Loe raamatut: «Предать нельзя любить»
Пролог.
Беспокойное чувство словно рыболовная сеть вытягивает меня со дна и медленно направляет к свету. По пути встречаю самых близких…
Сначала мама… Моя мамочка! В последний раз я ее видела в пять лет, поэтому практически не помню тонкий образ, но бережно храню в закоулках памяти аромат светлых волос и то, как она улыбалась.
Мама держит перед собой раскрытую ладонь. Не успеваю её коснуться, потому что гадкая сеть всё еще управляет моим телом.
Затем сталкиваюсь с Виктором Андреевичем, мужем мамы. Он отчего-то дьявольски хохочет и потирает ладони. Справа от него вырастает Тёма, мой бывший парень. Он, как и в день, когда мы расстались, называет меня бездушной тварью и смачно сплёвывает.
Арсения я встречаю уже почти вынырнув из толщи воды. Его глаза практически слились с цветом морской пучины, а на лице выражение горького разочарования… И уязвимости. Такой мужской уязвимости, которую не принято демонстрировать.
– Арс, – кричу я, пытаясь ухватиться за широкие плечи любимого.
Но не успеваю, потому что сеть наконец-то вырывает моё сознание из сна, и я разлепляю глаза…
– Арс, – зову еще раз, проверяя рукой соседнюю подушку.
Поднимаюсь на кровати и встречаюсь с теми же глазами, что и во сне. Только теперь в них нет уязвимости. Вообще, вряд ли в реальности кто-то видел на этом суровом лице подобные эмоции. В его руке… красная папка.
Сердце сбоит, пропускает удары один за одним. А те, что все-таки случаются, бахают прямо в ребра.
Боже, нет, пожалуйста! Он всё узнал!
Быстро пробегаюсь глазами по полуобнаженному телу. Милый шрам на плече, который целовала много раз перед сном. Основательные мышцы на груди, безупречный пресс и тонкая дорожка коротких волосков, уходящая в пах. На ногах те же спортивные брюки.
Если он все узнал, я вижу его… такого в последний раз… В последний раз…
Возможно, он замечает, как сотрясается мой подбородок, потому что нарушает тягостное молчание:
– Пошла вон, Арина, – кивком указывает на дверь.
От страха и острой боли не могу дышать. Словно снова со всей дури окунули.
Его глаза снова холодные и пустые. На лице брезгливая маска. Ни намёка на прошедшую ночь и то, что еще пару дней назад в любви признавался.
– Я не виновата, Арс,– сбивчиво шепчу. – Ты… утверждал, что каждый человек имеет право на защиту.
В меня летит нижнее бельё и мятое платье.
– Ты не человек! – цедит он глухо. – И тебе придётся за всё ответить…
Вскакиваю и не замечаю прорывающейся плотины из слез, словно в замедленной съемке надеваю стринги и лиф. Поясницу припекает от обжигающего ненавистью взгляда.
Черт.
Ничего не могу с собой поделать.
Всхлипываю. Еще и еще. Раз за разом.
Платье всё никак не могу застегнуть. Вчера этим занимались его заботливые руки, а сегодня я уже недостойна. Потому что он всё выяснил.
Я так боялась, что это случится с нами…
Оставляю попытки победить проклятый бегунок и на ватных ногах добираюсь до прихожей. За спиной ощущаю движение.
Черт.
В порыве страсти он разодрал мои колготки, а запасных у меня нет. Придется уйти так. Натягиваю высокие сапоги и хватаюсь за пальто.
– Вещи потом заберешь, – сообщает он с отвращением. – Мальчика своего отправишь, если что.
Словно пиранья впиваюсь в его лицо глазами.
– У меня нет никакого мальчика! – рявкаю, пытаясь сдержать истерику внутри.
– Не ври мне, сука, – притягивает меня за локоть и больно встряхивает. – Иначе я просто убью тебя.
Подцепляю сумку.
– Ты можешь мне не верить, – тихо шепчу, отпирая замок. – Но это не я. Я… хотела. Но не смогла. Когда любишь, предать невозможно.
– Пошла нахрен отсюда. И бойся. Ходи по улицам и оглядывайся. Поняла?
Вываливаюсь в подъезд и сбегаю на один эта и усаживаюсь на подоконник. Реву навзрыд не стесняясь. Так громко, что Елена Степановна, соседка Арсения, с которой я недавно подружилась, поспешно открывает дверь.
– Ариша, что случилось? – изумленно разглядывает мои обнажённые ноги и залитое слезами лицо.
– Ничего, – качаю головой, вскрывая сумочку.
Медленно рассматриваю содержимое своего кошелька.
У меня ничего нет. Ни квартиры, ни денег. НИ-ЧЕ-ГО!
Только почему-то об этом не думается. Перед глазами выражение уязвимости на любимом лице…
Глава 1. Арина.
– Вам назначено? – спрашивает женщина лет пятидесяти и удивленно опускает очки в роговой оправе.
– Да, – пытаюсь справиться с собой.
Эмоций куча, голос дрожит.
Я впервые пришла устраиваться на работу, о которой ничего не знаю. К человеку, при одном виде на которого пальчики на ногах поджимаются. Хоть и подсмотрела его только на фотографии.
– Арина Владиславовна Плевако, – произношу, делая акцент на своей чудно́й фамилии.
– Да, действительно. Записаны на собеседование, – ещё раз недоверчиво удостаивает взглядом юбку, едва прикрывающую ноги.
Закусываю нижнюю губу и ругаюсь про себя.
Так и знала, что будет слишком вычурно. В моем гардеробе нет подходящих вещей для такого священного мероприятия, как визит в адвокатскую контору «Долинский и Ко».
– Арсений Рудольфович ждёт вас. Это вы с собой возьмете? – кивает на картонную подложку, которую я торжественно держу перед собой.
– А.. Да, – мило улыбаюсь. Надежда Георгиевна, мой любимый воспитатель говорила, что улыбка Плевако способна брать города и страны. По сей день пользуюсь.
– Ну-ну, – качает головой женщина и указывает в сторону. – Вам туда.
– Спасибки, – легкомысленно пожимаю плечами, поправляя злополучную юбку.
Отворяю дверь в кабинет Дракулы.
– Добрый день, Арсений Рудольфович, – здороваюсь. Вроде, выходит славно.
Мужчина разворачивается от большого панорамного окна. Он без пиджака, в белоснежной накрахмаленной рубашке и безупречно отутюженных брюках. Вдобавок ко всему черные узкие подтяжки, придающие образу стиль и модный налёт.
Светлые волосы аккуратно подстрижены. Лицо холёное, гладковыбритое. Перевожу взгляд на обувь, которая сверкает так, будто её только что стащили с полки в каком-нибудь ЦУМе. Я там ни разу даже на экскурсии не была, но, мне кажется, эти туфли точно оттуда!
– Вы зависли? – спрашивает он безразлично. Ответно проезжается вдоль моего тела и недовольно поджимает губы, когда глаза регистрируют в судебном протоколе неподобающую длину юбки.
Чёрт. Мне во что бы то ни стало необходимо получить это место. Надо же было все испортить длинными ногами. Всегда полагала, что они должны выручать, а не топить едва начавшуюся карьеру.
– Я прошу прощения, Арсений Рудольфович, – произношу непременно улыбаясь. Он, конечно, крепкий орешек, потому что на моё главное оружие никак не реагирует.
Вообще! Ноль реакции.
Эй, – в воображении машу рукой и щелкаю пальцами перед идеальным носом. – Алё, ты точно мужик?
– Присаживайтесь, – Дракула холодно кивает на стул. Сам устраивается в просторном кожаном кресле во главе дубового стола, хаотично усеянного папками и документами.
– Я… вам кофе принесла. Американо и капучино. На выбор, босс.
Демонстративно ставлю перед ним подложку. В нос ударяет аромат мужской туалетной воды. Пахнет морем и чуть-чуть цитрусом.
– Кофе? – невозмутимо спрашивает адвокат, удостаивая меня ледяным озером в глазах. – Зачем?
Настолько непонимающе, словно я ему в кабинет шезлонг с солнцезащитным зонтиком приволокла.
– Вам же требуется помощница. А значит, это моя обязанность, – благоразумно рассуждаю.
– Хмм…
Задумчиво потирает широкий подбородок ладонью.
– Вы точно знаете обязанности помощника юриста? – поднимает бровь. – Если нет, нам лучше не тратить время друг друга. Время – невосполнимый ресурс, которым я дорожу.
– Конечно, знаю, – начинаю тарахтеть, падая на стул.
Я не конченая дурочка, хотя многие так и считают. Почему-то, когда люди узнаю́т, что с пяти до тринадцати лет я росла в детском доме, сразу принимаются меня жалеть или невольно как-то подыгрывать, будто сама по себе я ни на что не способна. В моей жизни есть только два человека, которые в меня верят. Вернее, их осталось только двое…
– Ну, – Арсений Рудольфович берет в руки бумагу со стола. Подозреваю, что это мое резюме, составленное опытным хедхантером. – Арина Владиславовна… Плевако… хмм.. Родственница?
– Кого? – переспрашиваю изумленно.
Он удручающе вздыхает, так словно имеет дело с полной идиоткой. Мне даже кажется, про себя он словно «Отче наш» пропел все матерные слова, которые помнит. Хотя откуда Мистер Совершенство знает нецензурную лексику? Наверняка его с детства обучали только на кларнете музицировать и обходить стороной таких девочек, как я.
– Вы… – Подглядывает в резюме. – Арина Владиславовна… вы точно окончили юридический колледж?
– Конечно, – облизываю сухие губы.
– И вы ни разу не столкнулись с фамилией Плевако?! Поднимает на меня полные безразличия светло-синие глаза.
Черт! Когда уже придумают, как встроить Википедию в человеческий мозг? Жутко неудобно попадать всякий раз впросак.
– Знаю, конечно, – становится жарко, и я тянусь к верхней пуговице на шелковой рубашке. Не помню, где ее покупала, но очень порадовалась, когда среди прочего хлама обнаружила эту вещицу.
Арсений Рудольфович, вы просто не оставляете мне шанса.
Расстегиваю верхнюю пуговицу, а за ней еще одну. Будущий босс снова не реагирует.
Да, Господи! После такого представления паренёк на автомойке мне машину забесплатно целый час натирает. А этому хоть бы что…
– Ну, и кто такой Плевако?! – грозно спрашивает Долинский, упираясь локтями в столешницу. – И прекратите вздрагивать и раздеваться. Я адвокат с десятилетним стажем, меня кружевным лифом и смазливой мордашкой не проведешь.
Господи, пожалуйста, помоги!
Это единственное, что я воспроизвожу про себя, когда моё лицо вспыхивает под жестким взглядом.
Отчим постоянно повторял, чтобы я изучила документы в папке, которая предусмотрительно оставлена на кухонном столе. Если бы я только послушалась!
Телефонный аппарат неожиданно брякает. Одновременно с этим в моей голове происходит спасительный микровзрыв.
Точно! Как я могла такое забыть!
– Прошу прощения, – любезно проговаривает Арсений Рудольфович и тянется к трубке.
Дорогая ткань рубашки обрисовывает внушительные бицепсы, заставляя меня снова облизнуть пересохшие губы.
– Да, – ровно отвечает адвокат, а потом удручающе вздыхает. – Пригласи её в переговорную. Сейчас подойду.
Аккуратно уложив трубку на место, откидывается на спинку кожаного кресла. Задумчиво осматривает мой светлый образ.
– Ответ готов? – спрашивает устало.
– Конечно, – одариваю его ангельской улыбкой. – Плевако – известный адвокат.
– И чем же он известен? – насмешливо переводит взгляд с пуговицы на шелковой рубашке к двум нетронутым стаканам с кофе.
Легко веду плечами. Фривольно, но на грани благопристойности.
– Неужели это так важно?! – спрашиваю, чуть теряясь. – Арсений Рудольфович, мне крайне необходима эта работа.
Мужчина снова погружается в чтение моего резюме. Длинные ресницы подрагивают, а губы сжимаются, когда из папки он достает еще один документ.
– Перед собеседованием мы проводим дополнительную проверку соискателей. Вам должны были об этом сообщить и предложить подписать согласие на обработку данных, – произносит, не отрываясь от листка.
– Всё верно, я… его подписывала, – соглашаюсь. Изучаю изящные ухоженные пальцы на мужской руке.
– Вы воспитывались в детском доме? – растерянно сводит брови.
Закатываю глаза от раздражения.
– Давайте не будем делать на этом акцент.
Дракула поднимает на меня дьявольский взгляд. Глаза превращаются в сапфиры.
– В данном кабинете акценты расставляю я, – произносит зловеще.
– Просто… не люблю, когда меня жалеют, – тихо проговариваю и склоняю голову.
Это правда.
Жалость не приемлю, потому что долгое время у людей я пробуждала лишь эту эмоцию. Понимать, что тебя пригласили на день рождения одноклассника, так как его мама тебя пожалела – оскорбительно. Получать подарки на Новый год из фонда школы, а не от родителей – болезненно.
На глаза невольно выступают слезы, а Арсений Рудольфович проявляет небывалую тактичность, сделав вид, что не заметил.
Снова и снова испытываю на себе взгляд, ощущая, как его градус возрастает с ледяного до слегка прохладного. Мурашки проезжаются вдоль позвоночника, а лицо заливается краской.
Он мучительно долго разбирает меня на атомы…
– Я сейчас крайне занят, Арина, – тяжело вздохнув, сообщает. – Моя юридическая интуиция указывает, чтобы я гнал вас взашей.
Поднимаю на него умоляющие глаза. Не представляю, как сообщу отчиму, что всё провалила в первый же день.
Одновременно с этим, у меня ни малейшего представления, каким образом я смогу обманывать столь проницательного юриста, который, кажется, видит меня насквозь.
– Ваша… хмм… юридическая интуиция никогда вас не обманывала? – робко спрашиваю.
– Лишь однажды, – отвечает и резко мотает головой, словно стряхивая воспоминания.
– Я готова на всё ради этой работы, – произношу жалко.
Мужчина поднимается и проходит к окну. Располагает ладони в карманах брюк. Мои глаза то и дело, съезжают к его идеальной пятой точке.
Господи, о чем я думаю вообще?!
– Хорошо, – словно приняв решение, разворачивается. – Приходите завтра к восьми. Без опозданий.
Подскакиваю и взвизгиваю, отмечая, как Арсений Рудольфович недовольно мажет взглядом под открывшейся от импульсивных движений груди.
– Ой, простите, – прикрываюсь.
– Я ничего не обещаю, – предупреждает сурово.
– Конечно, вы не пожалеете. Клянусь, – говорю, подхватывая сумочку.
Мчусь к дверям, а потом резко торможу.
– Арсений Рудольфович, а можно вопрос?
– Исключительно, если он в области моей компетенции.
– О да, – многозначительно тяну. – Так всё же, – выгибаю бровь. – Капучино или Американо?
Дракула раздраженно ухмыляется.
– Ступайте, Арина, – кивает на дверь. – Кофе мне делает секретарь.
Глава 2. Арина.
Полуденное солнце, кажется, вот-вот расплавит мой и без того затуманенный мозг. Это влияет на умственные способности, которых как говорила учитель математики, у меня «с мизинец таракана».
Единственное желание – снять шпильки и выкинуть их с обрыва в реку. Вместе с пугающими мурашками имени Арсения Рудольфовича Долинского, которые, по-моему, поселились на моей спине надолго.
Выйдя из здания конторы, забегаю за угол и открываю дверь новенького Мерседеса представительского класса.
– Ну как ты, Кисуля? – говорит Тёма, мой парень и лучший друг с семилетнего возраста.
– Паршиво, – швыряю свою микросумочку на заднее сидение. – Но завтра к девяти утра барин велел явиться.
– Тц-ц, – громко цокает. – Поздравляю. Не сомневался в тебе, моя Киса.
Вяло улыбаюсь. Пытаюсь собрать прекрасно уложенные волосы в привычную шишку.
– Как я буду это делать, Тема? – непонимающе произношу. – Он… такой умный. Взрослый. У меня внутри всё холодеет от того, что он меня вычислит.
Не только от этого, конечно, думаю про себя. Вспоминаю светло-синие глаза и широкие плечи своего новоиспечённого руководителя. Но подобной информацией не делятся с собственным парнем.
– Эй, – Тёма по-хозяйски ведет костяшками по ноге. – Успокойся.
Устало зеваю и сбрасываю его руку.
– Отвези меня домой, пожалуйста, – пристегиваюсь ремнем безопасности.
– А в гости позовешь?! – грязно улыбается.
– Не-ет, Тема, пожалуйста. Виктор Андреевич оставил материалы, которые я должна была просмотреть еще вчера. Дракула чуть не спалил меня.
– Дракула?!
– Да. Он такой ужасный… У меня коленки тряслись.
– Ладно-ладно, – отвечает Тёма, выезжая из парковочного кармана. – Витя Андреич тебя в обиду не даст.
Довольно быстро добираемся до моего дома.
Это новый жилой комплекс с тремя двадцатиэтажками. Элитный район, шикарное озеленение, подземная парковка.
Сама я такую жилплощадь купила бы только к пятьсот тридцать пятому юбилею и то в ипотеку, естественно.
Квартира – подарок отчима.
Моя мама – его первая и единственная на всю жизнь любовь. Такая же, как у меня. Ещё в тринадцать лет, когда Виктор Андреевич нашел меня в стенах детского дома и предложил забрать, мы с Тёмой договорились, что будем любить друг друга вечно.
Ночью, после отбоя кровью поклялись.
Потом не виделись шесть лет. После выпуска Тёма ушел в армию, а как только демобилизовался, приехал ко мне. Отчим взял его к себе, личным водителем и охранником. Ведь хорошему адвокату всегда нужен охранник. Если только у тебя самого нет таких бидонов на руках, как у Долинского.
Мысли снова скатываются к мужчине в белой рубашке и строгих брюках. Даже кофе пить не стал… А я, между прочим, на него четыреста двадцать рублей потратила. Своих.
Деньги у отчима давным-давно не беру. Стыдно как-то в двадцать четыре года побирушничать. Да и работа у меня есть. Правда, от нее придется отказаться на время.
– Ой-ой, какие мы нетерпеливые, – смеюсь, когда открываю дверь и попадаю в кольцо из своих любимых питомцев.
У меня их три.
Рыжая кошка Тася, миниатюрная дворняжка Арнольд и старая, уже больная овчарка Гертруда. Первым делом скидываю ненавистную шелковую рубашку с юбкой. Отыскиваю в ворохе из вещей топ с шортами. Мурлыкая песенку под нос, кормлю и иду выгуливать собак.
Моя жизнь меня полностью устраивала до тех пор, пока отчим не обратился со странной просьбой. Теперь я все время чувствую себя неуютно, потому что врать я не умею. И подводить близких тоже.
Мучительный диссонанс не дает жить спокойно.
До ночи штудирую содержимое красной папки. Неправду говорила учитель математики, нормальные у меня мозги. Программу юридического колледжа за вечер одолела.
Устанавливаю на телефон мобильные приложения с Конституцией и Кодексами Российской Федерации. Как ни крути, их мне даже за год не вызубрить.
В ванной комнате скидываю одежду и пристально изучаю свое тело в зеркале. Темно-русые волосы распускаю по плечам. Провожу кончиками пальцев по нежному кружеву на груди.
Красиво…
Любой мужик бы впечатлился. А этот даже носом не повёл.
Кожа в теплом свете лампочек, встроенных в потолок, сияет и переливается. У меня безупречная наследственность. Моя мамочка была красавицей… Жаль, что я почти её не помню.
Отбрасываю лифчик на тумбу и прикрываю упругие холмики ладонями. Разворачиваюсь, соблазнительно изогнув спину. Задница у меня тоже что надо. Идеальные окружности без единого намека на целлюлит.
Интересно, какие женщины нравятся Арсению Рудольфовичу, если на меня он внимания не обратил? Может, вообще любит блондинок или полненьких?!
В любом случае это не мое дело.
Устало вздыхаю, стягиваю стринги и прохожу в душ. Теплая вода согревает и разгоняет кровь, рассеивает волнение в груди.
Спустя полчаса в тишине спальни пытаюсь не думать о том, что завтра мне снова нужно будет исполнять роль. Отыскиваю в соцсети страницу Долинского, фотографии скрыты, но можно просмотреть отметки…
Глава 3. Арина.
– Ариша, я на обед, – сообщает Лариса Леонидовна, секретарь Дракулы и по совместительству очень милая женщина. – Тебе принести что-нибудь?
– Нет,ничего не нужно, – вяло улыбаюсь и смачно чихаю.
– Будь здорова.
– Спасибо.
Я работаю здесь четвертый день.
Четвертый день я занимаюсь тем, что разбираю папки, стряхиваю пыль с документов и сортирую старые запросы в различные службы.
Арсений… Рудольфович со мной практически не общается, каждый раз проезжается недовольным взглядом по моим ногам и длине очередной юбки, а потом отворачивается и уходит в свой кабинет, который про себя называю Преисподней.
Особое наслаждение доставляет в этот момент, демонстрировать язык и строить гримасы широкой спине, запечатанной в очередную накрахмаленную белоснежную рубашку.
Долинский – абсолютно точно не человек. Он робот. Никогда не обедает. Не улыбается. Даже музыку в кабинете не слушает.
Пока отсутствует моя соседка, решаю сбросить ненавистные шпильки и включить небольшой радиоприемник, который я приметила в офисном шкафу.
Босиком прохожу к свободной розетке в другом конце приемной. Поймав любимую волну, двигаю бедрами и неторопливо задираю руки.
Спина от монотонной работы затекла, поэтому плавно выгибаюсь и, прикрывая глаза, отдаюсь приятной мелодии и танцу.
Боже. Как я скучаю по своей работе. Нормальной. Без формуляров и светло-синих ледяных глаз.
Ну почему? Почему я не умею отказывать людям?
Пока размышляю о насущном, музыка в радиоприемнике сменяется и становится ритмичной. Выписываю бедрами привычные восьмерки и рассматриваю картину на стене.
Кто додумался в офис повесить эту безвкусицу?
Спина холодеет, когда сзади слышится недовольное покашливание.
Черт.
Одергивая и без того короткую юбку, разворачиваюсь.
На пороге собственной персоной мой босс, а за ним симпатичный темноволосый мужчина, который иронично улыбается и начинает аплодировать.
– Браво, – скандирует. – Добрый день.
– Добрый день, – отвечаю сипло и поспешно вырубаю музыку.
В глаза Арсению не смотрю, потому что предчувствую его гнев, который мурашками оседает на моей коже.
Босые пятки полыхают, когда подбегаю к столу и напяливаю замшевые туфельки на шпильке.
– Простите, пожалуйста, – опускаю голову.
– Да за что? – удивляется наш гость. – Я рад, что твои сотрудники не такие скучные, как ты, Арсений. И симпатичные.
– Руслан Тимурович, – зловеще выговаривает Долинский. – Не будем задерживаться.
Подняв глаза, вижу перед собой загорелую ладонь, которой Арсений провожает в кабинет своего гостя. Практически заходит за ним, но разворачивается.
На его лице такое бешенство, что хочется закрыться в туалете до конца дня.
– Где Лариса? – спрашивает тихо. Ноздри раздуваются от злости, скулы чуть побагровели.
– На обеде, – отвечаю, опуская голову. Делаю это не зря, потому что обнаруживаю, как блузка от интенсивных движений расстегнулась и цвет атласного белья для моего мучителя теперь не секрет.
– Приведите себя в порядок согласно должностной инструкции.
– Простите, – повторяю.
– Стриптиз-клуб за углом.
Мои щеки вспыхивают огнем. Он что думает я стриптизерша?!
– И сделайте нам кофе, раз Лариса покинула рабочее место.
– Арс…. – пытаюсь хоть слово сказать.
Светло-синие глаза снова сверкают.
– Арсений Рудольфович, вы не сказали, какой кофе предпочитаете?
– Американо двойной без молока и сахара, – раздраженно бросает и прикрывает дверь.
Фух. Валюсь на стул.
Почему я все время попадаю в дурацкие ситуации?! Так было всегда. Начиная с детского дома… Все мои шалости – достояние общественности.
Вспомнив о кофе, подхватываюсь и бегу к автомату.
Попутно стараюсь привести себя в порядок. Укладываю волосы на одно плечо, застегиваю пуговицы и, взяв поднос, направляюсь к Преисподней.
– Можно? – спрашиваю негромко.
– Войдите, Арина, – слышу суровый голос.
Прохожу в кабинет и стараюсь не волноваться, когда выставляю чашки с кофе. Руки дрожат.
– Не совсем понимаю, что от меня требуется, Руслан? Ты хочешь изъять у нее ребенка?
– Об этом речи не идет, – произносит гость и вежливо обращается ко мне. – Спасибо, Арина.
Одариваю его лучшей улыбкой и обхожу широкий стол.
В ушах звенит, когда вторгаюсь в личное пространство блондина. В нос проникает аромат морской воды. Вдобавок ко всему его пальцы задевают мою руку, которую тут же отдергиваю, будто притронулась к раскаленной плите.
– Спасибо, – тихо выговаривает Арсений Рудольфович. – Можете идти.
Нервно киваю и круто разворачиваюсь на шпильках. Вылетаю за дверь. Тут же прислоняюсь к ней, вытирая влажный лоб.
Возвращаюсь к своим бумажкам и продолжаю работу. Кому вообще это может нравиться?! Какая дура добровольно будет заниматься самоуничтожением?!
Спустя полчаса слышу приближающиеся голоса.
– Я позвоню матери ребенка, как твой доверитель, и сообщу о наших намерениях. Дальше будем смотреть по ситуации.
– Хорошо, – соглашается брюнет. – Только не перегибай.
– С этим проблем не возникнет.
Мужчины обмениваются рукопожатиями и, сухо кивнув мне на прощание, посетитель оставляет нас наедине.
Глазею на закрывающуюся дверь. Просто, чтобы продлить спокойствие внутри.
– Там без вариантов, – холодно цедит Арсений. – Можешь не улыбаться.
– Да как вы… – с возмущением смотрю на своего руководителя, который, закинув руки в карманы узких брюк, возвращается к кабинету.
Хочется рявкнуть, что у меня, вообще-то, есть парень, но решаю оставить эту информацию при себе. Мало ли начнет выяснять и разведает, что мой Тема – личный водитель основного конкурента Долинского.
Поэтому просто, как обычно, показываю широкой спине язык и отчаянно строю гримасы.
Долинский вдруг останавливается, медленно разворачивается и вздыхает так, будто "этот мир ему абсолютно понятен, и он просто просит покоя".
– Арина…
– Что? – откликаюсь раздраженно.
Со злостью выправляю юбку и уставляюсь на его самодовольное лицо.
– Тут практически зеркало, – с легкой улыбкой стучит костяшками по стеклянной перегородке Арсений. – Я все вижу.
Победно смотрит на мой открытый рот и скрывается в своем кабинете.
