общества правонарушителей. Ничего увлекательного.

Шэрон не завидовала мужу, понимая, что его успех вполне заслужен. Кроме того, он всегда говорил, что трудится как проклятый ради нее и детей. Несколько месяцев назад, когда газета «Ю-эс-эй тудей» решила взять у судьи Соренсена интервью, он произнес много хвалебных слов в адрес жены. Молодая женщина иногда огорчалась, думая, что Лиам понимает, насколько она заурядна…

Чтобы прогнать неприятные мысли, Шэрон занялась материалами, присланными из полиции Лонг-Бич. У Питера Мэтьюза была вполне обычная внешность: круглые щеки, коротко стриженные черные волосы. Один из множества американцев. Темные глаза не излучают угрозы, уголки губ опущены, но не кривятся. Нос с горбинкой тоже не признак агрессивной натуры. И только выступающий вперед квадратный подбородок свидетельствует о железной решимости. Шэрон, впрочем, не питала иллюзий, зная, как обманчива бывает внешность.

Патологоанатом установил, что обоих детей задушили, но Майкла Истеса – руками, а Тима Мастерсона – прочной веревкой.

Улики указывали на виновность клиента Шэрон, но тот отрицал причастность к убийствам и похищению. Можно не мучиться совестью: будущий подзащитный – убийца, отпетый негодяй. Ее задачей будет добиться меньшего срока, убедив Мэтьюза сказать правду, а не вязнуть в бессмысленном запирательстве.

…Командир корабля объявил о посадке в аэропорту Лос-Анджелеса, и Шэрон Соренсен почувствовала небывалое возбуждение.

3

Воскресенье, 25 апреля 2021 года, 14:30

Кэрол Дженкинс, подруга задержанного Питера Мэтьюза, стояла, облокотившись о балюстраду своего голубого, со светло-коричневыми ставнями дома, провожая усталым взглядом редких прохожих. Получив сообщение адвоката, она настояла на том, чтобы встретить ее в аэропорту: хотелось сбежать из дома, где они восемь лет были так счастливы с Питером. Из дома, в котором его вчера арестовали. Вечность назад.

Грозная тень, вооруженная секатором, двигалась вдоль стены. По другую сторону палисадника ее сосед стриг кусты. Он въехал в дом на Дейзи-авеню три года назад после бурного развода, спровоцированного его многочисленными изменами. Кэрол ужасно раздражал вкрадчивый тон записного обольстителя. «Человек не то чтобы дрянной, но болван» – такую характеристику она ему выдала давным-давно.

Кэрол затаила дыхание в надежде, что ее не окликнут, но надежда не оправдалась: сосед узнал, что Питер арестован. Конечно, а как же иначе? Полицейские вывели Питера в наручниках на глазах у всей улицы. Ее добил подлый выпад, замаскированный под участливость: «Как вы себя чувствуете?» Четыре удара невидимого хлыста. Дурнота подступила к горлу. Не утрудившись ответом, Кэрол ушла в дом и едва успела добежать до унитаза. Болван? Не злобный? У нее возникли сомнения.

Холодная вода освежила лицо. Кэрол никогда не была ни красивой, ни даже хорошенькой – черты лица слишком крупные, тело слишком худое, – но сверкающие глаза и улыбка придавали ей неотразимое обаяние. Так считал Питер. Она чувствовала себя любимой в его объятиях.

Сегодня зеркало отражало круги под глазами, мелкие морщины и печальный взгляд. Кэрол не собиралась отвечать на вопрос соседа. Она должна выжить. Перетерпеть. Но сейчас она заперта в воспоминаниях об исчезнувшем счастье…

Кэрол тяжело опустилась на диван в гостиной. Близкие тревожатся о ней – звонят, присылают голосовые сообщения, засыпают эсэмэсками.

Две ее лучшие подруги.

Друзья брата Пола.

Брат всегда рядом. Как двадцать лет назад, когда разбилась ее мечта стать пианисткой. Двенадцать лет, посвященных музыке, улетучились в один момент.

Студенческая пирушка. Разбитые стаканы. Осколок, перерезавший нерв. Пол, заканчивавший медицинскую интернатуру, оказал ей первую помощь, но ситуация была безнадежной. Благодаря стараниям брата подвижность к руке вернулась. Но не быстрота движений. Это испытание еще больше сблизило их.

Кэрол ни с кем не хотела разговаривать, но любопытство победило, когда на экране телефона высветился неизвестный номер. Адвокат предупредила о прилете. Почему Питер выбрал именно ее? Они никогда не имели дела с юристами, не были знакомы ни с одним адвокатом. Кэрол прочла в интернете, что Шэрон Соренсен специализировалась в основном на разводах. Так почему же Питер решил доверить этой женщине защиту своей жизни? Другой звонок сделал некий Марк Уолбейн, тоже aдвокат, «соловей» судебных слушаний, заявивший, что дело его очень заинтересовало и что спасти Питера сумеет только знаменитость.

Слишком поздно. Питер сделал свой выбор. Слишком поздно… Кэрол больше за него не сражалась. Все было кончено – вчера, когда она увидела фотографии. Сегодня утром – в тот момент, когда нашли бедняжку Клайва. Связанный, с кляпом во рту, он лежал в багажнике ее машины.

Кэрол пробрала дрожь. Ее снова затошнило. Она прогнала из памяти лицо мальчика. Это было слишком мучительно.

Снимки обнаружились на жестком диске лэптопа Питера. Того самого, с которым он не расставался ни дома, ни в магазине. Полицейские настояли, чтобы она просмотрела их все, и задавали один и тот же вопрос: «Узнаёте кого-нибудь?»

Ее сразили не сами фотографии, в них не было ничего непристойного. Тревогу, ощущение дискомфорта внушало одно обстоятельство: снятые люди не позировали.

Питер снимал на уроках музыки. Майкла. Тима. Других. Крупные планы сосредоточенных детских лиц с поджатыми губами или недовольно глядящих в ноты. Съемки семейных пикников на пляже. Молодая женщина рядом с машиной сердито смотрит на девочек-близняшек. Парочка откусывает от одного мороженого в ресторане. Ее сосед – с багровым потным лицом и голым торсом – делает зарядку на террасе, надеясь вернуть прошедшую молодость. Еще семьи… Кэрол узнала только своих учеников и соседа.

Изумление сменилось яростью. Питер никогда не говорил ей об этих снимках. Она не чувствовала, что за ней наблюдают. Следят. Зачем он их делал? Что за нелепая фантазия?

Воскресенье, 25 апреля 2021 года, 16:30

Шэрон стояла в зале прилетов, ища на табличках встречающих фамилию «Соренсен» и вдруг заметила темноволосую женщину с усталым лицом и печальными глазами. Ее взгляд скользнул по Шэрон и задержался на седовласой женщине лет пятидесяти в старомодной одежде. Очевидно, Кэрол Дженкинс думала увидеть опытного юриста. Они разговаривали только по телефону: Шэрон сообщила, что представляет Питера Мэтьюза, Кэрол сказала, что встретит ее в аэропорту.

– Добрый день, мисс Дженкинс!

Помимо изумления, даже разочарования, лицо Кэрол выражало неприкрытую враждебность. Она вроде как не заметила протянутую руку и несколько долгих секунд смотрела на хорошенькую тридцатилетнюю шатенку со стрижкой каре, одетую в черный брючный костюм и белую рубашку. Недоумевающая Шэрон представилась.

– Я уже поняла, – сквозь зубы процедила Кэрол. – Я… Я не думала, что вы так… молоды.

Они молча дошли до парковки. В машине адвокат задала подруге Питера Мэтьюза первый вопрос:

– Вы считаете его виновным?

– Не знаю, – буркнула та, глядя на дорогу.

Шэрон не ожидала такого ответа. Она и сама была уверена в виновности клиента, но ведь Кэрол не читала полицейского досье. Что же ей наговорили?

– Почему вы в нем сомневаетесь?

Кэрол тяжело вздохнула.

– Он повез Майкла в Дрейк-парк в день его смерти. Почему я ничего об этом не знала, если он не сделал ничего плохого? Вы наверняка знаете, что исчезнувшего подростка нашли в багажнике моей машины. Кроме того, я обнаружила кое-что еще, о чем и понятия не имела.

– Что именно вы узнали?

– Он фотографировал меня. С учениками. А я этого не замечала. Если уж он со мной так поступил, то…

Ответ удивил Шэрон. В полученных ею документах ни о каких фотографиях речи не было.

– Жертвы фигурируют на снимках?

Кэрол кивнула. Машина направилась в сторону Лонг-Бич.

– Где вы остановились?

– Отвезите меня в участок.

– Вас там ждут? В воскресенье?

– Когда ведется уголовное расследование, воскресенья отменяются. Допрос Питера отложили до моего появления. Еще далеко?

– Через четверть часа доберемся. Почему он выбрал вас?

Кэрол не сумела скрыть раздражения, и от Шэрон это не укрылось, но она не огорчилась. Грубое столкновение с судебной системой неизменно злит близких задержанных.

– Я и сама намерена задать ему этот вопрос.

– Вы не знакомы с Питером? – недоверчиво спросила Кэрол.

– Нет.

Дженкинс сосредоточилась на дороге.

– Можете рассказать о нем?

– Я ведь уже говорила. Сомневаюсь, что знаю его по-настоящему.

Шэрон отступила. У нее еще будет возможность разговорить эту женщину. Потом. Позже.

Машина остановилась у внушительного здания из красного кирпича.

– Я вас подожду.

– Я могу задержаться.

– Я все равно подожду и отвезу вас в отель.

Шэрон пошла к дверям участка.

4

Воскресенье, 25 апреля 2021 года,17:00

Кругленькая энергичная женщина стремительной походкой подошла к Шэрон и крепко пожала ей руку.

– Здравствуйте, мэм, я…

Она не договорила и подчеркнуто внимательно оглядела адвоката. Шэрон кивнула, и ее собеседница продолжила:

– …лейтенант Кейт Хоулен.

– С вами я говорила по телефону? Вы ведете это дело?

Хоулен кивнула, все так же пристально глядя на Соренсен.

– У вас есть полчаса. Потом мы продолжим допрос вашего клиента.

Шэрон проследовала за лейтенантом по лабиринтам коридоров до допросной.

– Вы можете подтвердить, что микрофоны выключены и никто не будет наблюдать из-за «зеркала»²?

– Я не нарушаю законов. Гарантирую конфиденциальность вашего разговора с клиентом.

Хоулен открыла дверь и пригласила адвоката в ярко освещенную комнату. Клиент Шэрон сидел, положив ладони на бедра. Она представилась и протянула ему руку.

– Здравствуйте, господин Мэтьюз. Я – Шэрон Соренсен.

Небритый осунувшийся мужчина не отреагировал. Впечатление, сложившееся у адвоката после изучения дела, подтверждалось: неприметный тип с тусклым взглядом, съежившийся на стуле, даже головы не поднял. Поза тела говорила о покорности судьбе. Он словно уже проиграл. Шэрон обратилась к нему серьезным тоном, которым обычно разговаривала с молодыми правонарушителями, задержанными за употребление наркотиков или мелкие кражи:

– Времени у нас мало, всего полчаса. Давайте проясним сразу: я буду защищать вас, что бы вы ни совершили. Вы должны сказать мне правду, чтобы я определила стратегию защиты и как можно успешнее представляла ваши интересы. Вы убили Майкла Истеса и Тима Мастерсона?

– Я никого не убивал, – равнодушно ответил Питер.

– Что насчет Клайва Морриса?

– Я его не похищал. Этот парень ходит в мой магазин уже два года. Зачем бы я стал причинять ему зло?

Шэрон села за стол напротив Мэтьюза. Разговор с ним внушил ей некоторую уверенность. Питер еще не сдался.

– Вы должны будете убедить не меня, господин Мэтьюз, а присяжных. Но они скорее поверят доказательствам обвинения, а не вашим словам. Советую признаться, чтобы избежать смертного приговора.

– Я никого не убивал, – повторил Питер.

Шэрон хотела бы услышать правду и решила надавить, чтобы он открылся и между ними возникло доверие.

– И тем не менее Клайва Морриса нашли в багажнике машины вашей подруги – там, где вы указали…

Задержанный вздохнул.

– Я его туда не засовывал.

– Откуда вы узнали, что мальчик там? Полицейские обязательно зададут вам этот вопрос.

Питер не ответил. Ну что ж… Доверие не устанавливается по заказу, оно строится. Шэрон поменяла тему.

– Буду откровенна: я не специалист по уголовному праву. Вам лучше выбрать для защиты более опытного адвоката.

Питер впервые поднял глаза и посмотрел на нее с тревогой и одновременно с решимостью.

– Мне нужны вы.

Шэрон считала, что попала в Лонг-Бич по недоразумению, но поведение клиента это опровергало, хотя… Возможно, он ошибся? Она решила все прояснить.

– Почему я?

– В прошлом году я прочел статью о вас и вашем муже…

«Скорее о Лиаме, чем обо мне», – подумала Шэрон.

– Его назначили судьей Верховного суда, но хвалили не только его. Вы тогда выиграли трудное дело. Молодого афроамериканца обвиняли в торговле наркотиками, а вы добились оправдания, доказав, что полиция автоматически связала его происхождение с торговлей в квартале. Вы сражались за него, хотя были государственным защитником. Когда меня спросили об адвокате, я сразу подумал о вас.

– Вы настаиваете на своем выборе? Для меня ваше дело станет первой уголовной защитой.

– Если согласитесь.

– Я здесь, и я буду вас защищать. С вами хорошо обращаются?

– Меня обвиняют в двух убийствах!

– Они не применяли к вам мер физического воздействия?

Питер медленно покачал головой.

– Хотите меня о чем-нибудь спросить?

Он на мгновение задумался.

– Вы виделись с Кэрол?

– Она встретила меня в аэропорту, а сейчас ждет в машине.

– Как она?

– Трудно сказать. Думаю, вся ее жизнь пошла наперекосяк… У вас есть какие-нибудь вопросы по вашему делу?

– Кэрол очень хрупкая. Позаботьтесь о ней. Остальное не имеет значения.

В дверь дважды постучали. Вошли лейтенант Кейт Хоулен и сержант Фред Эмерсет. Кейт сообщила, что сейчас будет продолжен допрос. Внешним видом полицейские напоминали знаменитых Лорела и Харди³: он тщедушный, она дородная. Шэрон пересела на стул рядом с Мэтьюзом. Тот вздрогнул, когда она случайно коснулась его руки.

– Ваше участие в похищении и незаконном удержании Клайва Морриса доказано, господин Мэтьюз, – с места в карьер начала Хоулен. – Вернемся к убийству Тима Мастерсона. Вы заявили, что проводили мальчика после урока музыки по просьбе вашей подруги, его учительницы. Он попросил отвезти его в «Либерти корт», к игровому залу «Чез Марти гейм», находящемуся в ста метрах от его дома на Четвертой улице. Вы подтверждаете свое заявление?

– Да. Потом я поехал дальше.

– Управляющий заявил, что в магазин Тим не заходил.

– Когда я отъезжал, он разглядывал витрину.

– Вы проверили запись с видеокамеры, лейтенант? – вмешалась в разговор адвокат. – Она могла бы подтвердить слова моего клиента.

– Камеры установлены на бульварах и самых людных улицах. Поблизости от места исчезновения детей не было сделано никаких записей, – уточнил Эмерсет.

– Вы когда-нибудь видели этот платок, господин Мэтьюз? – спросила лейтенант, достав из сумки пластиковый пакет с платком из оранжевого муслина.

Питер прищурился.

– Такой есть у Кэрол.

– Как он попал в бардачок вашей машины?

– Не знаю. На прошлой неделе она его искала.

– Когда она его надевала в последний раз?

– Три недели назад. Мы собирались в гости к ее родителям. Платок подходил по тону к изумительному оранжевому платью, в котором она была.

Лейтенант Хоулен проигнорировала сарказм задержанного, надела резиновые перчатки и разложила платок на столе.

– Если я вытяну его вот так, он полностью совпадет со следом на шее Тима Мастерсона.

– Вы нашли следы ДНК мальчика на этой ткани? – спросила Шэрон.

– Нет…

– Значит, у вас ничего нет. Многие носят такие платки.

– Господин Мэтьюз, вы были в «Эльдорадо нейчур сентер» двадцать второго апреля?

– Нет.

– Уверены?.. Мэм, посоветуйте вашему клиенту сотрудничать.

– Мой клиент только что заявил, что не был на том месте, где нашли тело Тима Мастерсона.

– Мы нашли следы шин, совпадающие с отпечатками колес вашей машины.

– На многих автомобилях стоят подобные. Это не доказательство.

Лейтенант довольно улыбнулась.

– Конечно, мэм. Но мы нашли следы ДНК вашего клиента рядом с телом жертвы.

– Его ДНК? В документах про это ничего не было!

– Мы только что получили результаты. Можете как-то объяснить это, господин Мэтьюз?

Питер скрестил руки на груди.

– Вы убили Тима и избавились от тела, но, когда возвращались к машине, вас вырвало. Вы дали слабину и выдали себя.

Питер молчал.

– Лейтенант, я хочу поговорить с клиентом наедине.

– Прервемся на десять минут.

– Кейт, нужно закончить допрос, – попробовал вмешаться Эмерсет.

– Позже, сержант.

Полицейские вышли. Шэрон начала уговаривать Мэтьюза признаться.

– Вы должны мне доверять, Питер; я здесь, чтобы помочь вам.

Мужчина вздохнул и произнес глухим голосом:

– В прошлый четверг я получил телеобъектив и штатив, заказанные отчимом. Я собирался пообедать с матерью и решил положить вещи в багажник. Открыл крышку моей машины и… – У Питера сорвался голос, задрожали руки.

– И что?

– И увидел там труп Тима.

Несмотря на профессиональную выдержку, Шэрон не сумела скрыть изумления.

– В багажнике вашей машины?

– Да.

– Вы отвезли его в «Эльдорадо нейчур сентер»?

– Это было ужасно. Пришлось нести мальчика. Я оставил тело на дороге, чтобы его как можно быстрее нашли.

– После чего едва не потеряли сознание…

– Вы спрашивали, откуда мне известно, что Клайв заперт в багажнике машины. Я догадался, вспомнив о Тиме.

– Но откуда взялась мысль о машине Кэрол?

– Мою полиция уже осматривала.

– У кого-нибудь есть дубликат ключей?

– Вторая связка у меня. Полицейские забрали ее вчера, во время обыска.

Шэрон задумалась:

– Все, что я прочла в вашем деле, не сулит нам ничего хорошего. У полиции есть прямые улики. И они не случайны. Кто может так сильно вас ненавидеть, чтобы подставлять под убийство?

– И правда, кто?

– Если вы не убийца, то должны понимать, что этот человек с вами знаком. Подумайте хорошенько.

Питер вяло кивнул.

– А сейчас вы всё расскажете полицейским.

Питер так и поступил.

– Почему вы не вызвали полицию? – спросил Эмерсет.

– Не хотел, чтобы вы повесили убийство на меня.

– Вы избавились от тела, рискуя уничтожить доказательства!

– Мой клиент запаниковал, с любым может случиться.

– Я не верю в вашу историю, господин Мэтьюз, – отрезала Хоулен.

* * *

Через полтора часа лейтенанту Хоулен не удалось вырвать у задержанного признания, и она закончила допрос.

– Утро вечера мудренее. Обдумайте, что будете говорить завтра.

Адвокат простилась с клиентом и полицейскими, миновала длинные коридоры и вышла из здания. Вечернее тепло медленно обволакивало Лонг-Бич. Кэрол не спускала глаз с Шэрон и думала, как отстранить ее от дела.