Глава 8
Схватки начались в воскресенье вечером, как-то неожиданно, когда Ксения, приняв душ, собиралась лечь спать. На завтра у неё был запланирован визит к врачу. Срок родов приближался. Шла 39 неделя беременности. Стало неуютно и страшно, но и звонить брату в одиннадцать вечера, когда у него жена на 35 неделе, было опасно. Светлане лишние волнения были ни к чему. Пакет для роддома был собран. Положив в него телефон, зарядку и папку с паспортом, обменной картой и прочими документами, она неспеша оделась, читая молитву вслух, позвонила в неотложку и, закрыв квартиру, спустилась вниз. Сидя на скамейке у подъезда, старалась думать только о хорошем, но страх, как и боль, усиливался и мешал думать. Машина скорой помощи приехала минут через двадцать, но до больницы доехали всего за десять. Мальчик родился в 05:40 весом 3800. Его лишь на секунды приложили к груди матери и унесли.
– С малышом всё в порядке? – спросила роженица и почувствовала во рту привкус крови.
– Богатырь твой в порядке, а ты губы себе в кровь искусала. Ты почему не кричала? Здесь все если не кричат, то плачут, ругаются, истерики закатывают, а ты как партизанка. Тебе ребёнка кормить, а сама как есть, пить будешь?
– Переживу.
Тревога, боль и страх уступили место радостному чувству, на её глазах появились слёзы. Утром она позвонила брату и Марине Викторовне, в девять часов встретилась с сыном. Павел встретил сестру с племянником из роддома двадцать четвёртого и привёз в квартиру, где уже хозяйничала Светлана. Она и стала помощницей Ксении на неделю. Павел после работы приезжал в квартиру сестры, а после купания племянника, супруги возвращались домой. Через неделю Ксения уже справлялась сама. Через месяц, Светлана родила сына, которого назвали Степаном.
Артём с родителями приехали с подарками и поздравлениями, когда Никите было две недели, а через два месяца Ксению ждал сюрприз.
– Ксения Сергеевна, я адвокат Артёма Александровича. Могу войти?
– Входите. Проходите в комнату, присаживайтесь, подождите меня минуту, – она вышла и вошла, катя колыбельку. – Я вас слушаю. Чем я обязана?
– Он хочет через суд доказать своё отцовство.
– Зачем ему это? Он же не думает, что став отцом может претендовать и на воссоединение семьи, – Ксения улыбнулась. – И почему в суд? Я прекрасно знаю, кто отец моего сына, теперь и он это знает. Хочет быть отцом – ради Бога. Но сын будет носить мою фамилию.
– Почему так категорично? Артём может быть хорошим отцом.
– А может и не быть. Артём из тех людей, для которых данное ими слово пустой звук. Сам его дал, сам его и отменил, – вздохнув, она посмотрела на адвоката и продолжила: – Вы знаете, что четыре года назад я была его женой? Мы прожили три года и развелись, а следующие три, он обо мне и не думал. Пришёл поздравить меня с днём рождения. Узнав, что я беременная, попросил дать ему шанс, хотя я отрицала его отцовство, и я почти поверила. Кто ему мешал признать отцовство в загсе? Кто мешал сделать экспертизу легально, а не тайком? Почему не встретил нас из роддома? Почему за полтора месяца навестил сына один раз? Молчите? А говорите, будет хорошим отцом. Понимаете, я хотела, чтобы он сомневался в отцовстве и оставил нас в покое, поэтому солгала. А он просто прикрылся тестом. Он, если хотите, просто отказался от шанса. Он ему стал ненужным. При отрицательном результате теста, он спокойно может уйти. При положительном – обязательно скажет, что был уверен. По-хорошему, и я ему не особо и нужна. Он понимает, что имея профессию и квартиру, я не пропаду и ничего у него не попрошу. Вот это и задевает его самолюбие. Простите. Что-то я с вами как со священником. Вернёмся к нашим баранам. Почему нужно идти в суд, если я не возражаю? Вы не можете не знать, что его признают отцом и без моего согласия. Как бы я этого не хотела – есть закон. Но у меня будут свои условия и они должны быть заверены нотариально, до похода в загс.
– И что вы хотите?
– Ребёнок проживает со мной. Отец может видеться с ним, но в моём присутствии лет до четырёх-пяти, а дни пусть определяет сам. Думаю, это ему быстро надоест. Что касается алиментов, то они должны быть не менее трёх прожиточных минимумов. Я не многого прошу? Если возражений нет, готовьте соглашение, выбирайте время, и от нотариуса идём прямо в загс. Ещё есть вопросы?
– Я вам позвоню о времени и дате. Всего доброго.
Тридцатого сентября Ксения встретилась с Артёмом и его адвокатом в загсе, уложившись по времени меньше часа.
– Вас подвезти?
– Спасибо. Погода хорошая, прогуляемся на своей карете. Никита хорошо спит на свежем воздухе.
– Держи конверт. Здесь за два месяца. Деньги буду привозить первого числа. Вам что-нибудь нужно?
– Если не трудно, привези, когда будешь ехать в следующий раз, упаковку памперсов, – она назвала фирму и вес.
– Что ещё?
– Всё, – Ксения покатила коляску со спящим сыном в сторону дома. В её сумке лежало новое свидетельство о рождении сына, где в графе отец была запись: «Савчук Артём Александрович». Павел заехал после работы.
– Ксюш, а ты, оказывается, партизанка. Теперь жди в гости Савчуков. Приедут посмотреть на внука. Артём, кажется, больше рад не сыну, а твоей верности. Думаешь, что-то измениться?
– Я думаю, родители будут интересоваться, а ему это не нужно. С его родителями у меня никогда не было конфликтов. Пусть приезжают.
Пережили осень, зиму и дождались весны. В начале мая, когда Никите шёл десятый месяц, Ксению навестила Марина Викторовна, чему хозяйка удивлена не была. С тех пор, как родился малыш, она навещала их одна или с дочерью каждый месяц. На этот раз Марина была чем-то расстроена.
– Ксения, выручай. Помоги Антону с поездкой в Стамбул.
– А в чём проблема? В компании турок произошло изменение в руководстве? Если договор согласован, его подписание простая формальность.
– Всё не так просто. Осенью договор не продлили из-за нестабильности в регионе. Они едва исполнили предыдущий, а теперь вышли с инициативой. Отец и Антон, кажется, всё предусмотрели, но мало ли что может всплыть при подписании. Отец не может лететь. Врачи запретили ему какие-либо нагрузки и перелёты, после зимней поездки в Китай.
– Ты договор привезла? Я посмотрю, выделю всё, что посчитаю сомнительным, и пришлю тебе на почту. Или сама загляни через пару дней. В выходной поговорю с бабушкой Ника. Если она согласиться, я полечу.
– Ты ей доверяешь?
– Я не могу нагружать Светлану. Ей хватает Павла и Степана, а вот Светлана Васильевна с внуком справится. Они знают друг друга, да и дома ему будет привычнее. Когда нужно быть в Стамбуле?
– После двадцатого.
– У меня есть десять дней, чтобы решить вопрос.
Ксения была уверена, что бывшая свекровь ей не откажет. Она была на пенсии и навещала внука два-три раза в месяц. Иногда приезжала в выходной с мужем. Никита узнавал бабушку, чего нельзя было сказать об отце. Артём приезжал раз в месяц, привозил конверт, и через 30-40 минут и покидал квартиру. Никита начинал ходить, и его стоило «пасти». Других хлопот у матери не было.
Разговор с бывшей свекровью дался на удивление легко.
– Ксюша, я приеду с мужем в воскресенье во второй половине дня. Так мне будет спокойнее. Понедельник переживём, не будем справляться, позвоним Светлане или Павлу, а во вторник ты вернёшься. Делай дела спокойно. Скажи мне, почему занимаешься репетиторством? Тебе денег не хватает?
– Дело не в деньгах, да и нет у меня с ними проблем. Не хочу терять навыков. Это, как утренняя зарядка. Если кто-то просит, я и переводами занимаюсь. С Никитой у меня нет особых хлопот. Он парень спокойный, когда сыт, самостоятельный, не капризный. Я всё успеваю, а свободное время провожу с пользой для ума. В компании мой английский нужен для подготовки к переговорам и на них самих.
Ксения очень волновалась, оставляя сына и улетая в Стамбул. Они впервые расставались, да ещё почти на трое суток. Звонить часто, посчитала лишним – свекровь могла обидеться за недоверие. Поэтому, позвонила утром, приземлившись, и вечером, сообщив, что через три часа вылетает. Сидя в кресле самолёта рядом с Антоном, она решила с ним поговорить.
– Антон Викторович, зачем вы меня выдернули? Вы со всем прекрасно справились. Это было даже лучше, чем год назад.
– Ксения, не обижайся. Я понимаю, что излишне пользуюсь твоим расположением, но в твоём присутствии мне как-то проще, спокойнее. Я чувствую себя почти суперменом. Мне нужна была твоя поддержка. Ты и надёжный тыл и отличный помощник. Тебя не хватает в компании, и я вынужден принимать помощь отца. Ты же знаешь причину нашей нынешней поездки?
– Почему вы не возьмёте помощника? У вас солидный штат, есть толковые менеджеры.
– Я жду, когда ты выйдешь на работу, и мы решим этот вопрос.
– Никите нет и года. Для меня сын важнее вашей компании. Подумайте об этом и не переоценивайте мои возможности. В конце концов, я не поводырь, а вам не двадцать лет.
– Извини. Я сказал, как чувствовал.
Ксения была сбита с толку. Ей показалось, что Садовский сказал этим гораздо больше, чем того требовала её скромная персона. Это был не комплимент, это были чувства. «Ничего, Антон Викторович, я сделаю вид, что не поняла оправдания», – подумала она, пытаясь уснуть.
Звонок от секретаря компании прозвенел в 09:20 18 июля. Лариса, упустив подробности, сообщила, что шеф просит срочно приехать. Ксения ответила, что будет через двадцать минут. «Даже если там пожар, моя помощь будет бесполезной. Ник накормлен, мы оденемся и без всякой спешки доедем до места, – говорила она, глядя на сына. – Покатаемся, сынок? – Перекинув сумку через плечо и взяв сына на руки, она спустилась к машине. – Что могло произойти, что меня вызывают? До командировки в Стамбул, меня беспокоили, но всё решалось по видеосвязи без личных встреч. Я отметила, что Марина ни разу не навестила меня после своего визита в мае, а прошли два месяца. Но приезжать в гости, была её инициатива, и если она передумала это делать – её право», – думала она об этом и о многом другом по дороге в офис.
– Доброе утро, Лариса. Не знаешь, зачем я понадобилась шефу? – входя в приёмную с сыном на руках, спросила Ксения.
– С самого утра здесь настоящий дурдом. Марина ссорилась с братом. Кричала так, что в приёмной было слышно. Зайдёт, наорёт, выйдет, как маятник туда-сюда. Это она сказала, чтобы я тебя вызвала, мол, Антон просил.
– Спасибо. Разберёмся, – она открыла дверь кабинета шефа, спросив разрешения войти, и вошла. Садовский сидел в кресле, откинувшись на его высокую спинку. Глаза были закрыты. Голова его была повёрнута чуть вправо, а из раны, с левой стороны выше уха, сочилась тонкая струйка крови. Никольская опешила всего на секунду, но сумела справиться с собой и позвонить 112, попросив помощь полиции и скорой, назвав адрес. – Лара, зайди в кабинет, – попросила она, приоткрыв дверь. Видя, что секретарь готова упасть в обморок, сама присела на стул. – Лариса, соберись и вспомни всё до мельчайших подробностей.
– Он умер?
– Я не знаю. Скорую и полицию я вызвала. Если и жив, то без сознания. Кто до меня был в кабинете?
– Только Марина. Она вышла буквально перед твоим приходом. Думаете, это она его?
– Она, ты или я. Других не было.
Полиция приехала на три минуты раньше скорой помощи. Садовский был жив, и приехавшая неотложка сразу увезла его в больницу. Следователь составил протокол с места происшествия и «взялся» за молодых женщин. Начал с секретаря, потом перешёл к Ксении. Она видела, что он сомневается в словах обеих, и тогда решила действовать.
– Послушайте, если это сделали мы, почему нет отпечатков на орудии? Почему на нас нет следов крови, хотя бы капли? Я вообще не подходила к столу. Как я могла ударить его слева правой рукой? Я правша, и держу ребёнка на левой руке, мне так удобнее.
– Роман Борисович, молодая мама права. Судя по силе удара, можно утверждать, что бил левша и был очень зол. Да и кровь уже начала сворачиваться. Отпечатков на орудии вообще нет. С него вытерли даже кровь.
Следователь ответил на телефонный звонок, выслушал абонента и с иронией произнёс:
– Садовский пришёл в себя. По голове получил от сестры. А вас, Никольская, он не вызывал.
– Как не вызывал? – возмутилась Лариса. – Я сама звонила Ксении. Значит, Марина всё выдумала?
– Выходит, меня просто подставили? Зачем? От меня здесь ничего не зависит пока я в отпуске.
– Возможно, это совпадение. Хотела о чём-то попросить, но всё пошло не по плану. Скорее всего, испугалась содеянного. А где сама Марина Викторовна?
– Что здесь происходит? Где мой брат? – Марина Викторовна действительно была не то напугана, не то растеряна.
– Антона Садовского увезли в больницу с черепно-мозговой травмой. Вы что-нибудь об этом знаете?
– Это ты его убила? – она посмотрела на Ксению.
– С чего вы взяли, что он мёртв? Он жив и даёт показания.
– Тогда мне добавить нечего. Прости Ксения. Я не знаю, как всё произошло, но очень испугалась.
Все покинули кабинет кроме Ксении с Никитой и Ларисы.
– Лар, я сплю или тихо схожу с ума? Что происходит? Почему Марина была готова повесить на меня своё преступление? Мы же дружили с ней столько лет.
– Она изменилась месяца два назад. Мне кажется, у неё кто-то появился, и это кто-то очень не нравился Виктору Ивановичу. Он называл его альфонсом, а её глупой курицей. А между братом с сестрой возникла какая-то борьба за лидерство. Даже я понимала, что Марина не потянет компанию. Ксюш, что теперь будет с нами, с ней? Как мне сообщить обо всём отцу
– Я не знаю, как они будут вместе работать, но ничего серьёзного не произойдёт. Лариса, они родные люди. Поссорились, не сдержались, эмоции взяли верх, а потом помирятся. Полиция без заявления Антона дело не заведёт, а Антон его не напишет. Ты позвони Садовскому, а я поеду домой – Никита засыпает.
– Он у тебя молодец. Только рассматривал взрослых и молчал, как будто всё понимает.
– Я тоже понимаю, что в этой компании мне больше не работать.
– Зачем вам увольняться? Пока Никита подрастёт, много воды утечёт.
– Спасибо, я подумаю.
Ксения спустилась к машине, усадила сына в кресло и вручила ему бутылочку с питанием. «Держи. Заслужил. Настоящий мужчина. Ни тебе слёз, ни истерик. Мама так спешила на помощь друзьям, а чуть не попала под следствие. Ты уснёшь, мама найдёт тихое место, даст время тебе на сон, сама подумает и успокоится. Это будет самым разумным», – говорила она, глядя на сына.
Ксения уже час сидела в машине с открытой дверью, опустив ноги на землю. Она вспомнила всё, что связывало её с компанией с самого начала. За семь лет работы она считала себя почти членом семьи Савчук. Виктор Иванович вызывал у неё огромное уважение. Марина всегда пыталась ей помочь. Антон первое время как-то не принимал её всерьёз, но года через два всё изменилось. Ревность его жены была беспочвенной и скоро тоже закончилась. Трагедия с родителями и братом, ещё больше сблизила две семьи. Ксения была им благодарна и готова ради них на многое. «Что же с ними стало? Что я сделала не так, что меня решили подставить? Или это всё же совпадение? Что-то здесь не складывается. Либо Марина всё спланировала, попросила приехать, а потом ударила. Но зачем? Зачем ей убивать брата, если она без него никто? Что они не поделили? Может, я нужна была в роли посредника? Что-то пошло не так, она вышла из себя, ударила, могла подумать, что убила и, испугавшись, сбежала, зная, что я приеду. Где она была всё это время, когда нас опрашивали? Она не могла не знать, что полиция в офисе. Господи! О чём я думаю? Как была права моя бабушка, говоря: «Кто не имеет подруг, тот не имеет врагов». – Я слушаю, Виктор Иванович. Нет. Я остановилась по дороге домой, съехав в лесопарк, чтобы успокоиться и дать время сыну поспать. Хорошо.
Савчук подъехал на служебной машине и сел рядом с ней. Она подняла ноги с земли и развернулась к нему лицом.
– Как Антон?
– В сознании. Небольшое сотрясение мозга, рана на голове поверхностная. Ты прости меня, Ксюша, за дочь. Связалась с альфонсом, который тянул из неё деньги. Антон какое-то время её прикрывал, а потом отказал. Рита уже месяц живёт у нас, уйдя от матери. Ей через месяц шестнадцать, и она уверена, что стала не нужна матери. Что мне делать? Они мои дети и внуки. Хорошие или плохие, но они мои.
– Вы с Мариной разговаривали?
– Молчит, и Антон не спешит обвинять сестру. Проведу аудиторскую проверку, и факты заставят признаться во всём. Как они будут работать дальше?
– А я подумала о своей работе. Никите исполнится полтора года в январе, и я буду искать для себя новое место работы. Антон справится и без меня, а я не смогу работать с Мариной. Вы меня извините – нам пора ехать. Берегите себя. А ваши дети обязательно помирятся. Я говорю это, исходя из собственного опыта младшей сестры.
Тем временем Антона в больнице посетила сестра.
– Зачем ты пришла?
– Антон, прости меня. Ты сам меня спровоцировал на это. Что ты заладил: «Ударь меня, чтобы стало легче»?
– А ты и рада стараться. Прощу, если ты сама всё расскажешь отцу. Я подчёркиваю – всё! Как ты себе представляешь нашу работу вместе в дальнейшем? Я не знаю, что решит отец, но я с тобой работать не буду. Ты понимаешь, что чуть не убила меня? О чём ты думала, Марина? Это не любовь тобой руководила, а безумство. Какой нужно быть глупой, чтобы поверить в то, что ты потянешь бизнес. Стряхни лапшу с ушей, которую тебе навешал альфонс. Всё! Уходи. Голова раскалывается.
– Что говорят врачи?
– Советуют лежать минимум неделю. Посмотрю, что будет через день-два и буду проситься домой. Я и там смогу лежать.
Марина Викторовна проплакала всю ночь, не обнаружив своего друга дома, как и его вещей, а на следующий день покаялась отцу. Отец слушал, не перебивал, понимая, что рассказ дочери даётся ей нелегко, а исправить то, что она сделала почти невозможно.
– Как ты собираешься работать и с кем? Ты для всех, дочка, братоубийца. Ты выставила себя в таком свете, что умной тебя назвать нельзя. Тебе тридцать восемь. Кому и где ты нужна с таким хвостом молвы?
– Может мне уехать?
– Куда? Ты хороший специалист, но в определённых рамках. Шаг влево или вправо и ты в колоше. Не обольщайся, что тебя где-то примут с распростёртыми объятиями на приличную должность. А что будет с Ритой?
– Пап, я что-нибудь придумаю.
– Думай, Мариша, думай. Я разговаривал с Ксенией. Она не вернётся в компанию.
– Почему ты любишь её больше чем нас?
– Я её не люблю, дочка. Я её ценю как специалиста и уважаю как человека. Это называется доверие. Я могу на неё рассчитывать, зная, что она меня не подведёт, не предаст. Как это ни прискорбно, но она единственная кому я доверяю и на кого могу рассчитывать. Ты сама ей восхищалась. Почему передумала?
– Позавидовала её характеру. Пап, я перед ней извинюсь.
– Ты для себя прими решение, а к Никольской пока не суйся. Она разумная девочка. Проанализирует всё сама, может чего-то и без объяснений поймёт.
В среду Ксения принимала гостей. Никите исполнился год. В обеденный перерыв Артём привёз своих родителей поздравить внука. Ник абсолютно равнодушно отнёсся к приходу отца, а вот к деду с удовольствием пошёл на руки, но быстро «перекочевал» на руки к бабушке, пытаясь «рассказать» ей всё и сразу.
– Я думала вы приедете после работы.
– Ты не суетись. Торт и подарок мы привезли. Выпьем чаю и поедем, а в выходной я приеду сама, – говорила Светлана Васильевна.
– Ксения, а что у вас случилось в компании? Что с Антоном?
– Подробности я не знаю, а слухам не верю. Сестра с братом что-то не поделили. Это их семейный бизнес, им и разбираться между собой. Может, ты станешь утверждать, что между тобой, твоей сестрой и зятем не бывает разногласий?
– Ходят слухи, что причастна и любовница Антона, – добавил язвительно Артём. – Это она вызвала полицию. Что скажешь?
– Тебе доставляет удовольствие выставить меня в дурном свете? Это я вызвала полицию и скорую, но я не была любовницей Антона. После всего случавшегося, я буду искать себе новое место работы.
– Зачем? Сделай так, чтобы Антон между тобой и сестрой выбрал тебя. Поженитесь, и будет у вас семейный бизнес, – не мог успокоиться Артём.
– Тебе всё неймётся? Во-первых, Антон женат, а во-вторых, я, наученная горьким опытом, вряд ли рискну выйти замуж второй раз.
– Значит, ты точно не любовница. Иначе бы знала, что Антон развёлся ещё осенью, но дети остались с ним.
– Я ушла в декретный отпуск в мае и бывала в компании по необходимости. Не виделась с Антоном до поездки в Турцию. Хватит меня задевать. В чём ты хочешь меня упрекнуть? Ты не забыл что между нами четырёхлетний развод?
– Ксюша, не обращай на него внимания. Наш Артём смотрит на всех со своей колокольни и, кажется, ревнует бывшую жену.
Она проводила семью Савчук, уложила сына спать и сама прилегла рядом. Её мысли вернулись к Антону и его семье. Ксения достаточно хорошо знала семью Садовских. Она была вхожа в их дом больше шести лет. «Вероника, жена Антона, была ревнивой, импульсивной, скандальной дамой, но мамой была хорошей. Её ревность была беспочвенной, и, в конце концов, закончилась. С Мариной мы дружили, несмотря на разницу в возрасте. Правда целый год «выпал» из моего поля зрения, но я общалась с детьми Марины и Антона на своей территории. Рите и Вике было по шестнадцать лет, тринадцать Женьке, и они сами нашли во мне друга, – думала она. Её мысли прервал короткий звонок в дверь. На пороге стояли подростки.
– А мы пришли поздравить Ника. Он спит?
– Ник спит. Проходите. А кто в курсе, что вы здесь?
– Нас мама привезла, – Рита прошла с тортом на кухню.
– Мы папу забрали из больницы. Они в машине беседуют, – добавила Вика.
– Присаживайтесь к столу будем пить чай в честь Никиты, а там и он проснётся. Какие вы молодцы, что не забыли.
– Ксюша, а что теперь со всеми нами будет?
– Ты о чём, Рита? Мир рухнул? Кто-то умер? Что изменилось? Начнём с того, что мы не можем судить своих родителей. Кроме обязанностей у них есть и право на свою личную жизнь. Ссоры, разводы, выяснение отношений – это их личное дело. Бывают ситуации, когда отношения заканчиваются, и жить вместе только ради детей неправильно. Дети чувствуют обман. Самое разумное – расстаться, но оставаться в хороших отношениях.
– Зачем тогда вообще жениться?
– Тебе шестнадцать. Ты уверена, что через пять-десять лет твои чувства к нынешнему бой-френду останутся прежними? Уверена, что выйдя замуж, вы сохраните свои чувства надолго? Всего один поступок может положить конец браку. Ревность, от которой устаёшь, ложь, непонимание, равнодушие, измены – всё это невозможно просчитать или предупредить. Все мы люди и все ошибаемся. Вы почти взрослые и должны понять, что человека нельзя заставить любить, ненавидеть. Это чувство либо есть, либо его нет. Вас любят родители, а вместе или по отдельности разве это так принципиально. Теперь об отношении детей в семье. Мой старший брат за полгода почти свёл меня с ума своим поведением. Я думала, никогда не прощу. Наши доверительные и родственные отношения стали почти враждебными. Мне повезло, что я на три месяца уехала на стажировку. Отношения выровнялись, но доверие вернулось гораздо позже, когда Павел с родителями попал в аварию. Я поняла, что какой бы он не был, он мой брат. Мы есть друг у друга, а это много. Вы осуждаете Марину, сердиты на неё, жалеете отца. А кто мне назовёт причину, предысторию? Что вы вообще знаете об отношении брата с сестрой? Всё не так просто, как может казаться. Тебе Вика никогда не хотелось пристукнуть Женьку? – Ксения улыбнулась. – А ты, Рита, смогла бы подставить Вику от обиды или злости? Молчите? Думаете у взрослых иначе? Бывает у нас и злость, и отчаяние, и состояние безнадёжности. Эмоции часто затуманивают мозг. Через время они разберутся во всём и помирятся, а у вас останется чувство сожаления о своих преждевременных обвинениях. Прежде чем обвинять, нужно понять.
– А если не помирятся?
– Обязательно помирятся. Они родные люди, а за тридцать лет чего с ними только не случалось. – Рита, позвони маме. Пусть поднимаются, и выпьем чай с тортом все вместе.
– Ксюша, кажется, Ник проснулся.
– Жень, займись парнем, девочки накрывают стол к чаю, а я открою дверь, – она вышла на площадку. – Марина, Антон Викторович, сделайте вид, что в Багдаде всё спокойно. Пусть дети не видят вашей холодной войны. Сейчас им гораздо хуже, чем вам. Вы знаете причину, а они не знают, чью сторону принять и как им между собой быть.
За столом обстановку разрядил виновник торжества. К нему было приковано всё внимание. Ксении важно было показать ребятам, что можно жить дружно при любых обстоятельствах, и все недоразумения решать мирным путём. Она сразу догадывалась, что Антон готов простить сестру, а значит, это заметят и ребята, и всё у них наладится. Она сама уже не обижалась на Марину. Один эмоциональный срыв не стал поводом для прекращения дружбы. Гости пробыли в квартире больше двух часов и уезжали домой довольные Ксенией и самими собой.
Павел с женой и сыном пришли на ужин и пробыли всего час.
– Ксюш, давай на выходные выедем куда-нибудь. Скоро лето закончится, а мы так ни разу и не выбрались никуда.
– Паш, я за комфортный отдых. Наши мальчишки не в том возрасте, чтобы ночевать в палатке или машине. Если ты не возражаешь, я поищу место с питанием и приличным сервисом. Есть местная Барвиха в пятнадцати километрах. Это спа-отель. Цены на три дня подъёмные. Мы можем выехать со Светой и детьми в пятницу, а ты приедешь после работы.
– Я знаю, где это. Там рядом санаторий, где я проходил реабилитацию. Займёшься?
– Сделаю.
Ксения приехала со Светой и детьми утром в пятницу, заказав трёхместный номер. При первом знакомстве с территорией, Света поинтересовалась:
– Ксюш, а ты была здесь раньше?
– Были с Артёмом летом одиннадцатого. Здесь тихо, недалеко от города, река рядом, лес кругом. Территория стала куда более ухоженной. Появилось много нового. Раньше бассейн был только крытый, а теперь есть и под открытым небом. Для нас с тобой главное кухня. Я поем нормальную взрослую пищу, ты отдохнёшь от кастрюль.
После ужина перед сном они вышли на прогулку и встретили Артёма.
– Вот так встреча. Вы давно здесь? – он взял Никиту на руки.
– Ты кого хочешь ввести в заблуждение?
– Ксения, ты о чём? Я просто решил отдохнуть пару дней. Это преступление? Я слышал, что Павел собирается сюда, но не думал, что застану и вас здесь.
– В таком случае, почему ты один?
– Так получилось. Могу общаться с сыном в твоей компании? Он меня как-то особо не признаёт.
– Можешь, хотя не должен. Дело здесь не в моей неприязни к тебе, а в том, что Никита видит тебя от случая к случаю. Как он должен относиться к тебе? Либо навещай его чаще, либо не требуй от него лишнего.
– А как твои дела?
– Хорошо. О работе не думаю. Впереди полгода, а там попробуем пойти в сад. У меня нет желания связываться с няней. Как-то не вызывают они у меня доверия.
– Тебе денег не хватает?
– Почему ты так решил? У меня нет финансовых проблем.
– А твоё репетиторство?
– Это зарядка для ума. Да и общаться с молодёжью полезно. Учусь идти в ногу со временем. Больше двух учеников не беру. Веду занятия по два часа три раза в неделю. Кажется, тебя ищут, – Ксения улыбнулась. – Давай мне Никиту и встречай свою пассию. Хорошего отдыха.
Через десять минут Павел нашёл сестру на берегу речки.
– Вот ты где.
– Паш, что с лицом? Ты пришёл меня утешать? Пойми, личная жизнь Артёма меня не интересует, как и он сам. А веду я себя спокойно ровно до той поры, пока он мне не даст повода вспылить. Вот и всё. Будет он ходить за нами следом один, или будет демонстрировать свои отношения с мадам – мне всё равно.
– Я его не понимаю.
– И не поймёшь. Он тоже многого не понимает. Не понимает, как я одна без няни справляюсь с Никитой, умудряюсь заниматься репетиторством. Не понимает, как можно прожить на пособие и алименты. Он же понятия не имеет что сколько стоит. Именно поэтому не съезжает от родителей, живёт за их счёт. Приходит редко и только по случаю, как с днём рождения. Всегда сунет нос в холодильник, а он у меня на этот случай полон. Он же надеялся, что приду с протянутой рукой. Его раздражает моя независимость, самостоятельность и он подсознательно ищет причину меня в чём-то упрекнуть. Я уверена, что он просто мечтал увидеть здесь рядом со мной мужчину, и тогда его пазл бы сложился. Бывшая жена стала содержанкой. Ему и в голову не приходит, что я прилично зарабатывала.
– Зачем ему это?
– Психология у него такая. Есть и другой вариант. Раз рядом никого нет, значит, я никому не нужна, кроме него. Он вынашивает и эту идею, хотя я повода не давала.
– Ксюш, прости, но я по простоте душевной думал, что он действительно вас любит.
– Пашка, он любит только себя. Только если я окончательно потеряю рассудок, я смогу принять его, но тогда мне будет всё равно кто он. Тебя задевает его присутствие?
– Нет. Но…
– Никаких «но», – перебила сестра. – Мы приехали отдыхать, а не разгадывать ребусы. Пусть он хоть на голове ходит, а у нас свои планы на отдых.
На следующий день Никольские после завтрака отдыхали на берегу. Там их и нашла знакомая Артёма.
– Мы можем поговорить? – она с вызовом посмотрела на Ксению.
– Присаживайтесь. У меня нет секретов от семьи. Говорите, а мы послушаем.
– Мы с Артёмом решили пожениться осенью. Оставьте его в покое.
– А я, по-вашему, его беспокою?
– Он бросил вас. Зачем вы рожали?
– У вас неверные сведения. Это я его выставила вместе с любовницей и подала на развод. А устанавливать отцовство была его инициатива. У меня нет, скажем так, видов на вашего жениха.
– Тогда почему он каждый вечер проводит с ребёнком?
– Это ложь. Он если и бывает в нашей квартире, то только первого числа и в первой половине дня, когда привозит деньги. Где он бывает по вечерам, я не знаю и знать не хочу. Это не он идёт?
Артём шёл в компании мужчины и двух женщин. Заметив свою подругу в обществе бывшей жены, подошёл, поздоровался, взял её за руку и увёл. Больше ни его, ни его подругу Никольские не видели.