Глава 33. Его шоколадные глаза и сладкие поцелуи
– Это так странно, – заявил Гоша, когда мы прошли в основной зал и уселись за лучший столик между двумя развесистыми пальмами.
– Что именно?
– Ты и я.
Почему это странно? Ничего странного в этом нет. По-моему, нет ничего более естественного для нас, чем быть вместе. Мы просто созданы друг для друга! Но я не уверена, что Гоша это понимает.
Конечно, я не стала высказывать ему все эти соображения. Вместо этого я просто глупо улыбалась.
Боюсь, после сегодняшнего свидания, он решит, что я умственно отсталая…
Кажется, Гоша воспринял мою улыбку как поощрение. И продолжил откровенничать.
– Я раньше никогда не дружил с девушками. С противоположным полом у меня были совсем другие отношения.
Ага, знаю. Догнать, схватить и утащить в пещеру. А перед тем, как схватить, пощекотать нервы жестоким флиртом. Стервы просто так не даются, их надо завоевывать! Так что эти отношения можно назвать охотничьими.
Я снова промолчала, оставив свои остроумные наблюдения при себе. Хотя язык чесался.
– Но ты была соседкой, и с тобой надо было дружить…
У меня уже губы болят улыбаться!
– И оказалось, что это просто потрясающе! У меня никогда в жизни не было такого друга.
Надо хоть иногда что-то вставлять. Вот сейчас, например, вполне уместно задать уточняющий вопрос.
– Какого? – спросила я.
– Такого забавного, милого, слегка сумасшедшего…
Вот, опять. Он характеризует меня, как какую-то плюшевую игрушку. Ну, кроме последней характеристики. Вряд ли игрушки бывают сумасшедшими.
– А потом я понял, что ты для меня уже не просто друг…
Я затаила дыхание. Мое сердце на пару секунд перестало биться, чтобы своим громким стуком не заглушать того, что он скажет дальше. Кто же я для него?
Но тут приперся официант с салатами и нагло испортил момент. Я чуть на голову ему не надела тарелку со своим капрезе!
Когда это дьявольское отродье в длинном бордовом переднике удалилось, я уставилась на Гошу в надежде, что он продолжит. Но он заговорил о терпком вкусе местного вина.
Да плевать мне на вино! Я хочу знать, что он ко мне чувствует.
Ведь он не просто так позвал меня на свидание. Ведь это точно не дружеский жест. И друзей не целуют, предварительно усадив в качающееся кресло на романтичной террасе. Да еще и под аккомпанемент прекрасного заката.
Этот поцелуй… он был такой легкий и невинный, совсем не как с Анфисой. Но все равно. Он точно был не дружеский.
И зачем я сравниваю? Да потому что я ревную! К кому? К самой себе в другом облике.
Я сейчас Ника. Или нет? Или я слишком заигралась в эльфийскую принцессу? Почему я веду себя как какая-то бестолковая кукла, у которой есть функция улыбки и нет функции речи? Я запуталась, привыкла притворяться и забыла, какая я на самом деле.
К счастью, я смогла распутаться – при помощи пары бокалов терпкого ароматного вина. Гоша это тоже заметил.
– Наконец-то ты отморозилась, – радостно произнес он, когда я заметила, что наш официант похож Скуби Ду и мне все время хочется дать ему печеньку.
– Ну, для меня это все тоже странно, – я попыталась вернуть разговор в интересующее меня русло. – Ты и я.
– Хочешь сказать, что удивилась, когда я позвал тебя на свидание?
– Ну-у…
Да, удивилась. Чуть по стенам не начала бегать от радостного удивления!
– Ты этого не ожидала?
Я этого ждала! С тех самых пор, как мы впервые встретились на лестничной клетке. Ждала, надеялась и верила…
– Даже не знаю, что сказать, – чистосердечно призналась я.
Столько мыслей в голове, такой сумбур!
Я заметила, что Гоша напрягся. Кажется, он думает, что я не готова к новой стадии наших отношений. Я готова! На тысячу процентов.
– Это была приятная неожиданность, – наконец, выдавила я и опустила глаза.
На меня снова напало смущение. Я очень хотела услышать о чувствах Гоши, но сама признаваться в сумасшедшей влюбленности, толкнувшей меня на безумства, не готова.
Больше мы на щекотливые темы не говорили. Остаток вечера прошел в обсуждении фильмов и книг. А потом мы почему-то стали вспоминать самые сумасбродные моменты нашей дружбы, от спонтанной ночной прогулки по набережной, когда я дефилировала в тапках, до сегодняшнего происшествия с мусорным пакетом. Оказывается, у нас набралось немало общих воспоминаний!
Меня так и подмывало сказать, что о главном сумасшествии он пока еще не знает. А ведь это очень смешно: я почти две недели притворялась собственной сестрой, и он меня не спалил!
К счастью, вино не настолько ударило мне в голову, чтобы я не смогла держать язык за зубами. Я сдержалась. И правильно сделала. Иначе наше свидание не закончилось бы так, как закончилось.
Гоша вызвал такси, и ему пришла смс-ка, что машина подана. Мы вышли, но никакой машины не обнаружили. Зато обнаружили огромное звездное небо, нависшее прямо над нашими головами, терпкий аромат цветов, который источали высаженные перед входом гиацинты, и приятную ночную прохладу.
– Какие здесь, на юге, звезды! – воскликнул Гоша и задрал голову вверх. – Никак не могу к ним привыкнуть.
– Звезды обалденные, – согласилась я и тоже посмотрела на небо.
– Как будто вырезанные из фольги и приклеенные к небосводу.
– Точно!
Я хихикнула, представив, как некто вырезает и приклеивает звезды. Интересно, кто бы мог этим заниматься?
Прохлада, конечно, приятная, но в легком платье долго не погуляешь. Где же наше такси? Я поежилась и обхватила себя руками.
Гоша, заметив мой жест, мгновенно снял пиджак и набросил мне на плечи. Какой галантный кавалер!
Пиджак был в два раза больше меня, Гоша укутал меня в него, как в одеяло и обхватил руками. Он стоял позади меня, дышал мне в затылок, и, к счастью, не видел моей абсолютно глупой и абсолютно счастливой улыбки.
Теперь я хотела, чтобы такси где-нибудь потерялось очень надолго. И, конечно же, машина приехала буквально через пару минут.
Это нечестно! Я не успела насладиться объятиями своего сногсшибательного соседа!
В такси мы почему-то все время смеялись. Не могу даже сказать точно, над чем. Над какими-то глупостями! Самые обычные слова и фразы вызывали у нас приступы смеха.
Но в какой-то момент смех прекратился. Мы остановились на светофоре, я посмотрела на Гошу. Его лицо было ярко освещено светом фонаря, под которым мы оказались. Зрачки сузились до точек, глаза были такого молочно-шоколадного цвета, что их хотелось немедленно съесть…
Нет, я не маньячка. Не знаю, откуда у меня такие странные желания – съесть глаза.
По моим ощущениям, настал самый подходящий момент для поцелуя. Но Гоше, похоже, это не пришло в голову. Он смотрел на меня и улыбался какой-то странной, непривычной улыбкой.
Она была… смущенной, что ли. Он смущается? Мне трудно в это поверить. Я привыкла видеть его самоуверенным до наглости. С Анфисой он был очень даже нахальным, и совершенно не смущался… Может, я не правильно уловила эмоцию?
Нет, это точно какая-то нерешительность. Как будто он меня немного побаиваться или стесняется. Но разве может мой потрясающий сосед стесняться меня, ничем не примечательную, кроме легкой чокнутости, девчонку?
Было немного странно возвращаться со свидания в один и тоже же дом, заходить вместе в подъезд, подниматься в лифте. Обычно после таких мероприятий люди расходятся по домам или… Или решают, к кому пойти.
Мы не решали, до этой стадии отношений еще далеко. Но мы возвращаемся вместе, как будто сейчас будет продолжение.
Чем выше поднимался лифт, тем сильнее я волновалась. Как мы расстанемся? Поцелуемся на прощанье? Просто скажем друг другу: «До завтра?»
Я, конечно, мечтала о поцелуе. Но я ни за что этого не покажу! И уж тем более не буду делать первый шаг. Но если он захочет меня поцеловать…
Так, хватит мечтать! У меня, наверное, сейчас очень задумчивое выражение лица, того гляди еще и губы вытяну трубочкой. Вот смеху-то будет!
Гоша притих, но по-прежнему смотрит на меня. Он не отрывает от меня взгляда весь вечер. Это и приятно, и волнительно. И страшно: что за мысли бродят в его голове? Надеюсь, я его очаровала, а не разочаровала.
Все. Приехали.
Гоша пропустил меня вперед. Я подошла к своей двери, достала ключ из сумочки. Даже успела вставить его в замочную скважину и повернуть.
И только после этого обернулась к Гоше.
– Это был совершенно волшебный вечер, – произнес он.
И протянул ко мне руки. Я подумала, что он хочет снять с моих плеч пиджак, и ухватилась за лацканы, чтобы ему помочь.
Но его руки скользнули вниз и оказались на моей талии. Мои же, поднятые вверх, совершенно естественным образом приземлились на его плечи. Пиджак упал на пол.
Мы как будто приготовились танцевать.
Я смущенно улыбнулась и робко подняла взгляд на Гошу. Его глаза сейчас были темнее самого темного, самого горького шоколада. Он наклонился ко мне и жадно обхватил своими губами мои губы.
Это был сумасшедший и яростный поцелуй, полный жгучей шоколадной страсти и нескрываемого сладкого желания. Гошины руки переместились к моему лицу, он обхватил его руками, продолжая целовать меня то нежно, то почти грубо. Потом он обхватил меня за талию, и немного приподнял.
Моя спина уперлась в дверь, ручка впилась в поясницу и я тихонько пискнула. Гоша, наверное, решил, что это писк страсти и даже не подумал ослабить напор.
После этого, видимо, я каким-то образом нажала на ручку. Дверь распахнулась, и мы ввалились в мою квартиру, рухнув на пол в прихожей.
Гоша сумел поддержать меня в полете, так что я шмякнулась не очень сильно. Он почти упал на меня, но удержался на руках.
Потом он скатился на бок, обхватил меня руками и – я оказалась сверху. Прямо на нем, в его объятиях, в непосредственной близости от его восхитительных губ и обворожительных шоколадных глаз.
Я улыбнулась, а потом не выдержала и рассмеялась. Гоша присоединился.
Ситуация, и правда, была очень комичной. Хотя я бы, пожалуй, предпочла, чтобы она осталась страстно-романтичной…
Сколько можно смеяться? Десять секунд, пятнадцать… А потом вы замолкаете и смотрите в глаза друг другу. Ваши зрачки расширяются, дыхание учащается, притяжение нарастает… Вы снова хотите окунуться в этот сладостный и сладкий омут, где тонули пару минут назад.
В этот раз я первая его поцеловала. И успела заметить, как в его взгляде мелькнула вспышка радости. А потом я закрыла глаза и забыла обо всем на свете.
Глава 34. Мила наносит удар
Я проснулась с улыбкой на лице. Сладко потянулась, вспоминая вчерашний вечер, села на кровати… и снова упала на подушку. Как не хочется вставать, собираться на работу. Я бы с удовольствием еще понежилась и поленилась.
А еще лучше – вообще бы не просыпалась. Всю ночь мне снились яркие, очень чувственные и не очень приличные сны. С участием моего соседа, естественно.
Хотя зачем мне сны, если реальность восхитительна! Мое первое свидание с Гошей было очень волнительным, особенно поначалу. Я то и дело впадала в ступор, но зато все время улыбалась. К счастью, к концу меня отпустило. В конце было весело. А в самом конце – просто изумительно.
Страстный поцелуй, начавшийся в подъезде и закончившийся на полу моей прихожей – это самое восхитительное, что случалось со мной за последнее время. А, может, даже за все время моей не очень долгой жизни…
Гоша жадно целовал меня, он был то нежным, то страстным, то дурашливым, то серьезным, то напористым, то деликатным. Я парила в сиреневых облаках среди порхающих бабочек – тех самых, что поселились в моем животе с тех пор, как я впервые увидела Гошу.
Вчера произошел взрыв – мои чувства, тщательно скрываемые так долго, наконец вырвались наружу. Тайное стало явным. Гоша не мог не ощутить мою влюбленность… А я не могла не понять, что он разделяет мои чувства. Он так смотрел на меня, так трепетно ко мне прикасался…
Я закрыла глаза и снова ощутила то пламя, что зажигали на моей коже кончики его пальцев.
Так. Пора вставать. Мне надо на работу. Но так не хочется…
Вчера наш страстный порыв был прерван звуком остановившегося лифта. Даже странно, что я его услышала. Видимо, я как раз на секунду вынырнула из пучины страсти.
Я замерла. Интересно, кто это? Кроме нас с Гошей, на этаже живет только не в меру любопытный сосед, похожий на маньяка. Мне бы не хотелось, чтобы он заглянул и увидел нас на полу.
Решив подняться и закрыть дверь, я запуталась в своем длинном платье и снова рухнула на Гошу, угодив коленкой ему в живот. Он даже не поморщился! А попытался притянуть меня к себе.
– Там кто-то ходит, – сообщила я.
Гоша мигом поднялся, помог встать мне, а потом захлопнул дверь, предварительно выглянув в подъезд и подняв свой пиджак, до сих пор валявшийся там.
Пару минут мы смущенно смотрели друг на друга… Да-да! Гоша тоже был смущен, не только я. Кажется, он не знал, что делать – снова наброситься на меня, прекратить это безобразие или сделать небольшой перерыв.
– Хочешь чаю? – наконец спросила я.
Он согласился, хотя я знаю, что он терпеть не может мою зеленую жижу. Зато распитие терпкого напитка помогает снять неловкость. Руки заняты, губы тоже… Да и поговорить можно – на нейтральные темы.
В нашем милом, хотя уже, наверное, не дружеском чаепитии был неприятный для меня момент – в нашем разговоре неведомым образом возник призрак Анфисы. Я вообще не поняла, с чего мы о ней заговорили. И кто первый начал.
Наверное, Гоша. Потому что я точно не вспоминала о своей несуществующей стервозной сестренке. Увидев, что я морщусь при упоминании ее имени, Гоша быстро свернул разговор. Но успел намекнуть, что между ними возникло некоторое недопонимание, которое обязательно нужно разъяснить.
Я сразу сообразила, о чем он говорит. На последнем свидании, Анфиса несла всякую чушь о том, что они с Гошей созданы друг для друга. И продолжила потом, на вокзале. Он пытался объясниться, но помешала Мила. И теперь его это гложет…
Вот приедет Анфиса, увидит, что у него роман с ее сестренкой, и такое устроит…
Гоша не сказал все это прямо, но я догадалась. Я понимаю, что он боится не гнева Анфисы, а того, как это отразится на наших отношениях. Ведь мы, все-таки, родные сестры с этой самоуверенной стервочкой.
Анфиса встала между нами, хотя она сейчас находится за тридевять земель! А если быть точной – ее вообще не существует.
И все же у меня не осталось неприятного осадка от вчерашнего вечера. Потому что перед уходом Гоша снова меня поцеловал.
Я проводила его до двери, он задержался на пороге, повернулся ко мне… и его сильные, теплые ладони оказались у меня на талии. Он притянул меня к себе, я запрокинула голову и утонула в его темно-шоколадных глазах. Его руки скользнули к моим волосам, он запустил в них пальцы, и, наклонившись, осыпал меня легкими, как крылья бабочек, и нежными, как лепестки гиацинтов, поцелуями.
Так, хватит вспоминать и грезить! Начинается рабочий день! Пора брать себя в руки.
Я почти собрала волю в кулак и оторвала голову от подушки, когда раздалась трель телефонного звонка. Прямо под ухом! Я чуть не подпрыгнула от неожиданности.
Гоша!
– Доброе утро, – его бархатистый обволакивающий голос заставил меня снова откинуться на подушки. – Ты проснулась?
– Почти, – честно призналась я.
– Хочешь капучино? Или гляссе? Для бодрости.
– С удовольствием, – чувствую, что мой голос растекается медом.
– Капучино?
– Угадал! Разве у тебя есть молоко?
– Я сейчас спущусь в магазин.
– Да не стоит…
– Уже иду!
– Ну, ладно… И не торопись! Я еще даже зубы не почистила.
Меня мгновенно сдуло с кровати. Сейчас придет Гоша! А спросонья выгляжу как пугало.
Волосы как обычно, основательно запутались, а расчесывать их времени нет. Так что я скрутила их в свободный пучок.
А что, неплохо получилось. Сбоку свисает симпатичный завиток, легкая небрежность выглядит даже стильно. Удивительно, что такая классная прическа у меня получилось перед приходом Гоши.
Обычно так получается только тогда, когда ты совершенно никуда не собираешься, и скрутила волосы, чтобы не мешали мыть полы. А когда нужно создать изысканную небрежность, выходит полная ерунда – разоренное гнездо или взрыва на макаронной фабрике.
Это хороший знак! Наверное, сегодня будет замечательный день.
Как я ошибалась, делая такие оптимистичные предположения!
Но не будем забегать вперед. До прихода Гоши я успела не только переодеться и умыться, но даже замесить тесто для сырников и поджарить первую партию. Не только ему хочется порадовать меня с утра, я тоже хочу сделать для него что-то приятное.
Я чувствовала, что сияю, как начищенный самовар. У нас с Гошей все складывается просто замечательно! Интересно, могу ли я считать себя его девушкой?
Конечно, я не буду задавать ему таких вопросов. Это явно преждевременно. У нас вчера было первое свидание, мы первый раз поцеловались (то, что было с Анфисой, естественно, не считается). Но в глубине души я уже считаю нас парой. И никто мне не помешает так думать!
Услышав стук, я открыла дверь и увидела Гошу с двумя термокружками в руках. Тоже похож на самовар. В смысле, сияет. Почти как я. Думаю, я все же сильнее…
Легкое волнение, охватившее меня в тот момент, когда я услышала стук в дверь, улетучилось. Он не жалеет о вчерашнем. Это точно. Он выглядит очень счастливым…
Посмотрев на кружки в его руках, я почему-то озадачилась: а чем он стучал, если руки заняты? Но спросить не успела. Гоша наклонился и чмокнул меня в нос. Потом в щеку и почему-то в бровь. Наконец, его губы коснулись моих губ…
Я слегка прикусила его нижнюю губу. Не знаю, почему, но мне очень-очень захотелось это сделать. В ответ он тоже немного меня покусал.
– Сырники! – вспомнила я и помчалась на кухню.
– Ого! – удивленно присвистнул Гоша. – А я думаю: чем так вкусно пахнет. А ты уже успела налепить вкуснятины!
Он поставил кружки на стол, подошел ко мне сзади, обнял…
Я перевернула сырники, повернулась к нему и, вместо того, чтобы поцеловать, снова укусила. Не сильно. Но с большим аппетитом. Так бы и съела его вместо сырников!
– А ты дикая, – произнес Гоша и мгновенно укротил меня при помощи нежных прикосновений и жарких поцелуев.
– Я просто голодная, – смогла вставить я.
И, поняв двусмысленность этой фразы, внезапно смутилась.
– Сейчас мы это исправим, – Гоша приподнял меня и усадил на стол.
А потом стянул футболку с моего плеча и провел по нему губами.
– Я говорила о сырниках, – простонала я.
– Я так и подумал, – Гоша не остановился, а я не смогла удержаться от нового стона.
– Сырники сгорят, – прошептала я.
– Я их выключил.
И когда он успел?
Я почти потеряла голову, но меня спас засвистевший чайник. Гоша оторвался от меня, чтобы его выключить, и я смогла от него ускользнуть.
Надо немного остыть. Тут слишком жарко. И все происходит слишком быстро…
Гоша, кажется, был со мной согласен. Я видела, что он с трудом, но утихомирил свое тяжелое дыхание, и очень нехотя убрал руки подальше от меня.
Страсти слегка улеглись, мы спокойно позавтракали, болтая о пустяках и наслаждаясь сырниками, которые получились отменно вкусными и необыкновенно воздушными, хотя в процессе готовки я все время отвлекалась. Вот что делает живительная сила любви!
Любви? Я еще никогда не произносила это слово по отношению к Гоше. Не то что вслух, даже про себя. Я признавала, что влюблена в него. Но любовь – это нечто большее, чем просто влюбленность.
Не будем бежать впереди паровоза, ладно? Ты уже почти придумываешь имена вашим детям, а он, возможно, еще не готов назвать тебя своей девушкой… Мы просто целовались! Мы просто завтракаем вместе. И это самый лучший завтрак, какой только возможен!
После эсэмэски Гоша сообщил, что ему надо поторопиться, его ждут на работе. А я сказала, что у меня есть время спокойно собраться.
– Я бы тебя подвез, – Гоша посмотрел на меня почти умоляюще.
Мне тоже не хотелось с ним расставаться, но за пять минут я себя в порядок не приведу. Да и потом, я хочу поехать на своей машине. Мне же потом возвращаться. Я честно высказала свои соображения.
– Я бы тебя забрал после работы, – не унимался Гоша.
– Но я не знаю, когда закончу.
– Позвонишь, и я приеду.
– И мне нужно полчаса, чтобы собраться. Ты не представляешь, какие запутанные у меня волосы!
Гоша подошел, вытащил шпильки из моего пучка и растрепал прическу.
– Ты похожа на домовенка Кузю!
Я фыркнула.
– Вот именно!
– Мне нравится. Очень.
Он растрепал мои непослушные кудри еще сильнее.
– Теперь я до вечера буду их распутывать!
– Ты вредина, – сообщил Гоша, чмокнул меня в нос и удалился.
А я осталась сидеть, продолжая улыбаться во весь рот.
На работу я приехала ближе к обеду, приняв деловой облик и изо всех сил пытаясь не так сильно сиять и улыбаться умеренно, не до самых ушей. Прошлась по офису, со всеми поздоровалась, поболтала с Егором, спросила Ольгу, почему она такая угрюмая. Она что-то буркнула мне в ответ.
И тут появилась Мила.
– Я все еще не видела все твои макеты, – заявила она. – И у меня есть к тебе очень интересный разговор.
Она зыркнула на меня так, что моя улыбка мгновенно испарилась. А от сияния остался лишь тусклый отблеск.
Не к добру все это… Мила на что-то злится. Возможно, на меня. Но за что? С макетами я справилась. Значит, это личное. Возможно, речь пойдет о том, что случилось на вокзале. О моей сестре Анфисе.
В кабинет Милы я шла как на эшафот. Медленно, оттягивая неминуемую смерть, и лихорадочно стараясь придумать пути отступления.
Трудно что-то планировать, когда не знаешь, что тебя ждет. Но я пыталась.
Макеты Мила похвалила. Скупо, нехотя, но все же.
А потом произнесла фразу, от которой у меня под ногами качнулся пол. И мне показалось, что я лечу в бездонную пропасть.
– У тебя нет сестры Анфисы. Я знаю это совершенно точно.