Loe raamatut: «Подводная война. Хроника морских сражений. 1939-1945»

Глава 1
Подводные лодки на момент объявления войны

Германия освобождается от условий Версальского договора

В 1935 году в Германии по настоянию Гитлера и в нарушение соответствующих положений Версальского договора началось создание армии и новых военно-морских сил. Первые подводные лодки строились в тайне на замаскированных верфях и были небольшого водоизмещения. В возрождении подводного флота Германии важную роль сыграл офицер, который, будучи командиром подводной лодки, в 1917 году был взят в плен англичанами. Он хорошо знал будущего противника, и в течение многих лет мысли его были заняты строительством подводных лодок ВМФ и совершенствованием тактики их боевых действий. Вскоре ему пришлось в ускоренном режиме готовить первые экипажи для новых подводных лодок. Многие из прошедших эту школу офицеров впоследствии стали лучшими командирами. Речь идет о Карле Дёнице, и, если бы фюрер, прежде чем начинать войну, приказал построить требовавшиеся Дёницу 300 подводных лодок, это существенно повлияло бы на исход войны, во всяком случае, союзникам понадобилось бы гораздо больше времени, чтобы завоевать необходимую для победы свободу действий на море.

Каков же был Карл Дёниц?

Карл Дёниц

Карл Дёниц, худощавый, быстрый в движениях офицер, в своей темной морской форме выглядел юным лейтенантом. Взгляд его гипнотически воздействовал на подчиненных; маленькие зрачки темнели, как только гнев закипал в нем. Однако Дёниц умел сдерживать эмоции. Узкие губы еще больше подчеркивали резкое выражение лица, которое иногда все же смягчалось лукавой улыбкой. Все в его лице было острым: уши, нос, подбородок. При разговоре он подчеркивал интонацией каждый слог, выделял каждое важное слово. Однако он умел спокойно выслушать разъяснения, которые кто-либо ему давал.

«Я родом из Пруссии, – вспоминает Дёниц. – Мои предки на протяжении столетий были деревенскими и судебными старостами, а также землевладельцами на границе древних германских поселений на Эльбе и в районе устья реки Зале. Из семей этих крестьянских старост позднее происходили евангелистские пасторы, офицеры и ученые.

История Пруссии, прежде всего образ Старого Фрица, войны за свободу будоражили мое воображение с юности. Ребенком я знал, что мой отец, как он обычно сам выражался, дал бы порвать себя на куски за старого короля Вильгельма – кайзера Вильгельма I. В нашем доме не было и следа духа индивидуализма, напротив, царил дух прусской солидарности. Когда я стал солдатом, а затем и офицером, организация и субординация для меня были чем-то естественным. Убежденность в том, что на первом месте находится исполнение долга, явилось результатом моего домашнего воспитания. Перед началом Первой мировой войны с 1912 года я за границей находился на крейсере «Бреслау». Это время оставило у меня в памяти особенный отпечаток, оно укрепило мой патриотизм, я видел Германию с отдаленной перспективы, рассматривал ее как единое государство и сравнивал с другими нациями и народами. При таком взгляде вне поля моего зрения оставались внутренние слабые места. Поражение 1918 года стало для меня ударом, как и каждого немца»¹.

Он был настоящим мужчиной: гордым, сдержанным, хладнокровным, жестким по отношению к самому себе и другим, отвергал любые проявления эмоциональности, считая их признаками слабости. В то же время его суровому сердцу моряка была не чужда человечность. Хотя из его рода «происходили евангелистские пасторы», сам Дёниц отличался, несмотря на оставшуюся в нем от предков лютеранскую строгость, широтой взглядов, многие видели его веселую снисходительную улыбку, когда его верующая жена говорила о Боге в его присутствии.

Я имел с ним беседу. В конце нашей встречи адмирал высказался высокопарно, но этим высказыванием он охарактеризовал всю свою жизнь: «беспрекословное послушание»; и именно это послушание перед Гитлером, чью дьявольскую сторону ему пришлось познать позднее, усиленное выраженным патриотизмом, привело его впоследствии в тюрьму². Дёниц не терпел никаких исключений в практическом применении принципа «оружие уступит тоге».

Как и все немцы, он никогда не признавал условий Версальского договора, называя их «оковами», особенно те, которые разоружали его страну. Имперским военно-морским силам позволялось иметь лишь небольшое количество кораблей, не имеющих военного значения, и никаких подводных лодок. Сегодня известно, что инженеры Техель и Шюрер – последний занимался модернизацией подводных лодок времен Первой мировой войны – создали в Голландии конструкторское бюро под прикрытием одного из голландских предприятий¹, обладавшего небольшими верфями. Были построены две подводные лодки: одна в Кадисе², другая – в небольшом финском порту Або³; это были модернизированные подлодки, похожие на те, что чуть не принесли победу Германии в 1916 году. Позже они были проданы. Лодка водоизмещением 250 тонн – Финляндии, а 500-тонный образец – Турции⁴. В испытании обоих образцов принимали участие немецкие офицеры, матросы и инженеры и таким образом вновь знакомились с материальной частью.

Дёниц был осведомлен обо всем этом, он слишком сильно был заинтересован в данном вопросе, слишком старательно стремился к тому, чтобы разорвать Версальский договор и выбросить его клочки в море. Только так и не иначе.

Немцы строят новый подводный флот

25 июня 1933 года в Киль-Вике была открыта Школа подводных лодок, в которой проходили курс обучения морскому делу не более дюжины офицеров военно-морских сил и около шестидесяти унтер-офицеров и матросов. Для того чтобы защищаться, необходимо знать силы противника, то есть знать устройство подводных лодок, знать все об их эксплуатации – подводное и надводное плавание, вооружение. На самом деле под этими благовидными предлогами шло обучение первой группы подводников для ВМС Германии.

Эти моряки по одиночке или малыми группами, в гражданской одежде направлялись в Або, где находилась боевая подводная лодка. Это было в то время, когда Гитлер пришел к власти и стал рейхсканцлером. На территории «Дойче верке» и верфи «Германия» в Киле были сооружены небольшие, постоянно и хорошо охраняемые ангары, посторонние не имели права приближаться к ним, а работавшие там были обязаны хранить абсолютное молчание.

На самом деле военно-морские силы Третьего рейха строили там свои первые подводные лодки U-1 – U-6 водоизмещением 250 тонн по финскому образцу. Эти небольшие по размеру маневренные лодки не могли совершать дальних походов, однако обладали достаточно хорошими мореходными качествами. Во всяком случае, позднее они зарекомендовали себя как наиболее подходящие для интенсивного обучения экипажей, которые по очереди ходили на них, для того чтобы к определенному моменту в наличии оказалось как можно большее число подготовленных подводников.

Между тем Гитлер, которому не откажешь в дипломатическом мастерстве и смелости, через Риббентропа стал вести переговоры с Англией, которая в соответствии со своей политикой равновесия на континенте поддержала Германию финансово и хотела снова вооружить ее для того, чтобы создать противовес Франции. Этой идеей воспользовался Гитлер, и 16 июня 1935 года был заключен договор о морском флоте, о котором Франция была поставлена в известность лишь после его подписания. Германия, согласно договору, была обязана ограничить тоннаж своего флота 35 процентами от тоннажа британского флота, исключение составляли лишь подводные лодки, для которых пропорция составляла 45 процентов, и на основании «дружеских договоренностей» могла быть доведена до 100 процентов. Таким образом, с 19 июня 1935 года Германия могла строить подводные лодки общим водоизмещением 24 000 тонн.

Забыла ли Англия о решающем 1916 годе? Видимо, нет, однако ее флот имел лишь небольшое количество подводных лодок (57 единиц в 1939 году), таким образом, даже доведение числа германских подлодок до стопроцентного равенства английским не представляло большого риска.

Из записок Дёница становится ясно, что Верховное командование кригсмарине уже в 1932 году организовало строительство подводных лодок таким образом, что к началу 1933 года во время переговоров с Англией они уже могли быть заложены на стапелях.

В конце июня 1939 года в Киле раскрылись ворота одного из ангаров, и первая подводная лодка U-1 предстала свету. 28 июня 1935 года, ровно через 38 дней после подписания договора, U-1 совершила первые пробные выходы в море. С этого момента каждые 14 дней со стапелей верфи в Киле торжественно сходила одна подводная лодка. В сентябре 1935 года после своего возвращения на крейсере Emden из похода в Индийский океан Карл Дёниц⁵ был назначен командующим первой флотилией, состоявшей из первых трех подводных лодок водоизмещением по 250 тонн. «Флотилия получила наименование Веддинген⁶.

В дальнейшем к шести подводным лодкам U-1 – U-6 в течение последующих месяцев присоединились девять других, IIb серии, U-10 – U-18³.

Капитан 2-го ранга Карл Дёниц на борту Emden имел при себе в должности вахтенного офицера капитан-лейтенанта Годта, которого он взял к себе⁴.

Теперь Карл Дёниц мог претворить в жизнь планы, которые вынашивал многие годы и которые к тому времени уже созрели. При обучении новых подводников он ставил две цели: оружие должно обладать как можно большим военным потенциалом. Для этого он должен был разъяснить своим морякам в мирное время в качестве примера все возможные ситуации, с которыми они могли бы столкнуться на войне, чтобы команды получили возможность вступить в бой, имея как можно больше знаний и уверенности в своих силах. Кроме того, он хотел привить им любовь к новому оружию, а также подготовить их к выполнению долга с полным самоотречением. В жестких условиях подводной войны к успеху мог привести только высокий дух, простого знания предмета было недостаточно.

3 сентября 1939 года

В нескольких километрах от Вильгельмсхафена шоссе имеет развилку, где от него отходила не слишком укатанная колесами дорога. Она вилась между лугами и пашнями и приводила к деревянному бараку, полускрытому лесом. Это была «мертвая дорога» в Зенгварден, и до сентября 1939 года она оправдывала свое название, поскольку пролегала через пустошь. Офицеры военно-морских сил изредка приезжали сюда, а затем часами находились в бараке. Хотя окрестные жители и задавали себе вопрос о том, что там могло происходить, однако говорить об этом не осмеливались, так как было небезопасно пытаться узнать что-либо носившее гриф секретности. Затем темные лимузины с морскими офицерами стали появляться все чаще. На крыше первого барака была установлена радиоантенна, вокруг построены еще несколько бараков и проложены телефонные линии. Так появилась новая штаб-квартира командующего подводным флотом, капитана 1-го ранга Карла Дёница, которая до того времени располагалась в Свинемюнде, на берегу Балтийского моря.

Утром 3 сентября 1939 года, в тот день, когда Великобритания и Франция объявили войну Германии, Дёниц находился в комнате операторов. Перед ним на стенах висели карты Балтийского моря, Северной Атлантики и Ла-Манша, на которых маленькими голубыми флажками с цифрами были обозначены позиции подводных лодок. К сожалению, был вынужден констатировать Дёниц, оставалось слишком много незащищенных пространств, число подводных лодок было слишком малым. Стоя рядом с ним, начальник его штаба, капитан 2-го ранга Годт, разговаривал с первым офицером штаба, капитан-лейтенантом Ореном, и офицером связи, капитан-лейтенантом Штокхаузеном. Высокий худой Годт был предан командиру душой и телом. Оба знали о предстоящей войне с Францией и Англией, однако надеялись, что благодаря политическому маневру фюрера Англия воздержится от войны и сохранит нейтралитет. Соотношение численности военно-морских сил Англии и Германии действительно было слишком неблагоприятным для того, чтобы надеяться на победу германских кригсмарине. Неожиданно распахнулась дверь, и один из матросов подал командующему подводными силами радиограмму c пометкой «срочно». Дёниц принял ее без особой спешки, быстро пробежал глазами, держа в вытянутой руке, не надевая очков (он был дальнозорким). Затем прочитал вслух громко и медленно, чтобы было понятно присутствующим офицерам. Послание было расшифровано службой наблюдения за переговорами, которая занималась прослушиванием иностранных передатчиков. Это послание было направлено всем британским вооруженным силам на море, а также торговым судам Уайтхоллом и содержало слова: «тотальная Германия». К этим двум словам добавлялось небольшое пояснение. «Тотальная Германия», без сомнений, означало немедленное начало боевых действий против Германии.

Дёниц бросил лист бумаги на стол. Годт схватил его и прочитал сообщение. Дёниц ходил взад и вперед по комнате. Он выглядел очень взволнованным, что было не свойственно этому спокойному и рассудительному человеку. Неожиданно он сказал достаточно громко, чтобы это было услышано всеми: «Проклятье! Еще раз пережить такое» – и удалился в свой кабинет. Все три офицера, присутствовавшие при этом разговоре, были так обескуражены неожиданным всплеском эмоций своего шефа, что на некоторое время замерли на своих местах. Обычно Дёниц ни с кем не делился мыслями, которые занимали его в минуты одиночества, прежде чем, решительный и уверенный в себе, не появлялся перед своими офицерами.

В тот же день, в 13.30, германское Верховное командование отдало приказ о немедленном начале боевых действий против Англии.

Немецкие подводные лодки

В 1939 году, наряду с британским, подводный флот Германии являлся одним из самых слабых. Германия имела 57 подводных лодок; Великобритания – 57, из которых 12 не представляли боевого значения; Италия – 115; Франция – 77 подводных лодок. Соединенные Штаты Америки, Япония и Советский Союз, вступившие в войну позднее, имели 111 (из них 27 устаревших), 60 и 218 подводных лодок соответственно.

В день объявления войны Дёницу при наличии 57 подводных лодок было необходимо их не менее 300 для того, чтобы взять измором Англию и после потопления всех без исключения торговых судов, пытающихся войти в какой-либо британский порт, принудить Британию просить мира. Из предполагаемых 300 лодок 100 участвовали бы в боевых действиях, 100 – в море выдвигались бы к районам боевого применения или возвращались в порт приписки после выполнения боевого задания, еще 100 находились бы на верфях, проходя текущий ремонт.

В первые годы войны Дёниц был вынужден писать множество рапортов, а также устно настаивать на том, чтобы был выполнен его план. Утвержденная 7 сентября программа предусматривала ввести в строй 7 подводных лодок в 1939 году, 46 подводных лодок в 1940 году, 120 подводных лодок в 1941 году.

В конце сентября Дёниц потребовал, чтобы ежемесячно производилось от 25 до 30 подводных лодок, однако его требование не могло быть выполнено незамедлительно, поскольку в то время приоритет отдавался сухопутным силам.

Имевшиеся 57 подводных лодок были разделены на шесть флотилий: одна флотилия из 9 подводных лодок IX серии; две флотилии из 18 подводных лодок VII серии; три флотилии из 30 подводных лодок II серии.

3 сентября 1939 года только 32 лодки (VII и IX серии) имелись в распоряжении для боевого применения в Атлантике⁵.

Подводные лодки этих серий соответствовали всем требованиям, особенно VIIb и VIIc серий, которые имели очень хорошую маневренность, а кроме того, больший радиус действия, чем это предусматривалось в сделанных в мирное время осторожных оценках. Эти подлодки могли опускаться на глубину 150 и даже 170 метров. На одной из них не было обнаружено повреждений после всплытия с глубины 265 метров⁶. Впрочем, это ни в коем случае не означало, что подводные лодки были гарантированы от поломок. Опыт показал что двигатели были слишком слабыми для длительных походов. Позднее они были заменены.

ОСНОВНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ГЕРМАНСКИХ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК

Имелись опасность просачивания воды и недостаточность герметичности выпускных клапанов. Как известно, лодка идет над водой, задействуя оба дизеля. При погружении дизели выключаются и в работу вступают электромоторы. Выпускные клапаны под давлением воды должны прилегать плотно и герметично запирать трубопровод. Однако этого зачастую не происходило, и в погружающуюся лодку проникали значительные объемы воды. Эта недоработка вынудила к всплытию на поверхность не одну лодку.

Подготовка немецких экипажей

Будущие офицеры военно-морских сил направлялись в 7-й батальон флотского экипажа на остров Дэнхольм, недалеко от Штральзунда. Подъем в 6 утра, затем занятия и военная подготовка. «Собственно говоря, эта подготовка служила для того, – пишет капитан Хайнц Шеффер, – чтобы заставить нас проявить характер и отсеять непригодных. Обучение основывалось на том принципе, что лишь тот может командовать, кто умеет подчиняться». Капитан Шеффер описывает и некую «долину смерти», и оба холма, которые предстояло пересечь в противогазе, с ранцем и оружием. Он пишет: «Некоторые подумывали о самоубийстве».

Затем кандидаты в офицеры откомандировывались в Киль и распределялись на три бывших парусника Gorch Fock, Albert Schlageter и Horst Wessel, где им приходилось выскакивать из подвесных коек по утрам, в самую холодную погоду по форме одежды № 2, после проведенной в горячем воздухе ночи… Горе тому, кто страдал головокружением на занятиях с такелажем: Schwimmschule и еще раз Schwimmschule⁷.

После этого матрос становился кадетом морской школы, получал звезду на рукав форменки и золотой борт.

Экипажи подводных лодок составлялись исключительно из добровольцев. Но не каждый, кто хотел стать подводником, становился им, по крайней мере в начале войны. Существовали всевозможные медицинские обследования и тесты на пригодность. Подготовка была чрезвычайно сложной, и многие не выдерживали.

Практическое обучение проводилось в южной части Балтийского моря, которое долгое время обходили боевые действия. Программа, заранее известная экипажам, длилась шесть месяцев. Перед боевыми стрельбами каждая подводная лодка должна была произвести 66 учебных атак. Учения проводились днем и ночью: погружение на перископную глубину, срочное погружение, погружение на предельную глубину, атака с применением всех видов бортового оружия, маневр с погружением в полной темноте. Ход каждого маневра был четко определен. Необходимо было действовать столь же быстро, сколь и точно.

Особенно строгой была вахта сигнальщиков. Каждый из сигнальщиков должен был следить за сектором в 90 градусов в течение четырех часов. Один из французских офицеров ВМС рассказал нам, что видел немецкую подводную лодку, приблизившуюся к его кораблю при драматических обстоятельствах. «Ни один из сигнальщиков ни на секунду не повернул голову для того, чтобы посмотреть на нас. Такая железная дисциплина была немыслима во французских военно-морских силах».

Дёниц форсировал подготовку и ее цели таким образом, что на учениях в Балтийском море лодки пару раз подвергались реальной опасности.

На борту подводной лодки не существовало политики, едва ли можно было найти портрет Гитлера… Вместо этого на виду было нечто более приятное – фотографии прелестных девушек.

Вход на подводные лодки гражданским лицам был строго воспрещен, и, если в исключительных случаях подобное все же происходило, командиры встречали визитеров сдержанно. Члены партии – а таковые конечно же имелись на подводном флоте – были на борту всего лишь членами экипажа, и не более того.

Когда хорошо обученные экипажи первых лет войны с такими командирами, как Кречмер, Прин, Шепке, Эндрасс (это лишь некоторые), выбыли из строя, их заменило поколение подводников, которое прошло школу гитлерюгенда и Напола. Это поколение было лишено как подготовки, так и принципиальности первых экипажей, и оно дорого заплатило за недостаток опыта. Из 30 000 германских подводников, находившихся в боевом применении, лишь около 5000 остались в живых.

Британские подводные лодки

В распоряжении у англичан имелось такое же число подводных лодок, каким располагали германские военно-морские силы, то есть 57 единиц. Однако если считать лодки, готовившиеся к сходу со стапелей к началу войны, то их было 69. Британский подводный флот отличался недостатком единообразия (10 различных типов). Он состоял прежде всего из лодок типа Triton водоизмещением 1500 тонн, три лодки типа River водоизмещением 1850 тонн развивали скорость до 22 узлов и типа О. Лодки типа Н и L устарели к тому времени и были ограниченно годными к применению.

Англичане не возлагали всю надежду на подводные лодки, как это делали немцы, и подводная война, которую вели британцы, терялась в тени общих боевых действий. В промежутке между двумя мировыми войнами в британских ВМС находились даже такие личности, согласно взглядам которых это оружие было устаревшим. Несмотря на то что экипажи субмарины составляли элиту, сами подводные лодки считались не более чем частью кораблей надводного флота их величества.

Англия в первую очередь должна была обеспечить господство на море и защитить тысячи торговых судов, бороздивших море под английскими, канадскими, австралийскими и южноамериканскими флагами; для подобных целей едва ли подходили подводные лодки.

В декабре 1939 года была предпринята попытка применения подводных лодок для защиты конвоев из Галифакса в Великобританию. Подводные лодки – минные заградители Porpoise, Cachalot, Narwal и Seal, наряду с четырьмя французскими подводными лодками 2-й дивизии Casabianca, Sfax, Achille и Pasteur попали при этом в Северной Атлантике в шторм такой силы, что морское командование отказалось от применения подводных лодок для выполнения подобных задач.

ХАРАКТЕРИСТИКИ БРИТАНСКИХ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК

Согласно взглядам британского командования, задачей подводных лодок являлось несение патрульной службы в территориальных водах противника и торпедирование крупных судов, что они и пытались осуществлять сразу после начала войны в проливе Каттегат, а позднее в территориальных водах Норвегии. Поскольку бронированных кораблей у противника не было, они довольствовались потоплением танкеров, одного военного транспорта и одного торгового судна.

Британские подводные лодки зачастую успешно топили подводные лодки противника, подкарауливая их при выходе из базы.

К началу войны в распоряжении флота метрополии имелись вторая и шестая флотилии подводных лодок, состоявшие соответственно из четырнадцати и семи лодок. К средиземноморской эскадре относились 10 подводных лодок (первая флотилия), группе «Северная Атлантика» – две лодки, базе военно-морских сил «Дальний Восток» – 15 лодок (четвертая флотилия). Состоявшая из восьми подводных лодок пятая флотилия занималась подготовкой экипажей. Каждая из вышеназванных флотилий имела один надводный корабль снабжения, широкую известность получили Titania, Midway, Alecto.

В Средиземном море британские подводные лодки атаковывали немецкие и итальянские корабли снабжения во время боевых действий в Ливии. Первая средиземноморская флотилия получила старые подводные лодки (тип О, Р, R) в качестве усиления. В конце 1940 года с Дальнего Востока прибыли 17 лодок, среди них два минных заградителя.

В Юго-Восточной Азии они ставили мины в прибрежных водах, чтобы предотвратить подвоз войск, боеприпасов и других материальных средств.

Большая британская база подводных лодок находилась в Госпорте, напротив Портсмута; ее типично английские кирпичные постройки носили названия Форт-Блок-Хаус, официально же база именовалась «Дельфин».

20 декабря 1939 года командующий северной флотилией подводных лодок сэр Макс Хортон был заменен вице-адмиралом Райксом и назначен вице-адмиралом подводных лодок или командующим подводными силами ВМФ Великобритании.

В 1942 году сэр Клод Барри сменил сэра Макса Хортона; он пытался потопить линкор Tirpitz и упорно преследовал эту цель до тех пор, пока не достиг успеха.

Британские подводники, от флаг-офицера до матроса, чувствовали себя членами самого престижного клуба в мире. Двое бывших подводников, C. Уоррен и Джеймс Бенсон, без тени бахвальства писали, что чувство общности между 50 или 60 мужчинами различного происхождения, оторванными от остального человечества и со всех сторон окруженными морем, находящимися в лодке под водой, способствует тому, что подводник начинает считать самого себя богом.