Tsitaadid raamatust «Записки институтки»
все считали, что напоминание о котлетах в эту торжественную минуту было совсем некстати.
Я была под впечатлением совершенного мною хорошего поступка и охотно простила бы даже крупное зло.
Добрая девочка боялась не за себя
Как жаль, что у меня нет врагов, а то бы я их обняла, прижала к сердцу и простила бы, не задумываясь, от души.
Так было и в этот день, но едва Таня Покровская, особенно религиозная и богобоязненная девочка, окончила трогательную повесть о слепом Товии, как вдруг из корзины, плотно прикрытой зеленым платком, раздалось продолжительное карканье нашей раненой вороны. Весь класс замер от страха. Дежурившая в этот день в классе m-lle Арно вскочила со своего места, как ужаленная, не зная, что предпринять, за что схватиться. Батюшка, недоумевая, оглядывал весь класс своими добрыми, близорукими глазами…«Кар-кар», – зловеще неслось из угла.– В классе ворона, – вдруг произнес, дрожа от злости, Пугач, – это не шалость, а безобразие, и виновная будет строго наказана!И вся зеленая от негодования она бросилась искать ворону. Но последняя не заставила себя долго ждать: вылезши из корзины, она стала ковылять по полу с громким, пронзительным карканьем.Классная дама кричала, девочки шикали, чтобы прогнать ворону, суматоха была невообразимая.
Меня в первый раз называли по фамилии, и это неприятно подействовало на меня.
Княжна прилегла головой ко мне на подушку и, поглаживая мои непокорные стриженые вихры, говорила, как тяжело ей было без меня последнее время. – Ни есть, ни спать не хотелось. – Как же ты ко мне пробралась? – А вот! – И она торжествующе в полутьме подняла свою правую ручку, обвязанную чем-то белым.
