Приведенное соотнесение названных проявлений с различными внешними условиями не оставляет сомнений в правильности вывода, что в понятиях «каприз», «прихоть» и «причуда» общим для них является то, что в них понимаются «проявления» различные, но не сообразующиеся с обстановкой, в которой они совершаются.
По изложенным основаниям является негодным создание бинарных пар базовых элементов понятий, а именно: «каприз – прихоть», «каприз-причуда», «причуда – странный каприз».
Никакой из используемых в этом наборе терминов не может оценивать другой, так как не выражает его сущность.
Тем не менее такую логически несостоятельную практику можно наблюдать и в речевом обороте, и в толкованиях слов в различных справочных изданиях.
Так, нередко имени «экстра» дают следующее толкование:
«Экстра – то же, что люкс» (N=Lc).
Такие утверждения не являются понятиями, так как не дают оценку природы объекта внимания и не могут в любом случае выражать сущность ввиду их минимальной логической структуры утверждений: N=Lc.
В данном случае оба имени являются названиями принятых условностей, то есть титулами.
Для выяснения сочетания их смыслов рассмотрим названных два понятия:
1.Экстра (от латинского extra – сверх меры, чересчур) – принятое обозначение самых лучших из обычно имеющегося ассортимента однородных товаров.
2.Люкс (от французского Luxe, производного от латинского Luxus – роскошь) общепринятое обозначение лучших и претендующих на роскошь товаров и услуг (по оборудованию, по обслуживанию: магазинов, кают, купе, ателье, номеров, гостиниц, железнодорожных вагонов, автомобилей, яхт и т.п.).
Из полноценных определений понятий видно, что оба понятия являются титулами, то есть понятиями о принятых условностях.
К тому же общее в этих условностях состоит в том, что речь ведется о «лучших» товарах и услугах. Однако, именем «экстра» принято выделять из обычного ассортимента лучшие товары, а именем «люкс» обозначают не только лучшие товары и услуги, но такие из них, которые претендуют на роскошь.
Поэтому приравнивая смысл имени «экстра» к смыслу имени «люкс» в утверждении «экстра – то же, что люкс» создается тем самым, как и в предшествующих примерах, условность общности смыслов имен, которая основана не на общности сущностей понятий, а всего лишь на каком-нибудь признаке или свойстве. Таким образом нередко в практике и исследованиях с обобщением их результатов создаются и упрочаются (укрепляются) вместо тождеств их имитации, то есть суррогаты.
Рассматривая такие явления нередкой практики с точки зрения использования логических форм, можно видеть, что в подобных случаях создаются бинарные пары имен, смыслы которых не равнозначны, а всего лишь имеют схожие признаки либо их денотаты имеют схожие свойства. Таким способом точное значение оказывается подменено некоторыми сведениями об объектах познания, их свойствах и отношениях. Это соответствует обыденному пониманию «понятий» как наличию каких-либо сведений об объекте или представлений о нем, пониманию по его сути ошибочному.
Такая тенденция, то есть направленность во взглядах или действиях, связана с реальной языковой (речевой) практикой.
Рассмотрим следующее высказывание (утверждение) повествовательного характера:
«Веселый Роджер – черный флаг пиратов с изображением на нем черепа и костей человека, – взметнулся над парусами брига и гордо реет на виду у жителей порта и экипажей застывших у причала королевских судов».
Это утверждение, будь оно высказано или написано, быстро и легко усваивается слушателем либо читателем. Рассмотрим как это обеспечивается используемыми логическими формами.
Выразим это сложное утверждение символически для наглядности созданной его структуры:
S+N = (Lc+Sa)+(Sb+Lca+Sc).
Бинарную пару смыслов имен N=(Lc+Lca) образуют «Веселый Роджер» и «взметнулся … и .. реет».
Cочетание смыслов этих имен легко понимается как то, что некий «Веселый Роджер» «взметнулся» и «реет».
Дополнения этих базовых элементов создают «смысловое содержание высказывания в целом».
Уточнение названного «Веселый Роджер» объекта внимания дано сложным именем «-черный флаг пиратов с изображением на нем черепа и костей человека». Это позволяет определить названный объект с учетом того, что пиратские флаги имели и иной вид.
Указание «над парусами брига» уточняет логическую категорию «взметнулся», посредством которой дается оценка объекту внимания.
Вторая, прибавленная в сложном утверждении, логическая категория «реет», посредством которой оценивается названный объект внимания «Веселый Роджер», уточнена признаком «гордо».
Она же далее дополняется признаком «на виду у жителей порта и экипажей застывших у причала королевских судов».
После выяснения логической структуры данного высказывания рассмотрим особенности быстрого уяснения слушающим или читающим смыслов использованных простых и сложных имен.
Смысл имени «Веселый Роджер» в этом утверждении раскрыт за счет дополнения «черный флаг пиратов с изображением на нем черепа и костей человека». Эта часть утверждения имеет понятийный характер и соответственно этому раскрывает смысл названной условности.
Далее рассмотрим усвоение смыслов следующих имен (слов) из приведенного высказывания: «черный», «флаг», «пиратов», «изображением», «черепа», «костей», «человека», «парусами», «на виду», «порта», «экипажей», «застывших», «причала», «судов».
Все объекты, названные приведенными именами, могут быть представлены говорящим, слушающим, пишущим и читающим в виде каких-либо вариантов зрительных образов по собственной памяти или усилиями продуктивного воображения как только воспринято значение каждого из имен.
Поэтому для уяснения смысла каждого из названных имен нет надобности вспоминать или создавать соответствующие им понятия.
Смысл имени «бриг» можно не выяснять, а обойтись суррогатом титула с общим смыслом того, что «бриг» – это тип парусного судна.
(Понятие: Бриг– двухмачтовое морское судно с прямыми парусами на обеих мачтах, которое в ряду боевых кораблей парусного флота выделялось в самостоятельный класс кораблей, предназначенных для разведывательной, крейсерской, дозорной служб и конвоирования торговых судов.)
Знание этого понятия дает возможность оценить то, какого именно класса судно оказалось в порту и каковы его боевые качества.
Имя «гордо» в сочетании с именем «реет» возможно по смыслу воспринять созданием соответствующего зрительного образа. Так можно обойтись без выяснения смыслового содержания понятия с таким именем. (В данном случае «гордо» означает «выражение превосходства в возникшей ситуации в символическом выражении высоко взметнувшимся флагом.)
Для уяснения смысла имени «жителей» в сочетании «жителей порта» достаточно суррогата «титула», «что это те, кто живет возле порта». Однако, вместо этого может использоваться зрительный образ из памяти субъективного восприятия.
Имя «королевских» по его смыслу вполне для данного случая раскрывается посредством суррогата «титула»: «Королевских – принадлежащих королю». К тому же, и тут возможна замена образом с символическими признаками или символикой королевской принадлежности кораблей.
Остальные элементы высказывания, выражаемые принятыми языковыми (речевыми) условностями «с», «на нем», «над», «у», представляют собою «титулы», которые постоянно используются в речи и смысл условностей которых воспроизводится памятью и не требует дополнительного выяснения.
На примере приведенного высказывания можно видеть, что для его создания или понимания достаточно одного понятия – титула о принятой условности названия «Веселый Роджер», а в остальном можно обойтись представлениями и памятью о смысловом содержании понятий и титулов, которые использованы в созданном утверждении («-« означающий «это», «с», «на нем», «и», «над», «у»).
Только у создающего высказывание (приведенное утверждение о пиратском флаге) имеется необходимость в знании понятия «бриг» и у любознательного читателя может возникнуть желание выяснить сущность названного этим именем объекта.
Такой же анализ любых обычных высказываний дает примерно одинаковый результат, показывающий, что в основном при создании и уяснении таких высказываний по смыслам используемых имен, составляющих высказывание, оказываются задействованными способность к созданию представлений и память о значениях имен, в том числе имен-титулов.
В гораздо меньшем объеме используются суррогаты понятий –титулов.
Еще реже используются понятия или их суррогаты.
С учетом того, что знание значения имени (в данном примере «бриг») не гарантирует понимание сущности этого имени, но часто позволяет обойтись без выяснения понятия благодаря представлениям или суррогатам понятий («Бриг – какой-то тип корабля»), информативность высказывания для знающего смысл понятия будет выше, чем для не знающего его.
Значения общеупотребимых имен и широко распространенных терминов посредством указания на денотат (обозначенный именем объект), понимание и формулирование сущностного смысла имени объекта познания всегда вызывает меньшие или большие затруднения. Использование слов или сочетаний слов, которые означают научные и специальные (технические, спортивные, военные и др.) термины, требует знаний таких понятий. Однако, и при твердом знании понятия такого рода сформулировать понятия и этим объяснить смысл термина оказывается непросто. Когда же указывается на какую-то условность, как на «веселый Роджер», то возникает необходимость в ее разъяснении. Ранее приведенный пример недостатка в формулировке понятия «субстанция» показывает еще более необходимость должного уточнения понятий, которые выражают принятую условность.
Приводившийся пример с выяснением смыслового содержания понятия «субстанция» не является каким-то исключительным. Имеется значительное число понятий, создаваемых на основе каких-либо условностей (в том числе в алгебре, геометрии, других науках и разнообразных практиках). Поэтому для создания их сущностных определений, в первую очередь дефиниций, полезно понимание того, что их природу определяет принятая условность (титул).
Когда-то один порядочный и одаренный человек, научные устремления которого были погублены эпохой жестоких событий, высказал такое утверждение:
«Только там, на южном берегу Северного Ледовитого океана, я осознал, что мышление и в самом деле бывает практическим, теоретическим и параллельным».
Переносное значение наименования мышления «параллельным» очевидно, так как являет аналогию частого использования этого имени в переносном смысле для обозначения чего-либо, располагающегося в одном направлении, происходящего одновременно и рядом или сопутствующего чему-то. Однако, это еще не дает понимания того, что же именно, какой денотат указан именем «параллельное мышление».
Для выяснения этого необходимо обратиться к содержанию понятия (титула) с прямым значением принятой условности определения того, что понимается под именем «параллельный». При этом будет выяснено, что параллельным именуется имеющий свойства параллели. Параллель (от греческого paralleos – идущий рядом) являет геометрическое понятие всякой прямой линии, лежащей в одной плоскости с другой, которые при их продолжении в обе стороны никогда не пересекаются.
Соответственно этому переносный смысл имени «параллельное мышление» состоит из подобных признаков: осуществления оценок объектов познания и составления мнений о них (рассуждений) в отрыве от фактических сведений и обоснованного логического связывания выражаемых оценок и выводов. Это значит, что параллельное мышление создает цепь паралогизмов или софизмов.
В приведенном высказывании выражено мнение о том, что наряду с явлениями практического мышления и теоретического мышления оказывается реально возможной практика мышления, которое представляет собою цепь паралогизмов, то есть непреднамеренных логических ошибок, либо выражает практику последовательных софизмов.
Необходимое выяснение смыслового содержания понятия «параллельное мышление» в качестве общего имени реализуемо при выяснении смыслового содержания понятия условности – «параллель». Общего понятия «параллельный» для этого оказывается недостаточно.
Эта особенность приверженности понятий условностей их исходной заданности характерна для самой природы понятий-титулов.
Когда же явления «параллельного мышления» связываются с порочностью оценок и выводов, то оказывается упущенным из внимания осуществление их на основе подмены понятий, чаще всего – понятий об условностях. Подмена же такая основывается на создании суррогатов.
Осуществление оценок и выводов всегда связано с использованием имеющихся в естественном языке логических форм высказываний. Поэтому правильность оценок и выводов довольно несложно проверить.
Более трудной задачей в таких случаях является выявление подмены понятия суррогатом. Основными способами такой подмены являются показанные при рассмотрении парадокса «Куча» и понятия «субстанция».
По изложенной причине порождения паралогизмов и софизмов за счет создания суррогатов понятий следует признать необходимым не только выделение в качестве отдельных видов понятий реальной действительности и идеальной природы, но и создаваемых на основании принятых условностей титулов.
Глава 23. Отрицания значений имен в составе сложных имен и высказываний
В отличие от взятых отдельно имен (объектов реальной действительности, идеальных объектов и принятых условностей – титулов) оказывающиеся в составе сложных имен и бинарных высказываний имена (названия) не могут отрицаться произвольно. Не всегда в структуре утверждений и других высказываний оказывается возможна логическая связь между именем объекта и титулом отрицания.
Анализируя сложные имена, будем помнить, что они, как и все имена, могут служить для именных высказываний.
Для примера возьмем сложное имя «был под страхом». В нем возможно отрицать значение имени «был», что даст: «не был под страхом». Также возможно отрицать значение титула «под», и тогда получим имя: «был не под страхом». Однако, в составе данного сложного имени невозможно отрицать значение имени «страхом», так как возникает парологизм: «был под не страхом». Логическая ошибка достаточно очевидна, так как быть под «отсутствием» чего-то неназванного не сообразуется с указанием «был под». В таком случае невозможна логическая связь присущности между смыслами имен и их сочетание в сложное имя. (Однако, в ином сочетании имен «не страхом» окажется связанным, например: «Не страхом он был движим.)
Также невозможно введение отрицания имени «вопрос» в составе сложного имени «наболевший вопрос», ведь тогда получится: «наболевший не вопрос». Тут исчезает предмет, который должен оказываться «наболевшим». Беспредметность исключает логическую связь присущности смыслов имен.
Далее рассмотрим отрицания имен в составе высказываний на примерах осуществления этого в составе утверждений. В других видах высказываний все будет аналогично, лишь с теми отличиями, которые вызываются изменениями состава высказываний (предположений, суждений, вопросов и др.)
Ранее обращалось внимание на то, что имена (простые и сложные) взятые сами по себе, выражают константу, то есть признак постоянности, неизменности, установленной несомненности существования объекта, обозначаемого каким-то именем. Такое имя выражает наличие объекта познания, будь-то объект реальной действительности, идеальной природы (продукт мышления) или принятых условностей (титулов).
Добавление к какому-либо имени титулов «не», «без», «нет», «ни» и других, выражающих принятую условность отрицания, означает отсутствие названного объекта познания (не был, нет его, не он, не смог, не о нас это, нет возможности, невнимание, не вправе, не для того, недостаточно прочный, без просвета, безличный, без малого, нетерпеливо-выжидательный, ни в коем случае, ни для кого, ни за что, ни за грош).
В составе высказываний может наличествовать отрицание нескольких имен. Например, в утверждении: «Он ни одного плохого слова о ней не говорил», – наличествуют отрицания имени «одного» и имени «говорил».
Отрицание имени, является отрицанием его значения и образованием нового (в сочетании с титулом отрицания). Поэтому в случаях многословных (неоднословных) имен отрицать возможно в целом имя, содержащее указание на обозначаемый посредством этого имени объект – денотат, – или часть сложного имени, сочетаемую с титулом отрицания и имеющую иной денотат.
(Я не верю в чудеса и не жду их. Она не звонит пока не соскучится. Она сварлива не меньше и не больше, чем ее необузданная мамаша.)
Рассмотрим трансформацию утверждения при отрицании одного сложного имени в целом и при отрицании части входящих в него имен, например:
«Это – двигатель внутреннего сгорания».
Возможно отрицать в целом данное сложное имя. Тогда получим утверждение:
«Это – не двигатель внутреннего сгорания».
В составе сложного имени имеется имя «внутреннего сгорания», которое также возможно отрицать, что даст утверждение:
«Это – двигатель не внутреннего сгорания.»
Далее, до «внутреннего несгорания» отрицание оказывается неприемлемым, так как денотат имени «внутреннее сгорание» – это явление сгорания в рабочей полости двигателя жидкого или газообразного топлива. Имя «несгорание» является названием совсем иного явления. Поэтому в составе приведенного утверждения отрицание отдельно имени «сгорания» оказывается ведущим к утрате его значения в составе сложного имени «внутреннего сгорания». Итак, установлено, что в составе высказывания может отрицаться любое имя, если только это не ведет к изменению значения и смысла отрицаемого имени в составе данного высказывания.
Теперь рассмотрим возможные отрицания в утверждении, образованном сочетанием бинарной пары имен: «Черти пляшут» (N=Lc). Отрицая имя «черти», получим: «Не черти пляшут» (-N=Lc). Отрицая имя «пляшут», получим: «Черти не пляшут» (N=-Lc).
В имеющем дополнения бинарных элементов утверждении: «Там черти пляшут на гробах», – варианты отрицания имен оказываются многообразнее, а именно:
«Не там черти пляшут на гробах» (-Sa+N=Lc+Sb).
«Там не черти пляшут на гробах» (Sa-N=Lc+Sa).
«Там черти не пляшут на гробах» (Sa+N=-Lc+Sb).
«Там черти пляшут не на гробах» (Sa+N=Lc-Sb).
Более этого модификация оказывается невозможной, так как сложное имя «на гробах» неразделимо отрицанием «не». Сочетание имен «на» и «гробах» имеет прямую логическую связь присущности смысла титула (предлога) «на» (в обозначении нахождения на поверхности» и смысла имени «гробы» (специальные длинные ящики с крышкой для захоронения умерших). Встраивание между ними титула отрицания «не» даст: «на не гробах». Этим окажется создана беспредметность объектов, в отношении которых титул «на» указывает нахождение на поверхности объектов. Так образуется паралогизм.
Однако, заметим, что в ином контексте сочетание «не гробах» возможно, например: «Там хоронят в саванах, а не в гробах».
Глава 24. Отрицания высказываний в целом
Используемые для отрицания значения имен титулы (не, ни, нет, без, анти и т.п.) оказываются негодными для отрицания утверждений и других бинарных высказываний в целом (взятых в полном составе).
Так, например, из утверждения: «Ромео любит Джульетту» (N=Lc+S), – при использовании титула «не» будут получены варианты:
«Не Ромео любит Джульетту» (-N=Lc+S).
«Ромео не любит Джульетту» (N= -Lc+S).
«Ромео любит не Джульетту» (N=Lc-S).
Отрицание в целом исходного утверждения «Ромео любит Джульетту» достигается за счет использования имен понятий и даже служебных утверждений, например:
1)
«Неверно, что Ромео любит Джульетту; -
Lc
=
N
+(
Na
=
Lca
+
S
);
2)
«Не соответствует действительности утверждение, что Ромео любит Джульетту»; -
Lc
+
Sa
+
S
=
N
+(
Na
=
Lca
+
Sb
);
3)
«Ошибочно думать, что Ромео любит Джульетту»;
Lc
+
S
=
N
+(
Na
=
Lca
+
Sa
);
4)
«Неправда, что Ромео любит Джульетту»; -
Lc
=
N
+(
Na
=
Lca
+
S
);
5)
«Является заблуждением считать, что Ромео любит Джульетту»; (
Lc
=
N
+
S
)+(
Na
=
Lca
+
Sa
);
6)
Утверждение, что Ромео любит Джульетту, – ложно»;
N
+(
Na
=
Lca
+
S
)=
Lc
;
7)
«Обманчиво впечатление, что Ромео любит Джульетту»;
Lc
=
N
+(
Na
=
Lca
+
S
);
8)
«Нет оснований считать, что Ромео любит Джульетту»;
-Lc+S=N+(Na=Lca+Sa).
В таких отрицаниях в целом утвердительного высказывания,
что «Ромео любит Джульетту» явно видна их субъективная оценка.
Это отражает особенность отрицания утверждения в целом. Такие отрицания явно модальны, так как утверждаемая ими достоверность выражает субъективную оценку как способ понимания сообщаемых сведений.
Если в отрицании имени «любит» получается противоречащее «не любит», то в отрицании утверждений в целом создается совсем не противоречие отрицаемому, а образуется субъективная оценка оспаривания сообщавшихся в исходном утверждении сведений.
Соответственно этому изменяется состав новых высказываний– субъективных оспариваний. В них имена: «неверно», «не соответствует действительности», «ошибочно думать», «неправда», «является заблуждением считать», «ложно», «обманчиво впечатление», «нет оснований считать», – в составе высказываний являются логическими категориями, посредством которых оценивается объект внимания: «Ромео любит Джульетту». В варианте под номером шесть объектом внимания вообще-то становится именуемый как «утверждение», а служебное утверждение «что Ромео любит Джульетту» превращается в дополнение имени объекта, который назван как «утверждение».
В традиционной логике отрицания утверждений в целом именуют «внешними отрицаниями», настаивая на абсолютности выражения ими противоречия антиподам – утверждениям.
Такая позиция оказывается внешне схожей с доводами Аристотеля о том, что всякому утверждению будет противоречием его отрицание.
Как полагал Аристотель, отрицать можно все, что угодно.
В главе шестой трактата «Об истолковании» Аристотель указывал: «Утверждение есть высказывание чего-то о чем-то. Отрицание есть высказывание, [отнимающее] что-то от чего-то. Так как присущее может быть высказано как неприсущее, а неприсущее – как присущее, также и присущее – как присущее, а неприсущее – как неприсущее и это может относиться таким же образом ко времени помимо настоящего, то можно отрицать все, что кто-то утверждает, и утверждать все, что кто-то отрицает. Отсюда ясно, что всякому утверждению противолежит отрицание и всякому отрицанию – утверждение.
Назовем противолежащие друг другу утверждение и отрицание противоречием».
Вопреки этому, теоретически строгому и лаконичному положению об адекватности противоречий между утверждениями и «отрицаниями» (выражаемыми в форме утверждений и имеющими один и тот же объект познания) необходимо признать, что в реальной действительности дело обстоит иначе.
Сразу заметим, что под названной «адекватностью противоречий» будем понимать тождественность, то есть полное соответствие, между отрицаемым и утверждаемым смысловым содержанием высказывания.
С этой точки зрения сравним утверждение «Ромео любит Джульетту» с его отрицанием в целом – (1) «Неверно, что Ромео любит Джульетту».
Заданное утверждение имеет объектом внимания «Ромео» (N), логическую категорию «любит» (Lc), ее дополнение «Джульетту» (S), посредством которых (Lc+S) оценивается состояние объекта «Ромео» (N).
Логической формулой этого утверждения будет: N=Lc+S.
В высказывании (1) «Неверно, что Ромео любит Джульетту», логическая категория (имя оценки) совсем другая – «неверно» (-Lc). Также и объект внимания иной: «что» (N), а дополнением к нему служебное утверждение «Ромео любит Джульетту»(Na=Lca+S).
Символически логическая структура этого высказывания выразима
подробно формулой: -Lc= N+(Na=Lca+S).
В составе этой формулы видно, что «-Lc=[N+(Na=Lca+S)] произведена трансформация утверждения, так как сменилась его основа.
Для наглядности перестроим «отрицание» утверждения в целом так:
«Что Ромео любит Джульетту – неверно».
Теперь логическая категория с отрицанием признака «неверно» (-Lc) завершает высказывание со структурой:
N+(Na=Lca+S) =Lc.
Итак, мы видим, что в сравниваемых высказываниях объекты внимания разные: в первом – это известный персонаж «Ромео», а во втором – начальное высказывание в целом. Оценки объектов (логические категории) в этих высказываниях тоже различные: «любит» и «неверно».
Отрицание исходного утверждения в целом представляет собою оценку его – «утверждения», а не чувств Ромео, то есть изменяется объект оценки.
В формулировке под номером 1 наличествует имя со смыслом отрицания «неверно» (-Lc).
Сами же по себе оба варианта «отрицания» (оспаривания) исходного утверждения, а именно:
«Неверно, что Ромео любит Джульетту» и «Что Ромео любит Джульетту – неверно», – представляют собою утверждения, а вовсе не отрицания.
Все уже приведенные ранее варианты «отрицания» утверждения (исходного) в целом являются утверждениями, в которых изменились объекты внимания и их оценки. Это видно и по логическим формулам каждого.
Закономерностью создания отрицаний утверждений в целом (полностью) является получение новых утверждений с изменением в них (N) объекта внимания и (Lc) логической категории, и с обретением (модальной) субъективной оценки уже не начального объекта внимания, а «исходного» утверждения.
Таким образом выясняется, что в естественном языке противоположностями по значению имени являются лишь только имена и их отрицания. Суть же этих противоположностей в наличии у «имени» смысла и значения, а у созданного сочетанием имен нового имени – отрицания значения при прежнем смысле, то есть констатация этим отсутствия названного объекта внимания (с его сущностью, признаками, свойствами и характерными для него принятыми условностями).
Между значением и смыслом имени и смысловым содержанием утверждений имеется существенная разница. Имена выражают константу принятой условности наименования конкретного объекта познания определенным именем (простым или сложным). Утверждения же являют собою константу оценки какого-либо объекта познания. Таких оценок, к тому же, может быть несколько.
Отрицание имени выражает отрицание его значения и в сочетании с титулом отрицания (не, ни, нет, без и т.п.) создает новое имя с новым значением его, указывающим на то, что названный объект внимания отсутствует либо не существует, утрачен, не имеется в наличии. Отрицания имен являют нам выражение таким образом одного из видов возникающих реально или мыслимых противоречий.
Использование же отрицаний (опровержений) утверждений в целом также дает утверждения, в которых меняется объект внимания и константность оценки заменяется на ее модальность (субъективность, которая словесно выражена).
Создание отрицания утверждения в целом (высказывания) приводит к созданию нового утверждения, в котором опровергается смысловое содержание исходного утверждения.
Выясненное позволяет говорить о том, что логические системы имен, утверждений, да и других высказываний, не предусматривают возможностей в естественных языках создавать противоречащие утверждениям антиподы. Такие возможности имеются лишь для отрицаний имен в пределах противоречий между наличием и отсутствием объекта внимания.
Оспариваниям утверждений естественной логикой естественных языков уготована лишь только роль представления субъективной (модальной) оценки смыслового содержания утверждений об общей несостоятельности опровергаемого.
Такие оспаривания сведений, содержащихся в утверждениях, ввиду различий в логическом составе этих высказываний и наличия признака модальности (субъективности), а также отсутствия логической формы отрицания того именно, что названо, не создает антиподов утверждениям.
Их удел – утверждать в субъективной оценке несостоятельность, «объективной» оценки («Сократ сидит». «Неверно, что Сократ сидит».). Такие оспаривания создают противоречие оценок, то есть речь может вестись только о противоречии «мнений», но никак не о выражении такими оспариваниями (утверждений в целом) иных отношений (противоречий объектов, предметов, явлений, процессов и т.п.).
Если в отрицаниях имен выражаются констатации отсутствия объекта, то в оспариваниях утверждений в целом оспаривается их смысловое содержание – выражается в них оценка другая, иное мнение.
Выясненное теперь позволяет сделать обоснованный вывод о том, что действительно, как писал Аристотель, «можно отрицать все, что кто-нибудь утверждает, и утверждать все, что кто-нибудь отрицает», – если под словом «отрицать» в таких случаях понимать возможность оспаривания оценки, то есть мнения, выраженные в утверждениях.
Однако, из этого не следует, что «отрицание» (оспаривание) утверждений в целом (полностью) создает отрицания, которые являются, взятые попарно, противоречиями более, чем противоречия мнений, выраженных в логических формах утверждений. Они – всего лишь являются иными мнениями.
Это позволяет говорить о том, что отрицания отдельно взятых имен и имен в составе высказываний выражают противоречия фактов, а «отрицания утверждений» в целом создают новые утверждения, которые в совокупности с опровергаемыми выражают противоречия мнений (оценок). Такие отрицания утверждений «сами по себе», не в функции противоречия мнений, являются утверждениями.
То же касается и утверждений, которые входят в состав более сложных высказываний.
Для примера рассмотрим следующее суждение:
«Неверно, что эти пропагандисты словно черти пляшут на гробах, так как они действуют куда более зловредно».
Оспаривание: «Неверно, что эти пропагандисты словно черти пляшут на гробах…», – является служебным утверждением, так как образует часть суждения, называя объект внимания (N) и его оценку (-Lc).
В нем функцию логической категории (-Lc) выполняет имя понятия «неверно», смысл которого состоит в утверждении о чем-либо как о не соответствующем действительности и поэтому ложном либо ошибочном. Этим именем осуществляется оценка объекта внимания (N).
Установив, что «отрицания» утверждений в целом, будь они отдельными высказываниями или входящими в состав других высказываний, создают модальную (субъективной оценки) форму новых утверждений, необходимо признать, что модальность порождает необходимость доказывания объективности осуществляемой субъективной оценки.
Такие модальные утверждения (оспаривания) не являются в целом отрицаниями, которые могли бы без противопоставления другим утверждениям выражать противоречие («Ошибочно думать, что Солнце вращается вокруг Земли»).
Отрицания имен, которые имеют не только смысл, но и значение имени (объекта реальной действительности или продукта интеллектуальной деятельности), создают противоречия, например: «да» – «нет»; «был» – «не был»; «хочу» – «не хочу»; «верю» – «не верю»; «движется» – «не движется»; «ржавчина» – «не ржавчина»; «астрономический компас» – «не астрономический компас»; «идеальное число» – не идеальное число».