Tsitaadid raamatust «Журавли и карлики»
Если идёшь по трупам собственных иллюзий, значит, дорога выбрана верно.
Скакать на коне по родной степи-вот счастье!
Они так тяжело выкарабкивалась из бедности, что на шестом десятке жена заново училась обращению с деньгами. Она панически боялась их тратить, но в то же время знала, что этого зверя, стрегущего семейный очаг, нужно иногда выпускать на волю: чтобы не взбесился и не покусал хозяев.
Он шёл и, как в детстве, внимательно смотрел себе под ноги. В последнее время его преследовала маниакальная надежда найти бумажник с долларами. Больше всего пугало то, что внутри этого безумия логика ему не изменяла, причинно-следственные связи выстраивались в безукоризненном порядке. Предполагалось, что бумажник выронит хозяин какой-нибудь дорогой иномарки, когда будет вынимать ключи и открывать дверцу припаркованной машины, поэтому Шубин старался идти не по тротуару, а по кромке проезжей части.
...Вдруг вознесся одинокий женский голос:
- Нет сахара! Кооперативы весь сахар скупили!
При революциях этот продукт исчезал первым, словно его вкус и цвет были несовместимы с новой жизнью.
- Смотри, пожалеешь! Камуфляж входит в моду.
Впервые Шубин услышал это позапрошлым летом - от таксиста, который вез его в аэропорт и по дороге пытался толкнуть ему такиеж пятнистые штаны с корявой молнией и карманами в самых бессмысленных местах. Тогда он посмеялся, а позднее не мог отделаться от чувства, что в Абхазии, Карабахе и Приднестровье тоже все начиналось с моды на камуфляж. Она возникала как первый слабый дымок еще не видимого пожара.
Из всех ситуаций она безошибочно выбирала ту, в которой можно почувствовать себя несчастной.
— Кто смотрит на мир как на мираж, того не видит царь смерти…
Иногда он сам удивлялся, как легко сыплются у него с языка все эти слова из брошюрок по бизнесу с вызывающими доверие английскими и еврейскими фамилиями на обложках. Они, в частности, открыли ему, что слово «продажа», раньше употреблявшееся только в единственном числе, имеет, оказывается, и множественное. В этой грамматической форме оно обозначало не процесс, а цель.
— Как это — жечь? — возмутилась женщина. — Мы русские люди, крещёные.
— Славяне мы. Славяне покойников сжигали.
— Так они же были язычники. Деревянным идолам молились.
— А мы — доскам деревянным, — парировал ветеран.
