Loe raamatut: «Награда для генерала. Книга первая: шепот ветра», lehekülg 8

Глава 10

Засыпала я все равно тяжело и тревожно. Снова долго прислушивалась к тишине, ловя любой шорох и в глубине души каждую секунду ожидая услышать шаги генерала Шелтера, приближающегося к моей спальне. Но дом оставался спокоен и тих, и в итоге я уснула.

Утром никто не стал меня будить. Я проснулась сама, впервые за последние несколько дней – или даже лет – чувствуя себя по-настоящему отдохнувшей. Открыв глаза, обнаружила, что комната залита светом высоко поднявшегося солнца. Как я и предположила накануне, относительно окон кровать стояла так, что ни один шальной лучик не сумел меня потревожить.

Просыпаться так поздно было странно, но еще непривычнее я себя чувствовала оттого, что меня не ждали никакие дела. Приход чужой армии разорвал привычный круг рутины несколько дней назад, с тех пор моей жизнью распоряжались каждую минуту, а сейчас я вдруг осознала: я не знаю, что делать дальше. Должна ли я спуститься и найти генерала? Или мне следует остаться в комнате и дождаться, когда меня позовут или ко мне придут?

Посидев немного на кровати в нерешительности, я пришла к выводу, что для начала неплохо будет встать и привести себя в порядок. Надевать опостылевшее, чересчур нарядное и непривычно открытое платье не хотелось, но выбора не было. Со временем придется как-то решить проблему с гардеробом.

Пока же пришлось облачиться в единственный имеющийся у меня наряд. Умываясь, я поймала в зеркале собственное отражение и удивленно разглядывала его не меньше минуты. Накануне на изучение себя не нашлось ни сил, ни внимания, а сегодня я наконец разглядела, что из зазеркалья на мир смотрит бледное и болезненное эхо меня прежней. От красоты, наведенной перед показом Магистру, не осталось и следа, но и моей прежней обычной миловидности не стало.

Больше всего огорчал взгляд. Он был почти таким же мертвым, как у тех девушек, что мы встретили в доме, где содержалась «коллекция». Взгляд человека, который больше не мечтает о чуде.

И я разозлилась. Наверное, впервые по-настоящему разозлилась на саму себя. За то, что сдалась без боя как мой родной город. Нет, я не питала иллюзий насчет того, что могла бы ответить силой на примененную ко мне силу. Но как жить с тем, что со мной случилось – и еще случится – решать было мне. Мне не нравилось, что я заранее начала себя хоронить.

Перед зеркалом пришлось провести еще пару весьма неловких минут, пока не получилось заставить себя улыбнуться отражению. По-настоящему улыбнуться, так, чтобы снова загорелись глаза и вспыхнул румянец на щеках.

– Давай, милая, ты сможешь, – прошептала я, не замечая, что уже подхватила только вчера придуманное Шелтером обращение.

Щеки в итоге все равно пришлось прищипнуть, но улыбка получилась почти естественной. Немного грустной, но я решила, что пока хватит и этого. Пообещала себе, что буду работать над ней каждое утро. У меня могут отнять свободу, меня могут насильно лишить чести, но забрать право радоваться жизни, надеяться на лучшее и мечтать о светлом будущем я им не дам. Я не позволила этого отцу и Оринграду, не позволю и генералу Шелтеру и Варнайскому Магистрату.

С таким настроем и немного грустной улыбкой на губах я и вышла из комнаты, чтобы найти в огромном шикарном доме хоть одну живую душу. Очень уж хотелось есть.

Однако в коридорах я так никого и не встретила, пустой оказалась и столовая на первом этаже. Я поплутала еще немного, пока не услышала приглушенные голоса и звонкий смех, который, как мне показалось, принадлежал горничной.

– А я ему и говорю: «Господин Нейб, мне иногда кажется, что вам такую же трость в задницу вставили», – эта фраза, сказанная смутно знакомым голосом, стала первой из тех, что я расслышала целиком.

В ответ рассмеялись уже двое: звонкий девичий голосок и каркающий женский. Я бы решила, что второй принадлежит Мег, если бы не знала наверняка, что та осталась в Варнае.

– Очень сомневаюсь, что вы именно так ему и сказали, – недовольно прокомментировал голос дворецкого.

– Вероятнее всего, он только подумал и то не очень громко, – тихо добавил еще один мужской голос. Кажется, это был лакей, прислуживавший нам за ужином.

– Я клянусь вам…

Поклясться Мэл – а главным рассказчиком оказался возница генерала, я узнала его по характерной форме – ни в чем не успел, поскольку я уже вошла в кухню, вызвав появлением неожиданный переполох. Мгновенно смолкли смех и голоса, звякнули о блюдца чашки, зашуршали отодвигаемые стулья – все присутствующие торопливо встали. Все, кроме лакея. Тот остался сидеть, зажав в зубах дурно пахнущую сигарету и продолжив невозмутимо раскладывать пасьянс.

– Доброе утро, госпожа Мира, – первой опомнилась экономка, госпожа Холт.

– Доброе утро, – я неловко улыбнулась, смущенная нервной суетой. – Простите, я искала генерала Шелтера…

– Он уехал по делам с господином Нейбом, – торопливо сообщил дворецкий Морроу, бросив недовольный взгляд на испуганную горничную. – Он велел не будить вас, поэтому мы вас не беспокоили. И не знали, что вы уже встали. Мы думали, вы позвоните.

– Позвоню? – нахмурилась я.

Даже не знала, что так можно было. Дворецкого удивило мое замешательство, но он все же объяснил, указав на ряд колокольчиков за своей спиной:

– В вашей комнате есть специальный шнур. Вам достаточно дернуть за него, чтобы Мария пришла помочь вам.

Судя по движению рукой в сторону горничной, Марией была именно она. Я лишь улыбнулась шире, пожала плечами и развела руками.

– Простите, я не видела этот шнур, но обещаю его найти. В любом случае помощь мне не нужна, я просто хотела выпить чашку чая и… – тут я снова смутилась, но все же закончила: – Может быть, найти что-то к чаю…

– О да, конечно, мы сейчас подадим вам завтрак, – быстро подключилась экономка Холт, делая знак еще одной женщине, которую я видела впервые, но которая вполне могла бы оказаться родной сестрой Мег из столичного дома генерала. Вероятно, та была здесь кухаркой. – Вы предпочитаете позавтракать в столовой или вам накрыть на террасе? Уже достаточно тепло.

– О, не надо беспокоиться. Я вполне могу поесть и тут…

Я моментально осеклась, заметив, как изменились их лица. Сразу стало ясно: нет, не могу.

– Вот уж не думаю, – подтвердил мою догадку насмешливый комментарий лакея.

Морроу только сейчас заметил, что тот так и остался сидеть. Судя по тому, как перекосило лицо дворецкого, это было вопиющим нарушением местных правил.

– Глен! – почти прошипел он. – Встань немедленно!

– Перед кем? Перед этой девкой? – фыркнул Глен, вынимая сигарету изо рта и стряхивая пепел в стоящую рядом пепельницу. – Не смешите меня.

– Глен! – возмутилась Холт, поскольку дворецкий от подобного напрочь потерял дар речи.

Я, впрочем, тоже. И дар речи, и с таким трудом надетую несколько минут назад улыбку. Сердце вновь подпрыгнуло в груди, испуганно забившись и бросив в лицо моментально вскипевшую кровь.

– Что? – лениво уточнил лакей, посмотрев сначала на экономку, а потом переведя взгляд на меня. Такой же мерзкий, какой был у того солдата, которого Шелтер застрелил в лесу. – Не говорите, что вы все поверили в сказочку об особой гостье из столицы, порученной генералу Магистром. Если она когда и бывала во дворце Магистра, то только в качестве постельного развлечения последнего. Где же ваши вещи, госпожа Мира, м? Почему они так долго едут из столицы? Да она даже вилку с ножом держать в руках не умеет! Зато, вероятно, умеет что-то такое, чем Магистр решил поделиться с генералом. Расскажешь нам, что это, а? Или сразу покажешь? Готов послужить тебе объектом для демонстрации…

– Немедленно закрой рот! – прикрикнул на него Морроу и повернулся ко мне с совершенно несчастным видом. – Простите, госпожа Мира, он непременно будет наказан за такое поведение.

Я смотрела в бледное ухмыляющееся лицо наглого темноволосого лакея, чувствуя, как меня колотит мелкой дрожью. После слов дворецкого в кухне повисла оглушающая тишина, кажется, никто не решался даже дышать. Мне и самой не удавалось вдохнуть, настолько я не ожидала сейчас подвоха.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем мне удалось проглотить перекрывший горло ужас, протолкнуть в легкие воздух и заговорить. Но на мое удивление, когда я заговорила, голос почти не дрожал.

– Неважно, кто я, Глен, и как именно здесь оказалась. Ваш хозяин велел относиться ко мне с почтением. Думаю, если вы хотите и дальше работать в этом доме, вам придется выполнять приказы генерала. Он не любит, когда его подводят.

Ухмылка на лице лакея медленно таяла с каждым моим словом, а на последнем замечании он затушил сигарету в пепельнице и нехотя встал. Видимо, я попала в точку, но это было не сложно: и звание Шелтера, и весь его вид буквально кричали о том, что он не терпит непослушания.

Впрочем, мне подобное выступление тоже могло выйти боком, если генерал узнает, что я пыталась воспитывать угрозами его прислугу. В конце концов, кто я на самом деле такая?

– Я позавтракаю на террасе, – добавила я, переведя взгляд на госпожу Холт.

Та молча кивнула. По ее лицу было не понять, как она относится к разыгравшейся сцене. Кажется, искусству бесстрастного выражения лица она училась у самого генерала.

Глава 11

– В гостиной? – переспросила я, не веря своим ушам.

Госпожа Холт равнодушно пожала плечами, на ее строгом лице не промелькнуло и тени эмоций.

– Генерал велел пригласить вас туда. Он часто проводит вечера там, с гостями или один. Глен подаст ему бренди, как обычно. Что подать вам?

Я только покачала головой, молча отказываясь от всех угощений и пытаясь понять, что задумал Шелтер.

Его не было весь день, поэтому до самого позднего вечера я была предоставлена самой себе. Даже ужинала в одиночестве, поскольку генерал вернулся позже, когда я поднялась к себе. Я уже успела понадеяться, что и сегодня у него не останется на меня сил или времени, но не сбылось: госпожа Холт появилась на пороге моей комнаты почти час спустя после ужина с сообщением о том, что генерал желает меня видеть. В гостиной. Странный выбор места.

– Обычно он выпивает бокал бренди и выкуривает пару сигарет у камина, прежде чем идти спать, – пояснила Холт, не дождавшись от меня пожеланий по напиткам. – Очевидно, сегодня он желает сделать это в вашей компании.

Звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я не представляла, по какой причине генералу нужна моя компания, чтобы выпить и покурить. И до сих пор мне хотелось верить, что если мне и придется «развлекать» его, то это будет происходить за плотно закрытой дверью спальни, а не там, где любой обитатель дома сможет нас увидеть. Или услышать.

Но делать было нечего, ослушаться я не могла. Впрочем, нет, могла, конечно, но предполагала, что это только разозлит «хозяина» и закончится для меня еще большими проблемами.

– Шкатулка с сигаретами лежит в комоде у противоположной от входа стены, во втором ящике сверху, – добавила экономка.

И по этой фразе я поняла, что она, как и Глен, прекрасно понимает мое истинное положение. Однако, в отличие от Мег, госпожа Холт не позволяла себе демонстрировать свое отношение тоном или взглядом. За что я была ей благодарна.

Она проводила меня до дверей нужной гостиной на первом этаже, чтобы я не плутала по все еще незнакомому особняку, но в комнату я вошла одна.

Генерал уже ждал меня. Стоял у камина со скрещенными на груди руками и смотрел на огонь. Стоило мне войти, он сразу повернул голову в мою сторону. Комната освещалась лишь торшером у кресла, несколькими бра и настольной лампой в дальнем конце, поэтому в полутьме отблески пламени сделали лицо Шелтера еще более мрачным и резким, чем обычно. Видеть его без военной формы было непривычно, но, как оказалось, он все-таки не ходит в ней постоянно. Сейчас на нем были обычные темные брюки и белая рубашка, рукава которой он закатал почти до локтя. Менее внушительно генерал выглядеть не стал, но я поймала себя на мысли, что сейчас он не пугает меня так сильно, как в предыдущие дни. Может быть, потому что больше похож на того «охранника», каким я встретила его впервые. И каким он мне, если быть честной, даже понравился тогда.

– Добрый вечер, милая, – поздоровался Шелтер, отвлекая от неуместных мыслей.

– Добрый вечер, господин генерал, – отозвалась я, заставляя себя улыбнуться и посмотреть на него, а не в пол.

Я хорошо помнила пожелание, высказанное им накануне, и еще лучше помнила обещание, данное себе утром.

– Надеюсь, ты не против уделить мне некоторое время этим вечером?

Я уже собиралась повторить, что мои желания не имеют значения, но заметила тень улыбки в абсолютно черных при таком освещении глазах и припомнила его слова о том, что он дает мне возможность сделать вид, будто это мое решение.

– Совсем нет, господин генерал.

– Тогда присаживайся.

Он сделал приглашающий жест в сторону одного из кресел. Того, что стояло подальше от камина и соседствовало с торшером, хорошо его освещающим. Сам он сел в кресло напротив, рядом с которым стоял небольшой столик.

Я едва успела сделать несколько шагов, как в гостиной появился Глен с подносом, что напомнило мне про сигареты. Решив не дожидаться просьбы, сразу шагнула к описанному экономкой комоду и выдвинула нужный ящик, достала шкатулку и замешкалась в поисках зажигалки или спичек, но ничего подобного здесь не лежало. Я даже проверила в самой шкатулке, но там были только длинные коричневые сигареты, совершенно не похожие на то, что курили в Оринграде. Или то, что курил Глен сегодня утром. Они даже пахли иначе: я уловила нотки шоколада в сложном букете ароматов.

– Что-то потеряла? – насмешливо уточнил генерал, когда лакей ушел, снова оставив нас наедине.

– Не вижу ни спичек, ни зажигалку, – честно призналась я. – Они лежат отдельно?

– Просто давай сюда шкатулку, – вздохнул Шелтер. – Мне не нужны спички.

«Ах, ну да, он же стихийник», – запоздало вспомнила я, когда он взял одну из сигарет, и ее кончик сам собой вспыхнул красным, стоило генералу поднести ее ко рту. Я оставила шкатулку на том же столике, куда ему подали бренди, а сама наконец дошла до кресла. И обнаружила на нем книгу.

– Ты ведь обучена грамоте, Мира? – поинтересовался Шелтер, когда я взяла книгу в руки.

– Конечно.

– Тогда почитай мне.

Хорошо, что я успела сесть, иначе бы упала от удивления. Генерал Варнайского Магистрата Оллин Шелтер по прозвищу Кровавый просит меня почитать ему? Перефразируя его самого, где-то здесь должен быть здравый смысл, но я его в упор не видела.

– Вы хотите, чтобы я вам почитала? Вслух? – уточнила я. На случай, если все-таки ослышалась или что-то не так поняла.

– Не думаю, что существуют иные способы почитать другому человеку кроме как вслух.

– Хорошо… – пробормотала я, все еще удивленная. – С начала?

– Да.

Я раскрыла книгу, откашлялась и принялась читать. Это было так странно. Последний раз я читала вслух, чтобы развлечь маму во время болезни. От воспоминания горло на мгновение перехватило, и мне пришлось откашляться еще раз. К счастью, мне удалось быстро взять себя в руки, и вскоре голос зазвучал спокойно и уверенно, я даже начала играть им, подстраиваясь под разных персонажей выбранного генералом романа.

Переворачивая страницы, я время от времени бросала быстрый взгляд на Шелтера, но каждый раз обнаруживала его с закрытыми глазами. Он сидел, откинувшись на спинку кресла, вытянув вперед длинные ноги и скрестив их в лодыжках. Поначалу его окутывал пахучий сигаретный дым, но со временем он развеялся, а в руке Шелтера появился бокал с бренди, который тоже постепенно опустел.

У меня от чтения пересыхало во рту, и в итоге сильно запершило в горле. Язык стал заплетаться, я начала путать слова, приходилось перечитывать строчки по два раза, то и дело откашливаясь.

– Достаточно, – заявил генерал.

И я с облегчением замолчала на полуслове.

– В следующий раз попроси себе стакан воды, чтобы можно было смачивать горло в процессе, – посоветовал он.

– В следующий раз?

– Да, мой отпуск продлится недели три. Гости у меня случаются не так часто, хожу я куда-то еще реже. Развлечений в этой глуши не так много, музыку я не очень люблю, а как ты читаешь, мне понравилось. Очень артистично, почти как спектакль.

– М-м-м, спасибо, – неуверенно протянула я.

Неужели он именно это имел в виду, когда говорил, что я буду развлекать его после ужина – чтение вслух? Серьезно?

– Скажи, что ты сделала с тем солдатом?

Вопрос прозвучал очень тихо и спокойно, но я вздрогнула так, словно генерал гневно прокричал его мне на ухо. Подняла на него испуганный взгляд, почему-то вспоминая парня, которого он застрелил.

– Когда я задаю вопросы, на них полагается отвечать, – чуть повысив голос, заявил Шелтер, не дождавшись другой реакции.

– С-с к-каким солдатом? – только и смогла уточнить я, слегка заикаясь.

– Тогда, на лесной дороге. Я отправил тебя к Этьену, но он был занят раненым. Другой раненный страдал от боли, и ты что-то сделала с ним: он успокоился.

– Я… ничего, – пробормотала я недоуменно. – Просто… пожалела его.

– Этьен говорит, ты что-то шептала.

– Да я… Я просто попыталась его утешить, отвлечь от мыслей о боли. Ничего другого.

– Ты умеешь заговаривать боль?

Генерал больше не закрывал глаза. Он сидел очень прямо и сверлил меня темным взглядом, вновь просвечивая насквозь, залезая в голову и под кожу. Голова начинала болеть, а по коже бежали мурашки.

– Нет же! – в отчаянии повторила я. – Ничего такого… Это была просто… присказка… Не знаю, как объяснить. Знаете, как утешают детей, когда им больно?

– Нет, – уронил он холодно. – Не знаю. У меня нет детей.

Я хотела возразить, что он и сам был ребенком, но вовремя прикусила язык. Наверняка Шелтер и без меня об этом прекрасно знает. Раз ответил так, значит, его в детстве не баловали утешением.

– Это были просто слова, – вздохнула я, разведя руками. – Я просто хотела его утешить.

– Значит, ты утверждаешь, что в твоем шепоте не было магии?

– Господин генерал, я не владею никакой магией, – заверила я. – Да и какая магия может быть в обычном шепоте?

Он отвернулся, и мне показалось, что с груди свалился огромный камень. Я и не заметила, как меня им придавило. Шелтер снова потянулся к шкатулке и достал оттуда еще одну сигарету, поджег ее так же, как и предыдущую, и глубоко затянулся. Выпуская облачко казавшегося белым дыма, он снова посмотрел на меня.

– Слышала когда-нибудь легенду о шептуньях?

Я недоуменно моргнула.

– О ком?

Генерал снова затянулся, продолжая сверлить меня взглядом. Потом, видимо, все-таки решил, что мое замешательство не наигранное, и снова «отпустил», переведя взгляд на по-прежнему ярко полыхающий камин.

– Когда-то очень давно, несколько веков назад, на том месте, где сейчас находится Красная Пустыня, жило одно варварское племя. Оно не поклонялось никаким богам, не искало их защиты, почти не имело воинов и совсем не имело магов, но несмотря на это никогда и ни перед кем не преклоняло коленей. Говорят, защитой того племени служили шептуньи. Женщины, каждое свое желание умеющие превращать в мощное заклятие, просто произнося его шепотом. Едва ли все было действительно так просто, как об этом говорят легенды, но суть в том, что ворожили они шепотом. Они общались друг с другом на огромных расстояниях, умели слышать предсказания в шепоте ветра, исцеляли болезни, останавливали шепотом любую армию. Говорят, самые сильные из них могли свести с ума и довести до могилы любого человека на любом расстоянии. Просто шептали разные вещи, внушая жуткие кошмары, а ветер доносил их шепот до адресата.

Шелтер замолчал, а я с трудом сглотнула, чувствуя, как меня охватывает дрожь. Вспомнились те немногие случаи, когда я слышала предсказания в шепоте ветра. И мамина любимая присказка: «Пусть мы не можем говорить о наших желаниях, никто не может запретить нам шептать». Я тряхнула головой, чтобы не увязнуть в воспоминаниях.

– Так умели только женщины того племени? – спросила я, стараясь не демонстрировать внезапно накатившего волнения.

– Да, причем не все. Лишь некоторые обладали этим даром, он передавался от матери к дочери. И что интересно: у таких женщин всегда рождался только один ребенок – дочь.

– Всегда? – удивилась я.

– Так говорят, – генерал пожал плечами. – Но это похоже на правду: любое могущество имеет свои ограничения и свою цену. Что-то вроде той обратки, о которой я говорил тебе вчера.

Я кивнула, хотя до конца не поняла, как так может быть, пока просто приняла как данность.

– И куда же они делись, эти могущественные женщины?

– Никто точно не знает, что случилось, – со вздохом ответил Шелтер, снова поднося сигарету к губам. – Говорят, то племя никогда не нападало на соседей само, но соседям оно не давало покоя.

– Почему?

– Потому что многие люди так устроены: им всегда нужно чужое. Чужие земли, чужие деньги, чужие женщины, чужие дети, чужое счастье, чужая удача, чужая сила… Своего недостаточно. Кто-то, наверное, боялся, что рано или поздно непонятная, но почти безграничная сила обратится против них. Другие, несомненно, искали причины своих бед – болезней, голода, дурной погоды – в чужом злом умысле и винили во всем шептуний. Так или иначе, а против племени собралась небывалая армия. Такая, которую не смог бы остановить никто. Воины, маги, шаманы, пророки – все объединились против них.

Генерал снова прервался ради глубокой затяжки.

– И что было дальше? – нетерпеливо спросила я, непроизвольно подавшись вперед и до боли сжимая в руках книгу, которая продолжала лежать у меня на коленях.

– А вот на этом история обрывается, дальше неизвестно никаких подробностей. Говорят, почти никто не вернулся из того похода, а кто вернулся – никогда о случившемся не рассказывал, да и вообще больше не разговаривал. Известно только, что племя тоже исчезло вместе с шептуньями, а там, где они жили, с тех пор протянулась от края до края континента непреодолимая Красная Пустыня. И никто не знает, как далеко она уходит на восток. И есть ли что-нибудь за ней.

– Даже мореплаватели? – удивилась я. – Они ведь могут пройти на тот конец земли по морю.

– Не могут, – возразил генерал, едва заметно улыбаясь. – Говорят, сам Варег те моря сторожит. Корабли в них исчезают навсегда, бесследно. Ходят слухи, что годы спустя некоторые находят далеко-далеко от тех проклятых берегов покинутыми. Трюмы полны, а команды и след простыл. Ни крови, ни следов захвата. Словно люди в какой-то момент просто покинули корабль, но все шлюпки на месте.

По спине протянуло холодом, хотя рядом по-прежнему жарко пылал камин. Я поежилась, живо представляя себе описанное генералом. У меня всегда была очень богатая фантазия. Выпутавшись из липких объятий кошмарного видения, я заставила себя снова посмотреть на Шелтера.

– Зачем вы рассказали мне эту историю?

– Легенды гласят, что несколько шептуний осталось. Якобы они скрылись среди людей и по сей день ходят среди нас. Ты уверена, что не одна из них? У твоей матери были другие дети?

Я покачала головой, но тут же возразила:

– Только это не значит, что я шептунья. Обладай я такой силой, разве оказалась бы здесь? Обладай моя мать такой силой, разве умерла бы она от болезни? Это интересная и немного жуткая легенда, но ко мне она не имеет никакого отношения. Я лишь пожалела того солдата. Иногда прикосновение и нежные слова значат больше, чем любая магия.

– Что ж, – не стал спорить Шелтер, – скорее всего. Ладно, тогда можешь идти к себе.

Наверное, стоило резво подскочить, как можно быстрее попрощаться, пока он не передумал, и спрятаться в своей комнате, но я поняла, что больше не могу играть в кошки-мышки, не могу находиться в подвешенном состоянии, постоянно ожидая, что он вдруг решит потребовать свое. Это было невыносимо. Поэтому я осталась сидеть, вопросительно глядя на Шелтера.

– И это все? – хрипло спросила я, с трудом находя голос. – Вы хотели только послушать, как я читаю, и рассказать мне страшную сказку в ответ?

Генерал нарочито удивленно приподнял брови и поинтересовался:

– А ты хотела заняться чем-то еще? Я открыт для предложений.

Это уже точно было издевательством, поэтому я не стала выдавливать из себя улыбку.

– Зачем вы так, генерал Шелтер? Вы победили. Я здесь, как вы и пожелали, полностью в вашей власти, абсолютно беззащитна перед вами. Вы вольны делать со мной все, что пожелаете, я не смогу вас остановить, даже если попытаюсь. Зачем еще издеваться? Зачем вы играете со мной? Вас забавляет мой страх? Это одно из тех удовольствий, которые вы предпочитаете вместо сладкого?

Его лицо переменилось. Тонкие губы сжались в прямую линию, генерал потушил окурок в пепельнице, снова на несколько секунд отводя от меня просвечивающий насквозь взгляд.

– Да, пожалуй, не стоило тянуть, а сразу поговорить с тобой обо всем, – признал он с тихим вздохом.

Тон его тоже переменился, стал похож на тот, каким он говорил со своим возницей и с Мег. Он стал… нормальным, человеческим, голос прозвучал немного устало.

– Но ты сама виновата, милая, нечего было так старательно притворяться спящей, когда я пришел к тебе в первую ночь. Я бы объяснил тебе все еще тогда.

– Объяснили – что?

Он скрестил освободившиеся руки на груди, снова глядя на меня в упор.

– Я не собираюсь спать с тобой, Мира. Твоя драгоценная невинность меня совершенно не интересует, оставь ее себе.

Я моргнула, осмысливая сказанное. Прозвучало, возможно, немножко грубо, но мне его слова показались музыкой. Я почти физически ощутила, как из сердца вынули что-то острое и большое, из-за чего то болело уже несколько дней, постоянно тревожно сжимаясь и неровно колотясь.

– Правда?

– Да, – пожал он плечами, словно его удивляло мое недоверие. – Хочешь верь, хочешь нет, но в моей жизни хватает женщин, которые с радостью делят со мной постель. У меня нет необходимости навязывать себя той, что будет до последнего отбиваться. А ты из тех, кто непременно будет, это я понял еще в лесу. Должен признать, что, в отличие от Магистра, я совершенно равнодушен к девственницам. Даже, пожалуй, наоборот, предпочитаю женщин опытных, которые знают, чего хотят, и понимают, как доставить удовольствие мне.

Его откровенность меня смутила. Хотя бы потому, что еще никогда мне не доводилось обсуждать подобные темы с мужчиной. Шелтер вообще оказался первым человеком в моей жизни, кто так спокойно говорил о близости. Его… предпочтения шли вразрез со всем, чему меня учили дома, а это смущало еще больше.

А еще оставался непонятным важный момент.

– Но зачем тогда? Зачем вы попросили меня в награду? Вы могли попросить что-то, что вам действительно нужно.

– Что, например? – хмыкнул он и обвел взглядом гостиную. – У меня все есть. Даже больше, чем мне нужно.

– И все равно не понимаю, – я покачала головой, чувствуя, что в действиях генерала обязан быть какой-то мотив или тайный смысл. – Вы думали, что я шептунья? В этом все дело? И что вы будете делать со мной теперь, когда это оказалось не так?

Шелтер вдруг склонил голову набок и улыбнулся непривычно искренне.

– Тебе даже на секунду не приходит в голову мысль, что я мог сделать это из сострадания? Что я мог просто пожалеть тебя?

Наверное, мне не удалось скрыть удивление и последовавшее за ним сомнение, потому что улыбка генерала превратилась в едкую усмешку.

– Простите, генерал Шелтер, но вы не похожи на человека, способного на сострадание и жалость.

– Неужели? Ты знаешь меня… Сколько? Одну прогулку по лесу и один совместный ужин, не считая сегодняшних наших посиделок? И уже такие категоричные выводы?

Вопрос прозвучал резко и как будто… обиженно? Нет, мне, должно быть, почудилось, потому что быть такого не могло. И все же я виновато опустила взгляд в пол.

– Я видела, как вы застрелили того солдата, генерал, – сказала, словно оправдываясь. – Он просто отвлекся на секунду, а вы убили его, не дав шанса оправдаться.

– Ах вот оно что, – насмешливо фыркнул Шелтер. – Ты Торреса пожалела. А ты не заметила, к чему привела его невнимательность?

Я напрягла память, но не смогла понять, о чем он говорит. Все события того дня и вечера превратились в моей голове в кашу, перед глазами вставали только отдельные фрагменты: убийство солдата, встреча с варгами в лесу, как Шелтер нес меня на руках…

– Сколько рядовых было с нами до того, как Торрес отвлекся? – снова требовательно спросил Шелтер, не дождавшись моего ответа. – Я тебе напомню: двое были ранены, ими занимались Этьен и Малик. Двое караулили сиранцев: Торрес и Велс. Калеб и Хофф прямо перед этим вытащили Гора из машины, на которую упало дерево. Умеешь считать, Мира? Сколько получается?

– Восемь, – испуганно выдохнула я, чувствуя, что зря завела этот разговор: генерал злился.

– А потом осталось четверо. Одного застрелил я, одного так и не смог спасти Этьен. Еще двое погибли от рук сиранца. Торреса он просто ударил, а Велса сразу застрелил. А потом и Гора. Бедный парень… Выжил в той машине и погиб пару минут спустя от пули. Из-за того, что Торрес отвлекся. И ладно бы отвлекся на что-то дельное. Нет, он отвлекся на тебя. Думаю, останься ты на одну ночь в его власти, сочувствия к нему у тебя бы поубавилось. За ним и раньше водились подобные грешки, но нет в армии Магистрата закона, по которому я мог бы наказать рядового за несдержанность в отношении побежденных женщин. Если это не мешает делу. Но он отвлекся – и двое погибли. Два хороших парня, два старших сына, между прочим. Глупо и бессмысленно, в ситуации, когда они считали, что все под контролем их товарища. Что я должен был сделать, по-твоему? Выпороть его? И ждать, когда он снова подведет остальных и погибнут другие? Ты сама могла погибнуть, если бы не реакция Морана, повалившего и прикрывшего тебя.

От его резкого тона и ставшего громким голоса у меня перехватило горло, а к глазам подступили слезы. Я вспомнила, как рядом со мной упал тот помятого вида солдат, и подивилась, что совсем не думала об этом потом. Словно моя память решила затянуть неприятные эпизоды туманом. Только убийство Торреса не смогла стереть – слишком ярким оно оказалось.

– Я не святой, милая, – неожиданно тихо и спокойно добавил генерал. – И прозвище свое заслужил. Но никогда и ни с кем я не был бессмысленно жесток. Ни одной жизни я не отнял ради собственного удовольствия. И сожалений у меня куда больше, чем ты можешь себе представить. Доброй ночи.

Он так внезапно закончил разговор, встал и вышел из гостиной, что я успела это осознать, лишь когда хлопнула дверь.