Песнь Звёздных Всполохов. Свет

– Сапоги на прочной подошве и небольшом каблуке, защитят от жгучего песка, даже если ты случайно провалишься или упадёшь.

– Что?!

– У нас встречаются зыбучие пески. Можно ненароком угодить. Но не бойся, сразу же явятся стражники и тебя спасут.

– Отлично…

– И надо первым делом раздобыть тебе плащ. Пока возьми мой, старый. Он защитит твою голову и другие участки тела от Солнца.

– Спасибо.

– К сожалению, солнцезащитного крема не осталось. Я в шутку подарила недавно целую коробку Гелиосу в честь начала предвыборной гонки.

– Почему? – тупо переспросила я, пялясь на сапоги и плащ, переливающиеся серебром в свете солнца.

– Гелиос – это воплощение Солнца в Астромерии. Он и есть само Солнце.

– Ага…

Гелиос – бог Солнца. Я и не думала, что они воспринимают набор древнегреческих мифов буквально. Но вновь она говорила так обыденно и непринуждённо, словно бы эти мифы и являлись их жизнью.

Я сбросила кеды и влезла в сапоги. Голенище плотно легло на ногу, я уверенно встала на каблуки. Затем накинула сверху плащ. Прозерпина подошла ко мне и расплела косу, в которую я успела заплести влажные после утренней борьбы с душем волосы. Она чуть разлохматила мои локоны, затем отошла и оглядела так, как бы Пигмалион осматривал свою Галатею.

– Какая красавица, – вздохнула Прозерпина.

Я не на шутку удивилась, ведь я никогда не была красавицей. По крайней мере, окружающие мне такого не сообщали. Может быть, просто не было повода.

– Э-э… Спасибо.

– Пойдём. Мы итак уже задержались, уроки вот-вот закончатся.

Прозерпина протянула мне руку. Я крепко сжала её ладонь, и мы перенеслись из дома.

Астролог перевернул страницу фолианта, откашлялся и продолжил речь. Первые ряды, научившиеся спать с открытыми глазами, глядели прямо на учителя, стоявшего за кафедрой. Но чем дальше сидели от начала ученики, тем откровеннее они посапывали. И хотя предмет, который читал Астролог, был крайне интересен (читал он Введение в Астрологию), зелёные астральцы, поступившие на первый курс Академии, не понимали ни слова.

– А теперь про Мутабельный крест. К знакам Мутабельного креста относятся…

Келена, девочка, достигшая третьей декады первого цикла, смотрела под парту. Там на её коленках расположился экран. Страницы текста листались сами собой.

– Ого, а ты на какой главе? – спросила её одногруппница Тайгета, сидящая рядом за партой.

– На двадцатой. Не могу оторваться. Вчера всю ночь читала.

– Вы о чём? – шёпотом спросила Плейона, сидящая за партой сзади.

– Это книга той женщины, чью Натальную Карту мы вчера разбирали. Очень интересная!

– О чём она?

– Про любовь. Тут парень и девушка, и они учатся в одной школе. Сначала они друг друга недолюбливают, но в тайне она ему нравится. Он уже почти признался!

– Кого-то мне это напоминает, – захихикала Тайгета, глядя на Атланта, одногруппника, сидящего за соседней партой.

– Эй, неправда! – воскликнула Келено, но подружки лишь залились смехом.

– Уважаемые астры, что, ради Альтаира, вас так рассмешило?

Астролог направил хмурый взгляд прямо на троицу, а затем и вся аудитория посмотрела на них. Плейона и Тайгета тут же замолчали и потупили взгляд. Астролог хмуро посмотрел на Келену.

Конечно, профессор видел, что Келена читала. Как и то, что другие ученики откровенно спали на его лекции. Но Астролог снисходительно относился к первокурсникам и разрешал им некоторые вольности, при условии, что они не мешали ему читать материал.

Келена пропищала:

– Извините, профессор Птолемей. Мы просто… Мы с девочками вспомнили про книгу той писательницы с Земли, чью Натальную карту вы приводили в пример на прошлом занятии.

– Замечательно, – Астролог обрадовался. Что-то его ученицы да запомнили и даже взяли на внеурочную деятельность. – И что же вы нам скажете про её книгу, Келена?

– Что? Эм-м. Я понимаю, как проигрываются некоторые аспекты. Даже на примере её творчества видно, какие темы её больше интересуют, какую задачу она выполняет тем, что пишет. И как реализуется её карма, когда она создаёт определённые сюжеты.

– Замечательно! – вновь обрадовался Астролог.

– И ещё… Довольно интересное влияние Венеры. Я имею в виду, любовная история, которая стала центром романа, она…

– Не реалистична, вы хотите сказать?

– Да, пожалуй. Венера постаралась, исказила её восприятие любви.

– Это уже не Венера, а Лилит… В прочем, вы молодец, что заметили всё это. Это всё пригодится вам в будущем, если вы изберёте роль Астролога или же свяжете свою жизнь с Обсерваторией иным способом.

– Знаете, профессор, что меня беспокоит?

В Академии царила дружественная атмосфера. Ученики спокойно могли вступать в дискуссии с профессорами, чему умудренные мужи были только рады. А одногруппники тем более поддерживали долгие и пространные беседы, ведь они сокращали время лекции. В общем, Келена чувствовала себя вполне свободно, чтобы делиться своими мыслями.

– Меня беспокоит, что её книгу читают и другие люди, – продолжила Келена. Астролог изогнул бровь. – Я объясню. Дело в том, что такие нереалистичные истории заставляют Душу сомневаться. На мой взгляд… Сомневаться в тех отношениях, которые у неё уже есть. В том опыте, который ей нужно пройти. Душа человека сбивается, думая, что где-то есть правильно, “по-настоящему” или лучше. Понимаете?

Астролог тяжело вздохнул. Конечно, он понимал, о чём беспокоится юная астра.

– Ты, безусловно, права. Так и происходит. Но именно для этого Души и материализуются на Земле. Там начинается их Путь, и разница между их опытом и идеальными представлениями и есть одно из испытаний. Это испытание 15-го Аркана в том числе, но об этом мы поговорим на третьем курсе.

– Профессор, но откуда они тогда знают, каков идеал?

– Они не знают. Но Душа помнит. Она помнит это состояние, когда пребывала в Накопители среди других таких же Душ.

Ученики задумались. Шла десятая лекция семестра, и кое-что они уже начали понимать. Уже не так терялись, когда Астролог называл какие-то термины или говорил на более сложные теоретические темы.

В аудитории погас свет. На миг комната погрузилась в темноту. А затем потолок, скрывающий небо над аудиторией, медленно раскрылся, впуская яркий свет солнца. Ученики зажмурились, но тут же вскочили со своих мест, собрали тетрадки и направились к выходу. Урок был закончен.

– На следующем занятии продолжим, – бросил Астролог в спины покидающих аудиторию астральцев.

Мы с Прозерпиной шли по коридорам Академии между снующих мимо ребят. Астральцы и астры, облачённые в серебряные мантии, переговаривались, смеялись, сверяли расписание лекций, обменивались планами на вечер.

Я с лёгкой грустью наблюдала за ними. Моё обучение в институте закончилось давно, однако я за то время так и не смогла в полной мере вкусить радость студенческой жизни. Много пар были пропущены из-за желания дружить с людьми, о которых теперь даже не вспоминаю. Я поступила туда, куда взяли, училась, как придётся, не сдавала, а списывала. Перебивалась подработками, из-за этого тоже многое пропускала. С трудом вспомню, сколько лекций я по-настоящему слушала. Не говоря уже о том, что никаких дорог диплом мне не открыл, а может даже и наоборот закрыл. Всё было кое-как, но я не знала, что мне делать. Как взять себя в руки, как применить себя. И не было кого-то рядом, чтобы меня направить.

Прозерпина заметила моё настроение.

– Ты точно решила, что не будешь учиться? Здесь хорошо. Профессора правда бывают занудными, а практика в Хранилище довольно скучная… Но за отличную учёбу можно выбить местечко в Ялактосе.

– Нет, – отрезала я. – Не думаю, что мне это нужно.

Как будто я знаю, что мне нужно…

– Что ж… А вот я бы с удовольствием ходила на пары вместе с другими ребятами.

Я остановилась у одной из аудиторий и удивлённо посмотрела на неё.

– Я думала, ты тоже тут училась.

– Нет. Это место для астральцев. У меня другая судьба.

– Какая?

– Каждому астромерийцу, то есть таким, как я, с детства предоставляется воспитатель. Он и обучает всему. Это наш личный духовный наставник, учитель и даже, в каком-то смысле, родитель.

– Родитель? А кто твои родители?

– Глупыха, – Прозерпина вздохнула так, словно я была маленьким ребёнком и спрашивала о каких-то очевидных вещах. – У меня нет родителей. Как и у Аэля. Мы – воплощение небесных светил. Их суть.

– М-м, угу, – кивнула я, сделав вид, что поняла её.

Прозерпина рассмеялась, видя мой озадаченный вид.

– Подождите, но как вы появляетесь на свет? Вы ведь из плоти и крови. Или вас аист приносит?

– Я уточню у Денеба…

Мой недоумённый вид вновь развеселил Прозерпину. Она решила пояснить:

– Не знаю, что ты имела в виду про аиста, но у нас есть созвездие Лебедя, где альфа – Денеб. Виделась с ним на прошлых Астралиях, кстати. А появляемся мы не из Лебедя. Мы материализуемся, когда приходит время.

– В смысле, из воздуха? – я всё ещё плохо понимала.

– Из пространства, если быть точнее. Из песни Звёздных Всполохов.

– Ага…

– Идём, я всё покажу!

Прозерпина потянула меня за руку, и мы пошли вперёд, протискиваясь сквозь толпы учеников Академии. Некоторые смотрели нам вслед.

– Мы привлекаем внимание, – сказала я, разглядывая астральцев в ответ.

– О да. Во-первых, мы тут новенькие, а таких сразу заметно. Во-вторых, мы явно старше, что тоже для них в диковинку. В-третьих, мы с тобой красавицы. Так что не удивляйся, если тебя ещё где-то будут разглядывать, а не только в стенах Академии.

Мне стало неловко. Опять она назвала меня красавицей. А точно ли моя телесная оболочка не поменялась во время перехода? Я уже не была так уверена…

– Сюда.

Прозерпина свернула за угол. Впереди открылся огромный длинный коридор со стеклянными стенами, потолком и полом. Сквозь него виднелась пустыня и небо, усыпанное звёздами. А вдали виднелись полусферы, разбросанные по пустыне.

– Это студгородок, – кивнула на домики Прозерпина. – Внутри шатров есть всё необходимое. Астральцы живут тут во время учёбы в Академии. Но на время каникул или праздников возвращаются домой в свои тригоны.

– У них тоже нет родителей?

– О, Альтаир, дай мне терпения.

Прозерпина зашагала по коридору, и я направилась за ней. Внизу, под ногами, через стеклянный пол виднелся песок, который был очень далеко. А, значит, мы были очень высоко.

– Ой…

– В чём дело? Ты что, высоты боишься? – Прозерпина вроде насмехалась, но в глазах я увидела заботу.

– Нет, я так… Просто не ожидала. Всё нормально.

Я сделала ещё шаг, выдохнула и спокойно пошла. Я не боялась высоты. Скорее, была впечатлена тем, что увидела.

– Так вот, – Прозерпина поняла, что я могу идти, и продолжила. – У астральцев как раз есть родители. Семьи живут в тригонах. Всего в Астромерии четыре тригона: Огня, Воздуха, Земли и Воды. Тригоны расположены в квартале Нижнего Зодиака. И там довольно мило. Я была в каждом, и у каждого есть свои замечательные стороны.

– Теперь и мне захотелось там побывать.

– Неужели она чего-то захотела и первый раз за день улыбнулась! – Прозерпина радостно хлопнула в ладоши.

Кажется, она очень старается для меня. А я только сейчас это поняла. Но почему?..

– Только не привыкай к этому, – буркнула я и тут же спрятала улыбку.

– Нет, что ты! Надо будет сфотографировать тебя. Запечатлеть, так сказать, особый момент.

Я опять невольно улыбнулась. Ладно, мне нравилась Прозерпина. А, может, мы и правда с ней подружимся?..

Коридор закончился. Мы оказались перед массивной железной дверью. Как я поняла, здесь, в Астромерии, все любили прозрачные открытые пространства. Эта дверь выбивалась из общей атмосферы. Видимо, она скрывала что-то очень важное.

– А сейчас внимание, – Прозерпина посмотрела на меня крайне серьёзно. – Отбрось все мысли. Постарайся ни о чём не думать.

– Э-э, ок.

– И повтори: “Со светлыми помыслами и чистыми мыслями”.

– “Со светлыми помыслами и чистыми мыслями”, – хмыкнула я.

– Не смейся! Ты ещё не понимаешь, где находишься. Это что-то вроде святилища Астромерии, – Прозерпина нахмурилась. Я решила выключить сарказм.

– Ладно, извини. “Со светлыми помыслами и чистыми мыслями”, – повторила я серьёзно.

– Умница. А теперь…

Прозерпина подняла руку и приложила её к двери. Та с железным грохотом отъехала в сторону, предоставляя нам проход.

А за ним и вправду было особенное место. Я ещё не знала, что это, но вид его захватил меня целиком, а сердце затрепетало.

Это место было особенным. Я поняла.

Огромное помещение, потолка и стен которого не было видно. Во всю высоту, ширину и долготу его тянулись ряды сот. Да, они выглядели именно как соты, только были такими же серебряными, как и плащи мантий учеников. Но что поразило меня больше – они были живыми. Именно живыми. Внутри сот был свет, который мерцал, и пульсация его казалась волнообразной, словно бы внутри каждой соты было своё сердце, которое билось в унисон песни звёзд.

– Это Хранилище Накопителей, – голос Прозерпины звучал глухо. Я так увлеклась созерцанием, что мир вокруг отдалился и стих, оставляя меня наедине с сиянием.

– Это… Это прекрасно, – прошептала я.

Это и правда прекрасно. Невероятно. Нереально.

– Пройди вперёд, Кирия. Приглядись к ним.

Я прошла. До сот простиралась огромная пропасть. Я встала на краю этой чёрной пропасти, перед лицом огромной пульсирующей соты, и посмотрела на неё.

И смотрела. И увидела… Соты состояли из миллионов… Нет, миллиардов маленьких отсеков, внутри которых лежали маленькие огонёчки. Их было так много, что они составляли единый световой поток. Именно эти огоньки то гасли, то зажигались, создавая пульсацию.

– Что это? – спросила я, задержав взгляд на одном из отсеков. Пришлось щуриться, чтобы лучше его разглядеть.

– Это Накопитель. То, что лежит в соте и что содержится в Накопителе, очень ценно. Я бы даже сказала, бесценно.

– Что это?

– Душа.

– Что?

– Душа. Много Душ во множестве Накопителей. Они хранятся тут, прежде чем материализуются в земном воплощении. Мы храним Души людей здесь, в Хранилище Накопителей.

Я потрясена. Я не знала, что сказать. Душа? Души людей? О таком нигде не рассказывают.

– Видишь ли, Кирия. Астромерия возникла вокруг Хранилища. Сначала в пространстве и времени появилось место, где сосредоточилась энергия. Никто не знает, отчего, но она стала делиться. Множиться, словно клетки, отделяясь от общего начала. Постепенно её становилось так много, что она стала искать точку притяжения. Пространство и время, где бы она могла реализоваться. И она нашла Землю.

– Так появились люди, – закончила я фразу.

– Да. Но источник остался здесь, где теперь построена Астромерия.

– Разве Астромерия не была всегда? – ухмыльнулась я. Прозерпина закатила глаза.

– Так и есть. Я имела в виду не город, а само пространство, в котором из песни Звёздных Всполохов родились Души людей.

– А это – новые Души? – спросила я, указывая на соты.

– Тут разные Души. Некоторые из них пережили несколько земных воплощений. Некоторые только появились. В каждой соте есть Накопитель – это своего рода кристалл, который притягивает энергию Души, храня её в себе до момента материализации.

– Подожди, но если Души воплощаются на Земле, то почему какие-то из них воплощаются в Астромерии?

– О, а для Астромерии есть отдельная сота.

Прозерпина указала вдаль. Эта сота ничем не отличалась от остальных. Она также светилась и пульсировала. Однако…

– Эти Накопители собирают энергию планет и звёзд. Она не может воплотиться на Земле, поскольку притянута искусственно. Наверху расположены Накопители астромерийцев. Альфы созвездий, дети планетарного цикла, звёзды. А внизу – Накопители астральцев. Они меньше по размеру, притягивают энергию маленьких звёздочек.

– Но кто сделал эти Накопители для Астромерии?

– Никто. Они возникли сами. Это ведь кристаллы. Просто некоторые из них были больше, некоторые меньше. Деление произошло само собой. А когда Души материализовались, и возникли астромерийцы, то первые люди построили Хранилище, а вокруг него – город. Затем и накопители поменьше, из которых возникли астральцы.

– Первые люди… Космические Адам и Ева? – снова хмыкнула я.

– Вижу, ты атеист?

– Скорее, агностик. Скептик. И циник.

– Понятно. Советую тебе перестать быть такой и начать принимать, что всё это – реальность. Ведь ты не станешь отрицать всё, что видишь вокруг себя?

– Я сомневаюсь в окружающем. Это мой нескончаемый трип.

Пришлось даже ущипнуть себя. Но я всё ещё была здесь, в Астромерии, напротив Хранилища, где покоилось всё население планеты Земля.

– Скажи, а эти Души – они принадлежат людям, которые живы?

– Нет. Это Души умерших. Они ждут нового цикла, чтобы воплотиться.

– Как странно. Почему же я тогда не здесь, в этих ваших Накопителях?

– Вот этого никто не знает, Кирия. Это мы и должны выяснить.

Прозерпина вздохнула. Мы какое-то время молча смотрели на соты. Я пыталась осознать и переварить увиденное. Получалось плохо. Мой мозг сразу ставил всё под сомнение. Ну, к примеру, они ведь могли построить такие светящиеся панели, и всем рассказать, что это якобы души? Да, могли. Ведь мы строим храмы, и всем рассказываем про какого-то бога, и каждый рассказывает про своего. Так и здесь, в этой странной стране, придумали миф и поверили в него.

– Раз это такое особенное место, почему оно находится тут, в Академии, среди астральцев?

– О, это не имеет значения. Хранилище не откроется без особого доступа. Он есть только у астромерийцев. Кроме того, у Хранилища есть и хранители.

– Где? – я посмотрела по сторонам, но никого не увидела.

– Не важно. Ты не увидишь их. Но они видят тебя.

– Понятно.

Ничего мне не понятно. Незримые хранители, огромные соты и человеческие Души. Интересно, чем ещё меня удивит Астромерия? Признаюсь, я удивлена. Мне понадобится больше времени, чтобы понять этот мир.

– Ладно, идём. У нас на сегодня есть ещё одно дело.

– Какое? – спросила я, не в силах оторваться от Накопителей.

– Я ведь говорила – купить вещи! Давай, пойдём.

Прозерпина вновь потянула меня за руку. Я никогда не любила вот это вот девчачье “накупить вещей”. Мне просто это было не интересно. Ладно, мне не давали денег. И было не с кем ходить по магазинам. А теперь вот у меня объявилась подруга, с которой можно прошвырнуться по магазинчикам, выпить после кофе и болтать обо всём на свете. И даже если вы ничего не купите, это всё равно будет самый удачный день, ведь ты провела его с подругой.

Ну, по крайней мере, я думала, что у других девушек это так и происходит. Сама я не испытала такого счастья при жизни (читать с сарказмом).

Вот и сейчас я недовольно скривилась. Хорошо, что Прозерпина уже убежала вперёд и не смотрит на меня. Всё же она так старается… Не хотелось бы огорчать её своим недовольным выражением лица.

Как только мы вышли из Хранилища, дверь тут же закрылась. Я бросила последний взгляд на соты, которые всё так же пульсировали. А затем Прозерпина переместила нас.

Астралец в белоснежном комбинезоне и чёрных солнцезащитных очках, на вид возраста третьего цикла, вертел в руках абажур из космического янтаря и выискивал любую трещинку. Торговец хотел за неё целое состояние, поэтому покупатель искал повод для торгов. Продавец, замотанный в просторный халат алого цвета, недовольно цокал языком и вздыхал.

– Вот! – астралец обрадовался, что нашёл дефект. – Видите? Тут скол.

– Это не скол, – тяжело вздохнул продавец. – Это дизайн такой.

– Да что вы мне рассказываете! Я что, не вижу, что это скол?!

Продавец ещё раз вздохнул.

– И что вы хотите?

– Отдайте мне в два раза дешевле.

– Да чтоб вас комета настигла! Поглоти вас чёрная дыра!

Ругань продавца и астральца звучала хрипло – оба нестерпимо желали воды. Тень от навеса над торговой палаткой еле спасала от палящего знойного солнца, которое опалило лучами пустыню Азара, где расположились лавки, шатры и палатки местного рынка. Торговцы разложили всевозможные безделушки, ткани, одежду, статуэтки и другую утварь. Солнце раскалило воздух, прожжёный ароматом специй, разложенных тут же по мешкам.

Жители Астромерии приезжали сюда по разным причинам. Кто-то закупался впрок в бакалее, поскольку рыночные условия позволяли выторговать товары с выгодой. Кто-то брал безделушки в подарок родственникам, хотя это уже и считалось моветоном. Чаще тут можно было увидеть астральцев, жителей тригонов Нижнего Зодиака.

А ещё на рынке удавалось проворачивать не совсем законные дела. Обменивать товары, на которые налагались государственные права. Продавать запрещённые товары, добытые космическим пиратством с мусорных станций, вылетавших с Земли. Вообще, многие товары на рынке напоминали земные – торговцы специально подражали моделям и формам, воспроизводя сувениры. Такие сувенирные лавки земных товаров пользовались большим спросом, особенно когда случались катастрофы, и в Хранилище Накопителей возвращалось большое количество Душ. Тогда все тригоны только и говорили о Земле, а продавцы ловили момент и выставляли на торги земные предметы.

Надо ли говорить, что вокруг рынка ходила дурная слава. Считался он местом низшим, в отличие от современных и прогрессивных моллов, находящихся на последних этажах небоскрёбов Астромерии, оснащённых кондиционерами и стёклами, не пропускающими солнечный жар.

И астромерийцы почти никогда не посещали рынок, считая это место недостойным своего визита. Но если всё же кто-то из квартала Верхнего Зодиака появлялся на рынке, это означало, что этот кто-то ведёт подпольные дела, либо этот кто-то – Прозерпина, которая держит путь к одной рукастой швее.

– Я узнала о ней, когда была в тригоне Воды, – говорила мне Прозерпина, пока мы шли между рыночных рядов с покупками и я во все глаза рассматривала прилавки. – Там, в тригоне, я познакомилась с одной девочкой. Её звали Клио, и на ней была серебряная мантия. Сначала я подумала, что она тоже из Верхнего Зодиака, и подошла к ней познакомиться. Оказалось, что она простая астра. “Но ведь твоя мантия выглядит, как настоящая!” – возразила я ей…

– Постой, что значит, выглядит как настоящая?

– Значит, что она как у нас, астромерийцев. Это особые мантии из ткани с нашивкой в виде созвездий. Такие мантии очень дорогие и изготавливаются специально для жителей Верхнего Зодиака. Астральцы не могут себе такое позволить. А у неё она была!

– Она что, украла её?

– Нет, что ты такое говоришь! Хотя я тоже так подумала сначала. Но Клио рассказала мне про одну швею, которая работает на рынке в пустыне Азара и так искусно подделывает костюмы, что даже я, астромерийка, не смогла отличить подделку от оригинала! Я была поражена и сразу же отправилась к этой торговке.

– Но зачем? Тебе ведь итак всё полагается. Раз ты высшая каста.

– Что это значит? – Прозерпина остановилась у прилавка с овощами и стала нюхать помидоры.

– Это значит, что ты – выше, чем они. То есть астральцы. Вот что значит высшая каста.

– А, ты про это… – Прозерпина положила помидор на место и повела меня дальше. – Слушай, я себя таковой не считаю. Конечно, есть астромерийки, которые зазнаются. Они и вправду начинают думать, что … как ты сказала? Что они высшая каста. Да, у нас разное происхождение с астральцами. Но это вовсе не означает, что они хуже, а мы – лучше.

– Ты правда так считаешь? Мне кажется, вся ваша система считает иначе.

– А я считаю именно так, – Прозерпина остановилась и серьёзно посмотрела на меня. – Астральцы действительно живут хуже нас. Не все, конечно, но им не позволено то, что позволено нам. Я подсмотрела у вас, людей, такую штуку как демократия. И права человека. Я согласна, что все мы – равны. В конце концов, все мы – энергия в Накопителях. Ты сама видела, они ничем не отличаются.

– Да, видела.

Прозерпина стала такой серьёзной, какой ещё не была до этого. Я оглянулась – на нас смотрели любопытные глаза торговцев и астральцев. Мне стало не по себе.

– Здесь я могу говорить всё, что думаю, – вздохнула Прозерпина и двинулась вперёд, увлекая меня за собой. – Тебя тут все подслушивают, но знаешь, в чём отличие от Ялактоса? Тут тебе ничего не будет за твои мысли. Ведь это рынок. Здесь итак все маргиналы. Сброд общества. Так какая разница, кто и что говорит.

Я взглянула на Прозерпину совсем другими глазами. Ещё пару часов назад она казалась мне взбалмошной и избалованной первосортной богачкой. Да, было мило, что она решила помочь мне. Но она казалась мне чересчур навязчивой в своей доброте.

Сейчас я видела другую Прозерпину. Девушку, которая понимает социальную несправедливость, не замыкается в коконе из собственных привилегий. А ещё полна духа бунтарства. Мне было это близко. Да, мы с Прозерпиной определённно подружимся.

– Вот, пришли!

Прозерпина завернула в одну из палаток. Я шагнула следом. Внутри стояли прилавки с тканями и одеждой пёстрых расцветок. За прилавком сидела женщина, подперев голову рукой, и дремала. На ней был жёлтый халат с нашивкой, а на голове красовался красный тюрбан. Выглядела она, как попугай.

– В Нижнем Зодиаке любят яркие цвета, – прошептала мне Прозерпина. – А в Верхнем предпочтение отдают серебряному и белому. Хотя многие сочетают моду обоих кварталов.

– Ты, например, – сказала я, вспомнив все её кислотные комбинезоны.

– Ну да, – хохотнула Прозерпина. Затем сказала чуть громче. – Мебсута! Да греет вас Альтаир!

Женщина вздрогнула и открыла глаза. И тут же расплылась в обольстительной торгашеской улыбке.

– Уважаемые астры! Рада приветствовать вас… – вдруг до неё дошло, что перед ней не просто астра, а астромерийка. И тут к улыбке её примешался благоговейный трепет. – О, многоуважаемая астра! Простите, я не знаю…

– Прозерпина, а это – Кирия, – сказала моя новая подружка.

– О, Прозерпина и Кирия, пусть солнце ласкает вас своими лучами! Что для вас подобрать? У меня только самые лучшие ткани! Всё из тригона Земли, с лучших текстильных фабрик!

– Мебсута, а сошьёшь для моей подруги мантию? Такую, чтобы было не отличить от настоящей, понимаешь?

– Ну конечно, Прозерпина! Конечно! Дайте мне буквально полчаса. Я как раз вчера завезла серебряный шёлк Луны. Скажи, дорогая, какое Созвездие мне нанести для тебя?

– Чего? – я обернулась к Прозерпине.

Она пояснила:

– Мантию делают из серебряного лунного шёлка и украшают пылью кометы, создавая узор в виде созвездия. Каждый астромериец выбирает созвездие, которое будет покровительствовать ему. Например, ангелы выбирают для себя созвездия, в которых они являются альфами. А на моей мантии созвездие Вирго. Мы с ней, можно сказать, росли вместе.

– М-м… Я не знаю.

Я задумалась. Надо сказать, что я с трудом вспоминала, какие вообще существуют созвездия. Большую и Малую медведицу знают все ещё со школы. Помнила я и о 12 созвездий Зодиака. И, пожалуй, на этом мои познания заканчивались. А зря, раз я оказалась в мире звёзд и планет. Надо освежить свои астрономические данные.

– Что бы ты мне посоветовала? – спросила я Прозерпину.

– Смотря чего ты хочешь. Подумай, какие бы качества ты хотела получить. Или что бы ты хотела сделать своим талисманом.

Я вновь задумалась. И почему можно выбрать только одно созвездие? Дело в том, что я вовсе не видела в себе хороших качеств. Я себя ненавидела, по правде говоря. И даже если добавится какое-то одно положительное свойство, оно не сделает меня лучше.

Однако было то, что мне точно требовалось сейчас. Это смелость. Храбрость для того, чтобы попытаться прожить в этом мире хоть сколько-то, чтобы дать себе ещё шанс. И я сразу вспомнила про одно созвездие:

– Я хочу Льва.

– Льва? – переспросила Мебсута так, словно я говорила на иностранном.

– Она имеет в виду Лео.

– А… Лео! Конечно-конечно, уважаемая астра. Дайте мне ровно полчаса, и я всё подготовлю!

Мебсута тут же скрылась за дверкой, притаившейся в рядах одежды. Мы с Прозерпиной вышли из палатки и отправились гулять по торговым рядам.

– Интересный выбор, – рассуждала Прозерпина. – Поделишься, почему?

– Не знаю. Просто вспомнила.

– Забавно. Аэлю это понравится.

– Почему? – изумилась я. Причём тут этот рыжий?

– Да так, – Прозерпина махнула рукой и уткнулась носом в побрякушки, разложенные на прилавке.

Я последовала её примеру и стала разглядывать большой круглый прилавок с украшениями разных цветов и форм. Прилавок стоял прямо в центре площади, окружённой солнцезащитными навесами и торговыми палатками. Украшения были разбросаны по прилавку, словно мелкие насекомые с разноцветными панцирями.

Прозерпина охала и ахала, брала в руки, примеряла. Я смотрела на это всё равнодушно. Равно как покупку одежды, я не любила и покупку украшений. Не носила их и не падала в обморок от восхищения при виде золота или серебра.

Вдруг одно из украшений привлекло моё внимание. Это был камень иссиня-чёрного цвета, огранённый в форме вытянутой призмы. На конце его была оправа из почерневшего металла, от которой шла такая же почерневшая цепочка.

Странное чувство родилось во мне, когда я смотрела на этот камень. Я сосредоточила всё внимание на нём. В глубине его текстуры, его цвета было что-то манящее.

Очередной восклик Прозерпины на безделушку вывел меня из транса. Я подняла глаза и увидела его.

Он стоял напротив меня, по другую сторону прилавка. Его тело и голову скрывала чёрная мантия, но я увидела его лицо. Плотно сжатые тонкие губы. Заострённый подбородок. Чёрные глаза. Крупные брови. И шрам, разрезающий лицо поперёк – от лба и до щеки, проходящий сквозь надбровную дугу.

Он смотрел на меня, не отрываясь, и от его пронзительного взгляда меня бросило в дрожь. На лице его застыла полу-улыбка. Мне показалось, что он кивнул мне. А после он опустил капюшон и ушёл, скрывшись среди толпы астральцев.

– Прозерпина… – тихо позвала я её. – Ты видела?

– Что именно? – Прозерпина обвешала себя кольцами и браслетами, и явно не замечала ничего дальше этих украшений.

– Там был человек… Мужчина. Он смотрел на меня.

– Ну и что? Я же говорила, что ты красивая и на тебя будут пялиться.

– Нет, не в этом дело. Кажется, он был в Ялактосе, когда меня допрашивали Гелиос и Сагиттариус.

– Ты уверена? – Прозерпина отбросила украшения и стала всматриваться в толпу.

– Да, уверена. Вернее, нет. Мне показалось, что это был именно он.

– Ты узнала его?

– Да нет же! Он не снимал капюшон тогда, на допросе. Но я уверена, что это он. Чувствую. Он сидел слева и сверлил меня взглядом. Я чувствовала этот взгляд на себе. И сейчас ощутила то же самое.

– Ясно.

– Что именно?

– Ты перегрелась на солнышке, вот что! Пойдём, Мебсута должна скоро закончить твою мантию.

Прозерпина набрала разных украшений и купила браслет для меня. Он состоял из металлических фигурок Луны и звёзд. Затем мы пошли дальше мимо рядов, но того незнакомца в мантии больше не встречали.