Loe raamatut: «Трудные дороги любви»

«Любви все возрасты покорны», – писал поэт, и был прав. Но в молодости любится легко, а с годами… После всех пережитых потерь и разочарований, не так легко уже поверить в неё и сделать шаг навстречу другому человеку.

Атланты и кариатиды

Инга шла по улицам родного города. Шла медленно, не торопясь, поглядывая по сторонам и дивясь тому, как мало она знает сегодняшний свой город – всё на машине по улицам проскакивает, вся в делах, вся в планах, вся из себя деловая до невозможности. А на улицах-то весна нынче. Вон, какой кустище сирени расцвёл на углу в скверике, загляденье просто. А запах какой! Мамочки мои! Почему же она ничего этого не видела уже столько лет? Так уж сильно была занята делами? Или просто отгородилась от жизни работой своей, чтобы болевые точки не ощущать постоянно?

Сегодня она сознательно оставила машину в гараже и двинулась к своему офису не спеша, чтобы посмотреть на реальную жизнь вокруг и подумать. Ей всегда, ещё со студенческих лет хорошо думалось на ходу. А нынче подумать и вправду есть о чём. Надо ведь себе самой ответить на некоторые вопросы, ответить честно, как бы ни хотелось от этих вопросов отвертеться и спрятаться от них.

Инга взглянула на дом, стоящий напротив сквера, и улыбнулась тихонько. Стиль – Сталинский ампир. Красота неимоверная! Рабочий и колхозница на крыше бодро смотрят вдаль – в одном направлении, надо думать, как учит классика семейной жизни. Смех, да и только. Смотри не смотри, а жизнь вдвоём строить надо, и не всем это удаётся сделать успешно. Вот ей, например, не удалось. Но об этом сейчас думать не хотелось. Не это её волнует сегодня. Сегодня мысли о будущем, которые могут реализоваться, если она найдёт в себе силы измениться, выйти из той жёсткой формы, в которую упаковала себя много лет назад.

Как ни странно, рабочий и колхозница направили её мысли в другую сторону, и она вспомнила свою первую поездку в Ленинград. Давно это было. Сама она была тогда совсем молодая и наивная, а город над Невой звался тогда Ленинградом, а никаким не Санкт-Петербургом. Была в этой поездке радость узнавания нового и свобода, от которой захватывало дух. Тогда её поразили на старинных зданиях города человеческие фигуры – атланты и кариатиды, которые, как ей объяснили, служили вертикальной опорой, поддерживающей балочные перекрытия. Она смотрела на них во все глаза и удивлялась. Ну ладно, атланты. Мужчины они крепкие, мускулистые, да и за дело наказаны – не надо было против богов выступать, хоть и титаны они (это ей рассказал всезнающий друг, большой любитель древнегреческой мифологии). А кариатиды-то за что страдают? Разве под силу слабой женщине, пусть даже и с накачанной мускулатурой, держать на своих плечах такую тяжесть? Сегодняшняя Инга, начисто лишённая былой наивности и умудрённая всесторонним знанием жизни, насмешливо ухмыльнулась. Могут, оказывается, всё могут эти самые слабые кариатиды на своих плечах удержать, не только балочные перекрытия. Жизнь на своих плечах выносят, свою и детей своих, а это покруче балочного перекрытия будет.

Инга осталась одна в двадцать два года. И не просто одна, а с маленькой Ксенией на руках, и никого, абсолютно никогошеньки не было рядом, только подруги приходили на помощь время от времени, выручали в самые трудные моменты. Родителей своих она не помнила, вырастившая её бабушка умерла, а милый растворился в бескрайних просторах великой Родины, спев на прощание: «Мой адрес не дом и не улица, мой адрес – Советский Союз». Институт она всё же закончила. Чего ей это стоило, знала только она одна. Но вожделенный диплом радовал душу. Правда, не слишком долго. Наступили времена, когда её высшее образование стало никому не нужно. Родной научно-исследовательский институт прикрыли, распродав помещение на офисы, а вместе с ним прикрылась и почти завершённая диссертация.

Она плохо помнила, как пережила те жуткие дни, когда осталась без работы и без надежды её найти, с ребёнком на руках. Девочка росла не слишком крепкой, часто болела, ей нужно было хорошее питание и море, каждое лето, желательно месяца по два – так говорили врачи. Инга упорно искала работу по профессии. Через некоторое время поняла, что это безнадёжно. Стала искать работу любую, лишь бы не слишком много времени вне дома быть – ребёнком ведь надо заниматься. Находила мало и непостоянно. Она буквально валилась с ног, когда одна из старых, ещё институтских подруг рассказала ей про сетевой бизнес и повела на презентацию в какую-то американскую компанию. Инга в неё «влезла» без колебаний, хоть и не всё ей здесь нравилось и было понятным, да и деньги пришлось выложить за получение доступа к работе – всё же это был шанс, какой-никакой, а шанс. Взялась за работу рьяно, себя не жалела, а результатов – чуть. Продукция дорогая, её надо уметь продать. На общих сборищах море радости, все хлопают, веселятся, на сцену выходят, результатами похваляются, а Инга сидит тихонечко и думу думает – почему у неё-то так лихо не получается. Другие вон о сотнях долларов рассказывают, а у неё копейки выходят. И в чём тут дело?

Однажды, вернувшись с такого вот весёлого сборища, Инга посмотрела на себя в зеркало и поняла, почему у неё не выходит так бойко доллары зарабатывать. «Кто же у тебя купит, – сказала она своему отражению в зеркале. – Ты посмотри на себя. Бледная, худая, вся несчастная и одета кое-как. Кому же в голову придёт с тобой всерьёз разговаривать?». И принялась она себя в божеский вид приводить. Ещё один офис по соседству для уборки прихватила и получилось кое-что в себя вложить. Вид стал поприличнее малость. Одновременно с этим начала заниматься самообучением – выражение лица отрабатывала, успешную женщину пыталась изобразить. Потихоньку дело пошло. Тут и книжки стали в руки попадать, она их проглатывала как голодная собака кусок колбасы. Свои приобретать возможности не было, брала на вечер и честно отдавала на другой день. Училась. Потом лекции стала посещать. В город стали наезжать с обучающими программами специалисты сетевого бизнеса, поднявшиеся ой как высоко, в заоблачные дали – так ей тогда казалось. Она занятия посещала, впитывала каждое слово, каждый жест, выражение лица, манеру речи. Постепенно стало легче. Маленький зелёный ручеек потёк в её бюджет. Она деньги распределяла так скрупулёзно, что иногда голова болела. Это на летний отдых с ребёнком (пусть в селе захудалом, пусть безо всяких развлечений, но зато море, молоко и фрукты), это на компьютер, пусть самый дешёвый, бэушный (без этого, она понимала, серьёзного бизнеса не построить), это на новый костюм к очередному семинару (всё же она уже не новичок, нужно лицо держать) – и это только самое-самое нужное. А ещё, сколько там в списке на перспективу всего и не перечесть. Постепенно пунктики в списке стали обводиться кружочками – это есть, и это получилось, и здесь уже порядок. Во всяком случае, дочку она подняла, даже образование ей дала высшее – не всё же время, в самом-то деле в стране такое безобразие будет твориться, придут когда-то и нормальные времена. Дочка выросла красавицей, вышла замуж и укатила за океан. Теперь только письма по электронке и телефонные разговоры время от времени. Ну что ж, так получилось, а за дочь она рада, замужество у неё удачное.