Ни за кого и ни с кем, кроме совести

Чужие роли

Сломалась мимика. Не удаются роли.

В душе один, а на лицо – другой.

И выраженья радости и боли

Не отличишь теперь между собой.

Но не спеши завидовать актёрам,

Политикам, врунам и подлецам,

Подобно дрессированным жанглёрам

Играющим на мускулах лица.

Мы все – на перевёрнутом пароме,

И Шар Земной висит вниз головой,

Пока талант – играть чужие роли —

Главней таланта быть самим собой.

2013 г.

Лесное утро

Вы слышали рассветных птиц?

Многоголосие лесное —

Как будто смех вязальных спиц

И звон далёких колесниц

И шорох талых льдин весною.

То вскрик, то вздох, то будто стон

Ведра упавшего в колодец.

Протяжный шум со всех сторон.

Деревья сбрасывают сон

И грусть минувших непогодиц.

В ручьях кипение росы.

Камней подводных бормотанье.

И – будто тикают часы,

И свищут клювики, носы,

И булькают рыбёшки ртами.

Дворняжка, тронувшая цепь.

За шторкой притаился ветер.

Костёр трещит… А, может, вепрь

Качнул бронёй тугую крепь

И в дрёму рухнул на рассвете.

С утра не все поют сперва,

Но тут же все вступают вскоре —

И, птичьи путая слова,

Поют, кто – в лес, кто – по дрова,

Как мы когда-то в школьном хоре.

И всплески мельниц водяных.

И ботала коней табунных.

И звёзд увядших ломкий жмых.

И голоса миров иных.

И жаркий бред признаний юных.

Смешалось всё в рассветный гам,

В неразбериху пробужденья,

И всё слилось – от птичьих гамм

До первых «здравствуй» по утрам —

И всё достойно продолженья.

2018 г.

Любовь

Любовь – наверно, то, что быть должно?

Любовь – наверно, то, что быть не может?

Да нет, она идёт с тобой в кино,

Она бежит мурашками по коже.

Она, как ты и я, как мы с тобой,

Она, как все – не лучше и не хуже.

Но иногда становится судьбой,

А иногда простой служанкой служит.

Любовь?.. А как узнать её, скажи?

Одно лишь про неё известно точно:

Любовь, она всегда – длиною в жизнь,

А без неё заметно жизнь короче.

2014 г.

Золотая середина

Не хватает мне детской фантазии

Всё представить, как было в начале…

Провожали закаты мы в Азии,

А рассветы в Европе встречали.

И на двух континентищах сразу мы

Проживать умудрялись без тягот.

За грибами ходили мы в Азию,

А в Европе давились от ягод.

И дружили с Бажовскими сказами.

И в футбол по-уральски играли:

Получив передачу из Азии,

Мы в Европе голы забивали.

То по горным вершинам мы лазили,

То тянуло в таёжные топи.

Не хватало Европы нам в Азии,

А её не хватало в Европе.

Не кидались высокими фразами,

Только с детства нам верилось сильно,

Что граница Европы и Азии —

Золотая средина России.

Пронеслись времена. Было разное.

Только держится мир, как в начале,

На границе Европы и Азии,

На Уральском хребте, на Урале.

1999 г.

Живодёрня

Как вам на вкус кровавые слезины?

А как – стальные крючья под бока?

И корчатся в агониях витрины

Бессмертные шедевры мясника.

Звонят из ада черти на мобильник:

Гореть в огне за каждый эскалоп…

«Макдональдс» – мировой скотомогильник,

А гамбургер – полузакрытый гроб.

Стада говяжьи. Табуны конины.

Идёт по трупам мясокомбинат.

Жестокостью торгуют магазины,

А люди покупают и едят.

Как место казни выглядят обеды.

Зубами плоть линчует человек.

Звериным аппетитом мясоеда

Икает за столом пещерный век.

У первобытных слишком многолюдно.

Шагает эволюция назад,

Когда на живодёрне ваше блюдо

Готовит электрический разряд.

2013 г.

Рыночный народ

Нам рынок подсыпают, как отраву.

Два пальца в рот – достоинство и честь.

Прощай, литературная держава.

Да здравствует курительная смесь.

Мы в обществе теперь, как будто светском.

Плеяда недоделанных господ.

Народом русским были и советским,

Теперь, как будто – рыночный народ.

Безлюдные духовные столицы.

Таскаемся задворками умов.

На зависть небоскрёбной загранице

Не строим небоскрёбы из томов.

И в обморок мы валимся как будто…

И наркоту толкают нам не зря —

Чтоб нашатырь отечественных бунтов

Не чуяла народная ноздря.

Нас переводят на больную пищу.

Глотаем заменители добра.

И Родину, как выдавленный прыщик,

Зелёнкой баксов мажем до нутра.

И вылезла в правители нажива.

И по карманам – золотой запас.

И жадный отблеск золотая жила

Вонзает в сердце каждого из нас.

И мы уже, как будто – не по праву,

И словно мы уже – не на века.

Но справедливости былая слава

Ещё не позабыла нас пока.

… Давно ли мы коней поили в Сене?

И полз от нас Рейхстаг, как осьминог.

Крутили самокрутки на колене,

Когда весь мир лежал у наших ног…

На торгашей мы сроду не похожи,

У нас в душе – космический полёт.

И с чипом пугачёвщины под кожей

Какой мы, к чёрту, рыночный народ?

2018 г.

Стихотворец

Не ждите спокойного тона

И бережных слов от поэта.

Поэт – он навроде симптома

Двуногой болезни планеты.

Он – крик человеческой жизни,

Распятой религией денег,

Где власть присягнула наживе

И сходит с ума от владений.

Он – плач и торжественный рокот.

И ропот пробуренных скважин.

Он – острый рассерженный локоть,

Что в бок человечеству всажен.

Он с первой строки у барьера

Стоит на правах дуэлянта

И целится в жадную эру

Всей мыслью и чувством таланта.

Сражаться на поприще века

(Ни рыцаря, ни полководца) —

Сражаться за честь человека

Земля создала стихотворца.

И в этой космической роли

Он будет до крайнего срока

Настаивать правду на боли

И с кровью выталкивать в строки.

И можно за то поручиться,

Что горьким лекарством страницы

Хоть кто-нибудь будет лечиться

В его стихотворной больнице.

2012 г.

Метеорит

Заблудший сын вселенской дали,

Незваный гость, метеорит,

Отбросив в воздухе сандалии,

В окно взрывной волной стучит.

Он послан сверху в назиданье,

Чтоб нам напомнить через страх:

Мы проживаем в мирозданье,

А не в квартирах и домах.

Дворцы, понты и навороты —

Олигархический утиль —

В один присест болид залётный

Сотрёт в космическую пыль.

Но мы трагически забыли,

Что все земляне – земляки,

И по-людски давно не жили,

Засунув Бога в кошельки.

И жрали войнами друг друга.

Тащили кость из пасти в пасть.

Изгои солнечного круга.

Рабы, придумавшие власть.

Объелась жизнь насущным хлебом.

И совесть вымерла, как стерх.

А надо было рваться в небо:

Его хватило бы на всех.

Но для самой вселенской плазмы

Мы стали болью головной, —

И в нас бросает высший разум

Метеоритной головнёй.

2013 г.

Магнитное поле

Под Солнцем идём нараспашку,

Галактике в доску свои.

Досталось и нам на рубашку

Магнитного поля Земли.

Дымиться бы нам головнёю,

В рентгеновском пекле… Но нет:

Магнитное поле земное —

Космический бронежилет.

Завидуют нам издалёка

Меркурий, Венера и Марс:

Их солнечный ветер жестоко

Сжигает и в профиль, и в фас.

Летят к нам, как черти из ада,

Скитальцы созвездий иных.

Но звёздных разборок не надо, —

Хватает у нас и своих.

Пускай гуманоидным тельцем

Присядут за нашим столом,

А мы по тарелкам пришельцам

Горячие щи разольём.

Научим их жить нараспашку,

Не прятаться в звёздной пыли.

Такие уж мы, землепашцы

Магнитного поля Земли.

Прямые наследники сказки

Последней планеты живой,

Где вечность рисунками Наски

Автограф поставила свой.

Дыши до глубокой затяжки!

Живи во вселенской дали,

Родившись в счастливой рубашке

Магнитного поля Земли.

2013 г.

Ген Победы

Покрывается тело земное

Метастазами натовских баз.

Ген Победы, вживлённый войною,

Пробуждается в каждом из нас:

… В русском, русиче и украинце,

В белорусе, буряте, мордве…

Ген Победы в имперских границах

Присягает, как прежде, Москве.

Он не знает советских развалин,

Никогда не признает распад.

Ген Победы – имперское званье.

Ген Победы – бессмертный солдат.

И, встречая военные беды,

Как былая имперская рать,

Мы поднимемся с Геном Победы,

Чтоб потомкам его передать.

2018 г.

Автобиографическое

В деревне валенки валяли

И величали их «пимы».

Лежал Урал, как наковальня,

Под гулким молотом зимы.

Летали искры снегопада.

Трещали печи от огня.

И в эту пору было надо

На белый свет явить меня.

Декабрь выхаживал младенца,

Пелёнки мёрзлые менял.

Зима укладывала с детства

На наковаленку меня.

Слегка обстукивала тело.

Но с прибавлением годов

Вгоняла в нервную систему

Стальные иглы холодов.

Что не смертельно, то полезно.

И было содрано семь шкур.

Зато внутри я стал железным,

Надетым словно на шампур.

И ветер странствий без недуга

Насквозь продул меня не зря

И, окружив Полярным Кругом,

Швырнул в студёные моря.

Полундра. Палуба. Болтанка.

И, закаляясь докрасна,

Шипело тело, как болванка,

Когда брала его волна.

Судьба меня душила нежно,

Отжав последнее тепло.

Но был во мне природный стержень,

А он всегда всему назло.

Не зря, не зря железом сопли

Кузнец Урал мне вытирал,

И были Мурманские сопки

Похожи на девятый вал.

И я узнал, что наши стяги

От самых северных костров

Несли сарматы и варяги,

И шло спасенье с северов.

Природа русская сурова,

Порода русская строга.

И если ими ты откован,

То всё равно найдёшь врага…

Из битвы лозунгов матёрых

Я вынес логику крутых:

Война кончается для мёртвых

И бесконечна для живых.

А жизнь подобна серой стае.

И равен век длине клыка.

И человечество мечтает

Вонзиться в горло вожака.

И на земле многострадальной

Я для того теряю кровь,

Чтоб кинуть мир на наковальню

И всё же выковать Любовь.

2013 г.

Евроказнь

Не верь улыбкам европейских лиц,

Глазам, приклеенным к пустым словам.

Дельфины, чёрные, как датский принц,

Плывут на казнь к Фарерским островам.

Они на смерть из года в год плывут.

По рукоять вонзает в них кинжал

Международный Европейский суд

И вместе с ним Гаагский трибунал.

Швейцарский банк глядит из-под руки,

И смотрит в щели Бильдербергский клуб,

Как режет нож дельфиньи плавники,

И стон срывается с дельфиньих губ.

Но что Европе братьев меньших стон?

Она – подельник натовской шпаны.

Она была и есть Наполеон,

Которому Кутузовы нужны.

Она – строитель мировых руин:

Багдад… с Пальмирой на её счету.

Милошевич зарезан, как дельфин,

Заплывший за смертельную черту.

И океан краснеет от стыда

За дикарей Фарерских берегов.

И катится солёная вода

Большой слезой среди материков.

И прочь бежит растерянный Гольфстрим.

И звёзды отвернулись от Земли.

Европа, ты стреляешь по своим.

А мы тебя от Гитлера спасли.

2013 г.

Мель

У жизни кончился прилив.

Стекает время в глубь веков.

И обнажается извив

Твоих усталых берегов.

А было жизни – с головой,

По шейку было… и – по грудь.

И этой жизни роковой

Ещё горит бикфордов путь.

Обледеневший, как апрель,

Ты тянешь к пристани весны.

Но где-то там, под сердцем – мель,

И не хватает глубины.

Девятый вал твоих годов

Закаменел и бьёт, как риф.

Отлив друзей, отлив врагов

И крови, кажется, отлив.

А трюмы прошлого пусты.

А впереди – сыра-земля.

И волн тяжёлые усы

Висят под носом корабля.

Тряхнуть бы надо стариной.

Но у тебя – отлив. И ты

На берег выброшен волной

Неодолимой широты.

Среди всплывающих камней

Прибой несёт дыханье дна.

И мель твоих последних дней,

Как дно могилы, холодна.

2013 г.

БМП – 15 000

Двадцать пять… Возраст нашего праха.

Нам бы было по сорок с довеском.

Мы легли на афганскую плаху

Первой ласточкой в крахе советском.

Обливаясь то кровью, то потом,

Растеряв ордена и медали,

Мы на братских машинах пехоты

Между адом и раем застряли.

Мы – нигде. Мы – в обломках державы.

Нас не вывели. Дело не в ранах.

Умирала страна… и лежала…

И летела на «чёрных тюльпанах».

Мы вернёмся оттуда едва ли:

Через смерть – никакой переправы.

Но ведь мы не за то воевали,

Чтобы с нами погибла держава.

Не за то, чтоб в афганских хибарах

Наши пули оставили дыры.

Не за то, чтоб Квачков и Хабаров

Нам приснились в тюремных мундирах.

Не за то, чтоб повзводно, поротно —

Вывод войск… на чеченскую бойню…

Не за то, чтобы списки «двухсотых»

Голосили родительской болью.

Не за то!.. Ни за что!.. И бессильно

Тени мёртвых к Термезу бежали.

Не войска… выводили Россию

Из состава великой державы.

Кто-то бьёт по своим, понимаешь!?

Что ж ты красную пену глотаешь?

Понимаешь, когда погибаешь…

И себя, как патрон, досылаешь.

И берут БМП строем ржавым

Между раем и адом высоты.

И лежит с нами вместе держава

В наших братских могилах пехоты.

2014 г.

Будем

Когда-нибудь люди бессмертными станут,

Когда-нибудь люди от жизни устанут,

И всё им наскучит, и всё надоест, —

Тогда же наступит и света конец.

Но к жизни покуда не кончилась жажда,

И в лёгкие воздух врывается жадно,

Покуда всегда не хватает глотка,

Покуда нам жизнь позарез коротка,

Покуда за жизнь мы готовы сражаться,

Мы будем и гибнуть, и снова рождаться,

И будем от счастья и боли кричать,

И волею к жизни планету вращать.

2015 г.

Другая жизнь

За столом на Дне рожденья

Гость загадочный сидит.

Он пришёл без приглашенья.

У него печальный вид.

Гость непрошеный, нежданный.

По годам – такой, как я.

Кто ты, кто ты, гость незваный?

Гость ответил: «Жизнь твоя».

Как? А разве мы не вместе?

Не могу тебя узнать…

Провалиться мне на месте, —

Жизнь нельзя забыть, как мать.

«Да. И я тебя не знаю.

Так, случайно забрела.

Не волнуйся, я – другая,

Та, что сбыться не смогла.

Из меня давно ты выбыл.

Только это не беда:

Просто ты другую выбрал,

Так бывает иногда.

Ничего нельзя исправить.

Но былое не тревожь.

Я пришла тебя поздравить

С тем, что выбор твой хорош».

2013 г.

«Когда посеют в землю тело…»

Когда посеют в землю тело,

Ты не пугайся, что темно.

Представь, что ты созрел для сева,

Представь себе, что ты – зерно.

И над твоим захороненьем

Не медь взойдёт и не гранит,

А колос новых поколений

Взметнётся в солнечный зенит.

Ты был и есть и будешь снова.

И пусть тебе закрыли рот.

Но в землю брошенное слово

Глубоким смыслом прорастёт.

Увидишь во вселенской сини

Своей души летящий бег.

А эта жизнь – всего лишь символ

Того, что смертен человек.

2014 г.

Вечный государь

О «русском мире» вспомнили сквозь зубы.

И Русский Дух выходит по «удо».

Спешит к нему навстречу с лестью грубой

Сановная гоморра и содом.

Опять нужны стране стальные нервы

И слово «Русь» калибра слова «рать».

…Так Сталин вспомнил русских в сорок первом,

А в сорок пятом начал забывать…

Поплёвывая в русские колодцы,

Россию спутав с проходным двором,

Сменяются на троне инородцы

В текущем веке, так же, как и в том.

Но, варево истории глотая,

Они плывут в расставленную сеть:

У мошиахов рыбоглазой стаи

Одна в России участь – обрусеть.

И пьют они за русское здоровье.

И в жерновах стираются дотла.

И много выкипает разной крови

В былинной магме русского котла.

И знает белый свет, кто мы такие!..

И с нами даже те, кто против нас.

Вернули Крым. Но потеряли Киев,

Как трубку в скачке выронил Тарас…

И всё гремит с «Авроры» выстрел в спину.

Всё ближе НАТО к атомным куркам.

И кажется, что взводят Украину,

Как дремлющий Чернобыльский вулкан.

И ждёт Белград отмщенья, и Цхинвали.

И всё сильнее чувствуется жар.

И столько дров в России наломали,

Что хватит их на мировой пожар.

Но наша память, крепкая и злая,

За каплей капля и за пядью пядь, —

Всё, до последней пули в Николая,

Отныне будет только возвращать.

И ширится шестая часть планеты

Молитвами космических высот.

Сменяются вожди и президенты,

Но продолжает царствовать Народ.

Спираль веков проходим, как свеченье,

Как пуля ствол проходит нарезной.

И тот, кто выбирает нас мишенью,

Уже сражён своею же войной.

Расколотая русская равнина

Срастается у мира на виду.

Подняться евразийским исполином

Начертано России на роду.

И вновь свои распущенные орды

Скликает Русь. И бьёт в набат звонарь.

И Русский Дух имперскую свободу

Дарует всем, как вечный государь.

И этот мир вникает понемногу,

Что против нас уже не повернуть.

Одна у человечества дорога —

Загадочный, как Млечный, Русский Путь.

2014 г.

Ответ украинке

Да, вы – крайние, мы – бескрайние.

Но я рядом с тобой стою.

И я знаю, моя украинка,

Каково тебе на краю.

То бросаться на поле дикое,

То – под свастичную броню…

Если хочешь быть – будь «великою»,

Только дай сперва заслоню.

Ты напугана и растеряна

И не те говоришь слова;

Только грудью своей простреленной

Дай прикрою тебя сперва.

Я всегда это делал вовремя.

Но теперь времена не те.

И в когтях полосатых воронов

Ты не чувствуешь их когтей.

И забыла про наших пращуров.

И кричат в тебе боль и страх.

Мы с тобою – «родня незрячая»,

Потому что глаза в слезах.

Но, обиду смахнув украдкою,

Я тебя к груди притяну,

И за счастье твоё, украинка,

Я пойду на твою войну.

Ты нашла во мне виноватого.

Я желаю тебе добра.

Никогда ты не станешь братом мне,

Потому что ты мне – сестра.

2014 г.

Возвращение памяти

Постройте павших на парад.

С победным кличем и со стонами,

Неся огонь и дымный смрад,

Пойдут убитые колоннами.

В дырявых касках из войны

Пойдут коробками парадными

Отчизны верные сыны,

Звеня посмертными наградами.

В повязках, цвета спелой ржи,

Они пойдут по Красной площади.

А впереди – желанье жить,

Как генерал на белой лошади…

А вы, потомки, вы потом,

Торгуя славой исполинскою,

На них обрушите бетон —

Стеной придавите берлинскою.

… И марширующая смерть,

Держа равнение из темени,

В упор на вас начнёт смотреть

Очами, выжженными временем.

И вы, не поднимая глаз,

Поймёте целым поколением,

Что те, кто шёл в огонь за вас,

О вас другого были мнения.

2014 г.

Новороссия

Сиротеют дома ополченцев.

Горсть земли и поклон до земли.

Жили бедно, но умерли честно, —

Это всё, что покуда смогли.

И отдали последние силы

Той мечте, что зовёт и зовёт:

Новороссия – образ России,

О которой мечтает народ.

До которой последнего шага

Не хватало всегда… И опять

К справедливости вечная тяга

Заставляет идти умирать.

За Россию, какой не бывало,

В безответно любимой стране

Сколько верило, столько и пало

В бесконечной гражданской войне.

За декреты про землю и волю…

За звезду без креста… За Донбасс…

Отзывается старою болью

Новороссия в каждом из нас.

Снова верим во власть без обмана,

В то, что жизнь не дороже идей,

Что прольётся небесная манна

На простых работящих людей.

И в рождение новой России —

Вековечной народной мечты —

Верим так безнадёжно и сильно,

Как цветут на могилах цветы.

Только траур до дыр не носите

И не плачьте над «ратью святой»…

Новороссия станет Россией.

А мечта так и будет мечтой.

2014 г.

Крайняя минута

Последнее желание мужчины,

Пока ещё глазами не померк:

Простить врага, принявшего кончину,

Влюбиться в ту, которую отверг.

И пожалеть о молодом да раннем,

Когда рубил под корень и сплеча,

Когда любил и в то же время ранил

И был, как лёд, холодным сгоряча.

А память на дыхании последнем

Уже прощальный делает виток,

Забыв о тех, кому ты стал спасеньем,

Но помня тех, кому помочь не смог.

Перебираешь в крайнюю минуту

Не то, что можно взять на пьедестал,

А начинаешь думать почему-то

О том, что ты нечаянно сломал.

2014 г.

Севастополь

Мне в Севастополь – позарез!

Там под асфальтом – Херсонес.

Там на таврический манер

Стихи читает сам Гомер.

Там отдыхает от атак

У Македонского Спартак.

И в каждой глыбе там, как миф,

Живёт мой предок – тавроскиф.

Его суровые черты

В обрывах скальной красоты.

И скифским золотом горит

Над морем солнечный зенит.

Прибойный блеск. Причальный плеск.

Мне в Севастополь – позарез!

Там в потускневших орденах

Всплывает память на волнах.

Корнилов там и Ушаков

Стоят в разрыве облаков.

А в горле бухт – солёный ком —

По тем, кто стал бездонным дном.

Над ними каменный орёл

Парит, как славы ореол.

И бьют ветра со всех сторон

В тугие крылья оборон.

И каждый памятник, и дот

Хранят в себе победный год.

Победный дух. Победный стяг.

И не родится сроду враг,

Который прахом не падёт

У Севастопольских ворот.

Здесь русской доблести венец…

Мне в Севастополь – позарез,

Чтоб просто положить цветы

На край обветренной плиты,

Где севастопольская рать

Вошла в гранит по рукоять.

2014 г.

«Затяжная русская весна…»

Затяжная русская весна,

Как прыжок с десантным парашютом,

Ты себя сквозь осень пронесла

И уходишь в зиму, кроме шуток.

Плачет снег, расплавленный свинцом.

Сыплет «Град» разорванным железом.

И глядит Америка в лицо

Натовско-бандеровским обрезом.

У Европы память коротка, —

Вечный враг мечтает о реванше.

У войны тяжёлая рука,

Но навряд ли тяжелее нашей.

Мы с востока, мы глядим на свет

И владеем солнечным наделом.

А на западе рассвета нет, —

Там закат из власти черно-белой.

Мы в распятье не вбивали гвоздь.

Русь вошла по шляпку – до победы,

Как географическая ось

Этой удивительной планеты.

Шар Земной в космических мирах,

Козыряет нашей русской силой.

И с весенней вербою в зубах

Небу улыбается Россия.

Отогрелась зимняя страна,

Возвращая кровные владенья.

Затяжная русская весна

Выбирает место приземленья.

Нам давно пора, в конце концов,

В русское поместье родовое.

Но когда мы выдернем кольцо,

То полмира куполом накроем.

2014 г.

Тавро пирамиды власти

Веры в призрак народного счастья

Я давно нахлебался сполна.

Мир прижат пирамидою власти,

Целый мир, а не то что – страна.

От рожденья до крайней минуты

Только кажется нам, что живём.

Возвышают послушных и гнутых,

А прямых зарывают живьём.

По указке рокфеллерской знати

Нас в одну загоняют судьбу.

И тавро треугольной печати

У семи миллиардов на лбу.

Сколько нас, не простивших обиды,

Сколько нас, презирающих смерть…

Кто на вытекший глаз пирамиды

Хоть разок бы хотел посмотреть?

2015 г.