Андрей при озвучивании этого требования ожидал бури протестов, но ее не последовало. А ведь почти все охотники и так укоротили волосы и бороду по его примеру, кроме Эрру, просто потому, что так удобнее. Если начистоту, то это требование просто его блажь. Не нравились ему эти свалявшиеся космы и все тут. Другой объективной причины по большому счету ведь и нет.
– …следить за исполнением правил семьи Гррх будет Эссу. До тех пор, пока члены семьи не решат иное. У Эссу будут три помощника. Рэту- левая рука. Он будет говорить мужчинам и мальчикам в семье, что они должны делать. Тренировать их и готовить к охоте.
Энку- правая рука- он будет отвечать за то, чтобы в семье Гррх всегда была еда. В знак того, что они являются теми, кто они есть в семье Грхх, им будут вручены эти рога, чтобы в случае необходимости они могли подавать сигналы другим членам семьи— или позвать на помощь, или предупредить об опасности. Их изготовил Эрру, который пришел к нам от длинноногих.
На поляне наступила тишина. Стало слышно, как потрескивают в костре дрова. Энку бережно взял в руки рог, в его ладонях он уже не казался таким уж большим. Большеносый не знал, что с ним делать. Эссу показал как обращаться с рогом.
– Бууууууу… ,– Энку достался рог с басовитым звуком.
– Дууууу.. ,– рыжий смог разобраться с использованием своего символа власти самостоятельно.
– …третьим помощником Эссу будет женщина. Она будет говорить всем женщинам и детям семьи Гррх чем они должны заниматься и распределять их обязанности. Она же будет руководить «школой». Старшая, подойди сюда.
Андрей увидел, как скривилось в темноте лицо Эдины.
– ..в знак того, что она является тем, кто она есть, Старшой вручается эта статуэтка с изображением птицы. Ее нужно носить на шее, чтобы все ее видели и знали кто она.
Старшая поедала статуэтку совы влюбленными глазами и под ободряющие крики Граки и Младшей надела ее на свою шею.
– Я, Эдина, твоя женщина, Эссу, и теперь я должна делать то, что говорит эта девочка, у которой даже нет еще мужчины? Не будет этого!
– Да, ее будут слушаться не только ты, но и другие женщины и девочки, вне зависимости от того, есть ли у них мужчина или нет. Таковы правила жизни в семье Гррх. И я прослежу, чтобы они соблюдались. Чтобы никто не мог сказать, что не слышал эти правила жизни в семье Гррх или неправильно их понял, они будут записаны и выложены на этой поляне под головой Гррх, и каждый сможет с ними ознакомиться в любое время. Дополнить или изменить их можно по пожеланию всех членов семьи.
Завершился сход пиром. Сушеное мясо придало его супу какой-то необычный вкус, который оказался на редкость приятным. Пожалуй, это блюдо станет хитом в холодное время года. Особенно у детей, поскольку после варки мясо стало мягким и стоило немного потянуть, как тут же легко расслаивалось на тонкие пластины— как раз по детским зубам. А вкусный бульон хорошо согревал продрогших членов только-только образовавшейся семьи Гррх.
Никто не спешил расходиться— факелы еще горели, а яркий костер, куда подкинули свежую порцию дров, распространял вокруг волны тепла. Нервное напряжение, которое не отпускало Андрея целый день ушло, сменившись расслабленностью. Дело сделано.
Ушел в темноту быстроногий Эхекка
Спрятался за тучу покусанный месяц
Не видно в ночи как стоят «Три зуба»
Только сыны Гррх не спят в ожидании врага
Начал он мурлыкать про себя куплеты «Сражения». К нему присоединилась Грака у которой оказался высокий приятный голос.
..Спрятались Рэту и Эссу в тени камня большого
Долго ждут храбрецы солнца восхода
С первым лучом ожидают врага прихода
Их много пришло, пять раз по пять
Метко кидает копье свое Рэту
Скользка земля от вражеской крови…
Так, надо вмешаться, а то опять про Энку «забудет», а тот очень щепетильно относится к собственной славе.
Внезапно явился на помощь Энку
Свирепый как Брр он врагов сокрушает
В страхе бежит темнокожий, но поздно
Пронзенный копьем бездыханно лежит…
К исполнению последних куплетов присоединились почти все присутствующие, правда, вразнобой, поскольку текст у каждого был свой. Надо бы озаботиться составлением канонической версии «Сражения», чтобы можно было петь всем вместе.
Глава семнадцатая: Большая охота
Его преследовали девять собак, которые то сбивались в кучу, что-то вынюхивая, то вытянувшись в струну, бежали по его следу. Они уже близко подобрались, так что порывы ветра доносили до него запах псины. Оттого, что все происходило в полной тишине, ему стало очень страшно. Хоть бы залаяли, что ли. Надо успеть добежать до скалы, которая перекрывает вход в каньон, прежде чем они настигнут его. Андрей бежит со всех ног и проваливается в сугроб, который маскирует яму. Теряет время, выбираясь из снежного плена, и теперь уже не уйти. Убежать не удалось, он успокоился, поднял свое копье, которое лежало на снегу и, прижавшись спиной к скале, с фатальной решимостью стал ждать, пока псы догонят одинокого охотника— он собирался дорого продать свою жизнь.
–
Эссу, Эссу,– кто-то пытался докричаться до него. Андрей открыл глаза, он стоял посередине зала Гррх, и на него со страхом смотрела Эдина, у которой шла носом кровь. Из-за ее спины выглядывала перепуганная Имела.
Так это был очередной сон?
– Ты ударил меня!
– Я не хотел, мне приснился плохой сон. Имела, иди к папе.
– Нет!
Андрей в смятении вышел из пещеры, похоже, до рассвета еще далеко— кругом царила кромешная тьма, а ведь как удачно все вчера прошло на сходе. Неужели сон это предупреждение о предстоящем нападении темнокожих, предыдущее видение летом было о том же, но сейчас все было преподнесено в какой-то аллегорической форме. Как не вовремя, против девятиглавого племени они не потянут. А если честно, то и столкновения против охотников только одной или двух семей, а не всего племени, им не выдержать. Вернулся обратно в свой зал. Дочь еще не уснула, повернувшись к нему спиной, потихоньку плакала, накрывшись с головой шкурами криворога. Надо бы ее как-то разговорить, чтобы успокоилась.
– Имела, идем ко мне, я расскажу тебе сказку.
– Нет! Я боюсь. А что такое сказка?
Любопытство перебороло страх.
– Это такая интересная история, которую рассказывают маленьким детям родители, но только если они хорошо себя ведут. Ты меня не слушаешь, поэтому я не расскажу ее тебе.
– Я буду слушаться.
– Ну тогда дело было так. В одной небольшой пещере в густом лесу прятались старик и старуха. А вдвоем они остались потому, что на их семью напали темнокожие и только они одни и смогли спастись от их тонких копий. Однажды зимним днем не осталось у них еды, и только в углу пещеры наскребла старушка немного зерен, которые собрала еще осенью. Раздробила старая зерна на плоском камне, смешала с водой, замесила, и получился у нее круглый шар, который она назвала Колобком.
– Папа, а почему они не пошли на охоту, если хотели есть?
– Кругом не осталось зверей, темнокожие перебили их всех. Но слушай дальше— когда старик и старуха хотели запечь Колобка на нагретом камне и съесть, то он вдруг ускакал от них и покинул пещеру.
– Они остались голодные?
– Ну, в общем-то, да, но слушай дальше. Долго он так скакал, пока ему навстречу не повстречался криворог. «Колобок, Колобок, я тебя съем»,– сказал криворог. «Я от старухи ушел, я от старика ушел, и от тебя уйду»,– спел ему песенку Колобок. Следующим ему попался волк.
– Он и от него ушел?
– Ушел, спел про то, что и от старухи ушел, и от старика, и от криворога, а от глупого волка тем более уйдет. А потом ему попался Гррх, но и он не смог съесть Колобка. Но тут повстречался ему темнокожий и прикинулся тот, что друг он Колобку, но плохо слышит и не может разобрать, что за песенку поет ему Колобок. Тот подкатился к нему поближе и тут— «Няям!» – и съел темнокожий Колобка. Поэтому, дочь моя, никогда нельзя доверять темнокожим, чтобы тебя не съели как Колобка.
– Она уснула, Эссу,– его женщина с интересом слушала сказку.– Этот Колобок— мы? Большеносые и семья Граки убежали от темнокожих, теперь и белогорцы бегут, несмотря на холодное время года, остались только мы.
– Остались еще длинноногие, белогорцы еще придут за своими женщинами, не все у них потеряно, а нам некуда бежать. Мы или победим, или умрем. Спи.
– Нам надо поговорить, Эссу,– озабоченный вид Старшей демонстрировал, что вопрос срочный и не терпящий отлагательств.– Семья Гррх это пять мужчин, четыре женщины и шестеро детей. Теперь у нас два раза по десять и еще пять женщин из под Белой горы и три раза по десять детей.
– Я все это знаю, Старшая, для чего ты это рассказываешь.
– На всех вместе в день уходит шесть раз по десять рыб и столько же кусков мяса, и если не будет свежей добычи, то оставшейся рыбы и мяса хватит на двадцать закатов. Нам нужна свежая добыча, Эссу, а то скоро нечего будет есть.
Вот уж не думал, что запасов, с помощью которых он планировал скоротать зиму, не хватит и на месяц. Нужно идти на охоту. Но можно кое-что еще сделать.
Рыжий и большеносый с интересом рассматривали петлю, которую он разложил на снегу.
– Рэту, представь что ты заяц или вкусная птица с красным опереньем у головы, а теперь наступи на эту веревку и иди дальше.
Петля зацепила Рэту за ногу и не пускала. Чем сильнее он дергал, тем крепче становился узел. Рыжий остановился и вопросительно посмотрел на него. И что, типа, дальше.
– Ты все-таки не так умен, Рэту. Эссу хочет сказать, что если веревки расставить в нужных местах, то добыча, попав в петлю, не сможет никуда убежать. Только у нас нет столько веревок,– Энку суть идеи понял сразу и теперь рассчитывал, какую от нее можно получить практическую пользу.– Но ловушка не удержит большого зверя, и олень, и бык легко ее порвут. Надо выкопать яму, чтобы они провалились туда и не могли выпрыгнуть.—
– А петля не на них рассчитана, это на птицу или мелкого зверя. Зато расставить такие петли смогут даже дети и подростки. А веревки можно взять у Эрру. Рэту, ты не забыл, что с вчерашнего дня являешься моей левой рукой и должен руководить мужчинами, а так же готовить молодежь к искусству охоты? Так покажи, что семья не просто так доверила тебе этот рог. Собери сегодня вместе Лэнсу, сына Иквы и других подростков, которые подходят по возрасту— покажешь им, как расставлять силки и где. Они младшие охотники, а не дети. Ловушки надо будет ежедневно проверять. А я с Энку и Эпей с быстроногим Эхеккой пойдем сегодня на охоту. А Эрру в наше отсутствие вместе с женщинами пусть вырубает лестницу в скале.
– На равнине много снега, вы не сможете далеко уйти.
– Есть у меня одна мысль, как быстро ходить по снегу.
Первоначально Андрей хотел использовать подобие лыж, но, подумав, отказался от этой идеи. На их изготовление у Эрру ушло бы дня три, если не больше. В результате остановился на промежуточном варианте— привязали кожаными ремнями к ногам плоские дощечки, в итоге получили снегоступы. Правда, если ногу при ходьбе не ставить параллельно к земле, то острый конец снегоступов втыкался в снежный покров и приходилось их постоянно счищать руками.
– В следующий раз надо будет концы наверх загнуть,– с запозданием пришла мысль об улучшении их конструкции.
В конце концов, все приноровились, но с непривычки, начали побаливать мышцы ног.
У озера они разделились— Три пальца с Эхеккой отправились вдоль правого берега, а они с Энку, прихватив с собой сани, на Закат. В сторону, где находятся Холмы Ушедших, там он очнулся в гроте, когда появился в этом времени. Как давно это было.
– Степь выглядела какой-то пустой— только следы зайцев, птицы или другой мелкой дичи. Но им нужен крупный зверь. Равнина начала постепенно сужаться, пока они не очутились в длинном узком овраге шириной метров в пятьдесят. Теперь над головой высились отвесные склоны.
– Пошли наверх,– Энку тычет пальцем в небо.
Над оврагом простиралась степь, с одной стороны ограниченная пологим скользким спуском, по которому они только что с большим трудом взобрались, а с другой— невысоким каменистым пригорком, поросшим хвойными деревьями. В этом леске они и решили переночевать, поскольку тусклое солнце стало быстро катиться за горизонт. Чтобы не волочить на себе лишний раз волокушу оставили ее на равнине. В занесенной снегом неглубокой ложбине соорудили уютную берлогу, на пол накидали порубленные еловые ветки, на которых и продрыхли до утра.
– Что-то не так, Эссу,– большеносый принюхивался, шумно вдыхая воздух.– Горит что-то, подождем здесь немного.
Андрей набрал воздух в ноздри, но ничего не учуял.
– Мы теряем время, постараемся дойти до Холмов Ушедших к полудню, куда-то ведь подевались все звери, а зимой не может трава гореть.
Но далеко они не ушли. Вдали показалось странное снежное облако. Оба в недоумении остановились, неужели началась снежная буря, но откуда, на небе ни облачка, и ветра нет. Облако, ускоряясь, двинулось в их направлении. Чертовщина какая-то.
– Возвращаемся, Эссу, это большое стадо быков, их что-то напугало. Они нас затопчут— большие глаза Энку все-таки что-то углядели в снежной пыли.
В этом он прав— на пути встревоженных быков даже Брр не рискнет встать, мигом затопчут. Со всех ног они помчались обратно в лес, где спрятались за гребнем косогора, пережидая опасность. Прошел час, не меньше, прежде чем стали видны детали происходящего. Это было гигантское стадо бизонов, которое, то останавливалось, то вновь ускоряло движение. Это понятно, галопом часами не побегаешь, а то всех телят растеряют. Стало слышно встревоженное мычание, которое повисло над равниной. Теперь и Андрей унюхал запах дыма, кажется, он понял, в чем дело.
– Это темнокожие, Энку, они гонят стадо к оврагу. Надо бежать отсюда.
Но было уже поздно, темные фигуры, не меньше десятка, перекрыли единственную оставшуюся дорогу, которая вела мимо обрыва. Кроманьонцы начали поджигать принесенные с собой ветки, создавая сплошную полосу огня. Никто не суетился, словно выполняли привычную работу, которая давно стала рутиной. Темнокожие, по всей видимости, поднялись тем же пологим подъемом, что и они, а ведь снега ночью не было…
– Они заметят наши следы,– когда было надо, то Энку соображал довольно быстро. Он оказался прав, трое темнокожих бросили свою работу по разжиганию костров и в недоумении рассматривали явственно просматриваемые на снегу следы полозьев от их волокуши. Находились они достаточно близко, так что Андрей по форме лица понял, что это были охотники из девятиглавого племени.
– Они такое не видели никогда, боятся, трусы— возбужденный большеносый стал на редкость болтлив.– Еще эти твои доски для ходьбы по снегу их пугают. Прямо будто Большой зверь прошел.
К сожалению, темнокожие оказались довольно сообразительными, присели на корточках, и, видимо, поняли по глубине следов, что зверь не такой тяжелый, как кажется по ширине ступни, и решили, что опасности он не представляет.
– Любопытные твари, чтобы на вас мамонт наступил,– Андрей от души выругался увидев, как троица перевернула их волокушу силясь понять, для чего она предназначена.– Уходим глубже в лес, они пойдут по нашему следу.
В зимнем еловом лесу все видно далеко. Это вам не поросший разнообразным кустарником подлесок и спрятаться здесь проблематично. Да еще когда противник буквальном смысле видит каждый твой шаг, отпечатанный на снегу.
– Иди по моим следам, Энку, пусть думают, что здесь прячется один противник— купятся ли преследователи на эту элементарную хитрость? И почему бы им просто не вернуться на место охоты, где столько дичи, не доводя до драки.
Так дошли до каменистой насыпи с которой ветер сдул весь накопившийся снег, по нему, сняв снегоступы, разошлись в разные стороны, где и спрятались за деревьями. Все, лучшего места для засады не найти. А если и дальше бежать, то лес скоро закончится и снова начнется степь, а по нему им далеко не уйти.
Копье Энку проткнуло первого темнокожего как булавка муху, выйдя из спины на половину своей длины. Второй же недоуменно смотрел на торчащее из живота короткое копье Андрея, затем, упав на колени, заорал тонким голосом.
– Грэль, грэль,– пока они мешкались, вытягивая свои копья из тел темнокожих, ошарашенный третий темнокожий развернулся и бросился наутек. Андрей неприятную процедуру выполнил быстро, а вот Энку пришлось потрудиться, поскольку свое оружие он решил достать из спины поверженного противника, вытягивая руками окровавленное древко.
– Быстрее, за ним. Иначе нам конец. Он не должен дойти до остальных. Их здесь много, нам не справиться.
На поляне у оврага наступил настоящий ад. Она не вмещала всех животных, которых сюда согнали темнокожие. Единственный проход был перекрыт линией костров, за которым прыгали, размахивая руками, охотники. Остальные, видимо, делали то же самое, но с другого конца стада. Пищали перед смертью, оказавшиеся под копытами взрослых бизонов телята, огромные самцы, возглавлявшие стадо, тщетно цеплялись копытами за скользую заснеженную землю, пытаясь сдержать напор напиравших животных и с ревом падали с обрыва вниз.
Преследуемый ими темнокожий выскочил из леса и остановился, отрезанный от остальных кроманьонцев сбившимися в кучу бизонами.
– Грэль, грэль,– оказавшись в ловушке, он начал размахивать руками, пытаясь привлечь внимание своих товарищей. Даже если они его и заметили, то спасти они бы не смогли. Да и как понять, что он нуждается в помощи, крик его заглушали вопли тысяч бизонов, а руками и так все они машут. Кто его знает, может и увидели, но решили, что он так быков пугает.
Темнокожий понял, что обречен, копье свое он бросил в лесу, чтобы не мешало бежать, и теперь остался безоружным. Раскинув руки, он бросился на них в отчаянную атаку, которую прервал широкий нож Энку, кремневое лезвие которого перерезало ему горло.
Драма стада бизонов у оврага близилась тем временем к своему окончанию. Старые сильные самцы, поняв, что не смогут сдержать напор всего стада и упадут вместе с ним с обрыва, побежали в сторону более пологого спуска. Рыжая волна животных теперь кубарем скатывались с него, ломая при падении ноги, застревая в валунах, но часть все-таки смогла добраться до спасительной степи. Лишившись преграды в виде самцов остальная часть бизонов просто рухнула сплошным потоком в овраг, как вода преодолевшая дамбу, в полете на мгновение отлипая друг от друга. Только те быки, которые оказались по периметру, а это были в основном молодые самки и телята, успели остановиться на самом краю обрыва, теперь они жалобно мычали, не понимая, что делать дальше. Преследователи с воплями азартно кидали в них дротики, но близко не подходили. Зачем рисковать, когда столько мяса лежит уже под обрывом. Если учесть десяток темнокожих, которых они уже видели, то в общей сложности на эту охоту собрались более пятидесяти охотников. Многовато. Костры уже потухли, поэтому некоторым бизонам удалось убежать и в сторону Холмов Ушедших. А темнокожие с воплями помчались под обрыв— поближе к добыче. На поляне наступила тишина.
– Зачем они это сделали, Эссу?
– Я тебе рассказывал, что такое Большая охота, так это она и есть.
– Но они не смогут унести и малую часть добычи, у них даже нет этой волокуши, которую ты придумал. Гиены придут, как только они покинут это место. И на кого они будут охотиться через несколько закатов, когда снова захотят есть? А что делать нам, если темнокожие истребят всех быков, настоящих быков и криворогов?
– Они про это не думают.
– Это неправильные люди, большеносые никогда так не делали. Не слышал я, чтобы такое белогорцы сотворили или длинноногие. Хорошо, что мы убили этих троих, больше на равнине зверя останется.
Надо уходить, Энку, они скоро начнут искать пропавших.
–О ни их найдут, я им покажу.
Андрей не мог и представить всю меру ненависти большеносого к теммнокожим, которую пробудила в нем увиденная Большая охота. Иначе, разве позволил бы он ему пойти одному в лес, пока сам он лихорадочно связывал между собой ремнями конструкцию их волокуши, которую разнесли на части спасавшиеся от гибели бизоны? Но что сделано, то сделано. Теперь же он с трудом сдерживал желание опустошить желудок от скудного завтрака. Энку не поленился притащить трупы всех троих темнокожих, теперь же отделял их головы от тела своим широким ножом. Положил их в ряд, полюбовался содеянным. Что-то его в этой картине не устроило и он переложил головы отдельно на чистый, не затоптанный снег. Рядом он нарисовал схематичное изображение головы медведя и теперь с удовлетворением любовался на творение своих рук.
– Напиши, Эссу, ниже головы название нашей семьи.
– Г-Р-Х-Х,– вывел он на снегу надпись трясущими руками.
Глава восемнадцатая: Погребение темнокожих
– Широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек…
– ..и ям,– злой Энку выбрался из очередной снежной западни, куда попал во время погони за белой птицей.– Как долго мы будем кружить вокруг Холмов Ушедших, Эссу? Надоело уже. Темнокожие, наверное, уже давно ушли. Пора возвращаться, заберем одного быка— все они унести не смогут— и вернемся в семью Гррх..
– Завтра пойдем.
С момента, когда они стали свидетелями Большой охоты, прошло три дня. Сначала Андрей хотел бежать оттуда со всех ног домой, но затем решил, что обозленные темнокожие, которые лишились трех мужчин племени, смогут выследить их по следам. Не мог же он их привести к себе на стоянку. Вот и отправились они в противоположную сторону— прямиком на Запад, к Холмам Ушедших. Была еще причина, почему Андрей стремился именно сюда— хотелось ему еще раз спуститься в ту самую пещеру, где он очнулся в теле молодого неандертальца. Вдруг он что-то тогда не заметил и есть все-таки какое-то объяснение тому, почему он очутился в этом времени.
– Зачем эту траву положили в каменную чашу? Вы, люди из под Белой горы, странное творите,– Энку разворошил рукой сухие цветы в «могиле».
– Зато спать мягко.
– Так вот почему ты в ней спишь с тех пор, как мы сюда пришли? Она же короткая и лежать неудобно. Вот мне она была бы как раз.
– Нет, эту каменную яму все-таки для меня сделали.
Не говорить же ему, что Андрей надеется на обратный перенос.
Однако, ничего не произошло. Он так же просыпался каждое утро в этом гроте и острого сожаления по этому поводу почему то не испытывал. Только простая констатация факта, что опять ничего не вышло.
– А большеносые что делают со своими мертвыми?
– В землю закапывали, там, где земля мягкая, или в овраг сносили, а там заваливали камнями, чтобы зверь не добрался.
– Зато здесь можно переночевать. Все лучше, чем в снежной берлоге.
За три дня, что они провели здесь Андрей, исследовал каждый сантиметр небольшого грота. Но, увы, ничего необычного не нашел. Все так же белели кости упавшего когда-то в пещеру козла, на месте оказалась и прислоненная к стене щербатая плита, успевшая за время его отсутствия покрыться пылью, та самая, которой не успел накрыть его Рэту. Гладкие обработанные камни, валявшиеся на полу, предназначение которых он тогда не понял, оказались ничем иным, как рубилами. Ими белогорцы обтесывали его плиту для его погребения. Во всяком случае, другого объяснения их предназначения он нашел, да и каменные пластины, большой кучей лежащие на полу, явно были отходами от могильной плиты. Неужели эти рубила такие твердые, что ими можно обрабатывать такие плиты. Может, из гранита они сделаны? Покрутил в руках, да нет— самый обычный кремень, такой же как тот, из которого сделан наконечник его копья. А вот отщепы от плиты казались странными, так и норовили выскользнуть из рук, скользкие какие-то, словно покрытые мыльной пеной. Рубила оставляли на их поверхности хорошо видимые следы.
– Плохой камень, не заострить, мягкий какой-то,– Энку попытался сделать из подобранного скола наконечник, но ничего не выходило.
Этот странный камень не давал ему покоя, очень уж он какой-то необычный и со скуки он начал отбивать куски от большого круглого куска, стараясь придать ему форму сковородки. К его удивлению, дело продвигалось довольно споро, и скоро в его руках оказалась настоящая каменная утварь.
Вечером устроили костер прямо под выходом из пещеры, Энку разделал птицу и хотел запечь ее в углях, но Андрей его остановил. Подставив по краям небольшого костра камни, водрузил на них свое творенье. Треснет от жара или нет? Не треснуло. Тогда птицу нарубили на мелкие куски и поджарили прямо в «сковороде» в собственном жиру.
– Еще теплая,– на завтрак большеносый уплетал ножку от вчерашней птицы, на которой не было видно капель застывшего жира. А ведь должны были образоваться при затухании костра.
Андрей дотронулся до «сковородки» рукой— и в самом деле, теплая. Получается, этот камень может очень долго отдавать тепло. Прямо чудо какое-то.
Утро прошло в попытках поднять могильную плиту наверх, столь ценный камень оставлять в гроте у Андрея рука не поднялась. Все грезил о сделанных из него «чудо- сковородках». В порыве жадности прихватил с собой и уже изготовленную— пригодится. Весил он, наверное, под двести килограммов, если не больше. Хотел даже разбить пополам, но не был уверен, что получится сделать это аккуратно. А вдруг разобьется от неловкого удара на несколько частей, тогда и вовсе его в дальнейшем использовать не получится. Если бы не богатырская сила Энку, то, наверное, забрать его с собой не получилось. Обвязали его веревками, за которые они вдвоем тянули, а для страховки дополнительно обмотали ремни вокруг растущей рядом чахлой березы.
– Мало тебе в каньоне камней, теперь с собой тащишь. Или тебе обидно, что Рэту тогда не успел накрыть тебя плитой и решил ее собой забрать?– плохое настроение Энку как всегда выражалось в виде повышенной ворчливости.
– Представь, как приятно поесть из «сковородки» сделанной из такого камня, когда Эрру вырежет их для нас, и как тепло будет всю ночь в твоей землянке, если обложить ими костер. Прижмешься к ним спиной, и дрожать не будешь под утро от холода. Знать бы еще, где белогорцы его нашли, на Холме Ушедших я таких валунов не видел.
На подъемах волокуша кряхтела под тяжестью камня, на спусках же она так и норовила ускользнуть от них, поэтому привязали к ней ремни еще и сзади, чтобы тормозить при необходимости.
– Надо бы посмотреть, ушли ли темнокожие,– Энку явно не хотелось еще раз бежать от разъяренного потерями противника.
Трупов темнокожих на месте, где их оставил большеносый, не было. Ни тел, ни голов. Только надпись Андрея и рисунок Энку напоминали о незавидной судьбе кроманьонцев. Забрали с собой? Или что они делают с мёртвыми?
– Сожгли, наверное,– говорят они так делают, конечно, если дерево найдут. А если нет, то в землю закопают.
Их не сожгли. Они очень удачно ушли с Холма Ушедших, темнокожие под оврагом уже разделали добычу, привязали за ноги к палкам и только-только собирались отбыть на свои стоянки. Андрей сверху насчитал не меньше двух сотен человек, собравшихся вокруг большой ямы, рядом с которой лежали три тела. Неужели пришли все охотники семей девятиглавого племени. Похоже на то. Теперь же перед отправлением они хоронили своих убитых товарищей.
– Чего они ждут?– Энку в нетерпении грыз ногти.– Нам надо забрать быка и идти в каньон, пока гиены и волки не набежали.
Вот сволочь, его, наверное, и ждали, в центре круга, который образовали охотники, появилась фигура в шапке. Андрей его сразу узнал— «самый мудрый» из семьи уничтоженных темнокожих, к которой принадлежала Ам.
Охотники разбились на пары и теперь по очереди подходили к кострищам, на которых они эти три дня готовили себе еду, набирали в ладони золы и засыпали в яму. После чего «самому мудрому» подали большой кожаный мешок, из которого он ладонью доставал красноватый порошок и начал осыпать им дно ямы. Старик не остановился, пока его не опустошил.
Не меньше пары сантиметров слой порошка получился на дне, не экономит, Андрей с интересом наблюдал за ритуальным действием. Что дальше, закинут тела в яму и зароют?
Но, как оказалось, это было только начало. С мертвых охотников сняли их испачканная в крови кожаные обноски и «самый мудрый» начал одевать на них чистую одежду. Сначала широкие кожаные штаны, затем длинную рубашку.
– Там что-то есть, зубы как на моем ожерелье закреплены,– Энку видел лучше Андрея и углядел детали, которые он не заметил.
Видимо, на рубашки было что-то нашито. «Самый мудрый» с двумя молодыми помощниками тем временем спустился в яму, куда начали спускать тела убитых темнокожих.
– Зачем они все это делают, Эссу? Для чего они одели их в новую одежду, она ведь им больше не пригодится?
– Чтобы когда они придут в Другой мир, они ожили в красивой новой одежде.
– Энку тоже хочет в Другой мир, если я вдруг умру. Только зачем им одежда в другом мире, надо копье положить или нож.
Андрей пожалел о своем ответе, не отстанет ведь теперь.
– Нет никакого Другого мира, Энку, и они не оживут. Уж я то знаю, сам не до конца умер и это меня относили на Холм Ушедших.
– Но ты все-таки положи мне в яму нож и копье, если я умру. И мое ожерелье с горном не забудь.
Не убедил, похоже.
Между тем старику в лисьей шапке передали в яму отрубленные большеносым головы, которые он видимо, видимо, приложил к телам.
– А если он перепутает головы?– Большой лоб Энку перерезала морщина.– Как они оживут в другом мире с чужой головой?
Неужели у большеносого чувство юмора прорезалось? Да нет, серьезен. Переживает, видимо, за охотников, у которых может случиться подобная оказия. Каково им будет в другом мире с чужой головой очутиться? Приятного мало.
– Вот это правильно, я же тебе говорил Эссу, нельзя в Другой мир без оружия.
В яму передали три больших кремневых ножа, которые, судя по всему, при жизни принадлежали убитым. Но и на этом церемония не закончилась. Вылезшему из ямы «самому мудрому» передали второй мешок с красным порошком, который он успешно распылил на лежащие в могиле тела.
Уже час возятся, не меньше. Неужели столько усилий из-за простых охотников. В голову лезли всякие нехорошие мысли по поводу убитых ими темнокожих. Вождями быть не могли— для подобного статуса они были слишком молоды. Может они убили сына вождя или его близкого родственника? Этого он, наверное, никогда не узнает.
Но и на этом церемония прощания не завершилась. На слой порошка уложили огромную выделанную шкуру большерога, украшенную зубами хищников, на которую распылили еще один мешок цветной пыли. И только после этого яму завалили землей, а сверху накидали целую пирамиду камней. Темнокожие с воплями пробежались вокруг пирамиды, причем в их криках Андрею послышалось слово «грэль», наверное, желали что-то нехорошее неандертальцам, после чего забрали добычу и потянулись гуськом на восток.