Ирлин показательно вежливо предложил всем покинуть подвальное помещение и для убедительности зажег вокруг себя огненное заклинание. В круге пламени он смотрелся устрашающе: темные волосы развевались от движения горячего воздуха, в глазах мерцали отблески огня. Розендар сокрушенно качал головой и что-то негромко говорил магистру Аэлару. Эльф метал на Ирлина возмущенные взгляды, но действовать не торопился, хотя запросто мог дать отпор аристократу и защитить честь своего ректора.

Как только топот ног затих на лестнице, Лана повернулась к Горгорону. Дракон положил голову на лапы и обернул длинный хвост вокруг тела. Глаза его были закрыты, грудь мерно вздымалась в такт глубокому дыханию. Казалось, что дракон спал, и все происходящее его не интересовало. Лана приблизилась и потянулась к магическому Потоку Гора: нет, он не спал, и не был спокоен, но не считал нужным показывать свои эмоции.

Девушка положила ладонь на гладкую теплую шкуру у основания рогов. На ощупь дракон был совершенно невероятный: горячий и упругий, но вместе с тем твердый, словно камень.

– Ты что же, так легко сдашься?

Горгорон не отреагировал на ее слова, лишь тяжко вздохнул. Лана не успокаивалась:

– Просто дашь себя убить? Как твой отец?

В груди дракона послышалось низкое утробное рычание, словно внутри него заводили огромный мощный мотор, и на миг Лане даже стало страшно. Горгорон поднял рогатую голову и повернулся к девушке, пророкотав низким голосом, то и дело срывающимся на рык:

– Мой отец защищал меня. Он отдал свою жизнь в обмен на мою. Не смей говорить о нем так!

– Вот именно! – Лана опустилась перед мордой дракона на колени. – Он отдал свою жизнь, защищая тебя. И как ты собираешься распорядиться его подарком? За что ТЫ готов отдать свою жизнь?!!

Сердце Ланы стучало так быстро и тяжело, что она задыхалась от нахлынувших на нее эмоций. Гор почувствовал ее состояние и протянул к ней голову, коснувшись кончиком морды. Ей сразу же стало лучше: сердцебиение немного замедлилось, и стало легче дышать.

«А я защищал тебя», – и вновь Лана услышала в голове голос Горгорона, совсем человеческий, глубокий и красивый.

В подвале повисла тишина. Наконец, Лана, справившись с душившими горло спазмами слез, произнесла:

– Но я не хочу, чтобы ты отдавал за меня свою жизнь. Без тебя этот мир обречен. И что тогда будет со мной? Об этом ты подумал?

«Что, если Ирлин прав? Что если Пустоту действительно разбудила магия драконов? И единственный способ остановить Ничто, уничтожить последнего из них…»

Горгорон прикрыл глаза:

«Ты носишь Осколок с собой?»

Лана кивнула. Тут же, спохватившись, произнесла:

– Да.

«С его помощью можно открыть портал в любой мир. Ты можешь вернуться домой, я научу тебя, как это сделать. Только тебе потребуется твой якорь – Черная книга. И поторопись – солнце скоро зайдет…»

Машинально Лана сунула руку в ученическую сумку, которая все это время болталась у нее через плечо, и вытащила из нее книгу в черном кожаном переплете. После того, как Рыся взяла ее почитать без спросу, Лана всегда носила волшебную книгу с собой, как и Осколок. Девушка принялась листать ее, с какой-то неожиданной лаской перебирая теплые странички.

– Я прочитала все, что написано в Черной книге. История не закончена, – она нахмурилась и посмотрела на дракона.

«Разумеется, – он по-прежнему разговаривал с ней мысленно, чтобы не пугать своим грозным рыком, – ведь твоя история тоже продолжается».

– Но там написано не про меня! – Лана в сердцах захлопнула книгу. Помолчала, решаясь сказать откровенные слова, – Там написано, как одна любящая женщина смогла снять такой же ошейник со своего короля. – Девушка осторожно провела рукой по полоске металла на шее Горгорона.

Показалось, или дракон усмехнулся?

«Она была могучей чародейкой».

– Ты что же, знал ее? – Лана удивилась, но не сильно. В мире Облачной Академии очень быстро привыкаешь не удивляться.

«Знал…»

Лана почувствовала укол ревности, но решила не выяснять у Гора про эту таинственную волшебницу.

– Может, я и не такая сильная чародейка, к тому же всего лишь человек, но у меня есть вот это, – с этими словами Лана достала из внутреннего кармашка на груди колдовской уголек. Осколок переливался на ладони красно-оранжевыми сполохами, словно живой кусочек настоящего пламени. Впрочем, именно им он и был.

Горгорон снова поднял голову и открыл глаза, посмотрев на Лану так, будто мог ее видеть:

«Для того, чтобы снять ошейник из орихалка, потребуется вся сила, заключенная в Осколке».

– Ну, вся, так вся, – девушка пожала плечами.

«Ты не понимаешь, – голос Гора в ее голове был очень печален, – если ты используешь его силу, чтобы снять ошейник, то уже не сможешь открыть портал в свой родной мир. Ты не сможешь попасть домой».

Лана чувствовала, как в груди стало пусто и противно. Она словно падала в бездонную пропасть, притом, что сидела на каменном полу.

– Ты предлагаешь мне сделать выбор между твоей жизнью и возможностью вернуться домой? – Лана вопросительно вскинула брови. Когда она произнесла эти слова вслух, они оказались еще более чудовищными. – Ты очень плохо обо мне думаешь. Я не хочу стать причиной гибели последнего дракона.

«А я не смею лишать тебя твоей настоящей жизни, той, что была у тебя до Академии», – Гор вытянул шею и осторожно положил голову Лане на колени, стараясь не переносить весь свой немалый вес на хрупкую девушку.

Лана принялась гладить черно-серебристую шкуру. Руки ее то и дело тянулись к глазам дракона, будто хотели нащупать тот недуг, что владел ими. Неожиданно она усмехнулась:

– Ты же говорил, что сумеешь отыскать другой выход в мой мир. Если использовать Осколок, чтобы снять с тебя ошейник, мы решим обе задачи.

«На это потребуется время – я не знаю, как много. А человеческий век короток…»

Лана вздохнула:

– Я верю, что ты справишься.

Дракон поднял голову, устремив взгляд незрячих глаз на Лану. Это было странное ощущение: она вроде видела перед собой морду огнедышащего ящера, но одновременно в ее голове был образ Горгорона-человека. И он смотрел на нее, прикрыв глаза и спрятав слепой взгляд в густых ресницах.

«Это очень непростое решение. Не торопись».

Лана улыбнулась и снова погладила Гора по голове:

– Я уже приняла его. 31

***

– Вот только я не знаю, что мне нужно делать, – Лана растерянно крутила в пальцах колдовской уголек.

«Ты хорошо помнишь свои ощущения в библиотеке и на плацу, когда…» – мысленная речь оборвалась так, будто дракон запретил себе думать о том, что было дальше.

– Я каждый раз чувствовала словно бы легкое дуновение ветерка и уверенность в том, что я больше не одна. Я чувствовала себя целой. И… – Лана с трудом подбирала слова не потому, что ей трудно было оформить мысль, а потому, что они были очень важны и должны были быть произнесены правильно, – просто думала о тебе, – девушка залилась румянцем от смущения.

«Тебе нужно вернуться в такое состояние. Справишься?»

Лана кивнула:

– Я постараюсь.

Повинуясь внезапному порыву, она принялась карабкаться дракону на спину. Горгорон не задавал вопросов, он лишь, как мог, помогал ей лапой и раненым крылом. След от удара волшебной стрелой затягивался гораздо медленнее, чем обычные раны, и все еще кровоточил. Девушка, стараясь не причинить дракону боли, залезла к нему на спину, левой рукой схватилась за ошейник, а в правой сжала Осколок.

Лана закрыла глаза, и снова очень ясно увидела человеческое лицо Горгорона: прямой тонкий нос, густые черные брови вразлет, губы, неожиданно нежные и чувственные. Девушка судорожно вздохнула и почувствовала, как ее подхватило неведомой силой. Закрутило, отрывая от земли… Она была невесомой, она парила в волшебном тумане, среди туч и облаков. А рядом был он, человек-дракон. И Лана не была уверена в том, какая его ипостась волновала ее больше: огнедышащего зверя, сошедшего со страниц старых сказок, или прекрасного мужчины, притягательного и недоступного одновременно.

«Только ни в коем случае не открывай глаз», – в голове раздался негромкий голос Горгорона.

Она чувствовала, как через ее тело струится теплая животворящая сила: от правой руки, сжимавшей Осколок, через сердце, к левой руке, которой Лана держалась за драконий ошейник. Поток этой силы рос и ширился, и вот, сияние раскаленного ошейника стало видно даже сквозь опущенные веки. Но ей не было горячо. Она чувствовала себя очень сильной и очень свободной. И целой.

***

В тот момент, когда Лана наконец ощутила, как сквозь ее пальцы течет расплавленный металл ошейника, подвал залил яркий свет. Это вспыхнули десятки магических светильников, паривших вдоль стен. Светящиеся колдовские шары, подхваченные потоками воздуха, что принесли с собой вошедшие люди, затрепыхались, точно живые.

– Ваше время вышло – солнце садится, – голос Ирлина изменился с момента их недавнего с Ланой разговора. В нем стало больше властных жестких нот, пропала сладость, которая всегда так раздражала Светлану. Видимо, за то краткое время, пока он отсутствовал, у лорда Коннери появились весомые причины к переменам в манерах.

Вместе с Ирлином в подвал вошла команда ловцов, несколько студентов-оборотней и, к удивлению Ланы, мастер Тео. Что забыл щуплый историк в компании взбудораженных крепких парней, пришедших вершить самосуд, было неясно.

Лана сидела верхом на драконе, обняв его руками за шею. Она бросила на вошедших презрительный взгляд:

– Это не страшно, Ирлин. Магистр Горгорон прекрасно ориентируется в темноте.

– Какая разница? – Ирлин пожал плечами. – Горгорон сейчас умрет.

Вперед вышла группа ловцов: у каждого из них в руках была длинная пика из орихалка.

– Где Розендар? – Гор спросил глухим голосом, и Лана почувствовала тревогу, скользнувшую в его магической ауре.

– Он так активно доказывал нам нашу неправоту, что сильно устал и теперь отдыхает, – Ирлин усмехнулся, а Гор тихо зарычал.

Внезапно лицо лорда Коннери потемнело, и он поднял на дракона испуганные глаза. Полный спеси и самодовольства, он не сразу почувствовал освобожденный Поток драконьего чародея. Лана прижалась щекой к горячей черно-серебристой шкуре и прошептала:

– Нам сейчас нужно уходить. Ну, пожалуйста. Они ничего не сделают Розендару, не посмеют, а вот тебе грозит беда.

«Я могу уничтожить их одним вздохом».

– Но ты ведь не сделаешь этого, – Лана поцеловала жесткую шкуру на загривке дракона.

«Нет, – мыслеобраз Горгорона был пропитан горечью, – они – мои ученики».

– Тогда прочь отсюда! – девушка выпрямилась и огляделась в поисках возможного выхода.

Выхода не было, они находились в глухом каменном мешке в самом основании Академии. Ирлин тоже прекрасно это видел и, понимая, что дракону некуда деться, не собирался отступать.

– Тебе некуда бежать, дракон, – Ирлин поднял вокруг себя и команды ловцов магические щиты. – Ату его! – он махнул рукой, отдавая приказ ловчим, но те неуверенно топтались на месте и не торопились встретиться с драконьим пламенем.

Лана почувствовала, как дрогнули магические Потоки колоссальной силы. От напряжения колдовского эфира волоски на ее теле встали дыбом, точно наэлектризовавшись. С потолка посыпались камни: сначала мелкое крошево, затем крупные булыжники, составлявшие свод подвала. Магическая сила Горгорона вырывала их из каменной кладки, делая в потолке брешь.

Вокруг Ланы падали обломки, и дракон, чтобы защитить девушку, вскинул над ней свои крылья в качестве щита. Лишь несколько ударов сердца потребовалось, чтобы в потолке подвала образовалась дыра, через которую пробился молочно-белый лунный свет. И сияние колдовских светильников померкло на его фоне.

– Мы еще встретимся, лорд Коннери, – Горгорон пророкотал и, сильно оттолкнувшись всеми четырьмя лапами, взмыл в ночное небо.

***

Гор проделал дыру в самом центре внутреннего двора, и Лана лишь бросила полный сожаления взгляд на росшие там поломанные сосенки. Несколько взмахов могучих крыльев, и дракон со своей всадницей оказался очень высоко над Академией, а академический лесочек пропал из виду, заслоненный облаками.

И тут Лана почувствовала, что задыхается. Горгорон поднялся настолько высоко, что человеку было трудно дышать там. Дракон уловил ее болезненное состояние и спланировал ближе к земле, нырнув в толщу кучевых облаков.

Лана прильнула к горячей драконьей шкуре. После того, как она сняла с Гора ошейник, пропустив через свои руки колоссальные Потоки магической энергии, ладони жгло и саднило. Девушка положила руки на драконью чешую в надежде на облегчение. Она почувствовала под пальцами легкое приятное покалывание, словно его шкура была наэлектризована. Опустила голову: рядом с Горгороном легче дышалось и пахло свежестью, как после грозы. И боль в ладонях постепенно отступила.

Они летели молча, не общаясь даже мысленно. Дракон мерно махал огромными крыльями, рассекая ночь, девушка обнимала его, вдыхая удивительный драконий запах. Она не думала о том, куда летит могучий зверь, что ждет ее дальше. Ей было хорошо и спокойно, и Лана готова была провести вечность на горячей драконьей спине.

Вот, дракон вылетел из облаков, и Лана распахнула глаза, как могла, широко, чтобы увидеть все открывшееся взору великолепие. Стояла ночь, и внизу, на земле, было темно, но иссиня-черный небосвод был усыпан мириадами ярких песчинок. Звезды мерцали и переливались, словно разговаривали друг с другом. Они складывались в причудливые созвездия, с удивительной художественной точностью повторявшие очертания зверей, птиц или сказочных созданий. Белые, желтые, красные, голубые – они сверкали на черном бархате неба, точно самоцветы.

– В моем мире не бывает таких ярких звезд, – она проговорила в надежде, что дракон ее услышит, несмотря на свист ветра.

«В твоем мире почти нет магии», – Горгорон ответил мысленно.

Лана попыталась общаться с ним также без слов, чтобы не напрягать голос:

«Но ведь и в твоем мире магии почти что нет?» – мысленная речь у нее получилась на удивление легко, будто бы она всю жизнь общалась телепатически.

«Когда-то ее здесь было очень много, – мыслеобраз дракона принес грусть. – Тогда, когда здесь жили мои предки. Звезды помнят драконов».

«Звучит очень красиво и очень печально», – Лана снова обняла дракона. Он был такой большой и сильный, но ей все равно хотелось пожалеть и приласкать его.

«Это действительно очень печально, – показалось, что дракон вздохнул. – Ты не устала?»

«Нет, мне кажется, я могу еще долго лететь верхом на драконе», – девушка улыбнулась и прижалась щекой к жесткой шкуре.

«Этого не потребуется, мы уже почти на месте». 32

***

В темноте Лана увидела силуэт стоявшего на скале замка. Его высокие башни горделиво вздымались к звездам, словно пытаясь дотронуться до них. Замок был темен, в его окнах не горел свет. И, приглядевшись, Лана поняла, что самый верхний его шпиль разрушен.

«Это Таэр Лет – небесная башня, – в голове Ланы прозвучал голос Гора. – Последняя цитадель королей».

«Здесь никого нет», – девушка чувствовала трепет и благоговение – от бастиона исходила аура могучей силы.

«Уже очень давно. С тех пор, как был убит последний король…»

Горгорон плавно спикировал на одну из широких террас бывшего королевского дворца. Он припал на лапы, давая Лане возможность спуститься. С некоторым сожалением, девушка покинула спину дракона – во время полета она могла без стеснения гладить и обнимать его, теперь это выглядело бы бестактно.

– Зачем мы прилетели сюда? – Лана задала вопрос и испугалась звука собственного голоса: настолько неуместным он показался среди торжественной тишины мертвой цитадели.

«Идем», – Горгорон, оставшись в облике дракона, медленно прошествовал вглубь замка.

Он осторожно ступал по каменным плитам, вытянув вперед морду и поводя ею из стороны в сторону. Для Ланы по-прежнему оставалось непостижимым чудом, как он мог так уверенно двигаться, не имея возможности видеть. Внутри бастиона было очень темно, и девушка, в отличие от дракона, совсем не понимала, куда ей идти. Чтобы не потеряться, она вплотную приблизилась к драконьему боку, едва заметно блестевшему во мраке. Чуть помешкав, положила ладонь на черно-серебристую шкуру – сейчас у нее была весомая причина, чтобы коснутся его.

Прошептала:

– Удивительное место: у меня мурашки по коже то ли от страха, то ли от восхищения, то ли от того и другого вместе.

«Это место пропитано древней силой. В залах этого замка все еще горит Черный Огонь», – мысли дракона были пронизаны уважением к памяти предков и невероятной нежностью. Этого сердечного трепета было так много, что у Ланы на глаза навернулись слезы, но спросить, о ком вспомнил Горгорон, она не посмела.

– И все-таки, зачем мы здесь? – девушка спросила все также шепотом. Слух у дракона был хороший, а повышать голос в мертвом замке казалось кощунственным.

«Никто не рискнул бы зайти сюда с недобрыми намерениями, память прошлого охраняет это место лучше любого часового, – Гор остановился. – Ищи, Лана, здесь спрятан еще один Осколок Негасимого Пламени».

В этот момент на небосвод взошла луна, и ее молочно-белый свет проник в зал через широкие окна. Сразу стало видно все, почти как днем. Освещенный лунным сиянием, Гор был похож на серебряную статую, отлитую талантливым скульптором, такой же идеально красивый и такой же неподвижный.

Тревога сжала сердце Ланы холодными пальцами:

– Почему ты не оборачиваешься человеком?

«Потому что так тебе будет труднее прощаться со мной».

– Но я не хочу с тобой прощаться, – девушка понимала, что рано или поздно ей пришлось бы возвращаться в свой родной мир, но не думала, что это может случиться так скоро, и именно в тот момент, когда она хотела этого меньше всего на свете.

«Этот мир чужой для тебя. Тебе лучше вернуться домой, – голос Горгорона в голове Ланы был печален, но, как и всегда, спокоен. Ректор Облачной Академии очень хорошо умел держать свои эмоции в узде. – Ищи Осколок, Лана».

Лана почувствовала, что плачет – по щекам тихо катились слезы – всхлипам было не место под величественными сводами.

– А если я его не найду? Что если его здесь нет? – она проговорила с детской надеждой на чудо и вытерла слезы рукавом рубашки. Не удержалась и шмыгнула носом.

«Он здесь, – Горгорон водил головой из стороны в сторону. Ноздри его трепетали – зверь словно принюхивался. – Я чувствую его, но не вижу».

Лана огляделась. В зале было довольно светло: она видела мебель вокруг себя – кресла и столы, разбитые магические светильники, темные ковры, которые в неверном лунном свете казались запачканными кровью, пролитой здесь много лет назад… Осколок она увидела практически сразу. В дальнем углу, на невысоком столике стояла прямоугольная шкатулка. Из-под ее крышки пробивался теплый желтоватый свет.

Девушка приблизилась и открыла шкатулку. На ней остались отпечатки пальцев Ланы: крышка была покрыта толстым слоем пыли. А внутри коробочки, на темно-бордовой подложке, мягко переливался пламенными гранями колдовской уголек. Осколок Негасимого Огня. Девушка взяла его в руки, и обожженные недавно ладони сразу же скрутило ноющей болью. Она поморщилась и подошла к дракону, держа Осколок двумя пальцами в вытянутой руке.

– Вот он.

«Да, я чувствую. Ты молодец, таирни. Теперь тебе нужно открыть портал домой. С помощью Осколка, сделать это совсем не сложно».

Лана положила ладонь на морду дракона, почувствовав под пальцами трепет его большого тела, и принялась ласково поглаживать жесткую шкуру:

– Почему ты прогоняешь меня?

«Потому что не уверен, что смогу защитить тебя здесь. Моя судьба неопределенна, и я не хочу такой же для тебя».

Внезапная мысль заставила сердце Ланы затрепыхаться, словно раненая птаха:

– Идем со мной! Мой мир не знаком с драконами, а ты можешь быть так похож на человека, – при этих словах Лана покраснела. – Там тебя никто не узнает.

«Твой мир чужд для меня, таирни, также как мой мир чужд для тебя. И потом – я не оставлю Истрос на растерзание Пустоте», – Горгорон убрал морду из-под рук Ланы, прервав ее ласку.

– Но я хочу быть с тобой, – Лана проговорила с надеждой, как величайшее откровение.

«Это невозможно».

– А как же возможность невозможного? – Лана, как могла, оттягивала момент расставания.

«Это лишь мой сладкий сон и твои фантазии», – Гор отошел к окну и подставил морду под льющиеся из него лунные лучи.

– Фантазии?.. – девушка поджала губы: это прозвучало обидно и безнадежно.

Лана пыталась придумать еще хоть одну причину, чтобы остаться:

– Я ведь нашла Осколок. Я так боялась, что моей истинной парой окажется Ирлин…

«Я тоже думал, что это он», – дракон стоял в лунном свете, словно изваяние.

Лана лишь оторопело открыла рот. Затем, спохватившись, клацнула зубами и проговорила:

– Вот как? Но – нет. Ты – мой истинный.

Дракон глухо зарычал, отвернувшись от окна, и Лана испуганно вжала голову в плечи:

– Это невозможно! – он пророкотал вслух, отчего девушка оробела еще сильнее.

С трудом взяла себя в руки и продолжила:

– Почему? Потому что я человек? Какая она, твоя истинная из снов?

Горгорон опустил голову:

– У нее ярко-зеленые глаза, как у всех крылатых.

– Мои глаза зеленые, словно два изумруда, – Лана проговорила и, несмотря на страх, что он внушал ей в этот момент, сделала несколько шагов к Горгорону-дракону. – А какого цвета ее волосы?

Повисла пауза.

– Цвета красного золота…

Лана приблизилась к огнедышащему зверю, подняла руку, чтобы положить ему на голову, но замерла. Так они и стояли: Гор с опущенной головой и Лана с поднятой рукой, не смея прикоснуться друг к другу.

– Ты должна прочертить в воздухе круг рукой с зажатым в ней Осколком и подумать о том месте, где бы хотела оказаться. Представить его во всех деталях и очень захотеть очутиться там, – Горгорон снова перешел на разговор словами, не желая даже немного приоткрывать Лане свои мысли.

– Это ведь из-за меня ты теперь в бегах! – девушка прижала к груди зажатый в кулак Осколок. Это был ее последний довод, – Я никогда себе не прощу…

– Это случилось бы поздно или рано. Такому, как я, невозможно прятаться вечно. Да, и не хочется, – Он продолжал разговаривать вслух, хотя ему явно неудобно было делать это: драконья пасть плохо годилась для человеческой речи. – Открывай портал, – он проговорил это с таким выражением спокойного приказа, что ослушаться его не было возможности.

Лана сделала все в точности, как сказал дракон: прочертила круг волшебным угольком и подумала о своей квартире, о кресле с высокой спинкой, что осталось стоять бесформенной оплавленной грудой в библиотеке Облачной Академии. Подумала о теплом клетчатом пледе, в который куталась долгими зимними вечерами, и который так и остался в их с Рысей общей комнате. Подумала о своем муже, но вместо образа супруга она все время видела лицо ректора магической Академии. Светлана нахмурилась, у нее ничего не получалось. И тогда она подумала о своих детях. И колдовской уголек подчинился ее воле: в воздухе сгустилось туманное марево, и в ткани пространства прорвалась дыра.

Понимая, что Горгорон не изменит своего решения, и что до расставания остались считанные мгновения, Лана растерянно повернулась к дракону:

– Мы еще встретимся? Когда-нибудь?

– Сложно сказать… – Горгорон проговорил возможно тише, чтобы своим грозным рыком не пугать девушку.

Светлана подошла к Гору, наклонилась и поцеловала жесткую черно-серебристую кожу на его морде. Девушка чувствовала трепет дракона – не губами, иным чувством. Его магический Поток дрожал, болезненно изгибаясь из-за тех эмоций, что им владели, но внешне Горгорон никак не показывал этого. Лана вздохнула, точно всхлипнула, и отпрянула от дракона:

– Мне понравилось летать с тобой, Гор, – и шагнула в портал.

– А мне – с тобой, Лана… – дракон проговорил едва слышно.

Но Лана уже не слышала этих слов.