Loe raamatut: «Русалка и гламурный пират»

Font:

Глава 1

– Доброе утро самой неромантичной девушке на свете!

А я была уверена, что он меня не заметил. Когда я проходила мимо, он сидел спиной ко мне и что-то оживленно рассказывал своим соседям по столику. Они хохотали, он выглядел очень довольным. Насколько можно судить по затылку.

А теперь он стоит рядом со мной и радостно ухмыляется.

– Удивительно, что мы уже второй раз случайно встречаемся.

Вообще-то, как минимум третий.

– Город маленький, – буркнула я.

– Но отелей тут достаточно, а мы оказались в одном.

Я пожала плечами, всем своим холодным и равнодушным видом говоря: ну и?

– Как ты после вчерашнего?

– Просохла. А как дела у вас?

Я улыбнулась дежурной приветливой улыбкой, так как заметила устремленный на меня со стороны бассейна взгляд.

– То есть мы на «вы»? – удивился он. – Типа коров вместе не пасли и на брудершафт не пили?

Я продолжала улыбаться.

– Именно, – сказала я. – И, очень вас прошу, держитесь от меня подальше. Минимальное желательное расстояние – три метра.

Он вытаращил глаза. Я его вполне понимаю: то, что я говорила, совершенно не соответствовало выражению моего лица. Но так уж получилось.

Я одарила его прощальной ослепительной улыбкой, развернулась и проследовала в холл отеля. Не сомневаюсь, что он стоял и смотрел мне вслед, забыв подобрать отвисшую челюсть.

Я поздоровалась с Мариной, дежурившей сегодня за стойкой.

– Все в порядке?

– Да, – кивнула она. – Три номера с утра освободились, сейчас там уборка, вечером будет заселение.

– Отлично. А что насчет расписаний и афиши?

– Вон, на стенде. Я с утра распечатала и повесила.

– Замечательно.

Марина – прекрасный работник, никогда ничего не забывает. Я подошла к стенду, окинула взглядом розовые листочки в витиеватых рамочках с расписаниями автобусов, теплоходов и электричек. Афиша на ближайший месяц тоже была в наличии, такая же розовая, с каким-то сложным шрифтом. Я бы, конечно, выбрала что-то более нейтральное, ну да ладно.

Неожиданно я почувствовала, что за моей спиной кто-то стоит. В общем-то, я сразу поняла, кто это, но на всякий случай всмотрелась в глянцевую поверхность стенда. Точно, он. Синяя футболка с черным принтом, взъерошенные вихры и белые зубы, которые отсвечивают даже в таком сомнительном зеркале. Чему он улыбается, хотела бы я знать?

Не потрудившись оглянуться, я пошла в сторону столовой, но, оказавшись за углом, изменила направление и повернула к подсобным помещениям. Склад прекрасно подойдет для моих целей. Поравнявшись с неприметной дверью, я распахнула ее, вошла и затащила за собой того, кто шел за мной следом.

Он удивленно хлопал глазами, но сопротивляться не пытался. Кажется, он даже обрадовался такому повороту событий.

– Вот, значит, как. Никогда бы не подумал…

Окинув взглядом стеллажи, заполненные пачками порошка, рулонами туалетной бумаги и упаковками салфеток, он выдал:

– А что, обстановка вполне себе романтическая.

– Тебя что, заклинило? – не выдержала я. Получилось почти визгливо.

– Радостная новость: мы снова на ты, – спокойно констатировал он. И протянул руку.

Я мгновенно отдернула свою.

– Без рук!

– Без рук? – удивился он. – Оригинально. Только губы?

– Какие еще губы! Да ты просто дятел. Нет, не просто, ты – романтичный дятел.

Он засмеялся.

– Разве ты не для… – он сделал неопределенный жест рукой, – романтики меня сюда затащила?

– Как ты меня достал с этой своей пошлой романтикой!

– Да я не имел в виду ничего пошлого. И вчера тоже. Только романтичный поцелуй. Один.

Он снова протянул руку к моей руке.

Я знала, что дед с минуты на минуту спустится вниз, чтобы лично проверить работу электрика, менявшего перегоревший кусок проводки. И будет искать меня. Мне бы очень не хотелось, чтобы он застал меня за выяснением отношений с нашим постояльцем. На прошлой неделе он с громким скандалом выдворил из отеля одного озабоченного товарища, который не давал мне проходу, каждый раз при встрече пытаясь распускать руки. Я прекрасно с ним справлялась, руки его оставались без дела, но деду показалось иначе.

Честно говоря, это становится проблемой. У деда просто мания какая-то по поводу меня и всех окружающих мужчин. Ему кажется, что каждый из них готов подкрасться из-за угла, наброситься и обесчестить. Во-первых, это чушь. Во-вторых, я давно взрослая и у меня, благодаря работе, большой опыт по усмирению всех видов нахалов. А поведение деда вовсе не идет на пользу нашему отелю. Новый скандал нам совсем ни к чему.

Поэтому я сказала пылкому Ромео:

– Вылезешь в окно. Там всего пара метров до земли. Обойдешь здание и вернешься к бассейну.

– Чего? – у него снова отвисла челюсть.

Я убрала с подоконника коробки с резиновыми перчатками и моющим средством.

– Ты хочешь, чтобы я вылез из окна?

– Я вроде все буквы выговариваю.

– Это что, типа, ролевая игра? – обрадовался он.

Я посмотрела на него так, что его иллюзии рассеялись.

– Это немного странно, – он не двинулся с места.

– Да вылезай уже! – в коридоре раздался голос деда. – Ты можешь просто делать, что тебе говорят? – разозлилась я.

– Ладно, ладно.

Он сел на подоконник и свесил ноги вниз.

– Вообще-то, я боюсь высоты. А тут вовсе не пара метра. Как минимум два двадцать.

– Ну и замечательно, – сказала я и толкнула его.

Я успела захлопнуть окно до того, как вошел дед.

– Ты чего тут делаешь? – спросил он.

– Гуляю, – хмуро буркнула я.

Лучшая защита – нападение. А если начать оправдываться, тебя точно в чем-нибудь заподозрят.

Да, получилось, действительно, немного странно. Вообще-то я планировала доходчиво объяснить этому дефективному романтику, что я на работе и приставать ко мне категорически запрещено. Сделать это нужно было достаточно жестко, чтобы у него не осталось сомнений, и при этом так, чтобы дед не увидел. Но в жизни редко все идет по плану, вот и в этот раз вмешались обстоятельства. Придется отложить воспитательную беседу на будущее.

Вчера вечером был сильный ливень, просто сумасшедший. А я возвращалась от Ники пешком – решила прогуляться. Она, конечно, уговаривала меня вызвать такси, мол, нормальные люди при надвигающихся тучах и раскатах грома не гуляют. Но я была уверена, что тучи повисят-повисят над горами, да и уйдут восвояси, как уже было несколько раз на этой неделе. Поэтому от зонта отказалась.

На самом деле, не только поэтому. Я была зла на подругу, но сказать ей об этом не решилась. Зато решилась не брать зонт, который она мне настойчиво предлагала. Ну и кому стало хуже от такого завуалированного протеста?

Не люблю лезть в чужую жизнь с советами, особенно если не просят. А она не только не просила, но и точно обиделась бы, если бы я откровенно высказала бы ей все, что думаю о ее драгоценном Эдуарде и его образе жизни.

– Я чувствую себя такой легкой, воздушной! – восторженно верещала Ника.

– Как безе? – не могла удержаться от сарказма я.

– Сама ты безе. Как балерина Анна Павлова.

Она попыталась встать на цыпочки и покружиться.

– Один в один, – сказала я.

А потом она стала угощать меня ужином. Я ничего не имела против салата с кедровыми орешками, но от пророщенной гречки и неаппетитной зеленой жижи из авокадо категорически отказалась.

– Мне тоже сначала не нравилось, – призналась Ника.

Ни за что не поверю, что сейчас ей это нравится. Особенно жижа. Хотя сама она, похоже, в это верит. Ну что ж, любовь зла, об этом все знают. И можно полюбить какое угодно травоядное животное, и даже самой попытаться стать такой же травоядной.

И пусть бы она себе ела разные сорняки, раз это делает ее счастливой. Я бы не возражала. Вот только я абсолютно уверена в том, что счастье это продлится недолго, и в самое ближайшее время она будет рыдать у меня на плече, проклиная злосчастного Эдуарда, ради которого так старалась, а он не оценил. Я давно поняла – из личного опыта и наблюдения за окружающими – что отношения, в которых один из участников изображает того, кем на самом деле не является, обречены на провал. Природа все равно возьмет свое.

Ника обожает итальянскую кухню, а итальянцы отнюдь не сыроеды. Без пиццы и спагетти она долго не протянет. Да и не в пицце дело. Клевать зернышки, глядя на закат, а потом в девять вечера ложиться спать – это точно не ее. Моя подруга любит веселиться до утра, спать до обеда, а после обеда, в промежутках между интенсивной работой над проектами, писать мне сообщения с умопомрачительными планами на ближайшие и следующие выходные.

В общем, уходила я от Ники не в лучшем настроении, без зонта и без мира в душе. На полпути меня застал дождь. Если бы я не была так погружена в мысли о Нике и ее будущих разочарованиях, то, может, заметила бы, что тучи сползли с гор и угрожающе нависли над городом. Но я проморгала тот момент, когда еще можно было зайти в ближайшее кафе или спрятаться на остановке и вызвать такси.

Дождь шел всего полминуты, а я уже была абсолютно мокрая, как лягушка в пруду. Платье прилипло к телу, волосы к лицу и спине. Пока что мне было тепло, но я знала, что очень скоро начну стучать зубами. Дождь хоть и летний, но довольно прохладный, да еще и ветер дует с моря. Зря я все-таки не взяла зонт.

Как назло, поблизости не было никакого укрытия – я как раз дошла до пустынного начала набережной, где нет ни одной, даже самой захудалой, кафешки и вообще ничего с крышей. Хотя… кое-где спрятаться все же можно. Я вспомнила, что над одним из спусков к морю есть навес. Небольшой, но вряд ли там сейчас аншлаг, так что для меня местечко должно найтись.

До навеса было еще метров двести, так что я побежала, хлюпая босоножками по лужам и мечтая о горячей ванне, в которую я непременно залезу, как только окажусь дома. И возьму с собой большую чашку чая с медом. Нет, лучше бокал с горячим глинтвейном. Литровый.

Дождь, как будто обидевшись на мои мысли, припустил еще сильнее. Стена из воды была такой плотной, что я ничего не видела на расстоянии вытянутой руки. Поэтому и его заметила только в тот момент, когда с разбегу влетела под навес. Вернее, даже не увидела, а почувствовала – я попросту в него врезалась. Он издал какой-то звук, вроде «ой», видимо, не ожидал моего стремительного появления из-за пелены дождя.

– Извините, – пробормотала я, переводя дух.

– Да ради бога, – он уже не только пришел в себя, но и успел, не особо скрываясь, окинуть взглядом мое прилипшее платье.

Я тоже его оглядела, безо всякого смущения. Почти сухой, высокий, в белых кроссовках, художественно рваных штанах и джинсовой куртке. Самоуверенная улыбка властелина мира, элегантно взъерошенные волосы, бледная кожа. Видимо, приехал отдыхать совсем недавно.

Я отвернулась, чтобы полюбоваться морем. С таким же успехом можно было смотреть в любую другую сторону, видно все равно ничего не было. А куда девать глаза, когда оказываешься на крошечном сухом пятачке посреди бушующей стихии, лицом к лицу с незнакомым человеком? В лифте люди обычно смотрят в стену или достают из кармана телефон.

– Прекрасная погода, не правда ли? – О, похоже, он решил начать светскую беседу. Главное, тему выбрал самую традиционную.

– И не говорите, – отозвалась я в том же тоне. – Замечательно освежает. А вы давно приехали на отдых? – Теперь моя подача. Нет, ну а что? Не молчать же, насупившись, как сыч.

– А почему вы так уверены, что я приезжий?

– О, это совсем не трудно определить. У вас брюки в носки заправлены. Местные так не носят.

Он опустил глаза вниз и рассмеялся.

– Один-ноль.

Я, вообще-то, не играю.

Дождь в центр площадки под навесом не попадал, зато ветер гулял беспрепятственно. Еще немного – и я начну стучать зубами вовсе не в переносном смысле. Может, снять босоножки и рвануть бегом домой? Добегу минут за пятнадцать, а там – горячая ванна… Я мечтательно вздохнула.

А потом вздрогнула – от его прикосновения. Он накинул мне на плечи свою почти сухую джинсовую куртку. Я так замечталась о горячей ванне, что даже не заметила, как он ее снял. А руки у него теплые. Значит, еще не замерз, так что отказываться не буду.

– Не стоило беспокоиться, – вежливо произнесла я. – Я начну синеть не раньше чем через пять минут.

– Вы слишком самонадеянны. У вас губы уже синие. Меня это тревожит.

– Большое спасибо.

Его лицо с самого начала показалось мне знакомым, но последние сомнения рассеялись после того, как я увидела татуировки: на одном плече какая-то извилистая загогулина, возможно, хвост существа, скрытого футболкой, на другом – угловатые узоры, образующие широкий браслет. Точно, это наш постоялец из люкса на шестом этаже. Я бы сразу его узнала, если бы при предыдущей встрече смотрела в лицо, а не разглядывала художественные изображения на руках. Правда, я видела его только сбоку и со спины, но, тем не менее.

Значит, я не ошиблась. Он, действительно, приехал только вчера. А еще я знаю, что он живет в Москве, а родился то ли в Самаре, то ли в Саратове. Все это мне пришлось самой переносить из журнала в компьютер, так как Светлана, сменщица Марины, отпросилась вчера к стоматологу. Правда, я точно не помню, как его зовут. То ли Алексей, то ли Александр. То ли вообще Афанасий.

– А вы тоже здесь отдыхаете? – спросил он.

– Вроде того. Давайте лучше поговорим о вас.

– Обо мне? – он искренне удивился.

– Вот, например, откуда вы приехали? Я легко могу это угадать.

– По носкам?

– Почти. По кроссовкам. В белых кроссовках «Reebok» ходят преимущественно москвичи.

– Да ладно.

Он снова уставился на свои ноги.

– А вы, наверное, из Питера. Только питерцы испытывают к москвичам такую ничем не прикрытую неприязнь.

А что, он почти угадал. Я, и правда, училась в прекрасном городе на Неве четыре незабываемых года.

– Но только не я и не к вам. Вы же не настоящий москвич.

– Почему это?

– Потому что родились вы в другом месте. В городе на большой реке.

Вроде, и Самара и Саратов стоят на Волге.

– Вы гадалка или ведьма? – поразился он.

Я только хмыкнула. Что-то меня понесло. Надо притормозить. Этот дождь собирается когда-нибудь заканчиваться? Я нетерпеливо посмотрела на небо. Потом достала из сумочки телефон, который, к счастью, не промок и нормально функционировал. Так, прогноз погоды. По часам. В восемь дождь, в девять сильный дождь, в десять тоже дождь.

Я изо всех сил старалась отодвинуться от него подальше, но как только расстояние между нами увеличивалась, у меня начинала мокнуть спина или бок – навес не мешал брызгам лететь со всех сторон. Видимо, он все время наблюдал за моими тщетными попытками. Хоть я и не поднимала глаз от телефона, зарывшись в соцсети, но слышала с его стороны что-то вроде приглушенных смешков.

Ну все, пора уходить. Обычно такие сильные ливни долгими не бывают, но этот, видимо, какой-то особенный. Его куртка, поначалу приятно теплая, давно намокла от брызг и совершенно не греет. Надо собраться с духом и бежать домой.

Засунув телефон в сумку, я подняла глаза и чуть не отпрянула назад. Потому что он в один шаг преодолел разделявшую нас нейтральную территорию. Через мгновение я почувствовала его дыхание на своем лбу, а руки на талии.

– Ты совсем замерзла, – прошептал он мне в ухо.

– Это не повод меня лапать, – я попыталась освободиться от его рук.

– Да ладно тебе. Я теплый, а тебе нужно согреться, иначе дело может дойти до воспаления легких.

Он, и правда, был теплый. Даже горячий. А я, и правда, очень-очень замерзла.

– У меня не бывает воспалений легких, – сообщила я.

Еще минутку погреюсь и пойду.

Но он не дал мне минутки. Его руки поползли вверх, дыхание участилось, и, кажется, губы уткнулись в висок.

Я отстранилась и посмотрела на него, вложив во взгляд все доступное мне возмущение.

– Да ладно тебе, – его руки не перестали двигаться. – Это же так романтично. Ты, я, дождь.

Я засмеялась. Не мило захихикала, а издевательски загоготала. Тоже мне, романтик. Мелодрам насмотрелся или ходил на курсы пикапа? Я выскользнула из его куртки, оставив ее в его руках, и ступила прямо в лужу, под упругие струи дождя. Не такой уж он холодный, этот дождь. А даже если и холодный, мне не помешает остыть.

– Ты совсем чокнутая? – услышала я за спиной. – Вернись! Обещаю быть паинькой.

Я сняла босоножки и зашлепала прямо по лужам, поднимая тучу брызг.

Только в море чувствуешь себя по-настоящему свободной. Вдох-выдох, лазурная синева перед глазами, солнце над головой и безбрежный простор, уходящий за горизонт. Когда я плаваю, то забываю обо всем – о том, что дед снова начал тайком курить (как безмозглый пятиклассник, ей-богу!), что нужно, наконец, серьезно поговорить с Кириллом и что я все еще не решила, как жить дальше. Решу потом. А сейчас – только море, чайки и я.

Полежав несколько минут на воде, я опустила очки со лба на глаза и решила продолжить заплыв, как вдруг увидела моторку с бравыми спасателями на борту. На носу сидел грозный Лапоть, корму украшал собою Ерш. Они гнались за каким-то несчастным, что посмел заплыть за вторую линию буйков.

Тех, кто заплывает за первый ряд красных шариков, они не трогают – пусть себе люди резвятся, чувствуют себя дерзкими нарушителями границ и крутыми пловцами. Но второй ряд, оранжевый – это уже запретная зона. Здесь носятся катера и скутеры, и есть реальная опасность остаться без головы. Я тут плаваю только потому, что хорошо знаю, где можно пересекать водную трассу, а где нет, и перемещаюсь, в основном, вдоль обочины. Ну и еще потому, что на меня легче махнуть рукой, чем постоянно вылавливать и водворять на берег.

Я приблизилась к ним в разгар разъяснения правил и выяснения отношений.

– То есть для кого-то это запретная зона, а для кого-то нет? – удивлялся пловец.

– Хочешь, чтобы тебе полбашки мотором оторвало? – кипятился Ерш.

– То есть это опасно?

– А то.

– А почему она здесь плавает? – он кивнул на меня.

Опять он! И пока меня не узнал, что неудивительно – очки закрывают пол-лица.

– Так это ж Русалка, кто ей запретит, – буркнул Ерш.

Глаза пловца чуть не выскочили из орбит.

– Кто? – обалдело переспросил он, косясь в мою сторону.

– Не кто, а где, – оборвал его Лапоть. – Ты сам обратно поплывешь или тебя выловить багром? – Он помахал вышеупомянутым крючковатым орудием.

– Русалка? – все еще недоумевал пловец.

Да, некоторые именно так меня называют. Хотя мое имя по паспорту – Руслана. Мама придумала, очень оригинальная женщина. Я предпочитаю зваться Ланой, но друзья и враги часто зовут меня Рустиком. Я не отзываюсь.

Помахав рукой спасателям и их жертве, я развернулась и поплыла в сторону заходящего солнца. На берег мне еще рано.

– Ну, значит, взял я одеяло и повел ее на крышу. Звезды, романтика, все дела. Жарил ее до утра, вообще не выспался. – Ерш широко зевнул. – Сегодня лягу часов в девять.

Еще один романтик из клана неутомимых охотников. Как они осточертели!

– Вот ты зараза, – произнес он, увидев меня.

– Чего это?

Я остановилась, взяла висевшее на перекладине спасательной вышки полотенце и стала вытирать волосы, с которых капала вода.

– Специально, что ли, за буйками маячишь, когда мы нарушителей вылавливаем?

– Вообще нет. Совпадение.

– Сегодняшнего-то чуть Кондратий не хватил, когда я сказал, что ты Русалка.

Ерш захихикал, Лапоть расплылся в улыбке.

– Ну а что: волосы подходящие, купальник зеленый, да еще и хвостом машешь. Ты, вроде, в ластах была?

Я неопределенно махнула рукой. Что касается ласт, у меня есть свой секрет, но Ершу и Лаптю знать его не обязательно.

– Слушай, а что ты делаешь сегодня вечером? – предпринял свою ежедневную попытку Ерш, изучая крой моего купальника.

Купальник у меня, кстати, очень скромный, спортивный, ничего не подчеркивает. Я в нем даже слегка на мальчика похожа. И он вовсе не зеленый, а изумрудный.

– Пойду с тобой на крышу звезды смотреть, – съязвила я. – Выспись уже. У тебя с начала лета мешки под глазами, как у шарпея.Смотри, загнешься от истощения.

– Я полон сил, как свежий огурец! – прокричал Ерш мне в спину.

Лапоть добавил еще что-то, чего я не слышала и слышать не хотела, и они громко заржали.

– Нет, ну не может этого быть!

А я про него уже совсем забыла. Неужели он сидел тут и ждал целый час? Или даже больше. Я, когда плаваю, вообще забываю о времени. Хотя, почему ждал? Это же пляж, тут люди загорают. Это я не люблю лежать на солнце, поплаваю и сразу ухожу, а приезжие обожают подставлять бока ультрафиолетовым лучам.

Я вздохнула и молча прошла мимо. Может, если не обращать на него внимания, все как-то само рассосется? Утренний запал прошел, читать ему нотации не было никакого настроения.

Он, к сожалению, не растворился в воздухе, а, наоборот, догнал меня.

– Третий раз за одни сутки – это точно судьба, – сказал он и пошел рядом, приноравливаясь к моему темпу.

– Судьба – это так романтично, – скривилась я.

– Не в настроении?

– Устала.

– Еще бы, не устала. Ты же плавала как заведенная два часа кряду. Я, конечно, не знал, что это ты. Думал: может, и правда, Русалка. Мало ли кто в этом вашем Черном море водится.

Я хмыкнула.

– Я прямо со страхом ждал, когда она, то есть ты, из воды выйдет. А вдруг бы у нее был хвост?

– И как бы в таком случае она, то есть я, вышла бы?

– Ну, видимо, никак. – Он развел руками. – А раз вышла, значит, не нечисть.

– Уверен?

– Не-а. Разве с тобой можно быть в чем-то уверенным? Ты вся такая внезапная. То под холодный дождь сиганешь, то в подсобку затащишь и заставишь в окно прыгать.

– Ну, извини.

– Да ты что! Я в восторге.

Отель неумолимо приближался, пора было что-то предпринимать.

– А ведь я тоже неплохо плаваю. Очень даже неплохо, – выдал он.

Я посмотрела на него с недоверием.

– Да правда! Я в детстве в спортивную плавательную школу ходил. У меня даже был какой-то там разряд.

– Хороший мальчик.

Он сделал вид, что не заметил моего сарказма.

– Если бы не эти троглодиты, я бы тебя легко поймал за хвост.

– Не думаю.

– Спорим?

А что, хороший способ отвязаться от него раз и навсегда.