Я приду, когда будет хорошая погода

Глава 3. Легенда о грустном маршмеллоу

БЛОГ КНИЖНОГО МАГАЗИНА

8 декабря

# Сегодняшний завоз: «Словарь значений вещей на языке цветов», Ималли

Я получил независимое издание «Словаря значений вещей на языке цветов». Автор поведал, что долго писал книгу и собирал к ней фотоматериал.

Сперва, получив запрос на комиссионную продажу, я поинтересовался, что означает «язык цветов». Подобно тому, как у каждого цветка есть значение, так и у вещей, встречаемых нами в повседневной жизни, есть подходящее им значение. Но какое? Вот что меня волновало.

Если клевер на языке цветов означает счастье и удачу, то что на языке вещей означает камера? По мнению Ималли, это мгновение, секунда… И хотя его не так просто изучить, выглядит он вполне рациональным. Для начала я заказал две книги в качестве эксперимента. На домашней странице книжного магазина рассказал об этом издании и надеюсь, что кто-то им заинтересуется.

…Кстати, маршмеллоу на языке цветов означает «безразличие», а также «неспособность вспомнить».

# Проблема катка на рисовом поле

Я открыл магазин полтора года назад, но в последнее время дядя создает мне проблемы. Раньше книжный работал шесть дней в неделю, но сейчас, когда зима в самом разгаре, дядя постоянно просит меня помочь ему на катке. Из-за этого магазин все чаще бывает закрыт.

Уехавшие в город двоюродные братья должны знать о моих трудностях. Я бы хотел взять сотрудника на полставки, но дядя не слишком доверяет незнакомым людям. В этом вся проблема. Если не приду я, то он должен будет сам отвечать за безопасность на катке, но в его годы уже тяжеловато носиться по льду.

Кроме того, кто-то еще должен выдавать напрокат коньки и шлемы. Вдобавок тетя открыла рядом с катком закусочную. Моих родных не остановить!

В любом случае рано или поздно мне придется найти сотрудника себе на замену. Но перед этим нужно будет все хорошенько обговорить, чтобы дядя и тетя на меня не обиделись. А деньги, заработанные на катке этой зимой, я вложу в книжный магазин. Да, дядюшка, у твоего племянника есть тайные намерения.

# Проблема сувенирной продукции книжного

Год назад я выпустил настольный календарь. (Почему нет Дня маршмеллоу?) Были планы выпустить и в этом году, но я поздно спохватился. В прошлый раз календарь был с фотографиями, а в календарь следующего года я хотел поместить милые иллюстрации. Но мне не удалось найти художника. Еще я хотел напечатать отдельно открытки с такими же иллюстрациями, как в календаре, но удастся ли теперь…

Я слишком занят. Это все каток… Думаю, на этом можно и закончить.

Три часа ночи. В соседнем доме, в комнате Х., горит свет. Она сказала, что ей не спится, поэтому она вышла. Мне самому бессонница привычна, но неужели ей страдает и Х.? Предложить ей присоединиться к клубу «Гуднайт»?

Но я, наверное, не смогу. Да, не смогу. (Смайлик.) Поэтому спи спокойно, Х.

Члены клуба «Гуднайт», разбросанные по всему миру, вам тоже спокойной ночи. Когда увидите маршмеллоу на зимнем поле, вспомните, что где-то в Канвондо живет человек, который дал глупый ответ. Спроси меня еще раз следующей зимой, и я снова и снова отвечу, что есть парни, которые говорят одни и те же глупости. Думаю, у вас бы получилось лучше.

На этом спокойной ночи.

В этой деревне морозно и ярко светит луна.

Конец связи.

Блог книжного магазина «Гуднайт», закрытая запись.

Опубликовал: 葉^[5]

Глава 4. Слухи

Несколько дней спустя всю ночь шел снег. Метлой сметя его с террасы, Хэвон вышла на тропинку перед домом. Нужно убрать сугробы до того, как дорожка покроется льдом.

У соседнего дома Ынсоп уже чистил снег лопатой. Они обменялись приветствиями и продолжили молча чистить тропинки. Были слышны только звуки лопаты, зачерпывающей снег, и метлы на тропинке.

– Не убрали тыкву?

В засыпанном снегом огороде между двумя домами Хэвон наткнулась на желтую тыкву. Она присела перед ней. Рукой в перчатке смела снег, и показались плоды, замерзшие в этом природном морозильнике. Соседи бережно возделывали свой огород, и она удивилась, почему на этот раз они не собрали урожай. Ынсоп, наблюдая за ней через плечо, сказал:

– Видимо, потому, что я один здесь расту, вот и не позаботился.

– В этом году никто не занимался огородом?

– Мои родители уехали. В позапрошлом году переехали в Хечхон, в городскую квартиру. Решили, что в загородном доме им уже тяжело жить и что здесь холодно.

– Так ты один живешь?

– Да.

Хэвон продолжала сметать снег в поисках замерзшего урожая. Она наткнулась на засохший аспарагус и побеги люфы, понурившие свои головы. Перчатки намокли, и она на мгновение засунула руку между коленями, а затем снова взялась за метлу.

Она попыталась смести снег, который лежал в тени и уже успел покрыться ледяной корочкой, но ничего не вышло. Тогда Ынсоп подошел и разбил его лопатой. Снег, лежавший на ветвях дерева, упал, осыпав лицо и волосы Хэвон. Тогда она встряхнула головой, и Ынсоп почувствовал, как по руке у него бегут мурашки. Словно перышко… Ощущение, мягкое и щекочущее, поднялось к затылку.

Хэвон вдруг вспомнила, что утром толком не умылась, а волосы лишь слегка расчесала пальцами. Она исподтишка бросила взгляд на Ынсопа: он несильно отличался. Его растрепанные густые волосы были похожи на воронье гнездо, а под паркой была домашняя толстовка.

Но все же… Он изменился. Ей так кажется потому, что они давно не виделись? За последние лет десять они только обменивались короткими фразами при встрече. Часто бывает, что кто-то, кого ты, казалось, знаешь, спустя время на самом деле уже не тот.

– В этот раз надолго останешься? – спросил Ынсоп, не глядя на Хэвон.

– Да. Думаю, что до весны.

– Ты останешься в деревне?

– Наверное. Пока такие планы.

Он продолжал орудовать лопатой. Вдруг непонятно откуда послышался треск, и раздался громкий голос:

– А-а! Снег убираешь? Давай, здесь тоже убери!

Ынсоп выпрямился и достал из кармана парки рацию. Из динамиков донесся какой-то звук, и Хэвон оглянулась. Из-за забора нижнего дома показались седые волосы старосты деревни.

– Я вас и так слышу, зачем же по рации? – сказал своему дяде Ынсоп.

– Что говоришь?

– Просто скажите…

– Но я тебя не слышу!

Тут дядя вставил слуховой аппарат, и его морщинистое лицо расплылось в улыбке:

– О! Школьница из дома «Грецкий орех» приехала?

– Здравствуйте! – поздоровалась Хэвон.

Ынсоп нахмурился:

– Школьница, говорите… Это уже давно не так.

– Действительно. Теперь ты взрослая, очень взрослая.

И все же староста озорно улыбнулся, словно он смотрел на деревенских детишек. Хэвон тоже просто улыбнулась. Для пожилых людей пять или десять лет не имеют большого значения. Из динамиков снова вырвался треск:

– Сходи потом на каток, да захвати скребок! Теплицу тоже нужно почистить.

Когда седые волосы старосты исчезли за забором, Ынсоп покачал головой и сунул рацию обратно в карман парки. Он вытер пот со лба и, вздохнув, продолжил расчищать дорожку.

– Я помогу.

– Нет, тебе-то зачем? Можешь идти.

– Все в порядке, у меня полно времени.

Ынсоп, наблюдая, как Хэвон сметает метлой снег, произнес:

– Пока ты здесь… скажи мне, если тебе что-нибудь понадобится.

– Что-нибудь понадобится?..

Хэвон почувствовала себя странно. Что ей может понадобиться? В эти дни, по правде говоря, ничего. Это не значит, что у нее все есть: на самом деле у нее почти ничего нет. Но она действительно не знала, что ей нужно.

– Например?

– Может быть, машина. У твоей тети ее нет.

Тетя Мёнё не умела водить. Она плохо ориентировалась и однажды, двигаясь не в том направлении, наткнулась на стог сена в поле, после чего машина не подлежала ремонту. Иногда постояльцы гостевого дома просили, чтобы их встретили на вокзале или у станции, но хозяйка дома всегда отказывала. Решение она обосновывала тем, что если вы сами не можете прийти в гостиницу, то и ночлега не получите. На самом же деле она просто не любила водить.

Оба на некоторое время закрыли глаза. Молодые люди вспотели и устали, но наконец дорожка была расчищена. И когда каждый направился домой со своими инструментами для уборки снега, Хэвон неожиданно сказала:

– Я вспомнила, что мне нужно.

Ынсоп смотрел на нее.

– Что же?

– Мне нужна машина. Одолжи мне ее, пожалуйста.

Ынсоп помолчал мгновение, а затем рассмеялся. Хэвон тоже засмеялась.

– Сегодня?

– Да.

Ынсоп указал на серебристо-серый внедорожник, припаркованный рядом с огородом. Он достал из кармана толстовки ключ и бросил его Хэвон. Поймав его в воздухе обеими руками, она ощутила исходящее от ключа тепло.

– Тетя, а Ынсоп… Пока меня не было, он исчез, а затем вернулся? – Хэвон вышла из ванной, вытирая волосы полотенцем.

Мёнё, варившая рис на кухне, фыркнула:

– Почему ты вдруг о нем спрашиваешь?

– Кажется, он изменился.

– Почему? Потому что машину одолжил?

Повязав полотенце как тюрбан, Хэвон села за стол.

– Да. Но еще… Трудно сказать. Это определенно один и тот же человек, но ощущается он другим. Вот как в фильмах инопланетяне похищают людей, а вернувшись, пропавшие меняются.

– Неуважительно говорить такие вещи о порядочном молодом человеке.

Оглянувшись, тетя добавила:

– Ынсоп куда-то уезжал вроде бы. Несколько лет не видела его, а потом он снова появился, но я не придала этому большого значения.

Вот как. В школе Ынсоп казался человеком, который всегда останется таким же. Он не был лучшим учеником, не принадлежал к популярным группам ребят и плохо ладил с одноклассниками. Он был тем, которого на цветной фотографии словно изображают в цвете сепии. Хэвон казалось, что Ынсоп тогда чувствовал себя не в своей тарелке. В то же время она не знала, в этом ли была вся проблема.

Собравшись и сев в машину, она заметила на заднем сидении коробку с книгами. Автомобиль плавно завелся и не скользил при спуске благодаря полному приводу.

Впервые за долгое время она получала удовольствие от вождения. Как-то Хэвон купила подержанную машину, но вскоре была вынуждена отдать ее по более низкой цене из-за проблем с парковкой и сложного маршрута до работы – ей хотелось бы катить в одиночестве по тихой дороге.

Ынсоп соскребал снег с теплицы у катка. Проезжая мимо, она припарковала машину на обочине. Когда Ынсоп обернулся, Хэвон опустила окно и, вытащив из кармана куртки грелку для рук, бросила ему:

– Лови!

Отбросив деревянный скребок, Ынсоп вскинул руки и ловко поймал грелку. Когда окно поднялось и машина уехала, он широко улыбнулся.

– Что такое, дядя? – спросил Сынхо, держа в руке пипидастр.

– Провернул удачную сделку.

– Продал много книг?

– Вроде того. Стряхни и здесь тоже.

Сынхо смахнул снег с бока теплицы, а Ынсоп, держа в одной руке грелку, другой продолжил счищать снег с крыши.

Перед мэрией Хечхона была установлена большая рождественская елка. Хэвон оставила машину на бесплатной стоянке и направилась в строительный магазин. Перед этим она несколько дней ходила по гостевому дому, тщательно составляя список в блокноте.

В строительном магазине она купила большой сильфонный шланг, дверные ручки, электродрель и несколько видов винтов. Подумав немного, добавила лопату для уборки снега. Зайдя в отдел красок, выбрала две банки мятного и молочного цветов, а также кисть и валик. Она не смогла за раз все унести, и ей пришлось несколько раз сходить на стоянку.

Было похоже, что город сильно изменился. Появились высокие здания, которых Хэвон раньше здесь не видела, и повсюду были кафе и аптеки, уже украшенные к Рождеству. Заметив магазин аксессуаров для интерьера, она импульсивно толкнула дверь и вошла. Приближался конец года, и ей хотелось отпраздновать его с тетей. Даже если вам нечего отмечать, всегда можно отпраздновать то, чего не произошло.

Купив двухметровую искусственную ель, украшения и гирлянды, Хэвон еще выбрала в другом магазине две бутылки вина. Было чувство, что она решила за раз управиться со всеми делами, пока у нее есть машина. Чеки и квитанции быстро накапливались и уже не помещались в кошелек.

И вот она шла обратно по обледенелой дороге с коробкой в руках. Открыв багажник и расположив покупки так, чтобы они не сталкивались, она уже задвинула туда коробку с искусственным деревом, как вдруг услышала:

– Мок Хэвон?

Она подняла голову. На нее с удивлением смотрел молодой человек в деловом костюме и галстуке. Она узнала его: это был ее одноклассник Ли Чану.

– Привет, как дела? Вот так встреча!

– Вот и я о том же! Я работаю в мэрии, а что ты здесь делаешь?

Последний раз Хэвон присутствовала на встрече выпускников семь или восемь лет назад. В школе Чану был популярен: он всегда был вежливым и общительным. Она думала, что парень выберет более престижную профессию.

– Приехала несколько дней назад. А ты, оказывается, здесь работаешь!

– Да, со мной на государственной службе Хечхон ждет светлое будущее. Хочешь зайти и выпить кофе?

Хэвон колебалась. Чану весело улыбнулся и указал большим пальцем на офисное здание. По чашечке, а? Она кивнула и закрыла дверцу машины.

Они вошли в новое и чистое помещение. Еще на входе она почувствовала, как тепло внутри. Здесь сохранился запах свежего ремонта, а в вестибюле с высокими потолками в окружении цветочных горшков были расставлены скамейки. Хэвон уже собралась взять американо в автомате, но Чану остановил ее. Попросив ее немного подождать, он сбегал и принес две чашки кофе из офиса.

– Это мой любимый капсульный кофе. Ты непременно должна попробовать.

– Спасибо.

У кофе было едва заметное кисловато-фруктовое послевкусие.

– Кстати, ты приехала как раз вовремя. В сочельник у нас встреча выпускников. Ты тоже приходи. Можно прийти с любимым человеком: у нас некоторые будут с парой.

Чану говорил очень приветливо и с любопытством ждал ответа. Итак, вопрос в том, есть у нее кто-то или нет. Хэвон засмеялась:

– Мне даже о себе трудно позаботиться.

– Вот как.

На его губах расплылась лукавая улыбка:

– Тогда это значит, что у тебя нет других планов. Многие будут рады тебя видеть. Я часто вижу тех, кто остался в Хечхоне, с детьми. Кстати, хочешь посмотреть фотографии?

Чану достал телефон и принялся листать перед ней фото. Забытые лица замелькали перед Хэвон. Она моргнула и уставилась на экран. Незнакомцы… Столкнувшись на улице, они пройдут мимо друг друга. Но стоит только понять, что это твои одноклассники, как сразу в памяти всплывают их молодые лица.

Затем на фотографии, сделанной на встрече выпускников в ресторане, она увидела ее. В дальнем углу Боён, слегка приподняв голову за спинами друзей, говорила тост, держа в руке бокал вина. Но вот палец Чану коснулся экрана, и ее фигура мгновенно исчезла.

– У тебя есть соцсети? Добавишь меня, и их страницы автоматически появятся перед тобой.

– Вот оно что.

У Хэвон оставалось еще полчашки кофе, но она поставила ее и встала. Чану последовал за ней с сожалением на лице. Он взглянул на часы и сказал:

– Тебе жаль, что мы так провели время? Как насчет того, чтобы позвонить друзьям и поужинать вместе?

Хэвон улыбнулась и покачала головой:

– Не сегодня. Я должна помочь тете.

– Да? Хорошо, тогда в следующий раз.

Кивнув, Чану проводил ее до входа. Когда они легонько обнялись на прощание, она почувствовала запах хорошего мужского парфюма. Он махнул ей рукой и поднялся по лестнице внутрь здания, а Хэвон направилась к парковке. Она подумала, что человек, который был звездой класса в средней и старшей школе, ничуть не изменился. Встречаясь спустя долгое время, мы неизбежно касаемся давних воспоминаний. Воспоминаний, которые на самом деле всегда были на поверхности.

«Знаешь, почему Мок Хэвон живет здесь, в доме своей тети?»

Мысли о прошлом, пришедшие с прохладным вечерним ветром, завертелись в голове. Она рассказала эту историю только одному человеку, своей лучшей подруге, не сомневаясь, что та сохранит ее в тайне до конца жизни. Этим человеком была Боён. Милая и робкая Боён.

В тот день шел дождь. Была их очередь дежурить, и после уборки они обнаружили, что в корзинке только один зонт. Кто-то без зонтика забрал чужой и ушел. Это был зонт Хэвон.

– Мой дом близко, я добегу.

Они вместе шли под зонтом Боён до автобусной остановки перед школой, а потом она побежала под дождем, как будто в ее руке был зонт. Милый ребенок, который много смеялся и плакал.

Устроившись на водительском сиденье, Хэвон завела двигатель и включила обогреватель. Пока машина разогревалась, над мэрией сгустились сумерки.

Казалось, что дети в школе делятся на тех, кто знал секрет Хэвон, и тех, кто еще не знал его. Это было похоже на дихотомию. Сейчас, когда она стала взрослой, все было бы по-другому, но тогда ей было семнадцать, и было трудно принимать своих друзей искренне. Когда кто-то подходил к ней, она думала, что до этого ученика дошли слухи. А если он не знает этого сейчас, рано или поздно все равно от кого-нибудь услышит, так что в конце концов будет то же самое.

В зеркале заднего вида отражалось ее равнодушное лицо. Хэвон выдохнула и расслабилась. Нужно вернуться домой и поужинать с тетей.

В зеркале замерцала цепочка, которую повесил Ынсоп. На прикрепленном к ней медальоне размером с монету было выгравировано «Goodnight, Irene».

Спокойной ночи, Айрин?..

Кто такая Айрин? Хэвон стало любопытно. Возможно, это ник в электронной почте или блоге. А может, имя его девушки.

В последнее время Хэвон почти не пользовалась соцсетями. Раньше она публиковала свои рисунки, но в какой-то момент интернет словно переполнился талантливыми иллюстраторами. Она не понимала, что изменится, если в лесу, полном листьев и цветов, она добавит еще один цветок или еще один лист.

Конечно, это могло быть просто предлогом. И в мире есть страстные и упорные люди, которые не потеряли веру в свою мечту. Но сейчас ей не хотелось ни о чем думать.

Она повернула руль и медленно выехала с парковки. Вскоре низкое зимнее солнце село, и машины на дороге одна за другой стали включать фары.

Глава 5. «Ветер в ивах»

Несколько дней Хэвон без передышки трудилась, не снимая рабочие перчатки. Она заменила протекающий шланг под раковиной и заклеила края герметиком. Заменила дребезжащие дверные ручки новыми. Поднимаясь и спускаясь по лестнице, заделала дырки от старых гвоздей и в нужных местах вбила новые с помощью электродрели.

Душевая лейка была заменена на новую с хорошим напором воды. Продолжая приводить в порядок каждый уголок, она находила себе все больше работы, даже захотела еще положить новую плитку в ванной, но это оказалось бы слишком дорого. Пришлось отказаться от этой идеи.

Она надела плотную куртку и маску и стала смешивать краску во дворе. Не в силах больше этого выносить, тетя Мёнё вышла на террасу и сказала:

– Ты собираешься красить прямо сейчас, зимой?

Не глядя на нее, Хэвон ответила:

– Я смотрела прогноз погоды. Ни снега, ни дождя не обещали. Ветер тоже несильный. Значит, можно красить.

– Смешно.

Хэвон нахмурилась:

– Смешно? Что ты имеешь в виду? Я пытаюсь привести дом в порядок.

– А что не так с домом?

– Так ведь гостей даже нет. Даже если отзывы уже побывавших здесь хорошие, неизвестно, приедут ли к нам снова. Я сама не захотела бы здесь останавливаться.

– Пристройка в хорошем состоянии.

Делая вид, что не слышит, Хэвон осторожно прокатила по стене дома пропитанный краской валик. Не слишком ли бледный оттенок она выбрала? Но, когда стена будет полностью покрашена, дом будет выглядеть светлее и чище.

– Когда уже этот мятный цвет выйдет из моды? На это холодно даже просто смотреть, – снова резко сказала Мёнё.

Хэвон мельком взглянула на тетю и, стиснув зубы, продолжила энергично катать валик. Она немного волновалась, потому что никогда не красила такой большой дом – только одну комнату, в которой жила. Но сейчас ей хотелось сделать все самостоятельно, не прося ни у кого помощи.

Она красила только внешнюю стену первого этажа, передвигая стул и снова взбираясь на него, но до позднего вечера не успела закончить даже половину. И все же закрашивание ржавых красных пятен от капающей с карниза дождевой воды приносило умиротворение.

Но она перетрудилась, и теперь у нее болели плечи и спина. Решив на сегодня закончить, Хэвон занесла краску и инструменты в дом. Каштан с любопытством следил за ней.

– Нельзя. Это опасно.

Хэвон убрала все так, чтобы собака не смогла достать, и пошла на кухню. Она проголодалась. Было время ужина, но на столе ничего не было. Потирая поясницу, она подогрела суп, достала из холодильника закуски. Накрыв на стол, она постучала в дверь тетиной комнаты. Ей показалось, что женщина спит, сидя на стуле, накрывшись одеялом и надев солнечные очки. Но, услышав стук в дверь, та подняла голову – она просто задумалась.

– Зачем ты носишь солнечные очки в доме?

– Кто-то красит стены зимой, а я ношу солнечные очки.

– Пойдем кушать, пожалуйста.

Подавив вздох, Хэвон вернулась на кухню и стала есть одна. Тетя не выходила из своей комнаты. У нее почему-то вдруг испортилось настроение. Обычно тетя Мёнё была бесконечно милой и веселой, но, когда она становилась слишком чувствительной, ее лучше было не трогать. В такие моменты лучше всего было просто оставить ее в покое на некоторое время.

И все же Хэвон было немного грустно. Она хотела украсить дом для своей тети, быть полезной. Однако та совсем не была счастлива, скорее, наоборот, и у Хэвон болела душа. Бывает такое: встречая после долгой разлуки человека, которого ты знал, уже не узнаешь его. Выходит, с членами семьи подобное тоже может случиться?

С наступлением темноты ветер усилился. Хэвон занервничала. Включив свет на террасе, она вышла во двор и… разочарованно ахнула. Свежая краска не выдержала холода и теперь шелушилась, напоминая змеиную кожу.

– Похоже на новую художественную технику!

Мёнё стояла с ней рядом и любовалась авангардным искусством. Смущенная Хэвон угрюмо сказала:

– Извини. Я как-нибудь все исправлю.

– Не думаю, что ты что-либо изменишь до весны. Как ты будешь красить второй этаж? Дом теперь разного цвета сверху и снизу.

– Мы можем пока считать, что такова задумка?

Мёнё покачала головой и вошла внутрь, не проронив больше ни слова.

Негромко играло радио. Тетя читала книгу на диване. Хэвон принялась распаковывать коробку с елкой, которую купила несколько дней назад. Собрав по инструкции искусственные еловые ветки, она достала декоративные бусины с искрящимся жемчугом и большую гирлянду с синими и белыми огнями: ее хватит, чтобы обернуть высокую рождественскую елку.

Зазвонил телефон, заглушив музыку по радио. Хэвон, держа гирлянду в одной руке, подняла трубку:

– Дом «Грецкий орех».

– Это гостевой дом? Я собираюсь в поездку и хотел бы остановиться у вас.

– Да, конечно. На какие даты?

Долгожданный гость! Она с готовностью отвечала, но Мёнё махнула рукой, говоря «нет». Когда Хэвон не поняла, женщина сложила пальцы вместе, показав крестик.

– Минуту, пожалуйста. Я проверю комнату и перезвоню вам по этому номеру. Спасибо.

Хэвон повесила трубку и спросила:

– Что ты говорила, тетя?

– Я сказала не бронировать номер. Я подала запрос на удаление нашего номера из справочника гостевых домов, но, видимо, он не был обработан.

– Что ты имеешь в виду? Почему ты не принимаешь бронь?

Мёнё с усталым лицом сжала виски. Она закрыла книгу и произнесла:

– Честно говоря, с момента закрытия бизнеса прошло уже больше года. Этот дом больше не гостевой.

После минутного молчания Хэвон спросила:

– Почему?

– Я устала. И я уже старая.

– Тетя, тебе лишь немного за пятьдесят. О чем ты говоришь?

– Тебе тридцать, и твои слова не приносят мне утешения. Проблема в душе. Моей душе уже восемьдесят.

Она взяла со стола бумажник.

– Сколько ты потратила на покупки? Я все верну.

– Не нужно. Я сама хотела все это купить.

– Не думаю, что после того, как ты уволилась с работы, у тебя много денег. Я не хочу приносить неудобства.

Хэвон слегка скривилась. Слова тети ее расстроили.

– Какие неудобства? Тогда то, что я приехала сюда, тоже неудобства? Я же твоя семья…

Мёнё резко оборвала Хэвон:

– В любом случае я не хочу, чтобы ты тратила деньги на дом. Просто не обращай внимания.

– Вау, это уже слишком. Любой, кто услышит это, подумает, что я приехала сюда его унаследовать. Даже если ты вышла из бизнеса, ты же все равно живешь здесь, тетя. Вода подтекает, бойлер не греет, тут и там что-нибудь сломано…

– Ты хочешь отремонтировать этот дом для меня? Нет, ты борешься с огнем внутри себя! Сбежав, ты хочешь себя чем-то отвлечь.

Правда, которую невозможно отрицать, ранит сильнее ножа. У Хэвон на глазах навернулись слезы.

– Да, тетя. Это так. Но это… слишком жестоко. Тебе обязательно было это говорить?

Хэвон бросила бусины и гирлянду обратно в коробку и, захлопнув дверь, вышла из дома.

Она пожалела об этом меньше чем через минуту. Нужно было взять куртку и следовало надеть сапоги. От холода обида только беспричинно усиливалась. Она дрожала, идя по темной ночной дороге в домашних свитере и юбке, и звук шагов преследовал ее, словно тень. Только слезы, скатывавшиеся по щекам, были теплыми.

Она остановилась на перекрестке трех дорог. Оживленный пейзаж в лунном свете был тихим, а каток на рисовых полях, шумный днем, сейчас словно спал, неосвещенный. Взгляд Хэвон невольно упал на дом с черепичной крышей. Там горел свет.

Его было недостаточно, чтобы осветить ночь, но выглядело уютно. Как свет ночника в спальне или свет фонарей в деревне Пукхён-ри.

Идти было некуда. Она вытерла слезы и глубоко вздохнула, и изо рта пошел пар. Она подошла ближе к зданию книжного магазина. На небольшой доске, висевшей на стене у входа, белым мелом было что-то написано. Такие вывески обычно были на стенах кафе.

Триллер утром,

мелодрама вечером.

Грэм Грин

…Увидев такую надпись, захотите ли вы зайти и купить книгу? Не знаю, кто такой Грэм Грин. Писатель, похоже. Верно: жизнь должна быть триллером утром и мелодрамой вечером. Размышляя таким образом, Хэвон медленно открыла раздвижную дверь.

– Добро пожаловать, – Ынсоп поднял голову. Казалось, он был немного удивлен.

Хэвон слегка улыбнулась, задавая себе вопрос, не зашла ли она невовремя.

– Я увидела, что открыто, и зашла посмотреть. Все в порядке?

– Что ж, иногда мы открыты до полуночи.

Девушка не могла сказать, что ушла из дома после ссоры с тетей. Поэтому начала рассматривать книжные полки, надеясь, что он не станет расспрашивать, почему она не надела пальто такой холодной ночью. К счастью, Ынсоп ничего не сказал.

Внутри остались нетронутыми низкие потолки, красивые толстые балки и деревянные рамы окон. Пол был покрыт светло-серым цементом, а книжные шкафы по обеим сторонам стен были обрамлены деревянным каркасом. Характерный теплый приглушенный свет создавался несколькими лампами накаливания, свисающими с потолка.

– Кофе закончился, но есть черный и имбирный чай. Какой ты будешь?

Она обернулась. Ынсоп кипятил воду в электрическом чайнике в части, которая, похоже, раньше была кухней. Здесь была оборудована простая барная стойка с кухонными принадлежностями. Видимо, сотрудники могли обедать прямо здесь.

– Черный. Спасибо.

У входа на столике с книгами лежали галька и ракушки, вероятно, собранные на берегу Японского моря. Они были очень красивыми, но создавали летний антураж и совсем не подходили текущему сезону.

Ынсоп протянул ей чашку с заваренным чаем, и Хэвон тихонько вздохнула. Было так приятно обеими руками держать дымящуюся чашку.

– Чай из пакетиков, так что он не очень вкусный.

– Ничего, все нормально.

Тем временем Ынсоп достал электрический обогреватель и включил его. Через некоторое время, когда холод покинул тело, Хэвон с любопытством произнесла:

– Кхм… Я хотела спросить, почему книжный магазин называется «Гуднайт».

На самом деле она хотел спросить об Айрин, имя которой видела в машине, но это казалось чем-то слишком личным.

– Ну… Потому что хорошо спать – это здорово! Хорошо просыпаться, хорошо есть, хорошо работать. Отдыхать и хорошо спать – это хорошая жизнь.

– Так в этом вся суть жизни?

– А в чем же еще? Все страдают, потому что даже этих простых вещей не выполняют.

– Вот как, – кивнула Хэвон.

Ынсоп сказал мягко:

– Могу тебе что-нибудь посоветовать. Правда, я не знаю, какой жанр тебе нравится.

– Я хотела просто посмотреть. На самом деле нечасто читаю романы.

– Почему же?

Хэвон на мгновение задумалась. Если она покупала что-то в книжном магазине, то чаще всего выбирала артбук или сборник легких эссе. Не то чтобы она сознательно избегала романов, просто так вышло.

– Герои в них создают разные инциденты и конфликты… Думаю, потому, что я слишком сопереживаю, когда читаю. К тому же личности персонажей сложны… Но, как я уже сказала, я не знаю. Я просто читала не очень много романов.

– Это не имеет значения. Читай то, что хочешь, читатель.

Ынсоп пошутил, и она рассмеялась. Большинство новых книг размещались на решетчатых прямых полках, но книги на внутренней полке были другими. Они были явно не новыми, и во многих даже были закладки с прикрепленной к ним биркой с именем.

– У вас и подержанные книги есть.

Он покачал головой:

– Это книги, которые читают здесь участники клуба. Поэтому они не новые.

– Читают здесь?

– Я хотел найти способ, чтобы людям было комфортно заглядывать сюда. Чтобы они относились к книгам как к вину или виски.

Немного смутившись, он почесал затылок и засмеялся. Такая у него была идея: чтобы гости клуба, которые не в настроении читать дома, приходили и читали здесь, когда у них есть свободное время, а дочитав, забирали книгу с собой.

Открылась раздвижная дверь, и над входом зазвенел колокольчик.

– Здравствуйте! – тепло поприветствовав молодых людей, вошел пухлый круглолицый мужчина за сорок в искусственной дубленке. Достав с полки книгу, он сел за длинный стол посередине и, держа ее на расстоянии, как дальнозоркие люди, принялся читать.

Прочитав с абзац, он сказал:

– Все здесь хорошо, только вот свет немного темноват. Было бы здорово изменить освещение на светодиодное.

– Если темно, может, включить лампу для чтения? – подав гостю чашку чая, Ынсоп включил установленную на столе лампу.

Чтобы не мешать им, Хэвон бесшумно рассматривала полки. Было ли это из-за запаха книг, который был здесь повсюду, – но она почувствовала себя более непринужденно, чем раньше. Она услышала, как Ынсоп печатает что-то на своем ноутбуке, а затем как мужчина за столом кашлянул.

– Не хотите установить подсветку для вывески снаружи? Сейчас, может быть, ее и можно прочитать, но вот ночью вообще ничего видно не будет.

– Да нормально.

– Если вход освещен, бизнес будет успешным. Так уж это работает. Всего одна светодиодная лампа заменит большое количество обычных ламп. Если бы рядом был еще один магазин, то он бы выделялся. Но твой магазин тут единственный.

Мужчина в дубленке дружелюбно улыбался. Все это происходило уже не в первый раз, поэтому Ынсоп просто ответил тем же.