– Я и забыл! – он подошёл к ближайшей урне и выкинул из двух карманов по паре жмень металлических шариков.
– Это ещё что такое?!
– Лена, ну а что, мне в ресторане надо было говорить, что у меня подшипник в машине разлетелся, вот и таскаю с собой шарики?
– Я блондинка, а не дура! Какой в жопу подшипник?! Тут на десяток наберётся! Миша, что за дела, ты что удумал?
– Зай, ну ладно тебе, начинаешь, просто стало интересно, как работает металлоискатель, вот и проверил.
– А ты, значит, был в курсе, какой тут металлоискатель?! – Она начинала приходить в бешенство. – Я надеюсь, проезжающий таксист не крикнет: «Миша, ну и стерва сегодня у тебя!»
Миша стал смеяться, у него едва не пошли слёзы, он посмотрел на супругу, немного охмелевшую, в вечернем платье, с изящной причёской, и увидел, насколько она ему мила, и как она красива.
– Мать, ты у меня такая красотка, я так тебя люблю! – искренне сказал он, крепко обняв и поцеловав её.
Это подействовало, и Лена успокоилась, забыв про любые подозрения.
Глава восьмая. Встреча.
Пятницу Михаил отработал, будучи в напряжении, а улыбающийся Сергей Павлович раздражал ещё больше, поэтому он не мог дождаться, когда закончится рабочий день.
Утро субботы прошло как обычно, они позавтракали всем семейством, Михаил отвёз всех в парк, где они гуляли пару часов, катались на каруселях, а после присели в кафе.
– Я не знаю, кто вы и что вы сделали с моим мужем, но я согласна на такой обмен, – пошутила Лена, удивившаяся таким переменам в поведении супруга.
Миша лишь улыбнулся и поторопил ехать домой, сказав, что у него ещё встреча вечером.
Дома он передал супруге оставшуюся часть денег в долларах, назвав это премией за особые заслуги, и направился в комнату к дочкам, завалившись на диван к младшей. Алина сидела погруженная в телефон, переписываясь с одноклассниками, а младшая собирала конструктор, прямо у отца на груди.
– Пап, а ты подарил маме подарок от дяди?! – поинтересовалась Алина.
– Да, родная.
– Мама довольна?
– Очень.
– Пап, а ты маму любишь? – спросила младшая.
– Очень люблю.
– А меня?
– И тебя, и Алинку, я вас больше жизни люблю.
– Как это – больше жизни?
– Я за вас жизнь готов отдать, мои дорогие, и за то, чтобы у вас всё хорошо было.
– Это как на войне, на которой ты был?
– Именно, я был на войне, чтобы у вас, мои хорошие, был мир.
Он глубоко задумался над этим и не захотел продолжать разговор, снял с себя конструктор и, приподнявшись, обнял младшую дочку, а после встал и обнял старшую.
– Я вас так люблю, мои хорошие… – Михаил уже хотел было уйти из комнаты.
– А людей ты убивал? – вдруг спросила Алина.
– Ну, он же их не любил, потому и воевал, – сказала Карина.
Миша посмотрел на них и ответил:
– Я воевал не потому, что их не любил, а потому, что вас, маму и родителей очень люблю.
Время приближалось неотвратимо, Миша сидел уже одетый в костюм и, труся ногами, ждал выхода.
– Зай, тебе пора, или опоздаешь, – сказала Лена.
– Да, уже выхожу.
Он посмотрел на часы: действительно, было пора выходить. Ноющая боль в ноге не отпускала, и он стал вновь сильней хромать – прогулка по парку дала о себе знать. Он достал трость и отправился на улицу, по пути зайдя в подвал, собрал нужные ему вещи и достал из банки две полученные пуговицы-камеры, положив их на столешницу, разбил молотком в дребезги, а после добил ещё и микрочипы, взяв с собой вместо них обычные пластмассовые пуговицы.
– Вот вам и материал будет.
Усмехнувшись, он отправился в машину и выехал на встречу.
Михаил припарковался метрах в десяти от входа. Охрана у дверей сообщила, что ресторан сегодня не работает, так как полностью выкуплен. На что он сообщил, что является одним из гостей. Охранник вспомнил его с позавчера и, уточнив фамилию, пошёл на ресепшен удостовериться. Полный удивления, он открыл перед ним дверь, пригласив войти.
Девушка-администратор объявила, что сегодня работает только один столик и они, конечно же, искренне рады его приветствовать. Он прошёл к арке с металлоискателем, охрана была другая, полоска опять показала жёлтый уровень. На что охранник сообщил, что Мише надо выложить весь металл. Миша задрал штанину, показав ногу, изувеченную шрамами от ранения и операций.
– Простите, но я вынужден вас обыскать, – виновато сказал охранник, чувствуя неловкость.
Миша занервничал и демонстративно раскинул руки, показывая, что он готов к обыску.
В этот момент к охраннику подскочил тот, который уже обыскивал Мишу позавчера, и сообщил:
– Ты что, он один из наших, у него и ксива есть, пластина в ноге, с полметра.
– Братанчик, у тебя на лбу же не написано, – улыбнулся охранник, пропуская Мишу без обыска.
Миша прошёл внутрь и увидел, что за столиком сидит лишь Сергей Павлович, понемногу цедит вино и ест мясо руками. У Миши это вызвало отвращение, он молча подошёл и присел, напротив.
– Что, Мишаня, репетировал хорошую жизнь позавчера тут? – поинтересовался он, намекая, что знает о предыдущем визите. Тон его был брезглив и пренебрежителен.
– А где гарант? – сухо спросил Миша, проигнорировав вопрос.
Собеседник лишь вытер руки салфеткой и, демонстрируя всем своим видом презрение, поднял с соседнего стула стопку документов и кинул их Мише.
– Вот твой гарант.
Миша принялся смотреть бумаги, там были паспорта граждан Великобритании, на одном была его фотография, на другом Лена, и два свидетельства о рождении на иностранном языке на его детей.
– Лондон ит зе брит кепитал, – кривляясь и нарочито неверно произнося, сказал Сергей Павлович. – Считай себя гражданином Лондона.
Миша увидел банковскую карточку.
– А тут твои два ляма. И два комплекта билетов на самолёт под новыми именами, – говорил он, пытаясь вытащить мясо, застрявшее между зубов, языком.
Это всё вызывало сильнейшее отвращение у Миши, но он держал себя в руках и старался игнорировать поведение собеседника.
– Так и всё же, где гарант? – настаивал Миша.
– Да нет его, я твой единственный гарант, изловили всех причастных, только я нетронут остался, – начал он торопливо, – следующий после меня уже не гражданин РФ, я вас курирую. Хотел гарантии? Вот, на столе перед тобой: документы, бабки – бери да лети, а материал мне передай!
Миша был удивлён услышанным, он был рад тому, что перед ним главный предатель, был счастлив, что перед ним куратор. Миша поверил тому, что Сергей сказал.
– Знаете, – начал Миша, – я так был вдохновлён вашей речью. Про предательство, про честь и мощь страны, важность продукта и прочее… Что, вернувшись на рабочее место, я был искренне горд от того, где я работаю и кем, и каково же было моё удивления, когда я узнал, что вы и есть тот самый предатель…
– Миша, не надо предысторий и оправданий своего поступка, просто передай материал, забирай бабки и жди дальнейших указаний, – перебил его Сергей Павлович, не желая слушать долгие речи.
Миша помолчал немного, посмотрел в сторону окна, втянул живот и начал поправлять под столом рубашку.
– Да, пожалуй, вы были правы, – говорил он, продолжая ковыряться у пояса, – я не могу пробиться к руководству, я не могу что-либо разглашать, а вы можете меня уничтожить.
Сергей Павлович стал более собранным и внимательным, он приподнялся, пытаясь разглядеть, где Михаил спрятал «пуговицы». Едва он наклонился в его сторону, как Миша резко вытащил из-под стола руку и занёс над собой.
Сергей Павлович разглядел в руке два шара, диаметром сантиметров по шесть. Он успел разглядеть, что сфера была перетянута изолентой, а следующий слой – это металлические шарики, и он моментально понял, что их предназначение выступить шрапнелью.
– Но вы не учли, – сказал Миша, занося два самодельных ударника над собой, – что я могу убить вас!
Михаил помедлил, секунду насладившись ужасом в глазах Сергея Павловича, который на мгновение впал в ступор, и собрался уже произвести удар, чтобы кремни внутри шаров дали искру и его устройства взорвались, разорвав его и противника.
– Стой!!! Стой! Нет никакого предательства, – едва не в истерике закричал Сергей Павлович, – это просто проверка!
Михаил остановился, но руку не опустил, он заглянул ему в глаза с недоверием и злобой.
– Да, да, это просто проверка, документы фальшивка, денег на карте нет, я проверял тебя.
– И я должен поверить? Пуговицы, деньги и этот ресторан говорят обратное!
– Подожди, я докажу, докажу!!! – кричал Сергей, медленно отворачивая пиджак. – Вот телефон, ты же видел нашего главного директора?
– Какого, их много!
– Анатолий Ивановича.
– Да, знаю, видел его по телику и в интернете.
В этот момент Сергей Павлович уже совершал звонок по видеосвязи.
– Сергей, что за чёрт? Зачем видеосвязь?! – раздался недовольный голос, спустя секунду появилось изображение, на котором Миша узнал генерального директора предприятия.
– Иванович! Выручай, – нервно заговорил Сергей Павлович, – на чём мы с вами разошлись по Шапелеву на последней встрече?!
– На чём мы разошлись!?! – рявкнул тот. – А, погоди… Пилот наш, вспомнил. Что ты проверишь его, чтобы не повторилась история с турками.
Миша немного успокоился, но руку не опускал. Сергей Павлович сорвал с манжета пуговицу и поднёс к экрану.
– Иванович, что это?! – нервно спросил он.
– Серёж, ты что, дурак?! Это пуговица! – не поняв, уже не на шутку начал злиться руководитель.
Сергей Павлович взял телефон и повернул камерой в сторону Миши.
– Иванович, этот придурок собрался взорвать и меня, и себя, я не шучу.
– Твою мать! Сергей, дебила ты кусок, ты что ему устроил, ты его до чего довёл?!
– Иванович, ответьте ему, что за пуговичка!
– Да, – уже взволнованно начал говорить тот, – Миша, успокойся, это наша разработка, я не могу вот так в эфире сказать какая, но могу сказать, что наша, а у Серёги же все шпионы, он всех проверяет, но, видимо, с тобой перегнул.
Миша опустил руку и находился в прострации.
– Когда ты приехал на объект с пришитой камерой, я был уверен в твоей ненадёжности и уже был готов доложить о том, что ты не подходишь на роль пилота объектов, поскольку проверки обычно на этом и заканчиваются, но ты пришёл ко мне и рассказал всё. Естественно, я не мог поверить тебе, но логика всё же была в твоих объяснениях, а потом ты заподозрил меня из-за пуговиц, которые есть у всего руководящего состава, вот я и решил дать тебе шанс и продолжить проверку, чтобы наверняка. А ресторан этот бывшего ФСБшника, он, когда узнал, что дело поимки шпиона касается, то был согласен и на неделю ресторан закрыть.
Миша был разбит, фактически он уже простился с жизнью и был готов умереть… Сейчас он без каких-либо эмоций просто слушал историю Сергея Павловича и не верил в то, что всё могло так хорошо сложиться для него.
– Миша, ты пойми, то, что я тебе говорил про честь и силу, это одна сторона, но также основная проблема была в том, что мы ослабили стратегическое партнёрство с турками из-за того срыва. А представь, что сделают «День», «Ночь». Мне, значит, присылают человека, которому это вверяют. Я же не мог оградиться полумерами, да и ты ещё стал подыгрывать.
Миша положил взрывные устройства на стол и, опустив руки, отвернулся от Сергея Павловича, смотря на перепуганных официантов, управляющего и бармена, которые спрятались за барной стойкой так, что были видны только головы, и четырёх охранников, которые не понимали происходящего и не решались вмешиваться.
Сергей Павлович облегчённо выдохнул, увидев, что Миша полностью спокоен.
– Я так понимаю, в каждом по пуговице?
– Нет, пуговицы уничтожены, могу вам фрагменты принести, – безразлично сказал он.
– Не надо, они списанные и не рабочие были, – махнув рукой, сказал Сергей Павлович.
– А деньги?
– Миша, считай, то была компенсация и извинения, я их спишу.
– Так и что теперь-то? – посмотрев на Сергея Павловича, спросил Миша.
– Что теперь? – разведя руками, шутливо начал успокаивающийся Сергей Павлович. – Мне надо свыкнуться с мыслью, что ты чёртов псих! – едва не со смехом сказал он, но после очень по-доброму и с уважением добавил: – Да, я понял, что ты кто угодно, но не предатель.
– Разрешите домой идти?
Миша мыслями уже находился именно дома, со своими детьми и женой, в нём не было ни злости, ни обиды, он был спокоен, и единственное, чего ему хотелось, это увидеть семью, и он был счастлив от того, что сможет это сделать.
– Конечно, Миша, пусть тебя отвезут, сам за руль не садись сейчас, а в понедельник приступаешь к тестированию объектов, считай, что ты восстановлен в звании пилота.
Миша поднялся и направился к выходу, а Сергей Павлович провожал его удивлённым взглядом, но всё же покачал головой и высказал восхищение его решимости.