Лев Николаевич Толстой
Власть тьмы, или «Коготок увяз, всей птичке пропасть»
драма в пяти действиях
А я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем.
Если же правый глаз соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну.
Мф. V, 28, 29
Действие первое
Лица первого действия
Петр
– мужик богатый, 42-х лет, женат 2-м браком, болезненный.
Анисья
– его жена, 32-х лет, щеголиха.
Акулина
– дочь Петра от первого брака, 16-ти лет, крепка на ухо, дурковатая.
Анютка
– вторая дочь, 10-ти лет.
Никита
– их работник, 25-ти лет, щеголь.
Аким
– отец Никиты, 50-ти лет, мужик невзрачный, богобоязненный.
Матрена
– его жена, 50-ти лет.
Марина
– девка-сирота, 22-х лет.
Действие происходит осенью в большом селе. Сцена представляет просторную избу Петра. Петр сидит на лавке, чинит хомут, Анисья и Акулина прядут.
Явление первое
Петр, Анисья и Акулина. Последние поют в два голоса.
Петр
(
выглядывает из окна
). Опять лошади ушли. Того и гляди, жеребенка убьют. Микита, а Микита! Оглох! (
Прислушивается. На баб:
) Будет вам, не слыхать ничего.
Голос Никиты
(
с надворья
). Чего?
Петр.
Лошадей загони.
Голос Никиты
. Загоню, дай срок.
Петр
(
качая головой
). Уж эти работники! Был бы здоров, ни в жисть бы не стал держать. Один грех с ними… (
Встает и опять садится.
) Микит!.. Не докличешься. Подите, что ль, кто из вас. Акуль, поди загони.
Акулина
. Лошадей-то?
Петр.
А то чего ж?
Акулина
. Сейчас. (
Уходит.
)
Явление второе
Петр и Анисья.
Петр.
Да и лодырь малый, нехозяйственный. Коли повернется, коли что.
Анисья
. Сам-то ты больно шустер, с печи да на лавку. Только с людей взыскивать.
Петр.
С вас не взыскивать, так в год дома не найдешь. Эх, народ!
Анисья
. Десять делов в руки сунешь, да и ругаешься. На печи лежа приказывать легко.
Петр
(
вздыхая
). Эх, кабы не хворь эта привязалась, и дня бы не стал держать.
За сценой голос Акулины: «Псе, псе, псе…» Слышно, жеребенок ржет, и лошади вбегают в ворота. Ворота скрипят.
Бахарить – вот это его дело. Право, не стал бы держать.
Анисья
(
передразнивая
). Не стану держать. Ты бы сам поворочал, тогда бы говорил.
Явление третье
Те же и Акулина.
Акулина
(
входит
). Насилу загнала. Всё чалый…
Петр.
Микита-то где ж?
Акулина
. Микита-то? На улице стоит.
Петр.
Чего ж он стоит?
Акулина
. Чего стоит-то? Стоит за углом, калякает.
Петр.
Не добьешься от нее толков. Да с кем калякает-то?
Акулина
(
не расслышав
). Чего?
Петр махает на Акулину рукой; она садится за пряжу.
Явление четвертое
Те же и Анютка.
Анютка
(
вбегает. К матери
). К Микитке отец с матерью пришли. Домой берут жить, однова дыхнуть.
Анисья
. Врешь?
Анютка
. Пра! сейчас умереть! (
Смеется.
) Я мимо иду, Микита и говорит: прощай, говорит, теперь, Анна Петровна. Приходи ужо ко мне на свадьбу гулять. Я, говорит, ухожу от вас. Смеется сам.
Анисья
(
к мужу
). Не больно тобою нуждаются. Вон он и сам сходить собрался… «Сгоню!», говорит…
Петр.
И пущай идет; разве других не найду?
Анисья
. А деньги-то зададены?..
Анютка подходит к двери, слушает, что говорят, и уходит.
Явление пятое
Анисья, Петр и Акулина.
Петр
(
хмурится
). Деньги, коли что, летом отслужит.
Анисья
. Да ты рад отпустить, – тебе с хлеба долой. Да зиму-то я одна и ворочай, как мерин какой. Девка-то не больно охоча работать, а ты на печи лежать будешь. Знаю я тебя.
Петр.
Да что, ничего не слыхамши, попусту язык трепать.
Анисья
. Полон двор скотины. Не продал корову-то и овец всех на зиму пустил, корму и воды не наготовишься, – а работника отпустить хочешь. Да не стану я мужицкую работу работать! Лягу, вот как ты же, на печь – пропадай все; как хочешь, так и делай.
Петр
(
к Акулине
). Иди за кормом-то, что ли, – пора.
Акулина
. За кормом? Ну, что ж. (
Надевает кафтан и берет веревку.
)
Анисья
. Не буду я тебе работать. Буде уж, не стану. Работай сам.
Петр.
Да буде. Чего взбеленилась? Ровно овца круговая.
Анисья
. Сам ты кобель бешеный! Ни работы от тебя, ни радости. Только поедом ешь. Кобель потрясучий, право.
Петр
(
плюет и одевается
). Тьфу ты! Прости, господи! Пойти узнать толком. (
Выходит.
)
Анисья
(
вдогонку
). Гнилой черт, носастый!
Явление шестое
Анисья и Акулина.
Акулина
. Ты за что батю ругаешь?
Анисья
. Ну тебя, дура. Молчи.
Акулина
(
подходит к двери
). Знаю, чего ругаешь. Сама дура, пес ты. Не боюсь я тебя.
Анисья
. Ты чего? (
Вскакивает и ищет, чем бы ударить.
) Мотри, я тебя рогачом.
Акулина
(
отворив дверь
). Пес ты, дьявол, вот ты кто! Дьявол, пес, пес, дьявол! (
Убегает.
)
Явление седьмое
Анисья одна.
Анисья
(
задумывается
). На свадьбу, говорит, приходи. Это что ж они вздумали? женить? Мотри, Микитка: коли это твои умыслы, я то сделаю… Нельзя мне без него жить. Не пущу я его.
Явление восьмое
Анисья и Никита.
Никита
(
входит, оглядываясь. Видя, что Анисья одна, быстро подходит к ней. Шепотом
). Что, братец ты мой, беда. Приехал родитель, снимать хочет, – домой идти велит. Окончательно, говорит, женим тебя, и живи дома.
Анисья
. Что же, женись. Мне-то что?
Никита
. Вот так – так. Я рассчитываю, как получше дело обсудить, а она вон как: жениться велит. Что ж так? (
Подмигивает.
) Аль забыла?..
Анисья
. И женись, очень нужно…
Никита
. Да ты что фыркаешь-то? Вишь ты, и погладиться не дается… Да ты чего?.
Анисья
. А того, что бросить хочешь… А хочешь бросить, так и я не нуждаюсь. Вот тебе и сказ!
Никита
. Да буде, Анисья. Разве я тебя забыть хочу? Ни в жисть. Окончательно тебя, значит, не брошу. А я так рассчитываю: что и женят, так к тебе же назад приду; только бы домой не брал.
Анисья
. Очень ты мне нужен женатый-то.
Никита
. Да как же, братец ты мой, – из отцовской воли опять-таки невозможно никак.
Анисья
. На отца сворачиваешь, а умыслы – твои всё. Давно ты подлаживаешь с мазихой своей, с Маринкой. Она тебе это намазала. Недаром намедни прибегала.
Никита
. Маринка?! Очень она мне нужна!.. Мало их вешаются-то!..
Анисья
. Зачем же отец приехал? Ты велел! Обманывал ты!.. (
Плачет.
)
Никита
. Анисья! веришь ты богу аль нет? Ничего-то я и во сне не видал. Окончательно знать не знаю, ведать не ведаю. Всё мой старик с своей головы уздумал.
Анисья
. Сам не захочешь, так кто ж тебя, оселом, что ль, притянет?
Никита
. Тоже, рассчитываю, невозможно супротив родителя будет исделать. А неохота мне.
Анисья
. Упрись, да и всё.
Никита
. Уперся один такой-то, так его в волостной так вспрыснули. Очень просто. Тоже не хочется. Сказывают – щекотно.
Анисья
. Буде шутить-то. Ты слушай, Микита: коли ты за себя Марину возьмешь, я не знаю, что над собой сделаю… Жизни решусь! Согрешила я, закон рушила, да уж не ворочаться стать. Коли да ты только уйдешь, я то сделаю…
Никита
. Мне что ж уходить? Кабы я уйти хотел, я бы давно ушел. Меня как намедни Иван Семеныч приглашал в кучера… А уж жизнь какая! Не пошел же. Потому я так рассчитываю, что я всякому хорош. Если бы ты меня не любила, то другой расчет.
Анисья
. То-то и помни. Старик не нынче-завтра помрет, думаю, – все грехи прикроем. Закон приму, думала, будешь хозяином.
Никита
. И, что загадывать. Мне что? Я работаю, как для себя стараюсь. Меня и хозяин любит, и баба его, значит, любит. А что меня бабы любят, так я в этом не причинен, – очень просто.
Анисья
. Будешь меня любить?
Никита
(
обнимает ее
). Во как! Как была ты у меня в душе…
Явление девятое
Те же и Матрена
(
входит и долго крестится на образа; Никита и Анисья отстраняются друг от друга
).
Матрена
. А я что и видела, не видала, что и слышала, не слыхала. С бабочкой поиграл, – что ж? И теленок, ведашь, и тот играет. Отчего не поиграть? – дело молодое. А тебя, сынок, хозяин на дворе спрашивает.
Hикита
. Я за топором зашел.
Матрена
. Знаю, знаю, родной, за каким топором. Этот топор все больше около баб.
Никита
(
нагибается, берет топор
). Что ж, матушка, аль и вправду женить меня? Я рассчитываю, что совсем напрасно. Опять-таки и мне бы неохота.
Maтрена
. И-и! Касатик, зачем женить? Живешь да живешь. Это старик все. Поди, родной, мы и без тебя все дела рассудим.
Никита
. Чудно, право: то женить, а то не надо. Окончательно не разберу ничего. (
Уходит.
)
Явление десятое
Анисья и Матрена.
Анисья
. Что ж, тетка Матрена, аль и вправду женить хотите?
Матрена
. С чем женить-то, ягодка! Наш, ведашь, какой достаток? Так себе старичок мой зря болтает: женить да женить. Да не его ума дело. От овса, ведашь, кони не рыщут, от добра добра не ищут, – так и это дело. Разве я не вижу (
подмигивает
), к чему дело клонит.
Анисья
. Что же мне, тетка Матрена, от тебя хорониться. Ты все дела знаешь. Согрешила я, полюбила сына твоего.
Матрена
. Ну, новости сказала. А тетка Матрена и не знала. Эх, деушка, тетка Матрена терта, терта да перетерта. Тетка Матрена, я тебе скажу, ягодка, под землей-то на аршин видит. Все знаю, ягодка! Знаю, зачем молодым бабам сонных порошков надоть. Принесла. (
Развязывает узелок платка, достает в бумаге порошки.
) Чего надо, то вижу, а чего не надо, того знать не знаю, ведать не ведаю. Так-то. Тоже и тетка Матрена молодая была. Тоже с своим дураком, ведашь, умеючи прожить надо. Все семьдесят семь уверток знаю. Вижу, ягодка, зачиврел, зачиврел твой-то старик. С чем тут жить? Его вилами ткни, кровь не пойдет. Глядишь, на весну похоронишь. Принять во двор кого-нибудь да надо. А сынок чем не мужик? Не хуже людей. Так что же мне за корысть сына-то с доброго дела снять? Разве я своему детищу враг?
Анисья
. Только б не сходил он от нас.
Матрена
. И не сойдет, ласточка. Все глупость одна. Старика моего ведашь. Ум у него вовсе расхожий, а тоже другой раз заберет что в башку, как колом подопрет, никак не выбьешь.
Анисья
. Да с чего взялось-то дело это?
Матрена
. А видишь ли, ягодка, – малый, сама знаешь, до баб какой, да и красик, нечего сказать. Ну жил он, ведашь, на чугунке, а там у них девчонка-сирота – в куфарках жила. Ну и стала вязаться за ним девчонка эта.
Анисья
. Маринка?
Матрена
. Она, паралик ее расшиби. Ну и было ли что, нет ли, только и дознайся мой старик. От людей ли, или сама она ему наклявузничала!..
Анисья
. Смелая же какая, подлюга!
Матрена
. Вот и поднялся мой-то, дурья голова: женить, говорит, да женить, грех покрыть. Возьмем, говорит, малого домой да женим. Разговаривала всячески. Куды тебе! Ну, думаю, ладно. Дай по-иному поверну. Их, дураков, ягодка, все так-то манить надо. Всё в согласье как будто. А до чего дело дойдет, сейчас на свое и повернешь. Баба, ведашь, с печи летит, семьдесят семь дум передумает, так где ж ему догадаться. Что ж, говорю, старичок, дело хорошее. Только подумать надо. Пойдем, говорю, к сынку да посоветуем с Петром Игнатьичем. Что он скажет? Вот и пришли.
Анисья
. О-ох, тетушка, как же так? Ну, как отец-то велит?
Матрена
. Велит? А веленье то его псу под хвост. Уж ты не сумлевайся, не бывать этому делу, я сейчас с твоим стариком все дела просею, процежу, ничего не останется. Я и пошла с ним – один пример сделать. Как же сынок в счастье живет, счастья ждет, а я за него потаскуху сватать стану. Что ж, я дура, что ль.
Анисья
. Она и сюда к нему бегала, Маринка-то. Веришь ли, тетушка, как сказали мне, что женить его, как ножом по сердцу полоснуло меня. Думаю, в сердце она у него.
Матрена
. И, ягодка! Что ж, он дурак, что ли? Станет он шлюху бездомовную любить. Микишка, ведать, малый тоже умный. Он знает, кого любить. А ты, ягодка, не сумлевайся. Не снимем его ни в жизнь. И женить не станем. А деньжонок ублаготворите, и пусть живет.
Анисья
. Кажется, уйди Микита, не стану на свете жить.
Матрена
. Дело молодое. Легко ли! Баба ты в соку, с таким осметком жить…
Анисья
. Веришь ли, тетушка, постыл, уж постыл мне мой-то кобель носастый, и не смотрели бы на него глаза.
Матрена
. Да, уж это дело такое. Глянь-ка сюда. (
Шепотом, оглядываясь.
) Была я, ведашь, у старичка этого за порошками, – он мне на две руки дал снадобья. Глянь-ка сюда. Это, говорит, сонный порошок. Дай, говорит, один – сон такой возьмет, что хоть ходи по нем. А это, говорит, такое снадобье, если, говорит, давать пить – никакого духа нет, а сила большая. На семь, говорит, разов, по щепоти на раз. До семи разов давай. И слобода, говорит, ей скоро откроется.
Анисья
. О-о-о… Что ж это?
Матрона
. Приметки, говорит, никакой. Рублевку взял. Меньше нельзя, говорит. Потому, ведашь, добывать их тоже хитро. Я свою, ягодка, отдала. Думаю, возьмет, не возьмет, Михайловне снесу.
Анисья
. О-о! Да може, что худое от них?
Матрена
. Чему худому-то быть, ягодка? Добро бы мужик твой твердый, а то что ж, только славу делает, что живет. Не жилец ведь он. Много таких-то бывает.
Анисья
. О, ох, головушка моя бедная! Боюсь я, тетенька, как бы греха не было. Нет, это что ж?
Матрена
. Можно и назад снесть.
Анисья
. Что ж их, как и те, в воде распущать?
Матрена
. В чаю, говорит, лучше. Ничего, говорит, неприметно, ни духу от них нет, ничего. Тоже человек умный.
Анисья
(
берет порошки
). О, о, головушка моя бедная. Пошла бы разве на такие дела, кабы не жисть каторжная.
Матрена
. А рублевку-то не забудь, я пообещалась старичку занесть. Тоже хлопочет.
Анисья
. Уж известно. (
Идет к сундуку и прячет порошки.
)
Матрена
. А ты, ягодка, потеснее держи, чтоб люди не знали. А коли что, помилуй бог, коснется, от тараканов, мол… (
Берет рубль.
) Тоже от тараканов идет… (
Обрывает речь.
)
Явление одиннадцатое
Те же, Петр и Аким.
Аким входит, крестится на образа.
Петр
(
входит и садится
). Так как же, дядя Аким?
Аким
. Получше, Игнатьич, как бы получше, тае, получше… Потому как бы не того. Баловство, значит. Хотелось бы, тае… к делу, значит, хотелось малого-то. А коли ты, значит, тае, можно и того. Получше как…
Петр.
Ладно, ладно. Садись, потолкуем.
Аким садится.
Что ж так? Аль женить хочешь?
Матрена
. Женить-то и повременить можно, Петр Игнатьич. Нужда наша, сам знаешь, Игнатьич. Где тут женить. Сами живота не надышим. Где ж женить!..
Петр.
Судите, как лучше.
Матрена
. Женить тоже спешить некуда. Это такое дело. Не малина, не опанет.
Петр.
Что ж, коли женить – дело хорошее.
Аким
. Хотелось бы, значит, тае… Потому мне, значит, тае… работишка в городу, работишка выпала, сходная, значит…
Матрена
. Ну уж работа! Ямы чистить. Приехал намедни, так блевала, блевала, тьфу!
Аким
. Это точно, сперначала она ровно и тае, шибает, значит, дух-то, а обыкнешь – ничего, все одно, что барда, и значит, тае, сходно… А что дух, значит, тае… это нашему брату обижаться нельзя. Одежонку сменить тоже можно. Хотелось, значит, Микитку дома. Пущай оправдает, значит. Он пущай дома оправдает. А уж я, тае, в городу добуду.
Петр.
Хочешь сына дома оставить, оно точно. Да забраты деньги-то как?
Аким
. Это верно, верно, Игнатьич, сказал это, значит, тае, правильно, потому нанялся, продался – это пусть доживат, значит, а вот только, тае, женить; на время, значит, отпусти коли что.
Петр.
Что ж, это можно.
Mатрена
. Да дело-то у нас несогласное. Я перед тобой, Петр Игнатьич, как перед богом откроюсь. Ты хоть нас с стариком рассуди. Заладил, что женить да женить. А на ком женить-то, ты спроси! Кабы невеста настоящая, разве я своему детищу враг, а то девка с пороком…
Аким
. Вот это напрасно. Напрасно, тае, наносишь на девку-то. Напрасно. Потому ей, девке этой самой, обида от сына мого, обида, значит, есть. Девке, значит.
Петр.
Какая же такая обида?
Аким
. А выходит, значит, тае, с сыном Никиткою. С Никиткою, значит, тае.
Матрена
. Ты погоди говорить, у меня язык помягче, дай я скажу. Жил это малый-то наш до тебя, сам ведать, на чугунке. И привяжись там к нему девка, так, ведашь, немудрящая, Маринкой звать, – куфаркой у них в артели жила. Так вот, показывает она, эта самая девка, на сына на нашего, что, примерно, он, Микита, будучи, ее обманул.
Петр.
Хорошего тут нет.
Матрена
. Да она сама непутевая, по людям шляется. Так, потаскуха.
Аким
. Опять ты, значит, старуха, не тае, и все ты не тае, всё, значит, не тае…
Матрена
. Вот только и речей от орла от моего – тае, тае, тае, а что тае – сам не знаешь. Ты, Петр Игнатьич, не у меня, у людей спроси про девку, всякий то же скажет. Так – шалава бездомовная.
Петр
(
Акиму
). Что ж, дядя Аким, коли такое дело, тоже женить незачем. Ведь не лапоть, с ноги не снимешь, хоть бы сноху.
Аким
(
разгорячись
). Облыжно, старуха, значит, на девку, тае, облыжно. Потому девка, тае, дюже хороша, дюже хороша девка, значит; жаль мне, жаль, значит, девку-то.
Матрена
. Уж прямо Маремьяна-старица, по всем мире печальница, а дома не емши сидят. Жаль девку, а сына не жаль. Навяжи ее себе на шею, да и ходи с ней. Буде пустое-то говорить.
Аким
. Нет, не пустое.
Матрена
. Да ты не залетай, дай я скажу.
Аким
(
перебивает
). Нет, не пустое. Значит, ты на свое воротишь, хоть бы про девку али про себя, – ты на снос воротишь, как тебе лучше, а бог, значит, тае, на оное поворотит. Так и это.
Матрена
. Эх, только с тобой язык терзать.
Аким
. Девка работящая, важковатая и, значит, тае, вокруг себе… значит. А по нашей бедности нам и тае, рука, зна