Loe raamatut: «Дар Евы», lehekülg 2

Оцепенев, словно она оказалась снаружи, а не внутри дома, Ева широкими глазами наблюдала за смертью, пришедшей по их души. Слёзы, что уже высохли, вновь хлынули из глаз. Бездарные долго не жили, и Ева не надеялась дожить и до восемнадцати оборотов, но не так… Нет, не так она думала погибнуть. И не такой участи желала жителям острова, даже тем, кто готов был задёшево продать её в рабство. И не сестре с матушкой.

Мама…

Ева не хотела оставлять её одну в этот ужасный момент, как и не хотела умирать одна.

И только Ева подумала развернуться и пойти прочь, чтобы не видеть, как чудовище пожрёт их остров, как оно начало выплывать на поверхность воды. И тогда ноги перестали держать Еву, и она осела на пол. Тварь, выплывшая из водоворота, оказалась окружённой огромным пузырём, взорвавшимся миллионами брызг. В свете заходящего солнца, среди тысяч распустившихся радуг Ева увидела корабль на спине огромной морской черепахи.

Глава 2

Ева не могла поверить своим глазам.

Вслед за островом, нагоняя, двигался огромных размеров корабль, но он не качался на волнах, создаваемых островом-медузой, а будто скользил за ней. Неудивительно, ведь его дно срослось с панцирем громадной морской черепахи, чья голова гальюнной скульптурой выглядывала из воды впереди судна. Она периодически приподнималась, смотря вдаль на остров, тогда и нос корабля задирался кверху, а вокруг расцветало ещё больше радуг из-за возникших брызг.

Красиво. Прекрасно. Великолепно.

Ева не могла оторвать взгляд от открывшейся ей картины. Её глаза лихорадочно блестели, а щёки покрылись румянцем. Она не заметила, как задержала дыхание от восхищения и судорожно с всхлипом вдохнула и выдохнула. Боль, отразившаяся в груди, подтвердила – это не сон. Она и правда видела перед собой один из легендарных чудовищных кораблей.

Не имея возможности выходить из дома, Ева впитывала информацию о внешнем мире из книг, которые по большей части представляли собой сказки и мифы, которые так любил привозить отец из путешествий. Даже когда сёстры выросли, он всё ещё считал их своими маленькими девочками, даря совсем детские подарки. Но Ева не жаловалась: сказки она любила. В них легко было представить себя участником небывалых событий, и притвориться, что ты не изгой, а особенная.

Капитаны чудовищных кораблей обладали таким могуществом, что могли управлять морскими тварями, возводя настоящие крепости на их спинах, панцирях, а иногда и внутри самого существа. Так одна из любимых историй Евы рассказывала о капитане Бравосе, жившем пятьдесят оборотов назад. Он управлял могучим кораблём Мальвиной, который полностью располагался в пасти громадного кита. Непобедимый капитан, чей корабль невозможно было достать. Однажды он просто исчез. Поговаривали, что на корабле произошёл бунт, когда кит находился под водой. Капитана убили, а тот, кто метил на его место не смог управиться с чудовищем, которое тотчас выплюнуло судно со всеми, кто был на его борту.

На следующем выдохе Ева запищала, растягивая губы в глупой улыбке. Пережив ужас близкой смерти, сменившийся радостью от соприкосновения с мечтой детства, ей тяжело было сдержать эмоции. С трудом оторвав себя от окна (за то время, что она глазела, черепаха уже подплыла достаточно близко, чтобы пришвартоваться в порту, а солнце уже начало скрываться за горизонтом), Ева бросилась вниз, чудом не упав с крутой лестницы.

– Мама! – ещё из мансарды начала кричать Ева. – Матушка! Ты не поверишь!

Запыхавшись, но не от спуска, а от переполняемых её эмоций, Ева вбежала в гостиную на первом этаже и упала прямо на колени перед диваном, на котором спала Анна.

– Мама! – громким шёпотом продолжила звать Ева. Она мягко положила свою руку на плечо Анны и начала её гладить, чуть расталкивая и будя. – Матушка! Проснись, милая. В порт приплыл корабль. Он такой красивый и…

Ева не договорила: матушка вскочила на ноги, будто и не спала только что глубоким сном, и бросилась к выходу, на ходу поправляя платье.

– Бром! – воскликнула она и схватилась за дверную ручку, дёргая её на себя. Анна не заметила щеколды, и потому дверь не открылась, но она продолжила тянуть её на себя, как будто пытаясь вырвать из петель. – Бром!

Ева поняла свою ошибку слишком поздно. Надо было сразу обозначить, какой корабль приплыл к ним в порт. На биение сердца всё же обрадовавшись воодушевлению Анны, Ева подбежала к матушке, кладя свои руки поверх её.

– Это не отец. Прости. Я не хотела тебя встревожить, – произнесла Ева. Анна мгновенно застыла, неверяще уставившись на дочь, но продолжила сжимать дверную ручку мёртвой хваткой. Ева погладила пальцы матушки и попыталась увести её внимание от больной темы, излишне радостно начав рассказывать яркую новость. – Представляешь: в порт зашёл чудовищный корабль! Самый настоящий! Он стоит на спине у морской черепахи, которая выплыла из огромного водоворота прямо за нашим островом. Пойдём наверх, я покажу тебе его!

Сколько радости от нового события испытывала Ева, столько же разочарования поселилось в глазах её матушки. Совершенно не реагируя на слова, она безучастно развернулась, отпустив дверную ручку и снова села на диван, пустым взглядом уставившись на погасший камин. Застыла, как статуя, совсем забыв о дочери.

Еву разрывало на части. С одной стороны она хотела убежать обратно в мансарду, чтобы ещё посмотреть на чудесный корабль, а с другой – не могла оставить матушку, чью бедную душу она сама разбередила неаккуратными словами.

Вдалеке прозвучал грохот пушки – корабль пришвартовался. Ева подошла к Анне и села рядом, обняв её за плечи. В конце концов она уже увидела корабль, а о большем Ева не могла и мечтать. Скоро он уплывёт, оставляя только воспоминания о себе: капитану такого судна нечего было делать на их маленьком острове.

По куполу снова прошла волна, отозвавшись у Евы лёгкой щекоткой на кончиках пальцев. Она повернула голову к окну, в котором исчезли последние красные блики солнца. Закат. Клятва вступила в силу. Изабель скоро вернётся, и Ева хотела встретить сестру радушно и весело. Они справятся. Если они будут вместе, они обязательно справятся.

Ева начала покачиваться, напевая старую морскую песню, которую исполняют жители островов на Новый Оборот. Когда она закончила петь, в комнате уже окончательно стемнело, а матушка рядом совсем обмякла. На щеках Анны засохли солёные дорожки, такие же солёные как воды, навсегда укрывшие её любимого мужа.

***

Тук-тук-тук!

Громкий стук разбудил Еву. Видимо она задремала вместе с матушкой в обнимку. В комнате было темно – хоть глаз выколи. Она потёрла тяжёлые слипшиеся веки, под которые словно толчённой глеи насыпали, и потянулась, разминая затёкшее от неудобной позы тело. Рядом, привалившись к спинке дивана дремала Анна. Горе выматывало её, забирая все силы, и спала она подолгу и крепко. Островной врач говорил, что излечиться поможет активное использование магии, но сама матушка не находила на это сил, как не находилось и подобной работы, требующей усилий мага огня.

В дверь продолжали упорно стучать. Тяжело и монотонно. Не так, как стучала бы Изабель. Даже спросонья это насторожило Еву.

Время было позднее, и сестра давно должна была вернуться домой. Гадая, кто может быть за дверью, и куда же подевалась Изабель, Ева на цыпочках подошла к окну, ведущему во двор. Аккуратно, стараясь не шуметь, девушка приоткрыла ставню, и тут же зажмурилась: прилипшие с вечера скорлупки яйца отвалились с резким хрустом, падая вниз. Будь это день, когда улицы острова полны шумных разговоров, а в небе поют птицы, или стой их дом на окраине, где голос моря перекрывает другие звуки, пришедший может и не заметил бы этого хруста, но Ева была не так везуча.

– Эмер?

Ева застыла от звука голоса. Прожив всю жизнь на маленьком острове, число жителей которого не достигало и пары сотен человек, и общаясь с большинством из них только через дверь, Ева знала голос каждого. И этот она никогда не слышала. Низкий и бархатный, он явно принадлежал мужчине, и это ещё больше испугало Еву.

Замерев, она боялась пошевелиться, чтобы не выдать своё присутствие ещё больше. Сердце её забилось в бешеном ритме, и не только из-за страха быть услышанной. В голове зашумело от волнения: этот мужчина точно с корабля-черепахи – иначе быть не могло. Еву разрывало между желанием увидеть человека, который плавает на живой легенде, и страхом – зачем он пришёл к их дому?

Тем временем мужчина забарабанил в дверь с новой силой.

– Дома кто-нибудь есть? Семья Эмер! Тут проживает Семья Эмер? Анна, Изабель, Ева! Есть тут кто?

Он знал их имена. Любопытство пересилило страх, и Ева рискнула ещё сильнее приоткрыть ставню. В этот раз, к счастью девушки, совершенно бесшумно.

Ночной посетитель отлично просматривался в открывшуюся щель, находясь буквально на расстоянии вытянутой руки от Евы. Помогала в его осмотре и яркая лампа, висевшая у него на поясе прямо рядом с изогнутой саблей. Свет бликами отражался в гравировке на её ножнах. Ева впервые видела оружие так близко: отец всегда оставлял своё на корабле, боясь, что дочери могут случайно найти его и пораниться. Засмотревшись на блеск гарды, дужкой переходящей к навершию в виде головы морской черепахи, она не сразу рассмотрела самого гостя и его одежду, а потому запоздало поняла, кто стучался в их дверь. Сердце замерло от восторга.

Добротные сапоги и кожаные штаны, плотно облегающие ноги. Расстёгнутая на груди белая рубашка, обнажающая мускулистую грудь. Куртка, которую мужчина свешивал с левого плеча, придерживая рукой. Обычная одежда мореплавателя, если бы не треуголка, венчающая голову с короткими чёрными волосами. Капитан корабля. Самый настоящий капитан чудовищного корабля стоял сейчас на пороге её дома.

Ева не сдержала тихий возглас и прикрыв за собой створку до конца, осела на пол, приложив ладони к губам, начавшим растягиваться в улыбке.

Стук прекратился, а потом возобновился вновь, более активный.

– Я знаю, что вы дома! Именем капитана Акупары откройте дверь!

«Акупара. Какое необычное имя». Ева не сомневалась, что это было не только название корабля, но и имя огромной черепахи, к которой приросло судно.

Услышав приказ капитана, Ева встала, с беспокойством уставившись на дверь. Она не могла ослушаться приказа, но и открывать незнакомому мужчине не горела желанием. Её сомнения прервал шёпот, раздавшийся с кухни.

– Ева! Не открывай!

Тихо вздрогнув, младшая из Эмер повернула голову на звук. Лишь чудом узнала она в тёмной фигуре, влезшей в кухонное окно, Изабель. Вид из кухни открывался на другую сторону острова, так что она спокойно смогла проникнуть незамеченной.

– Изи! – как можно тише прошелестела Ева. Из глаз брызнули слёзы. Сколько страха она уже успела натерпеться за этот вечер.

Изабель приложила палец ко рту, призывая к тишине, и быстрым шагом подошла к сестре, порывисто её обняв. Ева уткнулась носом в родное плечо, вбирая в себя яблочный запах, пропитавший кожу Изабель.

– Ева, слушай меня внимательно, – Изабель шептала эти слова прямо в ухо младшей сестры. – Это капитан с приплывшего корабля. Я столкнулась с его командой в таверне, когда пришла к Игорю спрашивать долг. Ни они, ни Матильда, с которой разговаривал капитан меня не увидели, зато я слышала их прекрасно, – Изи тяжело сглотнула, а на Еву упала капля пота с щеки сестры. Голос Изабель стал твёрже. – Она сдала нас. Продала, как куриц на ярмарке. Даже дешевле, чем мы были должны ей.

Говоря, Изабель всё сильнее стискивала сестру в объятиях, и на последних словах Ева пискнула от боли в рёбрах. Изи не заметила этого: её переполняла злость на меркантильную соседку.

– Не высовывайся и не шуми, – продолжала Изабель, всё же ослабив хватку. – Не думаю, что они будут ломиться в дом, не зная точно, есть ли кто-нибудь внутри. Пересидим в тишине, а завтра они скорее всего уплывут, ведь…

Всё это время капитан продолжал монотонно стучать в дверь, нервируя Еву. Каждый стук отдавался в её теле, сплетаясь с ритмом сердца. Но тут, прерывая шёпот Изабель, ночной гость забарабанил с новой силой, сопроводив удары криком, от которого глаза сестёр расширились от ужаса.

– Анна, открывайте! Я пришёл от вашего мужа Брома!

Матушка, всё это время неподвижно лежавшая на диване, подскочила и бросилась к двери. Ни Изи, ни Ева, расцепившие объятия, не успели её остановить, и Анна, в этот раз вспомнив о щеколде, резко распахнула дверь. Свет от лампы озарил её бледное лицо, перед которым буквально в сантиметре остановился кулак капитана.

– Вы от Брома? Он жив?

Матушка и не заметила руки перед ней: она смотрела сквозь неё на капитана, всматриваясь в его лицо в поисках ответов. Ева тоже не могла отвести глаз от лица гостя. По голосу она ожидала увидеть взрослого мужчину, возраста отца, но перед ней оказался совсем молодой юноша точно не старше двадцати. Он сильно отличался внешностью от привычных ей островитян, отличающихся бронзовым загаром от постоянной работы в садах, прямыми длинными волосами, высокими скулами и аккуратными, чуть вздёрнутыми вверх носами. У капитана же были широкие чёрные брови, опущенные внешние уголки тёмных глаз, длинный тонкий нос с горбинкой, почти орлиный, как их называл отец, – такие лица Ева видела только в книгах, рассказывающих о разных народах, населяющих медуз по всей планете. Характерные черты для людей, живущих ближе к полюсам, где воды темнее, зона дождей шире, а в короткой зоне зноя так мало солнца, что кожа почти не успевает получить загар, оставаясь такой же светлой, как у самой Евы, с детства бывшей на улице меньше раз, чем пальцев на одной её руке. На левой щеке блеснул давний шрам, проходящий от скулы до нижней челюсти и ниже, теряясь на шее за воротом рубашки.

Капитан перехватил её взгляд, и Ева смутившись, спряталась за сестрой. Изабель, напротив, гордо вскинув голову, заслонила младшую, пряча её от непрошенных гостей. Сестра не боялась опасностей, и Ева ужасно завидовала ей в такие моменты, когда она сама дрожала от страха, боясь даже пискнуть.

– Ответьте же! – матушка схватила руку капитана, привлекая его внимание на себя. Еве стало горько от мысли, что Анна как будто бы и забыла о своих дочерях, поступая так опрометчиво.

Капитан не сразу отвёл взгляд от сестёр, задержавшись с ответом на пару биений сердца, от чего матушка занервничала ещё больше.

– Вы Семья Эмер? Анна, Изабель и Ева? – уточнил капитан.

Матушка энергично закивала, не только головой, но и телом, тряся заодно руку капитана. На его лице появилась широкая яркая улыбка, сделавшая его хмурое лицо светлее. Ева приметила какие ровные и белые зубы у юноши. Отец Семьи Эмер часто страдал от зубной боли, которую он успокаивал травяными настоями. Половина зубов были неродные, а оставшиеся крошились, желтели и чернели. В общем то как и у большинства моряков, на долгое время уходящих в плавание. Но не у этого капитана, который не стеснялся широко улыбаться незнакомым женщинам. И эта улыбка была такой яркой, что Ева улыбнулась в ответ.

Приятный молодой человек. Возможно, он знал отца и хотел почтить его память с родными?

– Как здорово, что я всё же нашёл вас! – радость на лице капитана была заразной, и Ева тотчас согласилась с ним. – Жаль было бы потерять новых членов моей команды. Вик, Дом, забирайте поскорее девушек, нам скоро отплывать.

До Евы не сразу дошёл смысл сказанного, и она продолжала глупо улыбаться, глядя на рот капитана. Если бы не Изабель, она бы так и осталась стоять столбом.

– Вы, наверное, ошибаетесь, капитан, – воскликнула Изабель, одёргивая вновь погрустневшую матушку назад к себе за спину, туда, где уже пряталась Ева. – Куда вы собираетесь нас забирать? Мы не члены вашей команды.

Из темноты за спиной капитана вышли двое огромных размеров мужчины. Они угрожающе двинулись к входу, заставив Изи, а за ней и сестру с матушкой отступить на шаг. Но капитан остановил их жестом, глядя прямо на старшую сестру Евы.

– Изабель, верно? – вкрадчиво спросил капитан. – Ваш отец много о тебе рассказывал. Ты и правда на него похожа. А за тобой прячется малютка Ева? Удивительно, как у такого искусного капитана родилась Бездарная.

– Не трогайте её! – Изабель заслонила Еву, вцепившуюся в платье сестры мёртвой хваткой.

– Мы с Бромом были… друзьями и немало вечеров провели за разговорами и игрой, – капитан не обратил внимания на крик сестры, а Ева удивилась тому, как мог отец дружить с кем-то столь молодым, а тем более не рассказать Семье о своём знакомстве с кораблём-чудовищем. – В последнюю нашу встречу у нас состоялась интересная партия в белот. Он проигрался несколько раз подряд, но всё равно продолжал раскладывать карты, и в конце концов поставил на кон вас, и я выиграл, – развёл он руками, и Ева дёргнулась на жестоких словах. – Возможно, позже он и хотел бы отыграться, – честно, я был бы не против: зачем мне обуза в виде трёх женщин? – но кто знал, что он погибнет, так и не столкнувшись со мной в карточной битве ещё раз? Так, парни?

Смеясь, он повернулся к двум амбалам, что сопровождали его. Они загоготали, обнажая уже более типичные рты моряков с отсутствующими зубами. Внезапно Ева услышала хохот и дальше в темноте: капитана сопровождало больше, чем два человека.

– Так что теперь, рыбки мои, вы принадлежите мне, – капитан самодовольно сложил руки на груди.

– Вы врёте! – Изабель, как и Ева, не разделяла веселье мужчин перед ними. – Отец бы никогда так не поступил. Он бы никогда не…

Изабель осеклась, но капитан продолжил за неё:

– Никогда не… Что? Не проиграл бы вас в карты? Прости, рыбка, но это так. Или ты мне не веришь? – угрожающе сощурил глаза молодой человек.

Ева видела, как сестра покраснела. Капитан не мог врать. Каждый знал об этом. Если хоть однажды капитана поймают на лжи, его лишат корабля и заклеймят крестом на всё лицо. Никто больше не возьмёт такого человека на борт, опасаясь гнева богов, и бывшему капитану придётся навсегда пустить корни на той медузе, где это произойдёт. Ни один нормальный человек на такое не пойдёт. Поговаривали, что и странная магия не позволяет сказать капитану ни слова лжи, – но была ли это правда или слухи, младшая Эмер не знала.

Поэтому Ева понимала: этот капитан перед ними не мог врать. А потому она дёрнула сестру за платье, призывая к вниманию. Изи обернулась, и Ева мотнула головой, прошептав:

– Не надо.

Она отпустила платье и шагнула вперёд, поменявшись с сестрой местами.

– У матушки и Изи есть Дар, они свободные люди, – тихо произнесла Ева: громко разговаривать она привыкла лишь со своими. – Заберите только меня, а их оставьте в покое.

Капитан переступил через порог и схватил Еву за подбородок, поднимая её лицо и не давая отвести взгляд от своих глаз – чёрных, как ночное небо: теперь Ева явно видела, что они не просто синие. Её всю затрясло, ноги подкосились, и она снова заревела, хотя обещала себе держаться ради родных.

– Старшая – храбрая акула, а ты значит трусливая мышка? – произнёс капитан, склонив голову к плечу. – Прости, милая, но уговор был на всех, поэтому я отклоню твоё предложение. Вик, Дом, помогите старшеньким собрать необходимые вещи, а я пока сопровожу младшую до её каюты. Пусть начинает организовывать гнёздышко.

– Что? – только это и успела спросить Ева.

Она не сразу сообразила, что значат эти слова. Справедливости ради, у неё вообще не было ни одной здравой мысли в голове, только белый шум, с тех пор как капитан оказался на их пороге. А он, воспользовавшись её замешательством, схватил Еву за запястье и потянул за собой, выводя её на улицу.

За спиной Евы о чём-то кричала Изабель, капитан бодрым шагом уводил Еву всё дальше и дальше, а над её головой простиралось небо, уходящее ввысь в бесконечность.

Только из-за шока, понимание накатило на Еву с опозданием. Тело пробила крупная дрожь и она упала на землю, забившись в конвульсиях. В ушах заложило от крика, извергшегося из её лёгких. Сердце забилось в бешеном ритме.

Внезапно на Еву обрушилось небо, принимая в объятия, и перед тем, как отключиться она увидела глубокую синеву тёмных глаз.

Глава 3

– Из!

Ева резко села, распахнув перепуганные глаза. Хриплый крик напряг пересохшие рот и горло, которые тотчас начало саднить. По разгорячённому телу стекали капли пота, и она рывком скинула тяжёлые одеяла. В глаза будто соли насыпали: их нещадно щипало. Веки с трудом разлеплялись, совсем не принося света: помещение, в котором очнулась Ева, оказалось тёмным, как самая долгая ночь в зоне дождей. И таким же холодным. По коже пробежали мурашки, и она обхватила себя за плечи, небрежно заметив, какая лёгкая и мягкая ткань у платья, в которое она одета, – совсем не похожа на тот грубый материал, из которого она обычно шила домашние одежды.

В голове стрельнуло, как от удара, и Ева зажмурилась от боли. Головокружение мигом вернуло младшей Эмер последние воспоминания.

Матильда. Долг. Клятва. Водоворот. Появившийся в воздушном пузыре корабль-чудовище. И капитан, возникший на пороге их дома и забравший их с собой.

Еву замутило, и она снова распахнула глаза. К ней вернулось ощущение бескрайнего неба над головой. Мучительное чувство качки и падения. Ева частенько слышала о морской болезни, забирающей у людей возможность передвигаться с острова на остров. Симптомы всегда казались ей схожими с её собственными, не считая, конечно, того, что мутило её не на кораблях, а под открытым небом, и всё головокружение заканчивалось не просто тошнотой и извержением еды наружу, а припадками и потерей сознания.

Как и в этот раз.

Затылок пульсировал: Ева была уверена, что там огромная шишка от падения. В прошлый раз, когда её насильно пытались вытащить из дома дальние родственники матушки, приехавшие погостить, Ева десять, если не больше, морей отходила дома, не вставая с постели.

Глаза понемногу начали привыкать к темноте, и вокруг начали проступать очертания комнаты. Ева внимательно огляделась, гадая, где же она. Затем прислушалась к своим ощущениям. Она ни разу не была на кораблях или лодках, но отец подробно описывал, на что похожа качка на волнах. Сейчас она чувствовала лишь лёгкое гудение пола, похожее на гудение на острове-медузе.

Ева с облегчением выдохнула: значит, она не на корабле. Возможно, капитан решил, что ему не нужна такая обуза и решил оставить её на острове. Её… Внезапная догадка сжала сердце Евы. Где её сестра и матушка? Со страхом на душе Ева вскочила с кровати и, не обращая внимания на закружившуюся голову, кинулась к тусклому очертанию двери.

– И…!

Ева не успела выкрикнуть даже сокращённое имя своей сестры, когда пол ушёл у неё из-под ног, и она упала, снова больно ударившись затылком. За толчком последовал ещё один, а затем Ева ослепла. Так она решила, когда яркий свет затопил всю комнату, вгрызаясь в глаза даже сквозь веки. Жуткий крик, громче, чем при пробуждении, раздался из её горла, и она услышала громкий топот и звук открывшейся двери.

– Ева!

Услышав своё имя, она сразу замолчала, узнав пришедшего. Тень закрыла Еву от яркого света, и она почувствовала тёплые руки, которые обвили её шею, прижимая к мягкому знакомому телу. Ева всхлипнула и уткнулась носом в сестру, неизменно пахнувшую яблоками.

– Всё хорошо, милая, я здесь, – тихо произнесла Изабель Еве на ухо, поглаживая по голове. – Мама! Ева проснулась!

Ещё одни шаги и другая пара рук обняла сестёр.

Еву трясло. Но не от холода или страха. На неё накатила волна облегчения: её родные рядом. Где бы они сейчас не были – они вместе.

Прошла пара лучин, и Изабель с матушкой отстранились, внимательно вглядываясь в лицо младшенькой.

– Ты давно проснулась, дорогая?

Ева уже вечность не слышала голос матушки, и снова чуть не заревела от её вопроса.

Анна выглядела хорошо. Намного лучше, чем помнила Ева. Румянец покрыл загоревшие щёки матушки, глаза снова блестели, в них отражалась далёкая искра Дара, спрятанного глубоко внутри. Анна уже не выглядела тем живым трупом, пустой оболочкой, потерявшей душу вместе с любимым мужем. Анна была живой. И это заставило Еву проглотить непрошенные слёзы, и улыбнуться.

– Буквально пару лучин назад, – как можно бодрее ответила Ева. – Вокруг было так темно, а потом эта тряска и свет…

Она обвела взглядом комнату, которая раньше тонула в темноте, теперь она горела от лучей солнца, проникающих через большое окно напротив деревянной резной кровати. Вся мебель в комнате была сделана из дерева, из дорогостоящего материала, который обычно уходил на создание кораблей. Чаще мебель делали из неисчерпаемой глеи, которая при застывании выдавала разные формы. Но больше всего Еву поразило другое: из глеи же должны были быть стены, пол и потолок, но они выглядели по-другому. Их поверхность выглядела не серой и шершавой, а гладкой и коричневой.

Изабель протянула руку сестре и мягко помогла той встать. В этот раз Ева почувствовала под ногами лёгкую качку, но не успела спросить про неё: Изабель дала ответ на непроизнесённый вопрос.

– Да, я тоже в первый раз испугалась, когда Акупара всплыла на поверхность, но ты быстро привыкнешь. В этот раз получилось резко: видимо попали в водоворот или водную яму. Скоро ты уже не будешь замечать тряску.

Изабель говорила, а Ева глупо смотрела ей в рот.

Акупара. Монстр черепаха, несущая на своей спине огромный корабль и погружающаяся под воду в огромном воздушном пузыре. И Ева сейчас была на её борту. Она с детства мечтала отправиться в путешествие и, конечно, в самых смелых мечтах это происходило на корабле-чудовище. Но это были всего лишь мечты, которые никогда не должны были стать явью. Тем более такой, где она и её семья попали в рабство.

Вспомнив о неприятном, Ева оглядела сестру и матушку с ног до головы. Они не выглядели замученными или уставшими, наоборот, они будто светились внутренней энергией. Одеты они были в тёплые платья из их личных закромов: Ева шила их на холодную зону дождей. Она ожидала, что им выдадут невзрачные робы и закуют в надёжные наручи, но руки женщин перед ней были свободны. Тогда она внимательно всмотрелась в лица и обомлела: и у Анны, и у Изабель в правом ухе красовалась серёжка – тончайшее деревянное кольцо с коралловой бусиной в виде головы черепахи, продетой в него. Рука невольно метнулась к своему уху, и Ева обнаружила украшение у себя.

– Что это? – тихо спросила она у старших. Почему-то в тот момент она больше всего испугалась, что это один из древних артефактов, связывающих моряков с капитаном. Подобная магия давно была забыта, являясь только в сказках и легендах, но не тяжело представить, что она вернулась, когда твоя сестра имеет власть над водой, мать – над огнём, а все вместе вы находитесь на спине огромной морской черепахи.

Изабель тоже притронулась к серёжке. Очень нежно и аккуратно. Будучи водным магом, она являлась владелицей роскошных иссиня-чёрных волос и таких же глубоких тёмных глаз, которые не так выгодно смотрелись бы на смуглой от постоянного нахождения на улице коже. Но не у Изабель. Она всегда привлекала взгляды прохожих: и мужчин, и женщин. Первые любовались её красотой, а вторые завидовали. Сестре нравилось подобное внимание, и она использовала любую возможность ещё сильнее подчеркнуть свою фигуру или черты лица. Она успешно с этим справлялась подручными средствами, всегда просила отца привезти из путешествия любую побрякушку: кольцо, заколку, гребень, – и отец привозил, не жалея последней жемчужины для любимой дочери. Как привозил Еве книги и ткани, а Анне новые рецепты, сухофрукты и специи, стараясь порадовать каждого. Это были недорогие вещи: украшения и те обычно из кораллов или застывшей глеи.

С тех пор как отца не стало, вся ответственность за Семью легла на Изабель. Постепенно она продала все свои украшения, не позволяя сделать то же самое с книгами Евы – единственной отдушиной заключённой в четырех стенах девушки.

Новая серёжка тоже содержала коралл, но было там и дорогостоящее дерево, а ещё изысканная резьба, что придавало ей ещё более роскошный вид. И явно нравилась Изабель.

– Такие украшения носят все на Акупаре, – ответила сестра, и её щеки порозовели. – Капитан Мортимер дал и нам подобные.

– Зачем? – вопрос сорвался с губ Евы. С чего бы капитану давать рабам знак отличия его команды?

Казалось, Изабель вопрос озадачил, и ей на помощь пришла Анна.

– Капитан не так суров, как может показаться, доченька, – она завела выбившуюся прядь волос у Евы за ухо и оставила свою руку на её щеке, нежно поглаживая. – Он разрешил нам взять с собой всё, что мы хотим, а на корабле выделил каждой по собственной каюте. Он даже дал нам посильную работу и обещал платить. Ты присядь, доченька, сейчас мы расскажем.

Оказалось, что Ева провела без сознания несколько морей. Рядом с ней постоянно дежурили то матушка, то сестра, промокая горло прохладной водой, обтирая вспотевшее тело и пытаясь впихнуть в неё хоть немного размягчённой еды. На третье море пребывания на корабле капитан даже прислал корабельного врача на помощь, и он оставил Еве настойки, которые постепенно убрали лихорадку и сделали сон спокойнее.

Остальное время Анна проводила на кухне, помогая коку. Всем так понравилась матушкина стрепня, что её попросили стать помощником повара, чья еда успела уже всем приесться. С тех пор Анне становилось лучше с каждым пройденным морем – использование силы будто излечивало.

А сестра нашла себе место в команде уборки. Небольшая группа молодых девиц – все черноволосые, как Изи – с утра до ночи бегала по всему кораблю, отмывая его от грязи и спасая от морских паразитов, прилипающих к нему снаружи.

– На Акупаре к каждому относятся как к члену экипажа, не разделяя рабов и наёмных рабочих. По сути, вторые отличаются только тем, что имеют возможность в любой момент сойти с корабля, – объяснила такое своеволие Изабель. – Капитан ко всем одинаково строг и справедлив. Но ты лучше не зли его, Ева, иначе не избежишь наказания.

– Изабель на себе испытала справедливый нрав капитана, – мягко улыбнулась Анна. – В первый рабочий день она разлила мыльную воду по палубе, надеясь так ускорить работу, и несколько матросов поскользнулись, набив себе нехилые такие шишки.

– Ну я же не нарочно! – протестующе проворчала Из.

– Не нарочно, но отработать три ночных вахты – за каждого упавшего моряка – ты заслужила.

Анна улыбалась, рассказывая об этом случае, да и Из не выглядела обиженной. Судя по всему, они неплохо проводили время, и им даже нравилось на корабле. Отчего-то вместо радости Ева ощутила укол на сердце.

– Но мы ведь всё равно рабы, так? Нас украли прямо из дома, вы забыли?

Вся весёлость ушла с лиц родственниц, и Ева уже пожалела о своих словах. Она слишком привыкла молчать при других и высказывать скопившееся за день своим. И не могла она так просто простить капитана, вырвавшего её совсем неподготовленную из дома.