Награда для генерала. Книга первая: шепот ветра

Глава 19

Прежде чем отнести меня обратно к повозке, Шелтер проверил застреленного мага. Тот действительно оказался мертв. Генерал оставил его лежать там, где он упал.

Еще четыре тела лежали рядом с повозкой, но меня волновала не столько судьба напавших на нас отступников, сколько возницы Мэла. Не могу сказать, что мы успели подружиться, но парень мне нравился: он был не слишком умным, но добрым.

К счастью, когда Шелтер коснулся его, он застонал и зашевелился. Только вот управлять повозкой больше не мог: у него была разбита голова, кровь заливала лицо, и он выглядел ужасно бледным, словно был в шаге от могилы.

Генерал помог ему перебраться на соседнее сиденье и сел за руль сам. Несколько раз жалобно взвыв, повозка зарычала и тронулась с места.

У меня в голове все еще царил сумбур, мысли метались из стороны в сторону и ни одна не желала оформиться до конца. Получалось только волноваться за Мэла и раз за разом прокручивать в голове момент, когда неизвестный маг схватил меня, и я против воли заглянула в его лицо, закрытое иллюзией звериной морды.

В доме генерала наше возвращение наделало немало шума. Лакей Глен и камердинер генерала осторожно вытащили из машины Мэла, а меня Шелтер вновь отнес сам. Сразу в мою комнату, где оставил заботам охающей Марии. Ногу мою велел не трогать, сказал, что сейчас придет тот, кто ею займется. Поэтому Мария только суетливо подложила мне под спину подушки и раз пять спросила, не принести ли мне чая, воды или бокал вина. Я от всего отказалась.

Вскоре дверь в мою комнату открылась и на пороге появился мужчина-маг, в котором я не сразу, но все-таки узнала магистра Этьена. Сегодня он был в другой мантии: темно-синей, расшитой цветными узорами. Темные волосы его были распущены, а значит, он готов колдовать.

Этьен вежливо улыбнулся и поздоровался. Мне показалось, что он меня не узнал, но он сел рядом и заметил, потянувшись к моей лодыжке:

– Не бережешь ты свои ножки, Мира. А зря.

Я виновато улыбнулась, пожала плечами и попыталась пошутить:

– Надеюсь, в этот раз генерал хотя бы разрешил вылечить меня до конца? Вроде сегодня я ничем не провинилась.

Этьен замер и посмотрел на меня неожиданно серьезно. На его узком лице карие глаза казались непропорционально большими. Улыбка на моих губах против воли погасла.

– Ты ведь понимаешь, что в прошлый раз он не наказывал тебя? Нет?

– А что же он делал? – нахмурилась я.

– Защищал тебя.

– От кого?

– От тебя самой, – резко заявил Этьен. – А ну как ты бы снова куда-то ломанулась? Так бы и сгинула по пути. А с больными ногами не побегаешь.

Заявив это, он занялся моей новой травмой, а мне оставалось только закусить губу, размышляя над его словами. До сих пор мне не приходило в голову посмотреть на тот приказ генерала с этой точки зрения.

Несколько минут спустя от растяжения остались лишь воспоминание и легкое ноющее ощущение, какое порой возникает при заживании разного рода болячек. Я поблагодарила мага, тот заверил, что оно того не стоит, и ушел.

– Давайте я помогу вам разобрать прическу… точнее, ее остатки, – предложила Мария, уже доставая из комода ночную сорочку. – И расчешу волосы. Вам нужно отдохнуть.

Помощь с волосами я приняла, а вот от ночной одежды отказалась, попросила достать из шкафа любое платье, у которого есть карманы. Прежде чем лечь спать, следовало рассказать Шелтеру нечто очень важное, что последний час просто не хотело формулироваться в мыслях. После манипуляций Этьена у меня не только нога исцелилась, но и в голове прояснилось.

Мария моей неугомонностью оказалась недовольна, но спорить не стала. Хоть мне и удалось убедить ее называть меня просто Мирой, она все равно пока относилась ко мне как к госпоже.

Четверть часа спустя я снова выглядела вполне обычно и пристойно, как выглядела каждый день. Печально причитая, Мария унесла мое вечернее платье с собой.

– И испачкалось все, и порвалось… Как же так, такая красота. Я постараюсь что-нибудь сделать, – пообещала она, исчезая за дверью.

Однако меня судьба платья интересовала сейчас меньше всего. Я спустилась, надеясь, что найду генерала где-нибудь на первом этаже. Смешно, но я до сих пор не знала, где его личная комната. К счастью, он действительно оказался внизу, в большом зале, в котором находился выход на террасу. К сожалению, генерал был не один.

– Надо было хоть кого-то оставить в живых.

Ворчливый голос Керама Нейба заставил меня замереть на месте и метнуться в сторону, к стене.

– Чтобы допросить и выяснить, кто их послал.

– Будь я один, то рискнул бы, – согласился голос Шелтера. – Но со мной были Мира и Мэл. Сдерживаться и оставлять живого означало рисковать их жизнями.

– Мэл будет очень тронут, узнав, что вы так дорожите его жизнью, – насмешливо произнес голос магистра Этьена.

– Как он? – вопрос прозвучал бесстрастно: если генерал и не оценил иронию мага, то демонстрировать не стал.

– Жить будет, но пару дней вам придется обойтись без водителя. Пусть полежит. Голова – это такое дело, тут одной магией не обойтись.

– Слушайте, да к Варегу Мэла, – недовольно огрызнулся Нейб. – Генерал, надо понять, что происходит. Я не припомню, чтобы раньше кто-то так нагло и открыто покушался на вашу жизнь.

– Спокойно, Керам, – осадил его Шелтер. – Мы разберемся. Есть у меня подозрения…

На этом я решила, что пора вмешаться. Отошла от стены и продолжила свой путь, больше не таясь, а потому разговор успел смолкнуть до того, как я появилась в зале.

Мужчины действительно были здесь втроем. Шелтер сидел в глубоком кресле, Нейб стоял у выхода на террасу, опираясь на трость, а магистр Этьен удобно устроился на диване. Однако стоило мне появиться, он тут же подскочил на ноги. Генерал остался сидеть.

– В чем дело, Мира? – спросил он, тревожно хмурясь – Я думал, ты легла спать.

– Мне очень нужно поговорить с вами, господин генерал, – прямо заявила я, против воли настороженно косясь на управляющего.

– Говори, – разрешил Шелтер.

– Наедине, – уточнила я.

– Кажется, мне пора удалиться, – хмыкнул Этьен, поглядывая то на меня, то на Шелтера. – Генерал, вы уверены, что в этот раз действительно не пострадали? Может быть, я все-таки проведу обследование?

– Я в порядке, – заверил Шелтер, глядя на меня не то вопросительно, не то удивленно.

– Точно? А то смотрите, завтра обнаружите у себя какой-нибудь перелом, а меня уже не будет. Порталы – магия энергозатратная. Не хотелось бы прибегать к ней лишний раз.

– Я в порядке, Этьен, – немного раздраженно повторил Шелтер, тяжело поднимаясь из кресла. И неожиданно кивнул мне. – Идем-ка со мной, Мира. Прошу меня простить, господа.

Он вышел из зала, оставив крайне недовольного Керама Нейба и обеспокоенного Этьена вдвоем. Я последовала за ним, полагая, что генерал отправится в свою любимую, более закрытую гостиную, где нас сложнее будет подслушать. Однако Шелтер почему-то привел меня на кухню.

По случаю нашего ужина в гостях Галии дали выходной на этот вечер, поэтому здесь было пусто и царила полутьма. Горело лишь несколько маленьких светильников на стенах, которые Морроу по всему дому выключал последними, когда сам укладывался спать.

Шелтер сел в торце длинного стола, за которым ела прислуга, и посмотрел на меня. У него был усталый вид, похоже, магическая стычка не прошла бесследно, но губы все равно едва заметно дрогнули в улыбке.

– Свари мне шоколад, – попросил генерал неожиданно.

– Какой? – несколько оторопело поинтересовалась я, недоверчиво глядя на него.

– Тот, что ты варила в первый раз. Тогда, в Оринграде.

Я нахмурились, практически забывая, для чего вообще спустилась и нашла его. Что за странная просьба?

– Вам же не понравилось…

Он улыбнулся шире и покачал головой.

– Еще как понравилось. Никогда не думал, что горячий шоколад может быть таким.

– Но почему вы тогда сказали, что он был пресным? – продолжала недоумевать я.

Это все что, какая-то шутка?

– Я солгал, – со вздохом признался генерал, пожав плечами.

– Зачем?

– Чтобы не платить.

Я неуверенно улыбнулась ему в ответ.

– А по вам и не скажешь, что вы ищете способы сэкономить.

– Иногда трудно удержаться. Так ты сваришь?

– Конечно, – заверила я, подходя к плите и чувствуя, как губы расползаются в улыбке шире.

Совсем как на вечеринке до того, как я подслушала разговор девушек. Даже не думала, что мне будет настолько приятно узнать, что генералу нравится мой шоколад.

– И себе свари, – предложил он. – Заодно и поговорим, о чем ты там хотела.

* * *

– Я не собиралась подслушивать, это вышло случайно, – заверила я генерала четверть часа спустя, когда шоколад был сварен и разлит по чашкам и я села рядом с Шелтером. В глаза ему предпочитала не смотреть, делая вид, что все мое внимание сосредоточено на помешивании шоколада в чашке. – Только, пожалуйста, не спрашивайте, как именно это вышло.

– Хорошо, – спокойно согласился он, тоже помешивая маленькой ложечкой свой напиток. – И что же такого ты услышала?

– Обрывок разговора капитана Морана и господина Нейба. Господин Нейб спросил, почему нельзя просто убить кого-то, мол, так оно надежнее, а капитан Моран возразил, что этого недостаточно, нужно, чтобы этот кто-то видел, как рушится все, что он создал.

Я испуганно замолчала и все-таки осторожно покосилась на Шелтера. Его лицо пока не выражало никаких эмоций, только готовность слушать.

– И? – подтолкнул он.

– Что – и? – растерялась я. – Это же наверняка они! Они организовали нападение на вас.

Шелтер понимающе кивнул, хмыкнул и покачал головой.

– Нет, Мира, ты ошиблась. Они говорили не обо мне.

– А о ком же тогда?

– Не знаю, – он пожал плечами. – Но Керам и Риталь не могут ничего замышлять против меня. В них я абсолютно уверен.

Я растерянно хлопнула глазами. Пусть и сама еще недавно думала, что наверняка ошиблась, сейчас, после событий на лесной дороге, я не сомневалась, что тот разговор шел именно о Шелтере.

– Но как вы можете быть уверены? О ком еще могла идти речь?

– Да о ком угодно, – отмахнулся генерал. – У них могут быть какие угодно враги. Я не собираюсь вмешиваться.

– Разве у них могут быть общие враги? – усомнилась я. – Что у них вообще может быть общего?

– Они братья, Мира, – сообщил Шелтер спокойно. – По матери. Керам старший. Его отец погиб, когда он был совсем маленьким. Мать вышла замуж второй раз за отца Риталя. Тот сына от первого брака дома едва терпел, имя свое ему не дал, а как только возраст позволил, выгнал служить в армию. У Керама к военному делу душа никогда не лежала, но кто ж его спрашивал? Кое-как он дослужил до капитана, был ранен и списан. Прозябал в нищете на скромную пенсию. Когда Риталь стал моим адъютантом, он рассказал мне про брата, попросил найти какую-то возможность помочь. Как-то так вышло, что, несмотря на отношение отца, братья выросли очень дружными. Я взял Керама к себе управляющим, и он оказался очень смышленым, так что я не пожалел. А Риталь с тех пор безоговорочно мне предан. Потому что благодарен. Они оба. Так что нет, Мира, им не нужны ни моя смерть, ни мой крах.

Я смущенно насупилась. Звучало разумно, но до конца не убедило. Я никак не могла понять, почему, пока не вспомнила еще один момент.

– То, о чем они говорили, должно как-то касаться вас. Потому что господин Нейб упомянул меня, сказал, что я могу создать проблемы, а капитан Моран возразил, что я проблемой быть не могу.

– Мира, ты просто что-то не так поняла, – настойчиво повторил генерал. И немного раздраженно, как мне показалось. – Сама подумай: меня сегодня пытались убить, а с твоих слов они говорили о том, что это не вариант.

– Может быть, они передумали, – не сдавалась я. – Вдруг господин Нейб убедил капитана Морана?

Шелтер снова приглушенно рассмеялся, поднося к губам чашку с шоколадом. Я обиженно замолчала.

– Прости, – заметив мою реакцию, генерал оборвал смех. – Я очень ценю твое беспокойство и желание помочь. Только я уверен, что тот, кто сегодня подослал ко мне отступников, задумал убить меня уже давно.

– Откуда вы знаете? – удивилась я, от волнения крепче сжимая чашку, которая пока так и оставалась полной.

Генерал ответил не сразу, сделал еще один задумчивый глоток, словно размышлял, стоит ли посвящать меня в свои догадки. Я уже думала, он скажет, что это не мое дело, но он объяснил:

– Полагаю, это продолжение нападения на нас по дороге в Сиран. Очень уж почерк похож.

Мне снова пришлось несколько раз бессмысленно моргнуть, прежде чем его слова улеглись в голове.

– Вы думаете, это месть сиранцев за проигрыш в войне?

– Я думаю, что в прошлый раз кто-то использовал сиранцев, чтобы их руками избавиться от меня, – поправил Шелтер. И тут же пояснил, видя мою растерянность: – Понимаешь, то нападение было или очень глупым, или подозрительно удачным. Откуда сиранцы могли знать, что я поеду вечером по той дороге? А если они не целились специально в меня, то какой смысл был в их акции? Подумаешь, убили бы несколько варнайских офицеров и рядовых. Какой от этого прок? Другое дело – убить генерала. Но тогда кто-то должен был им сообщить, что еду я.

– А кто знал, что вы поедете именно вечером?

– Да многие, – Шелтер поморщился. – Моран, конечно, полковник Ридд, еще несколько офицеров. Плюс кто-то мог слышать из рядовых.

– Мне показалось, полковник Ридд тогда удивился, что вы поедете, – возразила я, внутренне содрогаясь от воспоминаний о том дне.

– Нет, он подозрительно картинно возмутился этим, – тихо заметил Шелтер. – Он знал, что я собираюсь ехать. И что я тороплюсь.

– Но он тоже был с нами. И мог погибнуть.

– Мог, но не погиб, – хмыкнул Шелтер. – Прекрасное алиби.

– И зачем ему это?

– А мы давно не ладим. У него были все шансы стать генералом, но повышение досталось мне, хотя я моложе и служу меньше. Возможно, он просто пытается таким образом восстановить справедливость.

– И что вы будете теперь делать?

Шелтер посмотрел на меня, и по спине от его взгляда пробежал холодок. Рядом вдруг снова оказался кровавый генерал, готовый расправиться с врагами быстро, эффективно и безжалостно.

– Я разберусь с этим, Мира. Мне жаль, что они испортили нам вечер, но больше тебе опасаться нечего. Через три дня я уеду, а со мной уедет и угроза. Мои враги не твоя забота. Это только мои проблемы. Ложись спать, милая, – посоветовал он, допивая и поднимаясь на ноги. – Спасибо за шоколад и за компанию сегодня.

– Генерал, постойте! – Я тоже поспешно вскочила и удержала его за локоть.

Тут же испуганно отдернула руку, а Шелтер удивленно оглянулся на меня.

– Что-то еще?

– Да.

Я опустила руку в карман платья и достала ожерелье, которое он на меня надел перед отъездом.

– Вот, возьмите, – попросила я, стараясь унять дрожь. Даже прикасаться к столь дорогой вещи было немного страшно – вдруг испорчу? – А то еще случится что-нибудь…

– Не возьму. Это теперь твое. Считай его подарком.

– Я не могу, – заявила я, помотав головой для убедительности. – Это очень дорого. Одно дело принять от вас платье, другое…

– Мира, – перебил генерал с усталым вздохом. – Давай не будем спорить. Это ожерелье твое, и не смей отказываться. В конце концов, это твоя единственная страховка. Может пригодиться.

Наверное, я сегодня все-таки очень сильно ударилась головой во время нападения, потому что его слова снова казались мне бессмысленными. Какая еще страховка?

Шелтер слегка раздраженно закатил глаза, как будто его утомила моя непонятливость. Он шагнул ко мне и чуть наклонился, приближая свое лицо к моему.

– Я не хотел тебе этого говорить, чтобы не усложнять наши… отношения. Я советовался с законниками. Со всеми, до кого время позволяло доехать. Насчет тебя. Освободить тебя я не могу, но ты все-таки не обычная рабыня. Ты моя награда за службу. Врученная мне Магистром при свидетелях на официальной церемонии. А это значит, что в своей посмертной воле я могу потребовать, чтобы ты никогда не принадлежала другому. Все, с кем я советовался, сошлись во мнении, что Магистр удовлетворит такое последнее желание национального героя. Так что я внес в завещание соответствующий пункт. Если я погибну во время очередной кампании, ты получишь свободу. Конечно, никто не будет с тобой возиться, тебе просто выдадут документы гражданки Варнайского Магистрата. Теперь, когда ты столько времени провела в моем доме, в Оринград тебе лучше не возвращаться, но и здесь ты жить не сможешь. Завещать тебе даже скромную сумму я не могу, потому что пока я жив, ты рабыня и не можешь быть включена в завещание. Поэтому единственное, что у тебя останется, это мои подарки. Дарить наложнице одежду и украшения я в праве. А мы ведь никому не скажем, что ты не была наложницей в полном смысле этого слова? Так вот, ты всегда сможешь заложить это ожерелье или продать. Денег хватит, чтобы уехать, куда ты захочешь, и на первое время там. Поэтому спрячь его как следует. На крайний случай. Сама видишь: если меня не убьет война, то свои же готовы всадить нож в спину. Я не смогу защищать тебя всегда.

Я смотрела в его глаза, казавшиеся сейчас совсем черными, с ужасом и непониманием. Когда Шелтер замолчал, я смогла задать только один вопрос:

– Почему?

– Что почему?

– Почему вы так добры ко мне? То, что вы делаете сейчас, выходит за рамки обычного милосердия. Чем я заслужила?

Уголки его губ вновь приподнялись в улыбке. Сегодня генерал был щедр на них.

– Не волнуйся, милая. Отрабатывать мою щедрость не заставлю.

– Зачем вы так? – обиделась я. – Теперь я знаю вас достаточно хорошо, чтобы не оскорблять подобными подозрениями. Но я все равно не понимаю…

– А я не готов объяснять, – спокойно парировал он. – Просто прими как данность, Мира. Считай, что я… замаливаю грехи. Может быть, мне зачтется твоим Тмаром. Или другим богом. Хотя, конечно, я надеюсь, что их не существует, ибо груз моих грехов слишком велик.

Я стиснула зубы, чтобы не брякнуть чего-нибудь лишнего. Язык жег вопрос, имеет ли его поведение отношение к тем болезненным воспоминаниям, которые я неосторожно всколыхнула, но задавать его было нельзя: генерал поймет, что я подслушала и его разговор с полковником Лингором. Оставалось только кивнуть.

Глава 20

Утром за завтраком генерал был молчалив, задумчив и хмур. На его лице оставались следы вчерашней усталости, как будто вместо того, чтобы спать, он всю ночь занимался какими-то делами. О нападении напоминало несколько ссадин и мелких царапин, которые он не стал залечивать. На нем была повседневная военная форма, и это означало, что он снова собирается уехать по делам.

– Как себя чувствует Мэл? – спросила я, просто чтобы хоть как-то завязать разговор и отвлечь Шелтера от явно невеселых дум.

– С ним все в порядке, насколько мне известно, – отозвался генерал после небольшой паузы, как будто не сразу понял смысл вопроса. – Пока отлеживается. Если хочешь, можешь его навестить, ему будет приятно.

Я кивнула, давая понять, что мне эта идея нравится и я обязательно зайду к пострадавшему вознице.

– А как же вы теперь без него? Вы ведь куда-то собираетесь, да? Кто вас повезет?

Шелтер, до сих пор больше внимания уделявший собственной тарелке, наконец поднял на меня взгляд и улыбнулся. С заметным усилием.

– Ты вчера могла убедиться, что я прекрасно справляюсь с вождением сам. Водитель в моей жизни не реальная необходимость, а скорее дань положению. Как и камердинер. Знаешь, я ведь прекрасно могу одеваться и раздеваться сам, на войне у меня нет помощников.

– Так вы их держите только потому, что вам так положено? – удивилась я. – Они подчеркивают ваш статус богатого человека?

– Я держу их, потому что теперь достаточно богат, чтобы оплачивать прислугу, – поправил Шелтер. – А людям нужна работа. Это своего рода перераспределение средств в обществе.

Я снова кивнула, на этот раз медленно, задумчиво. Генерал снова и снова заставлял меня смотреть на привычные вещи с неожиданных точек зрения, из-за чего мир, ранее такой простой и понятный, обретал новые очертания, играл неожиданными красками. Порой это пугало, но в то же время очень мне нравилось.

– Вы надолго сегодня? – поинтересовалась я, помолчав немного. – Вернетесь к обеду или к ужину?

– К обеду точно нет, даже к ужину едва ли, так что не жди меня. Через три дня я уеду, а кое-какие дела еще остались.

Внутри что-то неприятно дернуло, я нахмурилась, недовольно ковыряя пальцами рыхлую булочку. Обычно они мне очень нравились, но сейчас аппетит вдруг пропал.

– Какой-то дурацкий у вас отпуск, генерал Шелтер, – не сдержавшись, проворчала я. – Вы совсем не бываете дома, только и делаете, что разъезжаете по делам.

– Только не говори, что ты по мне скучаешь, – насмешливо попросил он.

Я бросила на него взгляд исподлобья. Он сидел очень прямо, держа в руках изящную чашку с кофе, так и не донеся до рта. Судя по кривой ухмылке, его слова были просто едкой шуточкой, на какие он бывал щедр, но я вдруг с удивлением поняла, что они попали точно в цель.

Это стало для меня неожиданным открытием, как накануне я с удивлением поняла, что близость генерала вселяет в меня покой и уверенность в собственной безопасности. Теперь оказалось, что я начала по нему скучать. Начала заранее, ведь он еще не уехал, а мне уже стало грустно от мысли, что вскоре я буду завтракать, обедать и ужинать одна. Ну, может быть, слуги возьмут в свою компанию, как делают иногда и сейчас, когда Шелтер в отъезде. Но это будет не то. Мне будет не хватать его общества. Его умных, пусть и циничных, рассуждений, его рассказов, порой неуместных и жестоких шуток.

Три дня. Один из которых он уже совершенно точно проведет неизвестно где, вернувшись ближе к ночи.

– Хорошо, не буду, – буркнула я, снова опуская взгляд на истерзанную булочку.

На несколько долгих секунд в столовой повисла тишина, которую разрушило позвякивание чашки, поставленной обратно на блюдце.

– Хочешь, я никуда не поеду? – неожиданно предложил Шелтер.

Я удивленно посмотрела на него, забывая о многострадальной булочке. Как это часто случалось, попала в плен темных глаз. Только сегодня их тьма не пугала. Как обычно, она казалась вездесущей, обволакивающей и проникающей внутрь, но сейчас еще и невероятно теплой как летняя ночь.

– Только скажи, и я останусь, – продолжил Шелтер мягко. – Но тогда тебе придется весь день провести со мной, потому что если я останусь, то только ради твоей компании. Так что скажешь? Мне уехать или остаться?

Во рту мгновенно пересохло, и язык как будто парализовало. Я не знала, что делать. Вот так открыто заявить, мол, оставайтесь, господин генерал, мне так хорошо с вами? Стыдно же… Нельзя же забывать о том, что я сюда привезена насильно и должна бы по-прежнему испытывать если не ненависть, то хотя бы неприязнь к завоевателю, вторгшемуся в мой родной город, похитившему меня из дома…

Даже если бы я очень хотела и старалась разжигать в себе негативные чувства к генералу, у меня вряд ли получилось бы, а я даже не старалась. Он был добр ко мне и по странной иронии судьбы заботился о моем благополучии гораздо больше, чем родной отец, о котором я хоть и продолжала вспоминать, но к которому мне все меньше и меньше хотелось возвращаться.

Генерал молчал. Смотрел на меня, забыв про завтрак, и молчал. Ждал ответа.

– Хочу, – наконец тихо и ломко выдохнула я.

– Что? – он вопросительно приподнял брови, на его губах появилась плутоватая улыбка.

«Вот же негодяй, – в отчаянии подумала я. – Обязательно надо выцарапать из меня полноценный ответ, как будто и так не понятно…»

Откашлявшись, произнесла нарочито громко:

– Я хочу, чтобы вы остались, господин генерал. Сегодня чудесный день, а у вас есть великолепный сад, который вы совершенно не цените. Мы могли бы прогуляться по нему. Господину Юнту будет очень приятно.

– Хорошо, – легко согласился Шелтер. – Так и сделаем. И, может быть, придумаем что-то еще.

И он спокойно вернулся к трапезе, а у меня только теперь сердце забилось быстрее, мешая дышать и даже думать, я уж не говорю про есть. До сего момента мне все казалось, что он просто подтрунивает надо мной. Ведь не мог столь серьезный человек бросить все свои дела ради целомудренного общения с «недоналожницей», у которой «всех достоинств – готовит вкусно». Или это на него такое впечатление произвел вчерашний горячий шоколад? Но в этот раз я точно ничего не нашептывала, даже в мыслях ничего постороннего не было.

Следом в душу закралось подозрение: а если он никуда и не собирался? Мало ли для чего он надел форму. Или у него просто ничего важного, и он решил разыграть меня, посмотреть, как я отреагирую?

Впрочем, от этих предположений пришлось отказаться, когда после завтрака мы вышли в холл, где генерала уже ждал господин Нейб. Услышав, что Шелтер передумал ехать по делам, управляющий не смог скрыть изумления.

– Но, господин генерал… – попытался возразить он.

Договорить ему не дали:

– Керам, езжай сам. Ты прекрасно справишься и без меня, как справляешься постоянно. А у меня отпуск. И сегодня я хочу отдохнуть от всех дел.

На последних словах он оглянулся на меня и едва заметно улыбнулся. Нейб тоже посмотрел на меня, но от его взгляда мороз пробежал по коже, мгновенно захотелось куда-нибудь спрятаться. И как-то так само собой получилось, что спрятаться я попыталась за спиной Шелтера.

– Как скажете, генерал, – холодно уронил Нейб и поковылял к выходу. Его трость оглушительно громко стучала по гладким мраморным плитам холла.

– Божественный Тмар, что я ему такого сделала? – пробормотала я, когда за Нейбом закрылась дверь. И под вопросительным взглядом Шелтера пояснила: – Он меня с первого дня ненавидит.

– Поверь, лично ты здесь совершенно ни при чем, – заявил генерал, но объяснять не стал. Лишь протянул мне руку и предложил: – Идем?

После секундного колебания я вложила руку в его горячую ладонь, испытывая одновременно и сомнения, и волнение, и предвкушение.

Шелтер же уверенно потянул меня к выходу.

* * *

– О боже, что это? – изумленно выдохнула я, впервые оказавшись в неприметном одноэтажном строении. Оно стояло с той стороны особняка, куда я до сих пор не доходила.

Мы с Шелтером уже успели нагуляться по саду, действительно очень обрадовав визитом старика Юнта. Тот с суетливым вдохновением принялся показывать генералу, что и где он посадил в этом году, как разрослось то, что он посадил в прошлом, и поделился планами на будущее. Как ни странно, Шелтер проявил к его рассказу вежливый интерес и похвалил за отличную работу. Мне тоже перепало похвалы, когда Юнт обратил внимание на клумбы, за которыми последние две недели ухаживала я.

– Оказывается, вот в чем твое истинное призвание, – пошутил Шелтер. – Совсем не шоколад, а цветы.

– Одно другому не мешает, – возразила я. – Просто шоколад и выпечка в том объеме, что я привыкла их готовить, здесь не нужны, а мне крайне необходимо чем-то занимать руки. И потом… Цветы поднимают настроение и дарят вдохновение.

Шелтер кивнул, глядя на меня с какой-то совсем незнакомой задумчивой улыбкой. Иногда я так жалела, что не могу проникать в его голову и подслушивать мысли так же легко, как он забирается в мои. Мне оставалось только гадать, что творится в его душе.

– Пойдем, покажу тебе кое-что, – предложил генерал, когда мы распрощались с садовником, а я пообещала, что приду помогать ему завтра.

И вот тогда Шелтер привел меня в небольшое строение, в котором стояло… оно. Чем-то это напоминало велосипед, каких хватало и в Оринграде, по крайней мере, у него тоже было два колеса и сиденье. Только я не нашла педалей, а колеса были громоздкими, тяжелыми на вид. Да и вся конструкция обвешана чем-то черным вперемешку с серебристыми блестящими трубами.

– Это мотоцикл, – лаконично объяснил Шелтер. И частично подтвердил мою догадку: – Что-то вроде велосипеда, но ездит как машина: с помощью двигателя.

– Выглядит грозно, – заметила я, обходя «мотоцикл» по кругу и разглядывая хищно изогнутые ручки руля.

– Рычит еще грознее, – ухмыльнулся Шелтер. – И развивает скорость не меньшую, чем машина, только ощущается она совсем иначе, потому что вокруг тебя нет защитного панциря кабины. Только ветер в ушах свистит.

Я попыталась это представить, но не смогла, а генерал неожиданно предложил, очутившись у меня за спиной и наклонившись к уху:

– Хочешь прокатиться?

Его горячее дыхание обожгло мочку и щекотно коснулось изгиба шеи, из-за чего по коже пробежала небольшая стайка мурашек, а сердце вновь подпрыгнуло и трепыхнулось.

– Не знаю, – отозвалась я и повторила его же слова: – Чтобы чего-то хотеть, надо знать, каково это. Но я все равно не смогу им управлять. Я и на велосипеде ездить не умею, у меня его никогда не было.

– Ты будешь пассажиром, мы легко поместимся вдвоем. Соглашайся, это тоже весьма вдохновляет. Правда, – он интимно понизил голос, наклоняясь к моему уху еще ближе, – ради этого удовольствия все-таки придется раздвинуть ноги.

Я непроизвольно дернулась, пытаясь отстраниться, а Шелтер – зараза такая – рассмеялся. И перед тем, как я успела что-то сказать, пояснил:

– Чтобы сесть на мотоцикл. Видишь, сиденье довольно широкое, это почти как сидеть на лошади. Только впереди буду я, и тебе придется держаться за меня.

Иррационально захотелось его стукнуть, и неподобающее желание так напугало меня, что я обхватила себя руками. Во избежание.

Но несмотря на необходимость для поездки смущающей позы, я не смогла воспротивиться искушению согласиться. К счастью, на мне сегодня было платье с расклешенной юбкой, не стесняющее движений. Оставалось только сесть так, чтобы оно не задралось во время поездки очень уж непристойно.

Шелтер вручил мне смешные огромные очки на резинке, такие же надел сам и пояснил:

– Чтобы песок в глаза не летел.

Я не смогла сдержать смех. На мой взгляд, он стал похож на гигантскую муху, только без крыльев. Я, наверное, выглядела так же смешно.

– Держись крепче, – велел Шелтер, когда мы уселись и я положила руки на его плечи, предварительно оправив платье.

– Я держусь.

– Нет, так ты свалишься на первой же кочке. Обними меня обеими руками и держись как следует.

Я смущенно закусила губу, медля исполнить приказ. Неловко было так прижиматься.

– Мира, ты же обнимала меня вчера в лесу, – насмешливо напомнил он. – И ничего страшного не случилось, тебя не поразила молния божественного гнева.

Желание стукнуть его вернулось, поэтому я торопливо обхватила генерала руками, опять же – во избежание.

– Так-то лучше, – хмыкнул он, убирая ногой опору, на которой мотоцикл держался, и отталкиваясь от земли, чтобы сдвинуть его с места.

Секунду спустя взревел тот самый волшебный двигатель, и я тихо ойкнула, когда мотоцикл рванулся вперед, а меня дернуло назад. Руки сами собой крепче вцепились в Шелтера.

Мы выкатились из строения, проехали по узкой дорожке и вскоре выбрались на аллею, где скорость движения стала еще больше. Меня сковало ужасом, захотелось закричать генералу на ухо, чтобы он немедленно остановился, но воздух ударил в лицо, ворвался в легкие, и я почти задохнулась от столь резкого и безжалостного вторжения.