Loe raamatut: «Не убегайте от любви», lehekülg 13
– Соня, я в десятый раз тебе говорю, что я здоров как бык. Месяц прошёл, а ты всё переживаешь. Ты нужна там, а я обойдусь без няни. Ну, правда, смешно. Думаю, дольше двух-трёх месяцев я не задержусь и буду часто звонить, – обняв жену, говорил Илья. Он был на вид здоровым, но молчаливым и подавленным.
– Попробуй мне объяснить, что тебя беспокоит. Я вижу это.
– Мне придётся проститься с прежним местом, людьми, с которыми я прожил больше десяти лет бок о бок. Это как-то грустно.
– Это я понимаю. Они стали твоей семьёй. Но и ты помни, ни Влад, ни Олег, ни капраз через пять лет уже не будут служить на вашей субмарине. Многое меняется и не все к этому готовы. Я тебя очень прошу, побереги свой организм от физических нагрузок и чрезмерного употребления спиртного. Приезжай налегке, а багаж отправь из Мурманска.
– Не переживай. Я всё это переживу, помня какое счастье меня ждёт дома, он обнял, поцеловал жену и направился к стойке регистрации.
Вернувшись домой, она первым делом позвонила Григорию и узнала как обстоят дела с ремонтом. В воскресенье навела в квартире порядок, а к вечеру поехала к Василевским навестить всех и забрать свою машину. В понедельник Софья вышла на работу и «окунулась» в неё с головой.
Накануне 8 марта проект был сдан, мужчины поздравляли Наталью и Софью с праздником, а себя с удачной сдачей. Когда дело дошло до торта и его достали из холодильника, в воздухе запахло карамелью и ванилью. Соня почувствовала тошноту и вышла из-за стола.
– Будешь ехать домой, зайди в аптеку и купи тест, – Наташа караулила её у туалета. – А после выходных иди к врачу.
– Ты думаешь…
– Я сказала то, что думаю, – перебила её Наташа. – С твоим резусом нужно внимательно относиться к беременности.
Тест показал беременность, врач и УЗИ подтвердили диагноз. Софья поделилась своими сомнениями, сдала все анализы, которые были в норме, и встала на учёт. Коллеги, если и догадывались о её положении, то молчали. Соня лишь с дедом поделилась новостью, чтобы как-то оправдать своё отсутствие по воскресеньям. В конце апреля Григорием был закончен ремонт. Наведён идеальный порядок. Расставленную мягкую мебель оставили под слоем плёнки, повесили тюль и шторы на окна, телевизор занял место на стене, там же развесили постеры. Они висели и в спальнях, и в прихожей. То, что получилось, нравилось всем. Заказчик остался доволен, подписал акт, расплатился со строителями с учётом обещанной премии и получил ключи от новых дверей. В тот же день, семья Василевских в полном составе провела негласную приёмку. Надев поверх обуви бахилы, они заглянули в каждый уголок квартиры. «Ай да, Соня! Ай да молодец! – приговаривал дед и улыбался. – Красота!»
Софья проснулась от посторонних приглушённых звуков в квартире. В ней кто-то был. Было уже достаточно светло и, выйдя из спальни, она заметила в прихожей две дорожные сумки.
– Ларик, – сказала она чуть слышно, открыла дверь кухни и прислонилась к проёму. – Привет, – говорила она, чувствуя, что ноги её не держат.
– Сонь, ты чего? А ну присядь на стул. Я тебя напугал? Прости. Я не приведение, я настоящий. Прилетел из Мурманска, буду у вас жить, – пытался шутить он, присаживаясь перед ней. – Ты не рада?
– Я очень рада, – обнимая его за шею, ответила жена, на глазах которой появились слёзы. – Как же хорошо, что ты приехал.
– Сонюшка, да что с тобой? Ты какая-то другая. Что у нас случилось?
– Я беременная. Теперь уже двенадцать недель. Что скажешь?
– Могу только порадоваться за нас обоих, – он поднял её со стула, сел сам, посадил жену на колени и прижал к себе. – Что тебя беспокоит? Ты тяжело переносишь беременность?
– Уже не так плохо, но токсикоз меня вымотал. Я смотрю, ты счастлив.
– А как по-другому? Я бы прыгал до потолка, не будь ты такой подавленной.
– У меня есть на то причина. Я очень переживаю за малыша. Может возникнуть резус-конфликт, если малыш унаследует твой, положительный резус крови. Это моя вторая беременность.
– А что говорит врач?
– Утешает. Есть возможность проверить это, но я не вижу смысла. Мы узнаем результат. А как сама процедура скажется на нём?
– Сонечка, солнышко моё, мы не будем думать о плохом. Мы будем соблюдать все рекомендации, проходить все плановые осмотры и сдавать анализы. Думай о том, что группу крови он взял мою, а резус твой.
– А если…
– А если не будет! – перебил он жену. – У нас не будет никаких конфликтов ни в резусах, ни в жизни. Ты у меня умная и должна понимать, что ты такая пациентка не единственная. Где твой оптимизм? Лучше ответь, почему ты до сих пор в постели?
– Сегодня второе мая и выходной, если ты забыл.
– Вот теперь вспомнил, а ещё вспомнил, что у меня в прихожей для тебя букет, – он аккуратно снял Соню с колен и усадил на стул. – Держи, – он протянул жене цветы. – Я старался не шуметь, когда входил. Так есть захотел, а у тебя холодильник полупустой.
– Извини. Я покупаю то, что ем, а ем то, что принимает желудок.
– Это не желудок виноват, а наш малыш. Ещё не родился, а уже начинает матерью манипулировать, капризы устраивать. Я с ним поговорю. И что мы будем делать с завтраком?
– Есть яйца, сыр, колбаса. Могу сварить овсянку, сэр. Делай, что хочешь, и мы посмотрим, как я это переживу. Возможно, твой приезд станет финишем моего токсикоза.
– Мы поедем к Василевским или позвоним и доложим о моём возвращении?
– Можем поехать к обеду. Я давно у них не была. Илюш, у меня бывают перепады настроения. Ты особо не сердись, если я вдруг всплакну без причины.
– Я буду дарить тебе только положительные эмоции. Хочешь, вывезу на природу. Весна, всё зеленеет, птички поют.
– Ты сам себя как чувствуешь?
– Всё нормально. Я признан: ограничено годным к военной службе, и морально не сломлен. Мне нужно найти репетитора по вопросам бухгалтерии, анализа и аудита. Можно пойти на курсы, но они дадут опять сплошную теорию, а мне нужна практика, – говорил он, готовя завтрак. – Может, поговорить с Наташей? Она у вас бухгалтер.
– А я поговорю с Михаилом Ивановичем. Его жена работает в аудиторской компании. Возможно, так мы и найдём тебе учителей. Для начала, начни с военкомата. Скажи, а если отец предложит тебе что-нибудь в своей компании, пойдёшь?
– Пока воздержусь. Я получил семь окладов, компенсацию за травму и деньги у нас есть. Я ж не мальчик, я мужик, и нужно хоть немного разбираться в делах, а не плавать на поверхности. Чтобы я понимал, чего от меня хотят и ждут. Ты согласна?
– Я всегда тебя поддержу.
Обедали они у Василевских, где Илья сообщил им приятное известие, Они, в свою очередь, раскрыли секрет Соне, передав ей ключи от квартиры. Софью была приятно удивлена и растеряна.
– Зачем нужна была эта таинственность? Я могла сделать проект для себя бесплатно, что-то предусмотреть дешевле или отказаться вообще.
– А так ты сделала, как хотелось самой, – дед положил свою ладонь на её руку. – Я был в квартире и всё видел собственными глазами. Оценил твой вкус. А вот Илья там не был.
– И много долгов за ним?
– Обижаешь, дочка. Илья сам всё и оплачивал, перечисляя деньги на карту. Скрывать не будем, Павел продал ему квартиру, которую приобрёл после развода, за сертификат.
– А что мне делать со своей квартирой?
– Продай. Поговори с подругой и продай в рассрочку, если она ей нужна. У тебя есть ещё однокомнатная в соседнем доме. И вот ещё что, Соня. Ты подумай о продаже своего бизнеса. Я не хочу плохо думать о твоих коллегах. Справятся они без тебя, когда уйдёшь в декрет? Будут ли у них заказы? Ты подумай над этим. Станешь скучать по работе, оформляйся, как самозанятая, и ради удовольствия занимайся дизайном. Сама себе будешь хозяйкой.
– Отец прав, Сонюшка. Твой бизнес не так велик, а вот помещение под ним имеет приличную цену. Если владеть им более пяти лет и налоги не нужно платить, – добавил дед. – С таким орлом ты не пропадёшь.
– Хорошо, я подумаю над вашим предложением.
В отличие от жены, Илья в квартире после ремонта был в первый раз и даже представить себе не мог, что она может так выглядеть. Ему очень нравилась квартира Сони, но эта была лучше. Прямо от входа слева расположилась гардеробная, а справа угловой шкаф с зеркалами. За гардеробной дверь в санузел, а за шкафом дверь в спальню. Прямо – дверь во вторую спальню и большая кухня-гостиная. Двери были коричневыми с большими вставками из матового стекла. Цветовая гамма была бело-бежевая и коричневая. Точнее цвета молочного шоколада. На полах ламинат шоколадного цвета, потолки в два яруса. Коричневый глянец занимал центральное место в виде круга в прихожей и гостиной. По белой матовой «окантовке» расположились точечные светильники. Кухня представляла собой набор шкафов белого цвета, а столы, барная стойка и техника были коричневыми. Стол круглой формы с четырьмя мягкими стульями стояли между окнами. Угловой диван расположился спинкой к кухне и частично вдоль окна. Напротив него на стене висел телевизор, а по бокам от него два постера с зимним пейзажем. Под ними невысокая длинная тумба с ящиками. Окна закрывал белый тюль и шторы светло-бежевого цвета. На полу лежал однотонный ковёр в цвет. Отдельной песней был санузел, отделанный плиткой трёх цветов. Тёмный низ, светлый верх, был разбавлен тёмным рисунком в виде веточек камыша на светлом фоне. Умывальник и унитаз были, как бы изолированы от угловой ванны. Напротив неё находился душ. Обе спальни были выполнены в одном цвете – бело-бежевом. Мебель в одной спальне была белая с бежевыми вставками. Такими же были и шторы, и первый ярус подвесного потолка, но матового. На тумбочках стояли ночники. Вторая спальня была копией первой, но пуста от мебели. Здесь висели только шторы.
Илья снял плёнку с дивана, присел и посмотрел на жену.
– Сонь, я в восторге. Наверное, есть лучше, но мне как-то не доводилось бывать в квартирах с подобным ремонтом. Да и где я вообще был? Будем переезжать?
– Будем, но не сразу. Мне нужно немного времени, чтобы свыкнуться с мыслью о новой квартире. Сообразить: что взять с собой, что нужно купить новое. Тебе нужно определиться будешь ли ты брать уроки у Наташи. Вот Гришка удивится, узнав, для кого он делал ремонт.
– Давай пригласим их в гости на чай и поговорим и о квартире и об обучении.
– Трудно мне будет съезжать из квартиры. Я прожила в ней двадцать два года и «пережила» там многих соседей. Ты маме своей будешь звонить?
– Возможно, навещу её завтра без предварительного звонка.
Глава 16
В конце мая для Никиты прозвенел последний звонок в школе, а Илья и Соня узнали пол малыша. Это был мальчик.
– Согласно анализам, у вас всё в порядке. Будем надеяться, что парень унаследовал ваш резус крови, но наблюдение будем продолжать. Расславляться рано.
– Сонь, ты у меня молодец, – Илья не мог сдержать эмоции.
– А я здесь играю роль второй скрипки. Всё зависело от твоих «друзей». Кто оказался проворнее, тот и опередил остальных.
– Значит, я молодец? Ты, сын, смотри, не подводи отца, – он остановился и наклонился к животу жены. – Малыш, ты знаешь, чей ты сын? Подводника. Считай, что ты в автономном плавании и команда на всплытие будет не раньше ноября. Знаю, тяжело, но так надо. Набирайся сил, а мы с мамой тебе поможем.
– Ларик, на нас люди смотрят. Что подумают?
– Пусть смотрят. Какое мне дело до их мнения? Я просто разговариваю со своим сыном. Что в этом такого?
Никита прилично сдал экзамены. На выпускном вечере, куда он пригласил родителей и сестру с мужем, Соня почувствовала своего сына. Михайловские переехали в новую квартиру, а Наташа с семьёй заняла её, выставив свою на продажу. Илья был принят на работу в компанию Василевского после пройденного «ликбеза», а Соня передала свою долю в ООО трём коллегам, но осталась руководителем до декретного отпуска. Помещение офиса осталось в её собственности. В августе Ник стал студентом, как и дочь Павла Василевского Марина. В сентябре Соня пошла в декретный отпуск и у неё начались приятные хлопоты.
В ночь на седьмое ноября Илья отвёз жену в роддом. Роды были тяжёлыми, но недолгими. На рассвете, на тридцать девятой неделе, появился здоровый малыш. Все страхи и опасения были позади, кроме рекомендации врача: не планировать больше беременность. Соню поместили в двухместную палату, и к обеду она узнала, что соседка, лет двадцати, отказывается от дочери. Её не тронули слёзы малышки, которую принесли в очередной раз покормить, в надежде, что мать одумается. Нерадивая мамаша просто вышла из палаты. Сердце Сони дрогнуло. Она накормила уже сына и попросила разрешения покормить малышку. Та жадно ухватила сосок и начала есть. Светлый ангелочек так торопился, что она пустила слезу и посмотрела на медсестру.
– Пока я здесь, приносите девочку. Я буду её кормить.
– А дальше что?
– А вы знаете, что будет дальше?
– Я не хотела вас обидеть.
– Почему мать отказалась от ребёнка? У девочки проблемы?
– Малышка здорова, да и мать видно не бедствует. Её к нам с аэропорта доставили. Документы и вещи при ней, а приехала или не доехала, не знаю. Роды и сутки пребывания сегодня оплатила наличными. С виду приличная, а внутри кукушка, – ответила медсестра и замолчала, ожидая окончания кормления.
– Есть веская причина бросить дочь, – Соня посмотрела на вернувшуюся в палату соседку. – Жалеть не будешь?
– Не буду. Вам не понять. Мне двадцать один год. Теперь из-за ребёнка бросить, к чему стремилась, и погрязнуть в пелёнках? Не рискнула я сделать первый аборт. Осуждаете?
– Нет. Пытаюсь понять, ради чего можно так поступить? Есть же у неё отец, а у тебя родители.
– Есть. Только не нужна ему ни я, ни она. Откупился деньгами за причинённые неудобства.
– И ты не нашла другого выхода?
– А его нет. Вернуться к родителям в Мухосранск я не могу. У них у каждого новая жизнь, а жить в нищете я не хочу. Правда, я и богато не жила, но в большом городе больше возможностей. Вам сколько лет?
– Тридцать два. Но и в двадцать я бы не смогла оставить своего ребёнка.
– Я слышала, вам не рекомендовали больше рожать, вот и возьмите её себе. Будет у вас и сын, и дочь. Девочка здорова. Я не пью, не курю, а папаша у нас вообще примерный семьянин. Гены будут неплохие. Хотите, я допишу в отказе, что разрешаю вам её удочерить. И мне будет не так совестно. Отдала в хорошие руки.
– Прекрати! Она тебе котёнок или щенок?
– Извините. Я сказала лишнее. Не думайте, что я потерянная для общества. Ещё два месяца назад, я бы не сделала этого, теперь выбор сделан и в нём нет места ребёнку. Как вас зовут?
– Софья.
– А меня зовут Кристина. У каждого свой грех и свой крест. Прощайте. Меня внизу ждёт такси.
Через полчаса в палату вошла заведующая отделением.
– Софья Андреевна, о чём вы разговаривали с Гусевой?
– Пыталась её вразумить, но у меня не получилось.
– Она в отказе дала своё согласие на удочерение своей дочери именно вам.
– Она даже фамилии моей не знает, но хорошо осведомлена об опасности последующей беременности. Это согласие играет какое-то преимущество в удочерении? Оно, вообще, возможно? – растерялась Соня.
– Всё возможно, если есть желание.
– Ольга Андреевна, я поговорю с мужем, а пока пусть девочку приносят на кормление.
До прихода Ильи Соня всё время думала об отказнице: «Брать на себя ответственность за чужого ребёнка и не подумать о своих силах и возможностях безрассудно. Как отнесётся к этому муж и семья. Справлюсь ли я с двумя? Не буду ли я их разделять? Дети, как никто другой, чувствуют неискренность. А если это всего, лишь кратковременная эмоция и решение принято именно на её основе? Ребёнок не игрушка. Его не сдашь назад в магазин». Сын лежал в своей кроватке рядом с мамой и мирно спал.
– Сонь, ты какая-то напряжённая. Что случилось? – Илья смотрел на спящего сына. – У нас проблемы? Рассказывай.
– У нас всё в порядке. Соседка отказалась от своей дочери, я предложила кормить малышку пока мы здесь. Сейчас её принесут. Думаю, как сложится её судьба. Найдутся ли любящие родители. Ника вспомнила. А вот и наша девочка. Смотри, какое чудо, ангел, – приложив девочку к груди, Соня посмотрела на мужа. – У меня не получилось переубедить мамашу. Она предложила мне забрать её.
– А ты?
– Буду кормить, пока мы здесь, а потом буду вспоминать. Я хотела тебе предложить поехать за покупками в выходной, чтобы никуда не спешить. Что купить и где, цвет и модель ты знаешь. Нас выпишут не раньше понедельника, а к выписке у нас всё готово. Ты у врача был?
– Был. Она сегодня дежурит.
– Я о той, которая роды принимала.
– А я о заведующей. Ты не подумала, что она в курсе всех дел в отделении?
– Думаю, да.
– Вот и хорошо. Мы не будем больше поднимать эту тему. Ты и сын – это мой мир. Я буду беречь его, а ты думай о нём и немного обо мне. Похоже, малышка уснула. Она действительно похожа на маленького ангела.
– Поезжай домой. У нас сейчас ужин.
– Я заеду к Василевским, а вечером позвоню.
Илья не пошёл на выход, а вернулся в кабинет врача.
– Ольга Андреевна, девочку реально можно удочерить?
– Жена просит?
– Пока нет, но всё к этому идёт. Я хочу знать наверняка и не обнадёживать её напрасно. Вы поможете?
– А вы сами чего хотите?
– Я хочу мира, доверия и взаимопонимания в семье. Нам нужен этот ребёнок, и я сделаю всё, что от меня зависит. – Они проговорили минут двадцать, прежде чем нашли решение наиболее приемлемое для обеих сторон. – Я буду настаивать в опеке на передаче ребёнка при выписке жены, а документы оформляются пусть как положено. Соня её кормит. Есть же какие-то исключения из общих правил? Первым делом, буду искать хорошую няню.
Илья поехал к Василевским, рассказал об отказнице и был приятно удивлён реакцией семьи.
– Слушай, Илья, мы с Павлом не последние люди в городе. Говори, кого нужно подмазать, кому в ноги поклониться и телега сдвинется быстрее. Я завтра сам поеду в опеку. Дед я или кто? Пусть всё решают по закону, а внучку нужно забирать вместе с внуком.
– Пап, ты Соне позвони. Она не знает, что мы приняли такое решение. А если она передумает?
– Соня может нас всех «передумать», а девочку заберёт и никого не спросит. Ты свою сестру знаешь.
Перед выходными, Илья заметил в палате жены три детских кроватки вместо двух и понял всё без слов.
– Как дела, семья? – целую жену, спросил он. – Ангелы спят?
– Я всё время думаю о ней. Мне её не просто жаль, я люблю её так же как сына, – Соня вопросительно посмотрела на мужа. – Ты завтра поедешь за кроваткой?
– Да. Я договорился с Никитой. Он мне поможет.
– Они были у меня с отцом. Хорошо, что платные палаты имеют отдельный вход, иначе пришлось беседовать по телефону, а видеться через окно.
– Что с настроением?
– Всё в порядке. Видимо, залежалась я здесь. Хочется домой.
– Соня, давай поговорим откровенно.
– Не надо. Я догадываюсь, что ты скажешь. Илья, это не каприз или сиюминутный порыв, я даю себе отчёт в стремлении. Думаешь, не понимаю физической и моральной нагрузки? Что невозможно сделать счастливыми всех? Только моё сердце не принимает ни одного разумного довода. Прости.
– Сонюшка, как же ты ошиблась. Я уже собираю документы, а Ольга Андреевна взялась помочь. Мало того, твой отец сам ездил в опеку и ускорил процесс. А кроме всего прочего, мы заберём дочь при выписке, а документы, когда состоится суд.
– Это правда? – глаза Сони сияли. – Почему же ты мне даже не намекнул об этом? – она обняла мужа за шею и прижалась к его щеке.
– Не задуши отца семейства, – он прижал жену к себе. – У меня ещё много дел. Я тоже почувствовал, что эта малышка наша. Успокаивайся и начинай писать, что нужно купить дополнительно.
– Ты помнишь наш конверт на выписку? Купи подобный ему, а цвет роли не играет. С остальным я разберусь дома. На первое время всего хватит, кроме подгузников. Кроватки придётся покупать две и коляску на двоих. Господи! Какой ты молодец!
– Соня, избыток положительных эмоций тоже вреден, а тебе детей кормить. Открывай интернет и смотри мебель для малышей и коляску. Как дочку назовём? Я подумал, если у нас двойняшки, пусть и имена будут похожими: сын – Арсений, а дочка – Ксения.
– Мне нравится. Пусть будет Ксюша.
Софью с детьми выписали из роддома через неделю. У выхода их встречала семья Василевских и Илья. Семья обещала приехать в выходной, дав время Соне с детьми на адаптацию. Из роддома они приехали вместе с Настей – няней ребят. Двое суток она провела в квартире Михайловских, а потом, приходила в рабочие дни, утром к восьми и уходила в два после полудня. В выходной с детьми справлялись родители. Иногда приходили родители Никиты или он сам. Через месяц они получили документы на Ксению. Малыши становились спокойнее, а Соня привыкла к их распорядку дня и устроила место для прогулок на лоджии. Она успевала справляться с домашними делами, поручая детей Насте.
На майские праздники к Илье приехал друг из Заозёрска Руслан, «завернувший» по дороге домой из Сочи. Арсению и Ксении исполнилось полгода. Проводив друга, Илья заметно изменился. Это было похоже на болезнь. Он плохо спал и ел, ходил задумчивый или потерянный. Только рядом с детьми он оживал. Две недели Соня наблюдала за поведением мужа и решилась на разговор, вспомнив несколько фраз из разговора мужа с Русланом.
– Что с тобой происходит? Говори как есть.
– Я не знаю.
– А я, кажется, догадываюсь. Тебе хочется вернуться назад.
– Это невозможно и ты знаешь почему.
– Я знаю, что в данный момент ты мне лжёшь. У меня есть для тебя предложение. Я слышала несколько фраз из вашего разговора и поняла, что тебе не стоит себя ломать. Я две недели вижу не тебя, а твою тень. Это ненормально, Илья. Ни тебе, ни мне от этого легче не станет. Пойми, мы прекрасно жили, ты смирился с выходом в запас, но стоило встретиться с Русланом, ты стал вынашивать надежду на возвращение. Жизнь наша изменилась. Ещё месяц-два и ты станешь меня тихо ненавидеть, и мы начнём ссориться по пустякам. Я этого не хочу. Говорят, если любишь, отпусти. Возьми отпуск и поезжай в Североморск, пройди комиссию и, если она даст добро, возвращайся на службу.
– Ты понимаешь, что ты мне предлагаешь?
– Понимаю. Мало того, я готова поехать с тобой, но через год, когда дети подрастут. Я понимаю и то, что ты много сделал для того, чтобы «прижиться на берегу». Вначале это была любовь, и ты пожертвовал всем ради меня. Потом пожар и твои ограничения. Они тебя сдерживали. Позже моя беременность, твоя новая работа и специальность, роды, согласие на удочерение Ксюши – ты всё делал ради меня. Теперь моя очередь сделать что-то для тебя.
– Представь, что я прошёл комиссию. Что тогда? Как я всё это объясню твоей семье?
– Если здоров – служи, если нет – оставь надежду. Ничего никому объяснять не нужно. Для начала выясни всё для себя, а потом примем решение и объяснимся. Это твоя жизнь. Да, у тебя семья, и ты дорожишь ею, но нельзя даже ради неё наступать себе не горло. Человек, недовольный своей жизнью, вряд ли сделает счастливыми окружающих.
Соня пришлось объясняться с отцом, когда тот узнал об отъезде Ильи.
– Соня, это не семья, а чёрт знает что. Бросить детей минимум на год – это нормально?
– Пап, никто их не бросает. Мне стоило либо выходить замуж и следовать за мужем, либо не выходить и оставаться одной. Не мне тебе объяснять, что значит проживать не свою жизнь, в которой твои интересы никого не интересуют. Отнесись к этому проще. А семьи может и не быть, когда живёшь бок о бок, а у каждого свои интересы. Даже ради детей этого не стоит делать. Они чувствуют напряжение в семье первыми. А верность, она в голове. Ты умудрялся изменять Елене, никуда не выезжая, а Антон ревновал меня даже к Никите. Не будем забегать вперёд. Пусть всё идёт, как идёт. Пап, ну встану я в позу и чего добьюсь? Представь, что тебя разжаловали в компании и у тебя одна дорога в сторожа или в каменщики. Как бы ты себя чувствовал? Я прекрасно справляюсь с няней, а через год полечу на разведку и, возможно, семья воссоединится. Увольняй его без отработки и пожелай успехов в службе. – Она провожала мужа в середине июля. – Служи спокойно, звони по возможности и береги себя. О нас не волнуйся. Я, с помощью Насти, справлюсь.
В сентябре семье Наташи удалось продать двухкомнатную квартиру, и они рассчитались с Софьей, оформив куплю продажу её квартиры, живя уже там почти год.
В октябре Илья уже участвовал в учениях в водах Баренцева моря, а в январе девятнадцатого в учениях на Чёрном море. Всё это Соня узнавала из новостей. Илья звонил, но подробности не раскрывал, хотя ставил в известность: «Уходим», «Вернулись». Сообщил, что получил жильё и ждал приезда Сони. Малышам шёл второй год, и она собралась поехать к мужу весной, но карантин и самоизоляция нарушили планы. В конце марта Соня переехала с детьми в дом Василевских, и занять комнату деда, который умер полгода назад. Когда ограничения были сняты и возобновились внутренние рейсы, у Ильи начались учения. В начале июля Софья купила билет и полетела в Мурманск, решив сделать себе подарок ко дню рождения, а Илье преподнести сюрприз. Адрес квартиры она знала, и сев в такси поехала в Североморск, ещё дома оформив пропуск.
– Подождите меня минут десять. Его может не оказаться дома, и тогда мы поедем в гостиницу. Если не выйду – уезжайте. – Она поднялась на этаж и позвонила в квартиру. Дверь не открывали. На часах было около пяти утра и это было объяснимо. Потом замок щёлкнул и дверь открылась. На пороге стояла беременная женщина лет тридцати. – Извините. Мне нужен Михайловский. Он дома?
– Вы его жена Соня?
– До настоящего момента была, а теперь не знаю. Вы, я так понимаю, его подруга?
– Называйте вещи своими именами. Что постыдного в том, что я люблю вашего мужа?
– А я вас и не стыжу, – Соня прошла в квартиру. Из двух комнат одна была пуста от мебели, а во второй стоял бельевой шкаф и кровать, на которой спал Илья. – Здравствуй, дорогой, – она присела на край. – Ты знаешь, я догадывалась, что у тебя будет подруга, но чтобы так откровенно и демонстративно заводить вторую семью – это перебор.
– Соня, я всё объясню. Ольга носит не моего ребёнка.
– А что это меняет? Живёте вы в одной квартире, спите в одной постели. Извини, что не предупредила о прилёте. Сама себя наказала. Живите долго и счастливо, – она направилась к выходу, но остановилась. – Думаю, это тебе будет интересно, – она вынула из сумки три фото детей и положила их на кровать. – Прощайте.
– Соня, постой, – Илья одевался на ходу и успел перехватить её у выхода из подъезда. Такси стояло на месте, а водитель спал. – А как же дети?
– Дети растут. Сейчас они с Еленой Николаевной. Мало ли пар разводятся?
– Я не дам тебе развод.
– Во-первых, у тебя для этого нет оснований, а во-вторых, он мне не нужен. Понадобится тебе, я подпишу согласие и начнём делить имущество.
– Что я должен сделать, чтобы исправить ситуацию?
– Ничего. Видимо, не судьба нам быть вместе. Мы с тобой взрослые люди и понимаем, что как раньше уже не будет. Простить можно многое, но не забыть.
– Вас не было целый год. Мужчина не может жить долго один, – сказала Ольга, вышедшая из подъезда.
– Возможно, вы правы. Родите своего ребёнка и узнаете, что выбор мать всегда делает в пользу детей, а моим на тот момент было всего полгода. Вы можете меня осудить, если сейчас им полтора и их двое? Я обещала приехать и приехала. Как меня здесь ждали, я увидела. Ситуация очень неприятная, если не сказать большего. Я вижу из неё только один выход – уехать назад. Прощайте.
– Он любит вас. Я здесь всего третий месяц. Так случилось.
– Послушайте меня и услышьте. Какие бы обстоятельства не свели вас вместе – меня не волнует. Раз это случилось – судьба. Я не хочу вас оскорбить или обидеть, но и за плевок в душу спасибо не скажу.
– Я приеду в отпуск к детям.
– Имеешь право, – Соня села в машину и через пару минут дала волю слезам.
Водитель, заметив у подъезда «провожающих», понял всё без слов. Он знал, что молодая женщина ехала к мужу, а финал встречи он наблюдал. Он даже согласился отвезти её в город, чтобы купить подарки детям, после приобретения билета, а потом вернуться в аэропорт.
– Соня, не улетай, – просил её Илья у стойки регистрации.
– Назови мне хоть одну причину, по которой я могла бы остаться. Её нет. Извини. Меня дома дети ждут. Прощай.
Дело случая. Илья сел в тоже такси, которое возило Соню.
– Странная штука жизнь. Жена летела на крыльях к мужу, а вернулась после встречи с ним раненой птицей, проплакавшей всю дорогу. Про детей помнила, подарки им купила. Вы действительно больше её не любите?
– Очень люблю. Она и дети – это самое дорогое, что у меня есть.
Илья прилетел в августе. Он открыл дверь своим ключом и тихо прошёлся по квартире. Соня и дети спали. Детские кроватки стояли по обе стороны кровати мамы с опущенными боковинами. В детской комнате спал мужчина. Илья увидел это с дверей, но входить не стал. «Кажется, Соня нашла мне замену и я сам в этом виноват, – с грустью подумал он. – Здесь ничего не изменилось, только появились два детских высоких стульчика у обеденного стола». Он включил кофеварку и заметил Соню, стоявшую у стены гостиной.
– Привет!
– Здравствуй. Я очень чутко стала спать, – подходя ближе, сказала она.
– Ты решила мне отомстить и привела в дом мужчину
– Не говори глупости. В детской спит Никита. Хотя, он у нас теперь молодой мужчина. Вчера ему исполнилось двадцать лет. Пришёл из клуба под утро, но вполне вменяемым человеком. Он у нас теперь третьекурсник. Да, хочу сказать тебе две вещи. Первое: моё быстрое возвращение домой – это результат твоего отсутствия на берегу и учений в Баренцевом море. Оно было до моего приезда к тебе, но для Василевских ты был именно там. Мне как-то было не до жалости и сочувствия.
– Ты не сказала им правды?
– Зачем? Это касается нас двоих. И второе: пока была самоизоляция, я старалась помочь твоей маме, подключив к этому волонтёров, которые доставляли ей продукты. Говорить она со мной отказывалась. Просила её не беспокоить. А потом с её номера позвонил мужчина и представился твоим отцом. Сказал, что с ней всё в порядке и теперь она у него под присмотром. Мало того, он был у нас в начале июня. Познакомился с внуками. Зовут его Эдуард Аркадьевич Илларионов. Постарайся, как можно быстрее наведаться к матери и прояснить ситуацию. Мы два месяца жили у Василевских во время самоизоляции.
– Хорошо. Соня, у меня отпуск больше месяца, а ты не в восторге от моего визита. Как мы будем соседствовать в одной квартире?
– Ты прилетел к детям, вот детьми и займёшься. С первого числа они идут в детский сад. Начнём ходить до обеда и перейдём на целый день. Я третий месяц работаю как самозанятая и время на них у меня есть, но ребятам нужно общение со сверстниками. Они активны, разговорчивы, любознательны, друг без друга ни на шаг. Сам всё увидишь. Ну, а спать будешь в детской.
