Loe raamatut: «Эпоха добрых людей»
Посвящается герою нашего времени и девочке с косичкой на всю голову
Часть первая
Глава 1
В Приморье стояла хорошая погода. Двадцать домов из белого камня, блестели на солнце, словно алмазы. Могло даже показаться, что от крыш поднимается пар – так сильно разыгралась жара в тот день. Лошади томились в конюшнях, дремали, завалившись на бок.
Алена Котова любила это место за природу, но не за людей, живших по соседству. У кого лучше отделка, у кого успешнее карьера – иногда казалось, что они соревнуются даже в том, чей дом более белоснежный. Зато вид гор, окаймлявших поселок с обеих сторон, и леса с высокими темно-мятными елями, и возможность выбежать прямо с утра на берег, к морю, делали жизнь здесь, по мнению Алены, намного приятнее. Она старалась как можно чаще проводить время на балконе, забравшись в плетеное кресло. Здесь лучи разгоряченного солнца не могли дотянуться до нее, отголоски бытовых прений если и долетали, то едва слышно. Шум волн накрывал трепещущие мысли мягким покрывалом. Любая проблема становилась незначительной, с каждым умиротворенным вздохом все тело будто наполняло счастье.
Но пора было идти. Алена встала, бросила последний взгляд на берег и переступила порог комнаты. Она непроизвольно повела плечами. Воздух в доме показался ей ощутимо прохладнее, чем на улице. Он был свежий, но холодный, и, наверное, должен был быть гораздо приятнее. А дышалось как будто тяжелее.
Алена подошла к маленькой кроватке у стены. На ней, раскинув ручки и ножки в разные стороны и затолкнув розовое одеялко в дальний угол, спал ребенок. Алена улыбнулась, разглядывая причудливую позу. В комнате было до странности тихо. Она поспешно поднесла ладонь к лицу ребенка. Спокойное глубокое дыхание. Постояв рядом еще несколько минут, Алена расправила одеяло и направилась к лестнице. Спускаясь на первый этаж, она нервно обняла себя руками.
Гостиная с длинным столом и сплетениями вьюнков под потолком плавно перетекала в просторную кухню. Здесь каждый сантиметр находился во власти Варвары Котовой, которая занималась своим любимым делом и в данную минуту. Она нависла всем телом над разделочной доской и с яростным усердием шинковала картошку. Звук удара ножа о доску выходил настолько громким, что Алена, заворачивая в кухню, сморщилась. Мадам Котова стояла к ней спиной. Алена медлила, задумчиво глядя в ее затылок, и с глубоким вздохом опустилась на диван. Когда закончит, повернется.
Варвара Котова действительно очень скоро расправилась с картошкой и развернулась к раковине вымыть руки. Алена знала, что уже «попала в зону видимости», однако на нее по-прежнему не смотрели. Наконец, закончив, мадам Котова встала четко напротив Алены и, вытирая руки о фартук, подняла глаза. Тот неприятно скакнул по складкам на ее животе.
– Лили спит? – спросила она.
– Да, спит, – отозвалась Алена.
– Ты уверена?
– Да, мам, уверена, – на вздохе повторила Алена, – ну что за глупости…
– Вы ее разбудите, начнет плакать… Дверь плотно закрыла?
– Не разбудим… Я наворожила глушитель вокруг комнаты… И беруши, на всякий случай…
– Глушитель она наворожила… Твои желания как будто долго держатся, – фыркнула мадам Котова, – я не ослышалась? Опять беруши!? Опять!? Ты что, с ума сошла? Сколько раз я тебе говорила! Это же вредно! Даже для взрослых, Алена, что уж говорить о грудном ребенке!
– Ну, здорово. А я тебе на это уже сколько раз отвечала, что проводились исследования, в ходе которых разработали наиболее безопасную модель, специально для грудных детей… – ровным тоном парировала Алена, но мадам Котова немедленно ее перебила:
– … друзья твои вообще-то уже скоро придут, а еще ничего не готово… Могла бы и помочь, твои ведь гости в конце-то концов! Почему я одна на кухне, скажи мне? Ты помогать собираешься?
– Ты разве допустишь меня, криворукую, до своих священных кастрюль?
– Алена, не дерзи! Совсем страх потеряла! Ты как с матерью разговариваешь!
– Мам, ты сама сказала, что все приготовишь… А я ушла заниматься ребенком…
– Что!? Я сказала, что все приготовлю? Алена, ты в своем уме, скажи мне? Я тебе кто, домработница? Оставила меня одну готовить на всю толпу… С какой радости я должна все делать? Помочь тебе – да, я была согласна… Но повесить на меня все!…
– Во-первых, я на тебя ничего не вешала. Во-вторых, никто тебя не заставляет готовить вручную. При помощи желаний… – попробовала возразить Алена, сохраняя максимально бесстрастное лицо. Однако сказанное ею распалило Варвару еще больше.
– Никто не заставляет, говоришь?! То есть, тебе хватит совести кормить своих гостей резиновой едой?! Сколько раз повторять – искусственно сотворенная еда искусственна на вкус! Как будто с ребенком разговариваешь, каждый день одно и то же… Еще и родила… Ну раз уж ты не ценишь мой труд…
Мадам Котова швырнула на стол фартук, который пыталась снять на протяжении всего разговора, и демонстративно удалилась из кухни. Избавиться от него быстрее ей помешала ее бесподобная артистичность. Довольно-таки сложно, наверное, размахивать руками и одновременно развязывать узлы.
До Алены, чьи мысли теперь были неизбежно заняты лучшей подругой, которая, по случайности, как раз умела желать превосходные деликатесы, и они получались совершенно не «резиновыми», внезапно донесся подозрительный хлюпающий звук.
Она моргнула и прислушалась. Звук доносился из раковины.
По меньшей мере, удивленная, а скорее даже озадаченная, Алена встала и медленно пошла на звук. Когда она уже наклонялась, чтобы заглянуть в раковину, из нее вдруг вырвался такой сильный всплеск воды, что хлестнул ее прямо в лицо. Алена сморщилась и протерла глаза. Наконец, взглянув в воду, она вздохнула. В ней барахтался огромный пучеглазый карп. Он с трудом помещался в раковине и безуспешно пытался поудобнее устроиться. Поймав на себе взгляд Алены, он хорошенько прицелился и с силой ударил хвостом по воде.
– Эй! Ну хватит, хватит – засмеялась девушка, прикрываясь руками, – забыли про тебя, да?
Карп чмокнул губами и отвернулся, поднимая шквал брызг.
– И зачем она тебя, живого… Можно же и по-другому обед приготовить… – сочувственно пробормотала Алена. В эту секунду раздался звонок в дверь.
– Открыто! – крикнула Алена.
Карп, напуганный громкими звуками, беспокойно заметался.
– Тихо! Тихо, тихо, стой! – завопила Алена. Она попыталась поймать взбесившуюся рыбу руками, но сделала лишь хуже – карп резким движением перекувырнулся через бортик раковины.
– Ах ты! Ну, я тебя сейчас! – притворно пригрозила она и рванулась за беглецом.
И пока будущий обед демонстрировал невероятное желание жить, проворно прыгая и скользя по полу, из коридора послышались смех и веселые восклицания. Они довольно быстро переместились в гостиную, а вскоре заполонили и всю кухню. В обитель Варвары Котовой стала просачиваться компания, состоявшая из двух девушек, двух парней примерно того же возраста и двух грудных детей.
Первой переступила порог высокая, чуть полноватая девушка – Аксинья. Она как раз что-то увлеченно рассказывала кому-то сзади, но, завидев Алену на полу, взяла паузу, чтобы оценить ситуацию. Для этого ей понадобилось не больше секунды. Аксинья вновь повернулась вполоборота и продолжила говорить. Ее слушатель, едва показавшись на кухне, выглядел поначалу весьма равнодушным. Однако стоило ему опустить глаза, как лицо его ожило – по нему можно было достоверно угадывать эмоции: удивление, непонимание, любопытство. Это был парень по фамилии Кедр. Свое имя он при знакомстве называл редко, объясняя, что оно слишком трудно для произношения, поэтому чаще всего звали его все по фамилии. Наблюдая за ползающей Аленой, Кедр то и дело нервически косился на неустанно щебечущую Аксинью, и на маленького ребенка, которого держал на руках. Аксинья его взглядов не замечала. Кедр с шумом выдохнул. Он уже собирался вставить слово в монолог Аксиньи, когда в кухне появились новые лица – парень и девушка с ребенком на руках. Девушка смеялась так громко, что поговорить с Аксиньей не представлялось возможным.
– Илона, блин! Детей разбудишь! Глушилки глушилками, а от такого шума даже они не спасут! – прошипел Кедр, видя, что ребенок у него на руках беспокойно заворочался.
– Ой, ой… Прости… – Илона испуганно расширила глаза и посмотрела в свой сверток пеленок, – Герман, я же ее не разбудила?…
– Не разбудила, – отозвался ее спутник, – мы наворожили хорошие беруши…
– Ох, хорошо… А то я уж… Алена! – забыв о предостережении Кедра, воскликнула Илона и ринулась вперед прямо в лужу воды. Герман придержал ее за локоть, взял ребенка себе и только после этого отпустил.
– Разоралась… Аксинья, забери уже у меня своего ребенка!
– Ой, да положи его куда-нибудь!… Вон, диван стоит…
– Зачем рожать, если не нужен… – еле слышно пробормотал Кедр, укладывая младенца на диван.
– Алена! Что же ты делаешь? Зачем ты… Ты пытаешься поймать рыбу? Как так получилось вообще… Ты же платье себе испортила! Ох, сколько воды… Надо вытереть… Так, сейчас… Сейчас я наворожу тряпки или полотенца… Аксинья, ну не стой столбом, помогай!
– Ага, да-да конечно… Я как раз собиралась, – ответила Аксинья, не двигаясь с места.
Алена медленно разогнулась. Обеими руками она прижимала к себе здоровенного карпа, который продолжал дергаться, но уже не так активно.
– Платье я постираю, ничего с ним не будет… А вот его мама собиралась готовить. Круто, правда? – брови Алены саркастически приподнялись.
Образовалось молчание. Илона усердно работала тряпками, Кедр и Герман с одинаково задумчивым видом смотрели на рыбу. Аксинья посчитала уместным ничего не говорить и инстинктивно поглядывала на остальных.
– Так, для начала вот что… – сказал Кедр, подходя ближе к Алене, и выставил руку вперед. В воздухе стала медленно кружится зеленоватая дымка. Вскоре прямо под рыбой завис небольшой аквариум с водой, и затем он плавно опустился на пол.
– Да, это правильно… А то еще задохнется, пока мы решим, что с ним делать… – одобрительно кивнул Герман. Алена отпустила карпа в воду.
– А мы будем что-то с ним делать? – Илона оторвалась от своего занятия и непонимающе округлила глаза.
– Что тут думать – вон у нас пляж за окном! Отпустим в море, да и все, – Аксинья, вдруг принявшая озабоченный вид, неопределенно махнула рукой.
– Да, только карп – речная рыба, – возразил Герман, – уж лучше его приготовить…
– Ну вот. А реки у нас поблизости не наблюдается, поэтому… – начала было Илона, но Алена ее перебила:
– На юге от Лаванды была речка. Надо только придумать, как его туда перенести…
– От нас до Лаванды далековато… Но!… – Кедр деловито прищурился, – можно сообразить ему качели и установить пункт назначения… Он же сам долетит?
– Долетит. А дальше как? Увидит речку и поймет, что пора сходить? – Герман ухмыльнулся.
– Ну тогда… Надо что-то придумать, чтобы он сам вывалился в воду… Может как-нибудь… – Кедр огляделся будто бы в поисках подходящей идеи. Герман продолжил:
– Гораздо проще, чтобы кто-нибудь из нас полетел с ним.
– Вот ты и лети, раз тебя так волнует эта рыбина, – еле слышно фыркнула Илона и склонилась к полу еще ниже. От учиненного бедлама на нем оставалось уже не более нескольких разводов.
– Отлично! Ты отвезешь? Супер! Так, ну тогда… Тогда надо ворожить качели. Давайте все вместе, чтобы быстрее? – Алена направилась к стеклянной двери, которая выходила на веранду, и распахнула ее настежь. В искусственную прохладу дома дыхнуло тепло разгоряченного моря.
– Илона, присмотришь за ней? – Герман уложил их малышку на диван рядом с ребенком Аксиньи. Кедр опять колдовал над аквариумом – тот взмыл в воздух и неспешно поплыл на улицу.
– Ой, да! И за моим, если несложно! – бросила вдогонку Аксинья и занялась руководством процессии. Она пятилась перед аквариумом с раскинутыми руками, как бы ограждая его от возможных препятствий. Кедр ничего не говорил, но по его лицу было ясно, что он мог бы и сам справиться.
Илона натянуто улыбнулась, соглашаясь. Ей показалось, что выпученные рыбьи глаза следили за ней до самого порога, пока не скрылись из виду. Но, разумеется, это глупость. Во-первых, карп не мог знать ее мыслей. Во-вторых, если бы и мог, у рыб очень короткая память. Изумившись на миг тому, что она такое знает, Илона ненадолго задумалась и решила, что знает это от мужа. В чем только Герман не разбирался.
Кухня в этом доме была просторная. Самая длинная стена – она же, смежная с верандой – сплошь из стекла, так что видно было пляж и даже кусочек моря.
Спасатели несчастного карпа расположились на песке и встали в плотный круг. Илона с неприязнью отметила, что Аксинья держит за руку ее мужа. Понятно, для лучшего слияния энергии. Они все за руки держатся. И все же. В центре круга стал клубиться дым с примесями красного, синего и двух зеленых цветов разных оттенков. Илона не спускала глаз с разноцветного облака. Вскоре сквозь него стали проглядывать веревки и лопасти пропеллера. Качели вышли крепкие. Пропеллер крутился исправно, они ровно парили в воздухе на небольшой высоте. Герман забрался в сиденье. Аквариум водрузили ему на колени. Кедр стал возиться с ремнями безопасности. Заметив на полу оставшиеся разводы, Илона вновь взялась за тряпку.
Герман улетел. Остальные разговорились, засмеялись. Аксинья с преувеличенной усталостью опустилась на песок. Илона отвернулась и пошарила глазами вокруг. На плите стоял противень с незаконченным блюдом. По краям была выложена нарезанная картошка и другие овощи, в центре налита лужица масла. Недоставало главного – карпа.
Илона в нерешительности сжала губы. Поглядела в окно. Вновь – на противень. Опять – в окно. Ребята медлили возвращаться. Она озабоченно сморщилась. Наконец, резко выдохнула и ухватилась за краны над духовкой. Но не повернула. Илона простояла несколько секунд, перебирая пальцами тонкие пластмассовые ручки. В итоге отпустила, отошла от плиты и поспешно села на диван, на самый его край. Дети спали. От них до того места, где уселась Илона, было приличное расстояние. В ушах виднелись маленькие цветные комочки. Как же удобно уметь желать… Можно создавать такие беруши и не бояться разговаривать при малышах в полный голос… Почувствовав легкое щекотание в горле, Илона слабо и едва слышно кашлянула.
Когда в кухню вбежала Алена, Илона сидела все в той же позе.
– О… А ты чего тут сидишь? За малышами следишь? Илона! Ты меня слышишь? – Алена подскочила к дивану и опустилась на колени. Илона медленно подняла на нее глаза.
– Здрасьте-приехали! Ты чего? Обиделась на что-то?
– Да нет, просто… Не хочется ничего… – Илона поморгала и вытерла подступившие слезы.
– Ну, так это решаемо! Пойдем с нами на пляж, позагораем, поплаваем… Сразу захочется, – улыбнулась Алена.
– Да нет… Там так жарко…
– Это да, согласна… Я уже не могла там находиться – пекло страшное! А эти двое еще сидят…
Илона понимающе улыбнулась уголком губ. Они помолчали.
– У вас с Германом все хорошо? – через какое-то время спросила Алена.
– Да, кажется… А что?
– Не знаю… Должна же быть причина, из-за которой тебе ничего не хочется…
– Ну… Она есть…
– Есть? Так что же не говоришь?…
– Да, как-то не идет в голову… Мысли плохо формулируются… Голова пустая как будто… Я вроде понимаю, что не так, а в слова никак… Я даже забыла, к чему это сейчас… – Илона стиснула губы и покраснела.
Алена обняла ее.
– Не стыдись этого. Такое бывает. И у меня тоже было. Я почти год такая ходила – как амеба… Меня, например, что-то спрашивают, а я не знаю, что ответить. Хотя спрашивают какую-то ерунду. А у меня в этот момент в голове… Совершенно ничего. Пусто. Мне так стыдно становилось…
– Это когда такое было? Я с тобой общаюсь уже… Лет семь… Ни разу не помню, чтобы ты когда-нибудь ходила как амеба…
– Вот видишь! Я очень не любила это показывать… Мне казалось, что станет лишь хуже, если все поймут какая я слабая… Я постоянно молчала и смотрела на всех… Я не знаю, видимо очень отстраненно смотрела… Все думали, что я стерва. И поэтому так себя веду…
Илона скептически покосилась на Алену.
– Я тоже не люблю это показывать… Только, похоже, не показывать не получается… Что-то никто не считает меня стервой…
– И хорошо, что не считают! Потому что депрессию не надо скрывать или стыдиться ее… От нее надо избавляться. А самому это не всегда под силу… Мне вот понадобилось влюбиться, чтобы окончательно вернуться к жизни… Хотя, Дима и не знает, как сильно помог мне…
– Ты не говорила ему о своей депрессии? Классные отношения, ничего не скажешь…
– Я никому особо не говорила… Ты вот тоже не знала, – пожала плечами Алена.
– А что толку… Я вот говорила Герману и ничего… Сказал, что я придумываю, что все в порядке…
– Что ты ему говорила?
– Что я… Как будто не в своей тарелке… У него семья – чистокровные ювелиры, гордятся этим ужасно… И я такая… Наполовину ювелир, наполовину савант… Они не устают мне об этом напоминать, – Илона вздохнула.
– Ну и? Сказали, и забыла… Подумаешь, кто-то слишком гордится своими генами… Они еще узнают, какая ты замечательная… И все образуется…
– Да нет, дело даже не в них… Вернее, в них… Они в чем-то правы. Я в самом деле чувствую себя как-то не так… Особенно рядом с вами… Все мои друзья – стопроцентные ювелиры…
– Ну, Илона! Я не скажу, что ты придумываешь… Нет… Ты просто уже сама начала верить в слова его родственников. Чем больше о чем-то думаешь, тем сильнее кажется, что это истина… Не парься, все у тебя нормально…
– Ладно…
Илона по-прежнему сидела, не облокачиваясь на спинку дивана. Но стало заметно, что это доставляло ей неудобство – она порядком скрючилась, подперла ладонями подбородок и поставила локти на колени.
– Что ты чувствуешь… В чем проявляется это «как-то не так»?
– Да во всем… Вот сейчас например… Мне было совершенно наплевать на эту рыбу… Даже в голову не пришло, что его можно не приготовить! А уж на волю отпустить! И специально для этого еще и желать качели, и везти его на реку!… – Илона запнулась, сглотнув ком в горле.
– Ну и что… Наплевать и наплевать.
– Ой, да перестань! Ты прекрасно знаешь, к чему я… Настоящие ювелиры заботятся о природе… У них это на подкорке сидит. У всех вас так – у тебя, у Кедра, даже у Аксиньи! И у моего мужа… Иногда мне кажется, что именно поэтому Герман меня не понимает… Мы с ним ужасно разные…
– Герман у тебя материалист. Поэтому он тебя не понимает… А любовь к природе не делает ювелира настоящим или ненастоящим… Такого понятия вообще нет. Либо у тебя есть камень энергии, и ты умеешь желать, либо – нет…
– Ален, ну ты же знаешь, что со мной не так…
– Я знаю… У твоих родителей был выбор, они сделали ставку на ювелирное дело… Ты об этом жалеешь?
– Иногда очень… Мне кажется, савантом я была бы счастливее…
– Может быть… Но ты ювелир… И умеешь желать ни хуже любого из нас! Ты же фантастически готовишь с помощью желаний! Никто из нас так не умеет! А ты научилась! Ну и кто здесь более настоящий ювелир? – Алена ткнула Илону в бок. Та от неожиданности дернулась и заулыбалась.
– Ну вот! Так-то лучше! И не кисни! Я пойду, поднимусь… Скажу маме, что вы уже здесь… Не скучай.
Илона кивнула и откинулась на подушки. Дети по-прежнему спали, неизменно спокойные, тихие. Только сын Аксиньи вдруг немного заворочался и перевернулся набок.
Прошло несколько минут или чуть больше, когда с пляжа вернулись Кедр и Аксинья. Едва оказавшись в прохладе, Кедр испустил блаженный вздох и проворчал что-то про изнурительную жару, а затем быстро юркнул в гостиную, как поняла Илона, чтобы связаться с женой, спросить, «почему она так долго едет». Аксинья все это время стояла посреди кухни и размахивала своими волосами – они длинные были, ниже спины. Длиннее даже ее узкого платья. Видимо на солнце ей с ними сделалось жарковато. Она без конца закидывала пряди на бок и проводила ладонью по шее, а Илона гадала, от природы ли ее волосы были такие белые, или же все-таки крашеные. Параллельно Аксинья что-то говорила, но Илона не вслушивалась. До тех пор, пока Аксинья не перехватила ее взгляд.
Илона поспешила отвести глаза. Аксинья продолжала на нее смотреть. Молча. И как-то странно щурилась.
– А почему ты ничего не приготовила? – наконец спросила она.
– Что? – Илона изумленно моргнула.
– Ты умеешь готовить. А мы остались без обеда… Пока мы занимались бедной рыбкой, могла бы и приготовить что-то взамен…
– А… Ну да, да, конечно… Что же это я… – Илона покраснела и резво вскочила на ноги.
– Можно и не карпа, а что-нибудь поинтереснее… Карпы очень костлявые, я их не люблю… – сказала Аксинья, занимая место на диване.
– Да, конечно… Что ты хочешь?… Я умею готовить семгу, сибаса… Можно сделать креветок или кальмаров…
– А мясо белой акулы умеешь? Я как-то пробовала – безумно вкусно! Вот это было бы идеально…
