Бёрк 2. Оборотни сторожевых крепостей

3. Исцеление

Тролль оказался презабавным. Путешествовать с ним было одно удовольствие. Как только телега отъехала от нехорошего места, Варди принялся балагурить и травить анекдоты. Настроение у него, несмотря на нападение гоблинов и потерю единственного напарника, было преотличное.

– А вы, я смотрю, не сильно-то и расстроились, – поддела его Лучана.

Как показывала жизнь, человеком она была не самым простым.

– Не расстроился? – удивился тролль. – А чего расстраиваться? Жив остался, добро свое сохранил.

– Но товарища потерял.

– Товарища… Да, жаль, хороший был тролль. Авгит. Да только мы товарищи с ним всего два месяца. Не товарищи даже, а торговые партнеры. У нас общего было только наш вид да торговля в складчину. Помер? Так все мы там будем. Знаешь, Лушка, сколько я за свою жизнь таких потерял? Торговля – дело такое… рискованное. Сунулся – будь готов и навариться, и утратить, если не подфартит.

– Так вы не родичи? – удивилась Бёрк.

Тролли показались ей очень похожими.

– Нет. Какие родичи, девонька? Ты ослепла, что ли? У него кожа в крапину, а я сплошным окрасом иду. Совсем другая ветвь.

– А-а-а… – Бёрк сделала вид, что поняла.

– Познакомились мы случайно, – продолжил тролль. Ему, видно, было все равно, о чем говорить. – В таверне. Ох и напился я тем вечерком. А когда выпьешь, то что? Правильно! Хочется языком почесать. Вот с Авгитом за общие темы и зацепились. Авгит был одиночкой – ни семьи, ни договоров с обозами. Так, крутился по берегу в своей кибитке, перебивался с серебра на медь. Возил только муку да соль.

– А вы чем занимались? – поинтересовалась Лучана.

В коробках, которые они с Бёрк перетаскивали, она видела лишь сушеную траву.

– Раньше? Разным. Я рисковый. И гениальный!

– Звучит как очень богатый, – поддела Лу.

– Богатый. Ну, сейчас не очень. Говорю же, можно быстро заработать и быстро потерять. Я за жизнь и взлетал, и падал… Тогда я как раз все потерял. Ну вот подчистую. Кто мог предположить? Такой шел фарт! – тролль зло подстегнул лошадь. – Несколько зажиточных гномов объединились. Караван был большущий, охрана. Ходили по всем Широким землям. Я к ним примкнул. Продал все, что было, даже дом заложил. Поставил на удачу. И все получалось. Народ скупал все, как на ярмарке. И тут как из-под земли… Ох, сколько их было! Как море. Затопили все. Караван разметали подчистую. Покидали все и бечь. – От тяжёлых воспоминаний тролль задергал носом. – С лошадью мне тогда повезло – резвая скотинка попалась. Она мне жизнь и спасла.

– Это было осенью? – тихо спросила Бёрк.

– Да. Горные пошли сплошной стеной. Видно, готовились. И тебя зацепило, девонька. Вишь как… Ну теперь чего горевать? Живы мы. Нужно радоваться. Вот такая моя философия. – И продолжил рассказывать про Авгита: – Так вот, в тот вечерок сижу я в таверне, и все, что осталось – лошадь да горсть серебра в кошеле. Сижу, горе смываю, думаю, как жить дальше. Тут Авгит. У того другая беда – порвался навес на кибитке, и всю евоную муку замочило. Не мука получилась, а плесневелый ком. Тоже горюет, думает, что другое продавать, чтоб риска поменьше. В общем, вышли у нас совместные интересы. Долго мы спорили и к утру договорились. Скинули все имевшиеся гроши в один котел, а прибыток порешили делить поровну. Закупили разного барахла и помчали на этот берег, на Людожит, чтоб риску поменьше. Понимаешь? Гоблинов-то тут не было. Кто ж знал? Я маршрут проложил по старым картам. Имеются у меня древние, еще до Красного мора составленные. Обогнули половину мест тутошних. Все продали. Выгодно, быстро. Вот, – махнул рукой на повозку, – поехали обратно налегке. И, ты подумай! гоблины! Наверное, единственные на всем берегу. У нас ведь для горных ничего интересного и не было – им ведь пожрать, а в телегах из съестного только остатки специй.

– Несчастный случай, – посочувствовала Бёрк.

– Судьба-а-а… – не согласился тролль. – Хорошо хоть деньги остались целы. Я теперь единственный хозяин им. Авгит бездетный, выходит, я наследником его буду.

– Что-то я не приметила у вас кошеля, – не поверила Лучана.

Тролль наверняка все врет и про товар, и про удачный торг.

– Так не дурак с тобой рядом сидит, а торговец со стажем. Опыт! – Варди многозначительно помахал пальцем. – В тайнике припрятаны. В днище телеги есть такой.

– Не боитесь нам это рассказывать? – Лучана сощурила глаза.

– А чего? Порешите меня, что ли? – Тролль громко захохотал, отчего усы у него стали дыбом.

– Ну… – опешила Лу. – Нет, но вдруг… Ведь мы мало знакомы.

– И куда ты с деньгой подашься? – спросил Варди. – К себе на хутор? Пустят тебя?

– Ну ладно, – зло согласилась Лучана, – мне они ни к чему. А вот она? Ночью по горлу хвать – и ходу.

Бёрк беззвучно открывала и закрывала рот, не зная, как реагировать на такие подозрения.

– Она? – Тролль еще громче захохотал, отчего щеки его сделались пунцовыми. – Она и гоблина-то со слезами прибила. А меня? Ты посмотри, какой я хороший. Разве у такой доброй оборотницы разинется пасть? Нетушки. Так что знайте, девки, деньги у меня есть и спрятаны они в днище телеги…

Лучана недовольно фыркнула на троллью выходку. Дурак! Какой доверчивый. Ну и пусть треплется. Может, язык прищемит.

– …Ну теперь все, приключениям конец, – отсмеявшись, продолжил философствовать тролль. – Не буду больше рисковать. Выплачу закладную за дом и заново открою лавку в городе. Осяду… Старый уже. Буду потихоньку торговать…

– И чем решил теперь торговать? – скорее из уважения, чем из любопытства, спросила Бёрк.

– Как и раньше, орехами разными, приправами, пряностями, – с Жар-городом перечислял Варди. – Ну и сладостями, конечно. Пастила, лукум, мед, – загибал он пальцы. – Были в моем ассортименте и орехи водяного мака, но давно. Сейчас и не укупишь его – редкий и очень дорогой. Чуть ли не на вес золота идет. Хотя с прилавка сметают – будь здоров!

– Не слышала о таком, – мотнула головой Лучана. – Водяной мак?

– А я ела, мне Гелиодор приносил, – поделилась воспоминаниями Бёрк. – Так давно это, кажется теперь, было, как будто в другой жизни…

Она загрустила и сникла. Всегда, как только её посещали мысли об оборотне, душу грызла черная тоска. Хотелось обернуться волчицей, свернуться калачиком и тихо подвывать, уткнувшись носом в пушистый хвост. Поэтому Бёрк отгоняла воспоминания о счастливых днях.

– А мне на именины мама пироги с вишней пекла, – обняла её Лучана. – А я больше малину люблю. Капризничала. Теперь больше не придется попробовать…

В телеге повисла горестная тишина.

– А что, девоньки, может, здесь лагерь разобьем? – весело спросил тролль. – Темнеет, а нам еще ужин готовить. Я забылся совсем, еду и еду, а сам думаю, чего лошадь спотыкается? Кочки, что ли? Хорошо, что вы про еду заговорили. Теперь понятно – устала она. Все мы устали. Денек – не дайте небеса такому повториться.

Съехали в лес.

– Как раз вовремя, – радовался Варди. – Ты посмотри, как дальше дорогу кореньями вспучило. В сумерках, не ровён час, лошадь могла и ноги переломать. А тут и кусты редкие, можно спокойно двигаться по обочине.

Ночлег устроили на небольшой уютной поляне, заросшей диким луком. Здесь и раньше останавливались путешественники. Имелся очаг, выложенный камнем, несколько лежанок из лапника, удобный спуск к ручью.

– Удачное местечко, – огляделась Бёрк. – Все для всех рядом.

Так и было. Совместный быт как-то сразу и незаметно наладился, став привычным и удобным. Каждый, не споря, выполнял свою работу. Довольная коза прямо тут щипала траву, Берк занялась вечерней дойкой, Варди напоил лошадь и развел костер, а Лучана промыла крупу и повесила над костром котелок с будущей кашей. В воздухе быстро запахло аппетитным ужином. Поели быстро, без лишних разговоров. И беззаботно завалились спать, как будто и не на них напали полдня назад гоблины. Все верили, что молния два раза в один пенек не ударяет.

Проснулись поздно.

– Ох, как не хочется куда-то спешить в такой денек, – позевывая и почесываясь, сетовал тролль. – Посмотрите, как солнышко светит! Как певчие птахи поют! Жизнь! Но надо… надо выбираться из этого леса. А то, не ровён час, опять какие гоблины набегут. – И все, словно сейчас поняли свою беспечность, заторопились. – Ты посмотри какая каша у нас получилась, – облизывая ложку, посмеивался Варди. – Собирательная! Бёрк отдала молоко, я крупу…

– А я готовила! – с Жар-городом напомнила Лучана. Сегодня она выглядела опрятной, потому что причесалась и спрятала рыжую шевелюру под белым платочком.

– Так я и говорю: собирательная. Всё собрали в один котелок. Вкуснота. Нам вместе еще два дня ехать, ох разжирею на твоей готовке, Лушка. Запузатюсь.

– До обители еще два дня? – задумалась Лу. – Я думала, она гораздо ближе.

– Это я так, приблизительно, – ответил Варди. – Я ведь этой дорогой только раз проезжал. Но по моим ощущениям, если нормально ехать, то от твоего дома до обители два дня всего. А мы вчерашний день, считай, похерили. Сегодня вот тоже проспали чуть не до обеда и на ночлег станем раньше – до сумерек. Не дай небо, что с лошадью приключится – пожалеем. А завтра к обеду уже и расстанемся.

Бёрк грустно вздохнула. После целой зимы одиночества она наконец стала отогреваться в доброй компании, а тут опять расставание. И пусть только с Варди, а все равно было жаль. Покряхтывая, она встала с пенька, заменявшего стул, но рана не вовремя напомнила о себе, и ногу прошила острая боль. Такое бывало после того, как дашь на неё нагрузку. Бёрк ойкнула и села. Не стесняясь, ведь все свои, задрала юбку и принялась потирать рассечённую плоть.

– Ой-ой-ой! – схватился за голову тролль. – Это что же такое? Как ты так, девонька? И где?

– Да, Бёрк, где это ты так ухитрилась распороть? – более спокойно отреагировала Лучана. Она видела вчера, как быстро затянулась на оборотнице рана, и сейчас ожидала увидеть что-то подобное. – Неужели у ручья оступилась? О ту корягу распорола, да?

– Ой, не волнуйтесь, это старая рана, – махнула рукой Бёрк и хотела оправить юбку.

– Я вижу, что старая, – перехватил ткань тролль и внимательно осмотрел повреждение. – Новая совсем другая. Ишь ты! Как вареное мясо.

– Это с осени. Гоблины…

– С осени? Вот почему хромаешь, – теперь забеспокоилась и Лушка. – Разве так бывает у вас двуликих?

– Только с этой. Не знаю, что не так.

– Подобное я уже видел, – покачал головой Варди. – Такое простым ножиком не сделать. Серебро?

– Кажется, серебро.

Тролль полез в недра своей телеги и оттуда продолжил громко спрашивать:

– Бедная! Чего ж ты молчала, мучилась? Болит, небось, страшно?

– Болит, – согласилась Бёрк. – Да я как-то привыкла. Зачем беспокоить? Она ведь неизлечимая.

– Излечимая! – обрадовал Варди. Он что-то с грохотом сдвигал под пологом телеги. – Только лекарство редкое. Не каждому врачевателю известное. Но не будь я Варди! Где-то было у меня тут… – Покряхтев еще немного, он гордо вынес на свет маленький глиняный горшочек, вместо крышки завязанный куском тонкой кожи. – Из чего делают, не скажу вам, девоньки, потому как сам не знаю. Но помогает… Почти от всего! – И, сделав круглые глаза, с обожанием объявил: – Эльфийский бальзам!

Вымыв руки и зачерпнув из горшочка изрядную порцию прозрачной мази, Варди густо намазал ею рану.

– Пахнет приятно, – потянула носом Бёрк, – цветами.

– У эльфов так часто. Они страсть как с растениями дружат, – объяснил тролль. – А сверху чистую холстинку повяжем. – И наложил на ногу тугую повязку из светлого льняного полотна.

К вечеру ткань почернела.

– Выглядит устрашающе, – с опаской заявила Лучана. – Будто в грязи изваляли.

– Зато не болит, – радостно объявила Бёрк. – Совсем-совсем.

– Это серебро вышло, оно мясо разъедало, срастись не давало. Эльфийский бальзам непрост, на ворожбе древней замешан. Всякую заразу из тела вытягивает. Теперь повязку поменяем, и быстро заживет, – усмехнулся в усы Варди и добавил, хитро прищурив глаза, – как на собаке.

***

Мирно потрескивали дрова в костре, громко пели сверчки. Спать не хотелось. Сытая безмятежность развязывала языки, гнула к длинным задушевным разговорам.

– Завтра расстаемся, – сообщил тролль, поудобней устраиваясь на свежем лапнике. – Топи начинаются. Чувствуете, как сыростью несет? Тут и обиталищу значит быть. Уже недалеко.

– А какое оно, это обиталище? – поинтересовалась Бёрк из кибитки.

От этого слова веяло отчуждением, незаслуженным наказанием. Волчица поежилась и плотнее укрылась гоблинским плащом. Сегодня тролль уложил их с Лучаной в телеге. Сдвинул корзины и настелил лапник прямо на доски. Чтоб не простыли за ночь на сырой земле.

– Не знаю, я там не был, – беспечно ответил Варди, ковыряясь веточкой в зубах.

– Как же ты везешь, если не знаешь куда? – удивилась Лу и вскочила.

– Ваша обитель стоит на болотах в стороне от дороги. Я довезу вас только до развилки и высажу. Сам на другую сторону, домой. Такой был уговор с твоим старостой, Лушка, – пояснил тролль. – Да не переживайте, вы молодые – быстро добежите. Там недалеко. Не заблудитесь и даже мозолей на ноги набить не успеете.

– А почему бы тебе не довезти нас прямо до места? – насупилась Лу и с осуждением уставилась на возницу.

Вот ведь лентяй, сбросит их, как ненужный груз, а сам дальше покатит. И совесть его мучить не будет. А вдруг там волки? Хотя… Лучана посмотрела на Бёрк. О чем это она думает? С ней рядом зверь похлеще волка. Оборотница одна всю зиму в лесу прожила. Прав Варди: пешая дорога им не страшна.

– К вашей обители ведет старая дорога, по ней сейчас никто не ездит. Какое ейное состояние по нынешним временам – неясно. Простите, девоньки, но единственной телегой рисковать не могу, – повинился тролль и, пряча глаза, стал подбрасывать в костер ветки. – Дорога сворачивает прямо к болотам. Там топи и озера, места особые, без карты не проедешь. Раньше через воду был мост, и торговые караваны частенько по нему прокатывались. Очень путь сокращало. Но это давно, еще до того, как река стала Багровой, а этот берег назвали Людожитом.

– И долго нам… через озера и топи? – с опаской поинтересовалась Бёрк.

Очень неприветливую картину нарисовал сейчас тролль. Совсем не хотелось ни за что сгинуть в болотной трясине.

– Ну чего вы испугались, глупые? – беззаботно хохотнул Варди. – Вода дальше, а ваша обитель вот. Запоминайте: по старой дороге в сторону болот, никуда не сворачивая…

– Так сколько нам топать? – недовольно оборвала Лу и громко прихлопнула севшего на лоб комара.

Почему кусают только её, а Бёрк словно не видят?

– По моим прикидкам, не больше часа, – поспешил успокоить Варди.

Его комары тоже не ели.

– По его прикидкам… – посмотрев на Берк, повторила Лучана и многозначительно подергала бровями, что должно было значить: «каждое слово поставлено под сомнение».

– Сам я по новой поеду. Длиннее путь, и моста там, конечно, нет, но для телеги и коня безопасней, – уверенно продолжал объяснять Варди.

– А как вы через реку без моста?

– Вниз по течению удобный каменистый брод, там воды не выше колена, по нему и переберусь. – Варди тяжело вздохнул и, ковыряя землю прутиком, грустно добавил: – Эх, привык я к вам, девки, прямо не знаю… Скучать буду …

Он откинулся на подстилку из ароматных еловых лап, сорвал росшую рядом травинку и вставил в уголок рта. Жуя, стал разглядывать звезды.

Уже стемнело. Небо было ясное, только иногда высоко проплывали темные облака. Прыснула тень летучей мыши, напугав козу. Та метнулась бежать, но, поглядев на лошадь, спокойно щипавшую рядом травку, угомонилась и улеглась спать. Это была вторая совместная ночевка, но все уже прикипели друг к дружке. В кругу костра витала теплая атмосфера безопасности.

– А ты знаешь, куда едешь? – спросил вдруг Варди и приподнялся на локтях, заглядывая в телегу. – Бёрк! Тебе говорю.

– Так в обиталище прокаженных, – ответила сонная оборотница и вынырнула из-под покрывала. Волосы растрепались, и она походила на славное приведение.

– А точнее. Место? – хитро сощурил глаза Варди.

Его хвост ожил и сталь нервно гулять по земле. Так всегда было, когда тролль волновался или задумал какую хитрость.

– Болота, – пожала плечами Бёрк.

Что за загадки надумал Варди задавать перед сном?

– Точнее? Название? А ну, Лушка, помогай!

– Безысходная топь, – вспомнила, наморщив нос Лучана. – Имечко говорит само за себя. Как раз, чтоб побыстрее отдать душу небесам.

– Это да. Названьице удачно подобрали. Но ведь там не только топь, – многозначительно подняв рыжие брови, поведал Варди. – Вы, люди, привыкли все упрощать. Легко забываете минувшее. Отстроили обитель и отгородились. А ведь в тех краях есть два прекрасных озера.

– Озера? – удивилась прокаженная. Села и, чтоб лучше видеть тролля, перегнулась через борт телеги. – Впервые о них слышу.

Сон Бёрк улетучился, и она подсела к Лучане. Девушки обнялись и накрылись одной шкурой в ожидании дальнейшей истории. О том, что рассказ продолжится, говорил встрепенувшийся вид Варди.

– Да. Озера. Синие-синие. И бездонные, как твои глаза, – отвесив легкий поклон в сторону оборотницы, продолжал расписывать тролль. – Помните, накануне я обещал историю про твое имя, Бёрк? – Девушки кивнули. – Так вот… Озера… – словно пружину, тролль закручивал напряжение. – Называются…

– Ну не томи! – не выдержала Лу.

– Бёрк! Они зовутся Бёрк! – хлопнул себя по коленям тролль.

– О-о-о-о! – выдали восхищенно-удивленное девушки.

– Как я? Правда?

Бёрк от удивления окончательно проснулась и, наклонившись вперед, к троллю, чуть не вывалилась из телеги. Лучана схватила ее за шкирку и дернула назад.

– Правда. Забытое название, но так и есть. Бёрк! – довольный произведенным эффектом, тролль потирал усы, очень сейчас походя на добрую выдру. – И не просто так носят они это имя, скажу я вам. Тому есть причина…

– Ого! Легенда? – восхитилась Бёрк.

Сказки – это то, что она всегда любила.

– Скорее история. Хотите, я расскажу вам старую, но правдивую историю, девчата?

– Да-а-а! – захлопали они в ладоши от восторга. – Конечно хотим!

Тролль схватил длинный прут, разворошил притухшие угли. Вверх полетели искры и, подхваченные ветерком, смешались со светом светлячков и добавили этой ночи волшебства. Рассказ как-то сразу стал похож на сказку. Девушки сдвинулись плотнее и взялись за руки, приготовившись окунуться в забытое прошлое.

– Ну слушайте… Раньше через лес, как, впрочем, и сейчас, шла дорога. Вот эта, – тролль махнул объеденной травинкой на просеку. – Но была она шире, и пользовались ею куда чаще. Ходили тут богатые торговые караваны и возили через реку разные товары. Ясное дело, что было это еще до войны оборотней с людями. – Бёрк наморщила нос, Лу понятливо закивала. – Мне об этой дороге рассказал старый, как мир, гном. Чего он еще не помер, ума не приложу – видно, какой-то эльфийский бальзам пьет, мерзавец. Ну да бог с ним… Мне нужны были старые сведения для дела. Былины эти помогли бы самому наладить тут новый торговый путь. Сейчас через брод приличный крюк получается, не один день впустую пропадает. А раньше напрямую ездили. Оказалось, по двум мостам. Один через озера пролегал, другой через реку. Намного быстрее было. А время – это серебро. Торговец считает так: путь срезал – деньгу сберег. В общем, суть такая. В стародавние времена ездил тут торговец один. Гном. И короткой этой дорогой товар возил в людскую сторону. Не простой товар, а такой, какого на тутошней стороне не бывало. Да и на нашем берегу он был в диковинку. Орех Водяного мака!..

Варди азартно хлопнул себя по ляжкам.

– …И большие деньги он зарабатывал. Не медяки, а золото греб. Но гном есть гном. Сильно был он скуп и жаден, это его и сгубило. Собрал как-то он большую партию орехов и загрузил все в одну телегу. А почему? – сам себя спросил тролль. – Так другая была сломана! А починить гном денег жалел, все откладывал на потом. Приеду, мол, и тогда обе и отремонтируем на славу за один раз. А ведь его возница просил: не грузите весь товар в одно место, не зря людская поговорка гласит «не ложи яйца в одну корзину». Так купец тот посмеялся: орехи не яйца, не побьются…

Варди даже сплюнул от такой глупости. Уж он бы так точно не поступил.

– …В болотах два озера. Рядом совсем, почти сливаются. Между озерами тонкий перешеек – ручеек, а через него мосток наподобие кладок. И, видно, тот мост прижимистые гномы строили и экономили. Без перил, узкий, скрипучий и хлипкий. Не каждая телега проедет. А воз у гнома гружёный. И такой тяжелый оказался, что доски под ним и подломились. Телега вместе с товаром, возницей и купцом в озеро-то и опрокинулась. Бултых!..

Девушки аж охнули, так прониклись судьбой жадного гнома и дорогого товара.

– Ну, гномы-то выскочили. Ничего страшного с ними не случилось, только портки замочили. Лошадка тоже спаслась – оборвала вожжи. А вот товар весь в воду ушел вместе с телегой.

– Что, все орехи утонули? – ахнула Бёрк и схватилась за щеки. – Это же сколько денег пропало!

– Не утонули, – поспешил успокоить Варди. – Гномы так просто свое не бросают. Лошадь поймали, хозяин остался добро сторожить, а возница верхом за людьми в ближнюю деревню поскакал. Помощь живо подоспела. Телегу скоренько вытащили. А как с товаром быть? Орехи из коробов просыпались и по всему озеру плавали. Красиво, но как обратно сложить? Хорошо, деревенька рыбацкая была. Мужики принесли сети и давай орехи сетями, как рыбу, вылавливать. – Варди захохотал и бросил в костер пучок сухих веток, огонь вспыхнул с новой силой. – Хитрецы! Но третью часть все же потеряли.

Все молча уставились на огонь. Каждый задумался о своем. Кому чего больше было жалко.

– А Бёрк? – опомнилась оборотница.

– Так вот, – подобрался Варди. Его уже клонило в сон, и он упустил смысл начатого им же рассказа. – Пока сети тягали, торговец тот, гном, бегал по берегу и все повторял: «Вот тебе и озеро, Бёрк, вот тебе и озеро». А людям чудно, сети таскают и смеются. Гном ведь деньги большие от жадности потерял. Ну и с тех пор вот и прозвали озе́ра Бёрк. – Варди, довольный собой, лег на лапник. Повернулся на бок лицом к костру и уютно подложил под щеку ладонь.

– Не поняла, – захлопала глазами Лучана. – А почему Бёрк-то?

– Это того торговца имя. Звали его так, – зевая во весь рот, отвечал тролль. – Вернее, не так. Там по-гномьи позаковыристей имечко было. Вроде Бёркалиот, что ли… Уж точно не помню. Никто не помнит. А коротко и по-простому – Бёрк. Вот так-то, Бёрк! Считай, возвращаешься на историческую родину, в колыбель. – И тролль, подскочив, захохотал, хлопая себя по коленям и помахивая пушистым кончиком хвоста.

– Какая интересная манера у нашего возчика, – глядя на тролля, задумчиво пробормотала Лу. – Сам шутки говорит, сам над ними смеётся.

Бёрк кивнула:

– Хорошая сказка.

Девушки переглянулись и тоже засмеялась, ведь тролль хохотал так заразительно, что все вокруг подхватывали, даже если шутка была не смешная.

***

Утро началось с волчьего воя. Вернее, то были звуки, похожие на веселое потявкивание и радостный визг. Тролль с Лучаной повскакивали, как при боевой тревоге. Бёрк не было, а вокруг поляны бегала белая волчица. Быстро. Стремительно. Сбивая с кустов листву.

Это до полусмерти напугало козу. Она закрутилась на привязи, рискуя удавиться, и истерично заблеяла. Волчья радость так же очень не понравилась лошади. Она забыла о стреноженных копытах и попыталась встать на дыбы, чтоб не быть съеденной. Ничего не вышло. Заскользив, кобыла толстым задом сдвинула телегу и наступила на потухший костер. В сторону полетел пустой котелок и столовая утварь, разложенная вокруг.

– Бёрк! – в страхе закричал тролль. – Ты сдурела, что ли? А ну-ка в лес иди блох трусить! – и швырнул жестяную кружку, напрасно пытаясь попасть в белое пятно.

Оборотница скрылась.

– И что это сегодня с ней? – дивилась Лушка, собирая растоптанный скарб. – Вроде всё время спокойная была. Может, что со вчерашними грибами не так?

– Все так. Я собирал. У нас троллей знаешь какой нюх к грибочкам? Нет, тут что-то с настроением.

– Неудивительно, обморожение дает о себе знать. Оттепель, – хихикнула Лучана. Она перестала бояться оборотницы, но не перестала ждать от неё фокусов вроде этого.

Волчица вернулась тихая, уставшая. Довольная и с тощим зайцем в зубах.

– Рассказывай, – потребовала Лучана у кустов, за которыми спряталась волчица.

Варди молча потрошил несчастную тушку, но усы дергались, как холка кабана при беге.

– Проснулась я, – отвечала Берк выскочив к ним в одной сорочке. Юбку она натягивала на ходу. Босая. – Хотела сменить повязку, а там… Вот! – она без стеснения задрала подол, показывая толстый красный шрам. – Затянулось! – Бёрк подскочила к троллю и, не дав ему разглядеть затянувшуюся рану, громко чмокнула его в мясистый нос, потом схватила за уши и, крепко прижимаясь, расцеловала щеки. – Спа-аси-ите-ель! – смешно задрала голову верх, как делают волки, когда воют, и абсолютно счастливая заревела.

Друзья не мешали. Отнеслись с пониманием. Простили. Конечно, ошалела от радости. Только подумать: хромать всю зиму, считать себя калекой, а тут раз – и за сутки выздороветь! Счастье… Вон оно какое: крупные слезинки, как драгоценные камни, катятся по шекам. Лучана посмотрела и за компанию тоже пустила слезу. Варди делал вид, что держался, а сам дергал носом, стряхивая слезы, чтоб не мочили усы, и сопел.