Loe raamatut: «Свадебный магазинчик в Танглвуде»

Лилак Миллс

Font:

Lilac Mills

THE TANGLEWOOD WEDDING SHOP

This edition is published by arrangement Johnson & Alcock Ltd. and The Van Lear Agency

В оформлении обложки использованы иллюстрации:

Используется по лицензии от Shutterstock.com

Глава 1

– Можно, мы заведем собаку? – Дэнни, который сидел на полу, играя с Lego, с надеждой посмотрел на маму.

Эди вынула булавку изо рта и вздохнула.

– Дэнни, ты же знаешь, что нам не разрешают заводить домашних животных. Да и у меня совсем нет времени, чтобы ухаживать еще и за собакой.

– У меня есть! – со всей серьезностью в голосе сказал мальчик.

– Даже если «Истерн Эстейтс» позволили бы нам держать домашнее животное, ты еще слишком маленький, чтобы самостоятельно выгуливать собаку.

Эди содрогнулась, представив, как ее восьмилетний сын один идет по тропинке вдоль реки. Она вспомнила, как в прошлом году та внезапно вышла из берегов и затопила близстоящие коттеджи, так что всех, кто в них жил, пришлось эвакуировать. Реки, конечно, весьма опасная вещь.

– Тогда, может, котенка? – предложил мальчик. – Их ведь не нужно выгуливать.

Да, он точно не собирался отступать.

– Прости, Дэнни, но я не могу рисковать тканями, а котенок может их разодрать своими когтями. – Она указала сыну на гору кружева и шелка, разложенных на столике в гостиной. В непосредственной работе у Эди всегда находились по крайней мере три дорогущих платья невесты или подружек невесты.

– Ты можешь перенести все это в свою комнату и всегда закрывать дверь. А я буду следить, чтобы котенок туда не зашел.

– Понимаешь, Дэн, эти нежные создания могут забраться куда угодно, какие бы преграды ты им ни ставил. А я люблю держать окно в спальне слегка приоткрытым.

– Я бы проследил, чтобы ничего не случилось, – сказал он, энергично кивая головой, – Мэри стала бы чудесной домашней кошечкой, и ей бы и в голову не пришло выходить на улицу, так что она никогда бы не забралась внутрь через твое окно.

– Мэри? Ты уже и имя придумал? – спросила она и, к своему удивлению, заметила, что сын покраснел вплоть до корней своих песочного цвета волос. Мальчик склонил голову, пытаясь сконцентрироваться на сборке Lego.

– Возможно, – пробормотал он.

– А если это будет мальчик?

– Нет, не будет, – Дэн был непреклонен. – Мэри – это девочка.

– В вашем классе есть кто-то по имени Мэри, так ведь? – спросила Эди, после чего последовала долгая пауза.

– Да… – пробормотал мальчик, в то время как легкий румянец превратился в два ярко-розовых пятна на каждой щеке.

Эди подозревала, что ее сын влюбился. Ох, как же это мило! Первая любовь. Она воткнула тонкую булавку в белый шелк, следуя за едва заметной линией, прорисованной портновским мелком, не готовая к внезапно охватившему ее приступу тоски. Ее сын взрослел слишком быстро. Еще чуть-чуть, и он перестанет быть тем маленьким мальчиком, и что дальше? Что будет с ней? Он, скорее всего, променяет ее на компанию друзей и девчонок, оставив совсем одну наедине с работой и воображаемой кошкой по имени Мэри.

– А если бы нам разрешили завести собаку, ты бы тоже назвал ее Мэри?

– Да.

– А как насчет… – она притворилась, что задумалась, – хомяка?

Дэнни задумался, а затем едва заметно кивнул, не отрывая взгляда от деталек конструктора на полу.

– А кролика?

Еще один кивок.

– Золотой рыбки?

– Да.

– Цыпленка?

– Цыплят нельзя держать в доме, – сказал он, бросив на нее быстрый взгляд. – Для них нужен отдельный загон и садик для прогулок, это все знают.

Эди была уверена, что не все владеют данной информацией, потому что, в отличие от лучшего друга Дэнни Джека, немногие держали куриц у себя на участке. Она улыбнулась.

– Хорошо, может, тогда попугай?

– Попугай по имени Мэри? Это же просто смешно, – прокомментировал сын. – Попугаев называют Полли или что-то типа того.

– Правда?

Он решительно кивнул.

– А овца? – предположила Эди.

Сын бросил на нее испепеляющий взгляд.

– Осел?

Раздражение в его глазах только усилилось.

– Я знаю! – она захлопала в ладоши. – Коза! Я обожаю козочек.

– А я предпочитаю щенков или котят, – с полной серьезностью сказал он. – Ну так что? Можно?

Лицо Эди тоже обрело серьезный вид, а улыбка исчезла.

– Прости, Дэн, но ты же знаешь, что нам нельзя. Мы это уже обсуждали.

– Мисс Хардинг говорит, что обсуждение – это когда каждый высказывает свои аргументы, – Дэнни гордо вздернул подбородок и одарил мать вызывающим взглядом.

Эди знала, что у них в классе недавно создали так называемый клуб дебатов, чтобы помочь ученикам развить необходимые навыки убеждения, и ей было интересно, чему же их успели там научить.

– Просто сказать «нет» – это не обсуждение, – добавил Дэнни.

Эди знала, что он прав, и в душе гордилась его успехами в ведении дебатов.

– Но ответ все равно нет, – мягко сказала она и резко вздрогнула, когда мальчик ударил своим маленьким кулачком по фигурке, которую так старательно собирал, так что она разлетелась на части. Интересно, такое поведение – пережиток детских истерик или начало подросткового неповиновения? Обычно ее сын был милым и нежным и не демонстрировал перед ней свой грозный нрав.

– Если ты наигрался, убери за собой, пожалуйста, – спокойным тоном сказала она, чтобы Дэнни понял, что его чрезмерная раздражительность никак ее не задела.

– Это просто нечестно, – пробормотал он себе под нос, выходя из комнаты, и Эди была с ним полностью согласна. Это и правда было нечестно. Ребенку следовало иметь право завести домашнее животное, но ее работа и их арендодатель не оставляли ему такой возможности.

– Я согласна, – сказала Эди, – но ты должен понимать, Дэнни, что жизнь часто бывает несправедлива.

Он был достаточно взрослым, чтобы понять смысл ее слов. Хоть ей и хотелось сохранить в нем невинность и наивность как можно дольше и оградить от всех бед, она осознавала, что в долгосрочной перспективе это не принесет ему никакой пользы. Он должен был расти с пониманием, что сможет противостоять тем препятствиям, которые жизнь будет ставить у него на пути. И частью этого было обучение тому, что не всегда все получается так, как ты хочешь, из-за обстоятельств, совершенно от тебя не зависящих.

Эди взглянула на наполовину законченное платье и вздохнула. Ей нравилось создавать такие свадебные наряды, надевая которые, невесты невольно начинали улыбаться, но хотелось бы, чтобы за это платили побольше. Хотя бы столько, чтобы она могла съехать из этого малюсенького коттеджа и купить собственный дом.

Хотя наличие своего дома все же не решило бы одну из главных проблем Эди Адамс – проблему времени. Ей его совершенно не хватало. Когда она не занималась с Дэнни, то все свободное время проводила за пошивом своих платьев. Хотя это были и не ее платья. Они принадлежали миссис Каррингтон, владелице свадебного магазинчика «У Мойры», хотя иногда Эди казалось, будто бы именно она всем заправляет. Именно она воплощала в жизнь все мечты невест – начиная от выбора ткани и заканчивая готовым платьем, достойным настоящей принцессы. Эди нравилось видеть, как сбываются чьи-то мечты. И она правда любила свою работу. По большей части.

Миссис Каррингтон было непросто угодить. Практически всегда она находила, к чему придраться. Эта женщина была крайне сварлива, но Эди устроилась к ней практически сразу после рождения Дэнни и за столько лет уже успела привыкнуть и найти с ней общий язык. Однако даже долгое знакомство не всегда облегчало ситуацию, когда миссис Каррингтон включала босса.

Но у Эди попросту не было выбора, когда дело касалось работы. Во-первых, магазин был в двух шагах от ее дома. В прямом смысле этого слова. Ей нужно было лишь пройти через внутренний дворик – и она уже на работе. А чаще всего ей и вовсе разрешали выполнять заказы, не выходя из дома.

Дэнни, слава богу, сменил гнев на милость и теперь послушно складывал в коробку оставшиеся детали Lego.

– Если ты подождешь буквально полчаса, пока я закончу с этим, – она показала на платье, – мы прогуляемся до центра и купим пирожных к чаю.

– Ура! – Дэнни захлопал в ладоши. – Можно мне тех, с заварным кремом?

– Если они останутся, – сказала Эди.

Был уже почти вечер, а к концу дня выбор в пекарне становился заметно меньше. Но те пирожные, которые оставались, обычно продавались по сниженной цене, просто чтобы распродать весь товар, а для Эди каждый пенни был на счету.

Дэнни бросил на нее робкий взгляд.

– Если ты дашь мне денег, я могу сходить прямо сейчас.

Эди замерла.

Это был первый раз, когда сын попросил самостоятельно дойти до пекарни. Конечно, рано или поздно это должно было случиться. Он неизбежно будет стремиться к большей самостоятельности, но ей не хотелось, чтобы это произошло столь рано. Дэнни было всего восемь лет (почти девять, о чем он при любом удобном случае ей напоминал). Для нее он все равно был слишком мал, чтобы в одиночку разгуливать по центральной улице, даже если она была в пяти минутах ходьбы. Там было слишком много людей, слишком много машин. Он не был к этому готов. Хотя скорее это она не была готова. Возможно, стоит подождать, пока он станет немного старше. Вот лет в четырнадцать – самое то.

– Тебе еще рано ходить куда-то одному, – сказала она.

– А когда уже будет не рано? – требовательно заявил он.

Это не прозвучало как-то дерзко. Ему правда искренне хотелось знать.

– Еще не скоро, дорогой, – нежно ответила она.

– А вот Джеку уже разрешают, а он вообще живет на Уэст-стрит.

Эди нахмурилась. Она давно считала, что мать Джека разрешает тому чересчур много. Он даже в школу ходил сам, хотя ему нужно было переходить очень оживленную дорогу.

– Ну что, можем идти? – спросил Дэнни. Она видела, что ему не терпится выйти на улицу и заняться чем-то более интересным, чем сидеть в четырех стенах наедине с матерью в их крошечной гостиной.

– Еще полчаса, – повторила она.

– Ты сказала то же самое полчаса назад, – вздохнул Дэнни. – Мне скучно.

– Прошло всего пять минут. Может, пока порисуешь? – предложила Эди.

С тех пор как он побывал на экскурсии в парке Биконс с учительницей и одним из смотрителей парка, ему очень понравилось рисовать, да у него и неплохо получалось, так что обычно он был счастлив часами сидеть за мольбертом. Его письменный стол стал уже слишком мал для него, а кухонный постоянно был покрыт метрами шелка, атласа и тюля. Эди хорошо знала, что дорогие ткани для свадебных платьев и детские краски – не самая удачная комбинация.

– Тут нет ничего, что можно было бы нарисовать, – разочарованно сказал мальчик.

– Можно положить яблоки в миску. Вон они какие красные и яркие.

– Я хочу порисовать снаружи, – ответил он.

– Хорошо. Тогда как насчет цветов во дворе?

У них не было сада, но зато был симпатичный маленький дворик, который Эди украсила горшочками с цветами. Места там хватало только для деревянного стола и пары стульев.

– Не хочу, – угрюмо пробормотал Дэнни.

Его настроение последнее время менялось все чаще и чаще. К своему огромному сожалению, Эди поняла, что он становится старше и ему с ней больше неинтересно.

* * *

Когда-то она была всем его миром, но теперь это изменилось. Его мир расширился в ту секунду, когда она отправила его в детский сад. Настанет день, когда она станет для него лишь маленьким пятнышком, оставшимся на обочине дороги, ведущей навстречу взрослой жизни.

И что она будет делать тогда? Кроме матери, с которой Эди была очень близка и виделась практически каждый день, в ее жизни был только сын, и больше никого.

Глава 2

– Ну ничего, и тебе повезет, приятель, – Уильям похлопал Джеймса по плечу.

– Очень сомневаюсь, – усмехнулся он. – У меня даже девушки нет.

– Ты просто слишком требователен.

– Я слишком беден. В этом дело. Когда они видят нас вместе, то думают, что мой банковский счет находится примерно в том же диапазоне, что и твой. Ну а потом узнают, что это не так, и испаряются.

– Вообще-то я не так уж и богат, – запротестовал Уильям.

– Да неужели? – Джеймс многозначительно оглядел парадную Усадьбы. Она была в два раза больше его гостиной в недавно купленном полуразрушенном фермерском доме. Черт, да даже здешний туалет для прислуги, находящийся рядом с кладовкой, был больше, чем его гостиная.

– Я имею в виду, что мой банковский счет, скорее всего, выглядит сейчас похуже, чем твой, – сказал Уильям.

Джеймс недоверчиво посмотрел на него.

– Никогда не поверю. После оплаты услуг кровельщика у меня там от силы около трех фунтов и пятидесяти центов.

Его скромная ферма встала ему в копеечку, но он все равно считал ее самой лучшей (и самой дорогой) покупкой, которую он когда-либо совершал.

– Все-таки как же хорошо, что ты вернулся, – Уильям снова похлопал друга по плечу.

– Да, неплохо, – Джеймс воспринял эти слова как знак огромной симпатии.

– Ну так как, научился чему-нибудь полезному, пока был в отъезде, или эти два года были просто затянувшимся отпуском?

– Ах ты мерзавец! Я работал не покладая рук, было бы тебе известно.

– Разъезжая с ветерком по США? – сказал Уильям, смеясь. – И как все прошло?

Джеймс сотрудничал с несколькими крупными национальными парками Америки, работая над возвращением в дикую природу некогда обитавших там волков. Уильям занимался аналогичными проектами в Великобритании, но специализировался на бобрах.

– Наличие такого хищника на верхушке пищевой цепи очень помогло в восстановлении баланса, – начал Джеймс. – И заметно повлияло на всю экосистему. Жаль, что в Британии подобные проекты невозможны. А что у тебя с реинтродукцией бобров? – Джеймс слышал, что лорд Тонбридж, отец Уильяма, недавно отвел часть земли для проживания бобров.

– Они очень помогают предотвратить наводнения, – сказал Уильям, – замедляя скорость потока из ручья в реку. Если бы бобровых плотин было больше, река бы перестала выходить из берегов, как это случилось недавно.

– Да, я наслышан. Тогда же затопило коттеджи у моста?

Уильям кивнул.

– Да, глубина достигала трех футов.

– Ах вот вы где! – раздался женский голос. Джеймс развернулся и увидел премиленькую девушку в инвалидном кресле, въезжающую в холл.

– Тиа, – сказал он, – как всегда, выглядишь прекрасно.

– Хорошо, можешь взять кусочек лимонного торта, – проворковала она с широкой улыбкой на лице. – Вы ведь за этим пришли, не так ли? За чаем с тортом?

– Ну если ты настаиваешь, то конечно, – ответил Джеймс. – Уильям сказал, что подготовка к свадьбе идет полным ходом.

Тиа поморщилась и с опаской оглянулась по сторонам.

– Если препирания с будущей тещей каждые пять минут можно назвать подготовкой, то да. Кажется, мы не пришли к согласию ни по одному вопросу.

– Если я могу чем-то помочь… – предложил Джеймс.

– Просто проследи, чтобы Уильям пришел вовремя, – рассмеялась девушка. – О, и что бы там ни было, пусть не забудет кольцо.

– Обещаю, – сказал он.

– Можно мне сегодня одолжить на время своего жениха? – спросила Тиа. – У нас дегустация тортов.

Джеймс навострил уши.

– Вау! Звучит прекрасно. А можно мне вместо него?

– Нет. Ешь свой лимонный торт и веди себя прилично, – сказал Уильям. – Поучаствуешь, когда мне понадобится помощь с примеркой костюма.

– Это вряд ли сравнится с дегустацией тортов, – возразил Джеймс. Хотя если он и дальше собирался каждый день заглядывать в Усадьбу на обед, то в скором времени ему и без того придется сесть на диету.

– Джеймс! Как же я рада тебя видеть, – пропела леди Тонбридж, плывя к нему навстречу через мраморный холл и протягивая руки.

– Здравствуй, Джулия, – сказал Джеймс, беря ее за руки и целуя в щеку.

– Значит, ты теперь здесь насовсем? – спросила она, и тот кивнул.

– Да, он купил старый дом Хопкинса, – ответил вместо него Уильям.

Джулия слегка содрогнулась.

– Но там же, насколько я помню, невозможно жить.

– Да. Но теперь, когда я поставил новую крышу, стало намного лучше. По крайней мере, она перестала протекать, – сказал Джеймс.

– А как поживает твоя дорогая матушка? – спросила Джулия.

– Все в порядке, спасибо. Рада, что я наконец дома. – Хотя домом для него был точно не Танглвуд, а родители и вовсе сейчас жили в Кенте. Но для них было важно, что они находятся хотя бы в одной стране и для посещения друг друга не требуется перелетать Атлантику.

– Да, могу представить. Передавай ей привет, хорошо? – Джулия развернулась к сыну и будущей невестке. – Так, приготовьтесь, скоро сюда приедут с вариантами тортов. Пожалуйста, не опаздывайте. У меня есть пара идей для начинки.

Джеймс наблюдал, как Джулия Феррис своей плавной и грациозной походкой покидает зал и исчезает за дверью гостиной, а Тиа в это время разочарованно покачала головой.

– Теперь понимаешь? – прошипела она. – Можно подумать, что это ее свадьба, а не наша. Ну да ладно, лучше действительно пойти подготовиться, – она подняла в воздух свои грязные пальцы. – Я подвязывала помидоры в теплице. Вряд ли считается хорошим тоном есть торт такими руками.

Джеймс лично не видел в этом никакой проблемы. Немного грязи еще никому никогда не причиняло вреда. На самом деле, сталкиваться с микробами было даже полезно для иммунитета. В этом и заключалась проблема современного общества: все было слишком чистым, слишком стерильным, микробов истребляли со скоростью света и…

– Так и будешь стоять здесь весь день или все-таки присоединишься ко мне на кофе и кусочек того самого знаменитого лимонного пирога? – нетерпеливо сказал Уильям. – Я уже наелся, так что не составлю тебе в этом компанию, но…

– На самом деле, мне уже пора бежать, – ответил Джеймс. – У меня встреча в здании городского совета через час, так что, можно, я просто захвачу кусочек с собой, если ты не против?

– Конечно, – сказал Уильям, вновь легонько похлопав его по плечу. – Я позвоню позже, хорошо? Может, выпьем по кружке пива?

Джеймс оставил друга наедине с изнурительной подготовкой к свадебной церемонии (дегустация торта? кто бы мог подумать?), безмерно благодаря судьбу за то, что ему в ближайшее время точно не придется заниматься чем-то подобным. Мысль обо всей этой роскоши и официозности, не говоря уже о непомерных расходах, вселяла в него ужас.

Если он когда-нибудь решит жениться, что сейчас казалось ему ужасно далекой перспективой, учитывая полное отсутствие чего-либо романтического в его жизни, то сто процентов устроит простую, скромную и тихую свадьбу исключительно для близких друзей и родных. Конечно, он понимал, что его будущая невеста, кем бы она ни была, возможно, не разделит его желаний, но мысль о том, чтобы стоять в церкви перед сотней глаз, направленных на него, представлялась сущим кошмаром.

Даже то, что он согласился быть шафером на свадьбе Уильяма и Тии, было достаточно серьезным шагом. Каждый раз, когда он задумывался о том, что может пойти не так, например, кольцо потеряется или Уильям совершит какую-нибудь глупость на мальчишнике вроде набивания татуировки на полгруди, сердце начинало безумно колотиться. И это он еще даже не начинал думать о свадебной речи.

Впрочем, это было ложью. Джеймс только и делал, что думал об этом с тех самых пор, как Уильям попросил его сказать пару слов на свадьбе, и каждый раз его бросало в холодный пот. Что довольно иронично, учитывая, какое удовольствие он получал от выступлений перед аудиторией, когда рассказывал о своем новом проекте (чем и собирался заняться сегодня в здании городского совета, чтобы убедить советников согласиться засеять обочины полевыми цветами). Но произнести речь на свадьбе своего старого друга – это совсем другое дело, от которого по коже невольно шли мурашки.

Захватив кусок торта, чтобы съесть его по дороге, Джеймс попытался сосредоточиться на предстоящей встрече.

Засевание обочин полевыми цветами не было настолько громким событием, как заселение волков в районы, где их не видели уже десятилетиями, но в глазах некоторых людей все еще оставалось весьма спорным.

С тех пор как Джеймс вернулся в Танглвуд, он не переставал агитировать за то, чтобы придорожные обочины и кольцевые развязки были усеяны полевыми цветами. Подрезать и обновлять их следовало только в конце октября, когда большинство пчел, бабочек и других насекомых начинали готовиться к зимней спячке.

Это не только принесло бы пользу стремительно сокращающейся популяции насекомых, но и сэкономило бы деньги и время совета. Джеймс понимал, что сперва придется вложиться в покупку нескольких тонн семян, но это вскоре было бы компенсировано тем, что бюджет не будет уходить на вызов косильщиков каждые две недели и связанные с этим мероприятием расходы на топливо, оборудование и так далее.

Он также понимал, что непременно столкнется с оппозицией, в особенности от тех, кто придерживался принципа «всегда так делали», который был главным противником всяких изменений. Кроме того, возразить могли и представители охраны здравоохранения, чья позиция состояла бы в том, что оставление полевых цветов без присмотра и контроля над их размножением представляет огромнейшую опасность.

Да поможет ему бог, когда он начнет продвигать в массы свою следующую идею – сделать газон на крышах автобусных остановок. Многие страны уже применяли подобные меры, так что это не было чем-то из ряда вон выходящим. Мысленно Джеймс уже подсчитал доступные площади и последующее воздействие данного нововведения на окружающую среду, и оно оказалось весьма значительным, даже несмотря на то, что автобусных остановок в Танглвуде было не так уж и много.

* * *

Да, это было не так серьезно, как проект с волками, но, по его мнению, любая мелочь, которая могла улучшить условия и увеличить количество мест обитания диких животных, должна быть сделана. Часто именно такие мелочи и оказывали наибольший положительный эффект.

Целью жизни Джеймса Приса было сделать свой родной уголок как можно более благоприятной средой для дикой природы.