Хоггарт уже дышал спокойнее, а его сжатые до этого кулаки, на которых уже белели костяшки, стали понемногу разжиматься.
– Где Элла?
– В палате интенсивной терапии.
– Что с ней?
– А тебя это как касается? И вообще, что это ты трёшься возле неё всё время? – Артур подошёл к Хогарту на пару шагов ближе, слегка прищуривая глаза.
– То, как это касается меня, не касается тебя, – Марк ткнул пальцем в грудь мужчины. – Повторяю вопрос: что с ней? – Хоггарт говорил сквозь сжатые зубы.
– Огнестрельное ранение в бедро. Доволен?
Марк тут же заметно выдохнул, а затем вдруг до него дошло.
– Но по новостям сказали, что у всех были серьёзные ранения внутренних органов.
– Больше слушай новостей. Эллу ранили только в бедро.
– Только её?
– У тебя ещё и со слухом проблемы?
Но Хоггарт будто пропустил это едкое высказывание Артура, задумавшись о чём-то.
– В какой она палате?
– Ты не пойдёшь к ней.
Марк прыснул смехом, глядя на мужчину.
– Потому что ты так сказал?
– Ага. Нечего тебе вообще тут делать.
Не слушая Артура, парень сделал уверенный шаг вперёд, на что получил заслонение прохода помощником Эллы.
– Ещё шаг, и я позову охрану.
Они сцепились взглядами. Так же, как и тогда, в кабинете Эллы, но на этот раз зрительный контакт длился гораздо дольше.
– Думаешь, я не знаю, что ты постоянно лез в расследование Эллы? Что это ты надоумил её идти к тому дому? Это из-за тебя умерли люди. Это из-за тебя она пострадала, – Артур говорил вполголоса, не разрывая контакта глазами с Хоггартом. Его лицо будто перекосило от злобы и неприязни к Марку, каждое слово он выделял, растягивал, будто получал удовольствие от того, что говорил.
Хоггарт схватил его за воротник рубашки и несильно, но приложил спиной к стене.
– Да? Ты у нас, оказывается, мистер Всезнайка? – скулы Марка стали выделяться гораздо отчётливее обычного, а вены на шее стали пульсировать. – А где был ты, м? Почему тебя не было на этой операции? – Хоггарт вглядывался в лицо противника, пытаясь найти в нём ответы.
– Не твоё собачье дело.
Внезапно Марк отпустил Артура. Он первым отвёл взгляд, тупя его в пол.
Он неосознанно сделал несколько шагов назад, всё больше хмуря брови, а затем развернулся и пулей вылетел из больницы.
– Это не может быть правдой.
Глава пятнадцатая. Цена, которую приходится платить
Несколько дней прошло после инцидента, в котором Элла всё ещё винила себя. Помимо прочих мыслей в её голове, девушку невероятно угнетала обстановка больницы, ведь она напоминала ей о самых неприятных моментах детства.
Воспоминания, что отзывались болезненными уколами где-то в районе груди. Воспоминания, что Элла так отчаянно старалась и продолжает стараться заглушить, заблокировать в себе на протяжении стольких лет.
Это всё вызывало у неё чувство отвращения вперемешку с тревожностью.
Уолтер не могла даже лишний раз пошевелиться без помощи медсестёр, потому что любое, даже минимальное напряжение мгновенно вызывало ужасную, тянущуюся будто по каждому сантиметру тела боль.
Такой беспомощной она ощущала себя лишь раз в своей жизни, и из-за этого девушка лишь больше злилась. На саму себя.
Однако пребывание в одиночестве больничной палаты имело ещё некоторые последствия.
По правде говоря, Элла старалась как можно меньше думать об этом, потому что с каждым разом её мысли начинали заходить всё дальше, а догадка лишь укоренялась в голове, пуская свои тёмные, хваткие корни.
Но, увы, от себя и своих мыслей не сбежать, и сегодня Уолтер твёрдо решила, что разберётся с этим. Примет все факты, соберёт воедино. Несмотря на то, как сильно ей не захочется этого принимать, она должна.
Должна делать в первую очередь свою работу.
Элла нажала на кнопку вызова медсестры.
Молоденькая девочка забежала к ней с встревоженным видом, но облегчённо выдохнула, когда увидела, что детектив в порядке.
– Простите, я не хотела Вас пугать. Мне просто очень нужен листок с ручкой, не могли бы Вы, пожалуйста, подать? – в интонации Уолтер слышалось искреннее сожаление за то, что она напугала своим вызовом бедную медсестру. Сожаление в последнее время в принципе стало часто сопровождать девушку: во взглядах, голосе, вздохах.
– Да, конечно, – новость о том, что с Эллой всё в порядке так облегчила переживание медсестры, что просьба принести лист бумаги с ручкой даже доставила ей некую радость.
И уже через считанные минуты нужные предметы были в руках Уолтер.
Медсестра помогла Элле немного подняться, чтобы было удобнее писать, и покинула палату, оставляя девушку наедине.
– Итак… начнём.
Держать ручку в руке было тяжело – мышцы, видимо, довольно сильно атрофировались за время, что она провела практически без малейшей физической активности, но Уолтер всё же написала первое заглавные слова посередине листка.
«Возможный убийца»
Глубокий вдох и медленный выпуск воздуха из лёгких обратно.
– Нужно писать быстро, не рассусоливая это, – тихонько себе же под нос сказала Элла и принялась расписывать факты, которыми была наполнена её голова в последние дни.
1. Умение хорошо стрелять.
2. Нужные связи.
3. Умение отлично манипулировать людьми.
4. Возможность для убийства.
5. Возможность для нападения.
6. Связи с другими подозреваемыми и их покровительство.
7. Мотив.
Напротив каждого пункта, что, возможно, было писать не совсем корректно по отношению к делу, но достаточно ясно для самой Уолтер, она поставила галочки. На всех, кроме последнего.
Единственное, чего она никак не могла понять, – его мотивацию. Мотивацию убить двух невинных людей и… собственного брата.
Тот, кто напал на группу, должен был, во-первых, знать, во сколько и где они будут, чтобы совершить задуманное, а во-вторых, очень сильно не хотеть, чтобы Элла попала туда, что, соответственно, давало веские и практически стопроцентные основания думать, что в доме действительно что-то было.
Марк знал всё. Он первым узнал об этом месте, первым побывал там, он знал, когда Элла будет там, и у него были все возможности приехать туда раньше них и забраться на крышу.
Элла прекрасно помнила о том, что Хоггарт хранил дома оружие и, по его же словам, умел прекрасно стрелять, ни разу не промахиваясь.
Она также не могла забыть о том, что именно парень подкинул ей идею того, что убийца мог работать не один. Обычный жест помощи, казалось бы, но что если это было сделано для отвода подозрения от себя же?
Точно, как и спасение её жизни. Ведь он мог всё знать и просчитывать наперёд. Втираться в доверие, манипулировать, использовать Уолтер для своей цели.
Он прокололся лишь в том, что Элла узнала о его связи с первым подозреваемым – мистером Джонсом, владельцем центра.
Хоггарт сам же говорил о том, что занимался психологией, а его отец был сотрудником полиции, что, вероятно, давало Марку возможность в детстве читать и изучать дела. Отсюда такие хорошие познания в преступлениях, психологии и, конечно, в том, как заставить человека тебе доверять.
Элла прокручивала, словно плёнку в своей голове, все моменты, связанные с Марком. С самой их первой встречи. Она чувствовала себя тупицей. Наивной идиоткой, что решила довериться тому, кто оказался её главным врагом. Ведь это было так очевидно.
Ей так хотелось чувствовать себя нужной, так хотелось думать, что кто-то действительно мог видеть в ней не сотрудника полиции, не машину для раскрытия убийств – холодную и беспристрастную, а девушку – хрупкую, нежную. Она так хотела вновь растопить своё сердце. И первая же попытка обернулась таким провалом.
Уолтер позволила чувствам взять верх, теперь эмоции контролировали её, а не она их, и теперь сама же пожинала плоды своей, как она считала, слабости.
Она из раза в раз прокручивала в голове его слова, его действия, бережные касания, тёплые объятия, ласковые поцелуи. Даже сейчас она не могла прекратить думать об этом. Но теперь в каждом слове Марка, каждом прикосновении она видела лишь фальшь.
Единственное, о чем Элле всё ещё предстояло узнать, – его мотив. Она должна была услышать это от него лично. Как и всю историю о том, как ему удалось это провернуть. Посмотреть в его глубокие, задумчивые глаза.
Девушка сжала листок, на котором так старательно выписывала все пункты, а затем закрыла глаза, и лишь одна солёная струйка, что потекла по щеке, выдавала внешне её эмоцию.
***
Нельзя было сказать точно, как долго Марк сидел на своей кухне за ноутбуком. О том, что прошло больше суток, вероятно, могла свидетельствовать лишь полупустая бутылка виски, пустая коробка из-под пиццы, его напрочь растрёпанные волосы, глубоко залёгшие мешки под глазами и непропорционально закатанные рукава рубашки.
Он штудировал уже, кажется, двадцатый или, может, тридцатый медицинский сайт. Хоггарт пытался опровергнуть свою же теорию, но с каждым часом, каждой минутой она лишь подтверждалась.
Марк запустил руки в волосы, слегка оттягивая их. Это казалось абсолютно безумным, нереальным. Но в то же время у парня практически не оставалось надежды на ложность своих догадок, ведь практически каждую из них он мог логически парировать и аргументировать.
Хоггарт чувствовал, как изнутри начинает подниматься злоба, всё больше перерастающая в агрессию. На кого он злился? На неё? На себя? На идиотское стечение обстоятельств или специально кем-то запланированное?
И если подумать, то на всё сразу.
Он сильнее сжал пряди волос, зажатые между пальцами, кожа на голове натянулась ещё больше, вызывая неприятные ощущения, но Марк, казалось, этого даже не чувствовал. Его взгляд упал на лежащий рядом блокнот с нарисованной схемой, а в следующую секунду Хоггарт подскочил из-за стола, сметая рукой бутылку, в которой ещё оставался виски, едва не задевая ноутбук.
Посудина разбилась вдребезги об пол, оставляя за собой лишь горсть осколков стекла и разлитую липкую жидкость.
Из его груди вырвался крик: отчаянный, яростный, с примесью боли и разочарования. Его кулак влетел в кухонную стену, оставляя на ней приличную вмятину, а на костяшках руки, что практически сразу же вспухла, несколько кровавых следов и мелкие куски приклеившейся шпаклёвки.
Но Марк не почувствовал и этого. Ведь то, что разрывало его изнутри, болело гораздо сильнее. И если бы то, что он чувствовал, можно было бы описать физически, то это ощущалось бы как вколачивание гвоздей в черепную коробку, как выворачивание костей наизнанку, пронизывание самыми острозаточенными кинжалами сердца и солёная вода, что щипала бы открытые, ещё кровоточащие раны.
У него перехватывало дыхание и всё никак не удавалось привести его в норму. Рядом лежал тот самый блокнот, что попал под раздачу вместе с бутылкой алкоголя и теперь валялся на полу, прямо рядом с Марком. Он сверлил листок взглядом, играя желваками.
Казалось, что внутри Хоггарта сейчас происходила самая настоящая война.
Марк, для которого всю жизнь самой важной ценностью была семья. Который большую часть своей жизни провёл в заботе о брате и отце, что научили его всему, что он сейчас знал и умел. Трудолюбию, смелости, открытости, чувству справедливости, способности защищать тех, кого любишь и отдавать им весь мир, ведь близкие всегда будут готовы отдать тебе его в ответ. Благодаря им он вырос таким целеустремлённым, даже немного упёртым, именно из-за них у него получилось открыть свой небольшой, но прибыльный бизнес.
И лишиться этого в один миг было для него сильнейшим ударом. Он знал, конечно, знал, что жизнь на этом не заканчивается, что он будет жить, развиваться, но также знал, что больше никогда не ощутит тёплых объятий брата. Не услышит дельного совета от отца.
Хоггарт не подозревал, что он найдёт отдушину своего горя в ней. В детективе, что начала вести следствие об убийстве его брата. Их тянуло друг к другу словно магнитом, но каждый активно противился этому чувству, предпочитая игнорировать, нежели разбираться.
Марку было сложнее. Убитый горем парень, возможно, даже не осознавая этого в полной мере, хотел найти утешение. И она, Элла Уолтер, дала ему его.
Дала поддержку, возможность забываться на время рядом с ней. На какое-то мгновение, всего на мгновение Хоггарту даже почудилось, что он снова чувствует себя как дома.
Его душа тянулась к её, желая прикоснуться, переплестись в одно целое и больше никогда не разъединяться.
Всё, что им двигало, когда он твёрдо решил во что бы то ни было найти убийцу, – это лишь желание взглянуть этому человеку в глаза. Заглянуть и понять – почему. Почему в этом человеке было столько жестокости? Почему он отнял у него последнее дорогое в жизни? Почему именно он?
И теперь он глядел в пол своей кухни, на котором валялись осколки, штукатурка, что обсыпалась со стены, несколько капель его же крови, думая лишь о том, что, оказывается, он видел эти глаза сотни раз.
Сотни раз разглядывал, изучал. Он тонул в этих глазах.
И теперь его мучал лишь один вопрос.
За что? За что ты, Элла Уолтер, убила несколько людей, моего брата, а вместе с тем и мою душу?
Глава шестнадцатая. Правда, которую не всем хочется знать. Часть первая
Время близилось практически к середине июня. Но лето было лишь календарным – на деле погода в городе была вовсе не жаркой. Над Рэнси практически постоянно висели тёмные тучи, а почти каждый день, ближе к ночи шёл ливень.
Казалось, что сам город чувствует настроение, в котором пребывал всё это время Марк Хоггарт.
Уже полторы недели как он каждый день брал телефон в руки, открывал переписку с Эллой, но так и не решался написать ей.
Не мог, зная, что ему нужно будет с ней увидеться. Снова смотреть на неё. Знал, что мозг будет отказываться думать рационально, и ему придётся прилагать колоссальные усилия, чтобы не поддаться эмоциям.
Не совершить ошибку.
Хотя, думал Марк, главную ошибку он уже допустил.
Но невыносимее было оттягивать неизбежное. Хоггарту нужны были ответы, подтверждение его слов. Он должен был выложить ей всё, что узнал, всё, что понял.
«Уход от проблемы не является её решением», – прокручивал в голове Марк раз за разом.
В конце концов он всё же разблокировал смартфон, где уже было открыто диалоговое окно с Уолтер.
Марк Хоггарт
«Сегодня, в 18:00 возле того кафе, где мы брали кофе после нападения около центра. Нужно поговорить.
P.S. Я закажу тебе такси и скажу водителю, чтобы тот помог тебе с костылями».
Пришедшее смс на телефон застало Эллу в момент, когда та в очередной раз за день пила обезболивающее. В первую очередь, конечно, из-за ноги, но заодно и от головных болей, что мучали её почти каждый день с тех пор, как она очнулась в больнице.
Девушка оперлась одной рукой на костыль, чтобы не грохнуться на пол, а другой взяла мобильный, читая сообщение.
«Чудно», – первое, что промелькнуло в голове Уолтер.
И она правда считала чудесным, что Марк решился написать первым, лишая её тем самым очередных переживаний. Ведь чего, а их ей в последнее время хватало с головой.
Доктор отпустил Эллу домой пару дней назад, говоря о её чересчур положительной динамике выздоровления. И это было не удивительным: девушка готова была на всё, лишь её поскорее отпустили из этого плена белых давящих больничных стен.
Детектив, ровно как и Марк, осознавала неизбежность их встречи и острую нужду в беседе, которая, она надеялась, сможет прояснить ситуацию. Конечно, в лучшую сторону.
Где-то внутри неё всё ещё теплился маленький, совсем крохотный огонёк веры.
Даже несмотря на то, что голос рассудка диктовал ей совсем иное.
Невольно улыбнувшись последним строчкам в смс, она взяла под руку другой костыль и медленно, но уверено пошла собираться на встречу. Сегодня Элле хотелось выглядеть хорошо. Чтобы на её лице не было признаков недосыпа и, кажется, уже хронической усталости.
Они встретились ровно в шесть. Марк пришёл на пять минут раньше, чтобы подстраховать Эллу с её новыми помощниками в ходьбе, и не прогадал.
Как только нужная машина подъехала к месту назначения, он спокойно подошёл к двери и, крепко держа Эллу за руку, помог ей выйти, а затем достал костыли.
Оба были одеты во всё чёрное. На девушке было чёрное короткое платье с пиджаком сверху, а Марк, как и всегда, был одет по классике – чёрная рубашка и брюки.
Хоггарт помог Элле сесть за столик, расположенный на улице, а затем позвал официанта, заказав им по карамельному латте.
Долго молчали, лишь глядя друг на друга. Будто это было их первым свиданием, и никто не знал, что сказать, как начать и при этом не выглядеть полным идиотом.
– Элла, я…
– Марк… – одновременно сказали Хоггарт с Уолтер и следом слегка улыбнулись этому совпадению.
Но в этой полуулыбке, что застыла на их лицах, было скрыто море волнения, напряжения и страха.
– Прости, начинай, – уступил Хоггарт. Вежлив, как и всегда. Его лишь выдавали периодически ходящие влево-вправо челюсти и сжимание вспотевших ладоней в кулаки под столом.
Элла немного прокашлялась, скрепляя свои руки в замок, чтобы не выдавать их дрожи, и на секунду, всего на секунду отвела взгляд от Марка, но тут же вернула его обратно.
– Я много думала в то время, что мы не виделись. Анализировала, сопоставляла, делала выводы… – небольшая пауза, чтобы вдохнуть побольше воздуха в лёгкие, – которые не всегда меня радовали. В общем, скажи, где ты был во время операции, когда мы пошли обследовать логово?
Хоггарт не ожидал подобного поворота их сегодняшнего разговора, и ещё не совсем понимал, к чему был задан этот вопрос.
– У меня были дела, – резко отчеканил тот, не желая углубляться в подробности.
– Какие? – Уолтер сильнее скрепила ладони и, не дожидаясь ответа, продолжила. – Например, не дать мне попасть туда даже ценой жизни людей?
Сейчас Элле казалось, что она задала вопрос, на который никогда не хотела бы слышать ответ. Внешне, как и обычно, она оставалась холодной, непроницаемой, но изнутри бушевала целая буря. Она не могла разобрать ни одну из своих настоящих эмоций, поэтому выбрала уже знакомую тактику: игнорировать абсолютно всё.
– Что? Я не… – начал Марк, который всё ещё находился в лёгком трансе и ступоре от вопросов собеседницы.
– Не нападал на нас. Угадала? – внутри девушки начала подниматься злость. – Конечно, нет. Это же не ты подтолкнул меня идти к тому месту, это не ты лгал мне о центре и связях с ними, не ты подкинул идею про сообщника, чтобы было проще обвести меня вокруг пальца, не ты идеальный стрелок, что никогда не промахивается, – Элла продолжала говорить всё на одном дыхании, негромко, даже, возможно, не так эмоционально, как следовало бы, но в её интонации слышалась холодная угроза. – Не ты, Марк Хоггарт, водил меня за нос, манипулируя, заставляя доверять, в нужные моменты «случайно» оказывался рядом, спасая мою жизнь, не ты привязал меня к себе красивыми словами и широкими жестами, а затем попытался убить, когда я подобралась к разгадке слишком близко. Не ты? – Элла резко замолчала, тяжело дыша.
Её взгляд был прикован к Хоггарту, что сидел напротив и смотрел прямо в её глаза, что готовы были наполниться слезами в любой момент, но Элла ни за что бы не позволила такой вольности сейчас.
Марк, кажется, не дышал всё время, что девушка говорила ему, называя факт за фактом.
Тишина тянулась уже неприлично долго, а кофе начал остывать.
– Ты думаешь, что я убил своего брата? – совсем непринуждённо спросил Марк. Так, будто это была вполне себе ничем не примечательная, обыденная вещь.
Уолтер же молчала, застыв, словно восковая фигура, лишь упорно глядя на парня.
– Что ж, – Хоггарт совсем тихо рассмеялся каким-то непривычным для себя смехом. В нём слышалось восхищение с примесью досады и разочарования, – это очень умно, мисс Уолтер. И даже вполне логично. В очередной раз убеждаюсь, насколько Вы умны, – он слегка повертел шеей по сторонам, как бы разминая её, а затем опёрся двумя локтями на стол, вымащивая себе руками подставку для подбородка. – Признаюсь: я действительно манипулировал тобой, чтобы подобраться поближе к следствию и узнавать вещи, которые были бы недоступными, будь я простым родственником жертвы. Я видел в тебе хорошее средство для достижения своей цели, – по груди Эллы будто провели парой острых когтей, оставляя невидимый кровавый след, что после заживления обязательно оставит за собой шрам. – Но так было лишь поначалу. До тех пор, пока мне не представилась возможность увидеть за твоим образом стойкого, самоотверженного и правильного копа кого-то другого. Например, хрупкую и нежную девушку, способную на поддержку и которую, о боже, оказывается, можно ранить. Я всегда помогал тебе из благих намерений, ведь всё, чего я хотел, – найти убийцу своего брата. Это было моей самой приоритетной задачей с тех самых пор, как мы впервые встретились у входа в отделение, Элла, – Марк откинулся на спинку стула, заканчивая свой монолог. – Твоя версия хороша и её можно аргументировать, но есть два небольших «но». Первое – отсутствие повода. Даже при большом желании доказать мою причастность к убийствам ты не найдёшь моего мотива, потому что его попросту нет, – Хоггарт сделал движение руками в воздухе, как бы показывая испарение невидимого предмета.
Голова Эллы начинала гудеть, чувствовалось, что вот-вот она взорвётся на маленькие кусочки подобно тому, что только что показал Марк.
Она была так уверена в своей версии, в себе и даже не знала, как реагировать на только что услышанное.
– Какое же второе «но»? – негромко и неуверенно спросила детектив.
Марк набрал в лёгкие как можно больше воздуха и неспешно выпустил большую его часть обратно. Он догадался ещё полторы недели назад, но сказать вслух означало признать это правдой. В первую очередь, для самого себя.
– У меня мотива не было. В отличие от тебя.
– Что?
– Убийца – это ты, Элла.
Если до этого внутри девушки плясала и бушевала сразу куча эмоций, то сейчас в один миг они все будто превратились в огромную ледяную глыбу, что обвалилась куда-то ниже, заставляя все внутренности похолодеть.
По кончикам её пальцев колючими иголками прошлись мурашки, в голове прозвучал неприятный писк, от которого закладывало уши.
Марк сидел неподвижно, ожидая чего-то от Эллы.
В следующий момент она расхохоталась: заливисто и искренне.
– Ты же понимаешь, что это полнейший абсурд? – девушка не могла прекратить смеяться, отчего у неё даже начали болеть щёки и живот. – Решил меня разыграть в отместку за то, что я всерьёз предположила, что ты местный убийца?
Но Хоггарту было не смешно. Ему было больно смотреть на такую Эллу: настоящую, открытую, такую, которой он её знал. Было больно понимать, что ему нужно будет сказать ей минутой позднее. То, от чего она уже никогда не станет прежней.
– Нет, Элла. Ответь мне на вопрос: как умерла твоя сестра? – парень хмурился с каждой секундой всё больше, а улыбка сползала с лица Эллы, превращая его в непроницаемое, почти безэмоциональное.
– Зачем тебе это…
Марк перебил.
– Ответь. Пожалуйста.
– На улице в тот день была перестрелка. Лекси выбежала на улицу, я за ней, но не успела. Её ранили, – девушка тяжело сглотнула, пытаясь протолкнуть ком в горле, – в сердце. Она умерла сразу же.
Перед глазами Эллы будто фильмом крутились картинки из прошлого, заставляя вспоминать крики сестры, родителей, кровь на её руках, сирены…
– Ты знаешь, кого тогда пыталась поймать полиция? – продолжал задавать свои вопросы Марк.
– Нет… Я… Я не помню.
– Они пытались поймать беглого наркомана по имени Кристиан Доубл.
Уолтер тут же вскинула брови и перевела свой острый взгляд на Хоггарта, что до сих пор сидел в одной позе, прикрывая часть лица рукой, сжатой в кулак.
– Но это же…
– Да. Якобы подозреваемый, которого тебе подкинул твой помощник.
Девушка ничего не понимала, в голове была настоящая каша, которую она никак не могла наконец размешать.
– Откуда ты всё это знаешь?
– Ты помнишь, что делала в те ночи, когда происходили убийства? – будто игнорируя вопрос Эллы, продолжил Марк.
– Хоггарт, ответь на вопрос.
– Ответь ты, и я всё тебе расскажу. Хочу убедиться, что нигде не прогадал.
Детектив злобно выдохнула.
– Спала. Вероятно.
– Вероятно? То есть ты не помнишь?
– Как я могу помнить то, чем я занималась ночью больше месяца назад? Может, работала, может, пила в клубе, а может, смотрела сериал, – в её голосе начинало отчётливо слышаться раздражение.
А затем она вспомнила, как выглядела в то утро, когда убили брата Марка, и резко замолчала, уставив свой взгляд в пол.
Марк всё понял без слов.
С каждым новым вопросом парня Уолтер становилась всё более мрачной и бледной.
– Давай теперь пройдёмся по пунктам. Первое, – Хоггарт начал загибать пальцы, – ты отличный стрелок, так как работаешь в полиции и была научена этому. Второе – ты умеешь и знаешь, как скрывать улики, делая преступления практически идеальными. Третье – один из подозреваемых тебя узнал, что означает лишь то, что ты запросто могла от него узнать обо всех жертвах. Четвёртое – у тебя был чудный помощник, что помогал делать всю грязную работу и подчищать места убийств. Артур, кто бы мог подумать, такой непримечательный мужчинка, что вечно таскается за тобой хвостиком. К слову, это он устроил стрельбу, ведь ему было не выгодно, чтобы ты обнаружила ваше с ним логово, и, когда я заставил тебя идти по первоначальному пути, а не ложному, который он тебе подсунул, – вероятно, решил, что у него нет выбора. Пятое – мотив. Твою сестру убили одной пулей прямо в сердце. То есть одним чётким выстрелом в грудь, как и всех парней, что, к слову, были такими же наркоманами, как и тот, из-за которого умерла твоя сестрёнка, – он загнул все пальцы, складывая руку обратно в кулак. – Отвечая на вопрос, как я узнал о Кристиане: мой отец тогда был на той перестрелке, и я читал это дело, когда был ещё подростком. Когда ты назвала имя, я сразу вспомнил, что уже где-то слышал его, начал ворошить дела отца. Интересное совпадение получается… – последнюю фразу Марк промямлил себе под нос так тихо, что Элла даже не услышала.
Хотя она сейчас вообще мало что слышала. Все звуки для неё были приглушёнными, далёкими.
– Как я могла… Я не помню… Это бред… – она говорила эти фразы вслух, но ненамеренно.
– А вот это самое интересное, Элла. Изучив статьи и сопоставив все небольшие факты в виде: травмы детства, тяжёлых отношений в семье, стрессовой работы и даже твоих периодических головных болей, я могу сделать вывод, что у тебя диссоциативное расстройство личности, проще говоря, её раздвоение. И убивала людей твоя вторая личность. Забавно, ведь я начал задумываться об этом ещё после того, как ты пожаловалось на головную боль. Это была лишь мимолётная мысль в моей голове, вместе с сотней прочих. К тому же такая идиотская, глупая и настолько же маловероятная…
Марк ещё что-то продолжал говорить, даже сам не до конца веря в реальность происходящего. Ведь так сложно осознать и принять тот факт, что девушка, в которую ты влюбился, оказалась по горло в крови. В том числе твоего собственного брата.
Он смотрел на потерянное, абсолютно отрешённое лицо Эллы, видел, как её плечи начинают содрогаться от того, что тело уже била мелкая дрожь, что девушка даже не пыталась унять. Она не помнит ничего из того, что делала. Но всё равно каждая капля крови убитых парней была на её руках. Хоггарту так хотелось обнять девушку, прижать к себе и сказать, что всё будет хорошо. Что он будет рядом, и они справятся.
Но он не мог. Не сейчас. Ему было невыносимо больно даже смотреть на неё, ведь перед глазами только и стояла картина, как она, вторая она безжалостно убивает Дэна, а после идёт домой, смывая с себя его кровь.
До Эллы начинала доходить суть сказанных Марком слов. Только сейчас все вещи становились на свои места, складываясь в идеальную картину. Доска в её голове начинала меняться, нитки шли в другом направлении, и в итоге все они вели лишь к одной фотографии в центре. Её собственной.
Беспокойство, что откликается где-то в желудке, заставляя того сжиматься и болеть. Гнев за свою слепоту и бессознательность, давящий сердце. Страх, жуткий страх, охватывающий всё её тело от кончиков пальцев до кончиков ушей. Страх, переходящий в липкий и мерзкий ужас, что будто слизью окутывает Эллу, проникая в организм. Горе от осознания утраты, что она принесла людям, от осознания боли, что она принесла Марку, оно впивалось прутьями в лёгкие и рёбра, будто ломая их, мешая спокойно дышать.
Она хотела встать, полагая, что так будет легче, но её голова закружилась, а мир потерял чёткость так быстро, что детектив даже не успела понять, как в следующую секунду упала без сознания рядом со столиком на веранде кафе.
Глава семнадцатая. Правда, которую не всем хочется знать. Часть вторая
Элла стояла на центральном кладбище, возле могилы своей сестры. На куске гранита было выбито простое:
Лекси Мари Люмьер–Уолтер
Любимая дочь и сестра
01.06. 1999 – 15.04. 2007
Сегодня была годовщина смерти Лекси. Ровно тринадцать лет назад, пятнадцатого апреля она умирала на руках Эллы, и та ничего не могла поделать.
С того самого дня она дала себе обещание, что станет копом, когда вырастет. Закончит колледж с отличием и будет работать в отделе полиции, добиваясь повышения. Будет ловить таких же уродов, из-за которых умерла её маленькая девочка.
Девочка, которая в воспоминаниях Эллы навсегда останется белокурым солнышком, любившая бегать по двору, смотреть мультфильмы, что в сотый раз крутили по телевизору, и есть черничное мороженное вместе со старшей сестрой, когда родители оставляли их вдвоем.
Такой Уолтер хотела её запомнить, сохраняя в своей памяти часть света, что дарила Лекси. Света, что не был запятнан кровавыми следами того ужасного дня, в событиях которого Элла все эти годы винит себя.
Ей приходилось каждый день подавлять это чувство, глушить его сначала кучей учёбы, затем работой. Она даже оставила от своей двойной фамилии лишь её последнюю часть – Уолтер. Приставка «Люмьер» слишком сильно напоминала девушке о сестре и тех счастливых днях, когда они всей семьёй ездили к бабушке во Францию.
С годами эта фамилия и вовсе казалась ей чужой.
Это трагическое событие, бесспорно, имело большой вес в будущем Эллы. И в её характере в том числе. Она стала отстранённой, холодной, предпочитала погружаться в дела, лишь бы не показывать своих переживаний, и никогда, никогда ни с кем она ими не делилась.
Девушка стойко умела переносить практически любые проблемы. Первые несколько лет Элле даже казалось, что она превратилась в робота без чувств, ведь она не плакала, как её мама, что готова была залить слезами весь дом из-за одного лишь упоминания Лекси.
Прошло много лет, прежде чем до Уолтер дошло, что она не плакала не потому, что ей не было жаль, а потому, что глубоко внутри всё ещё думала, что это шутка и её младшая сестра вот-вот забежит в дом, со звонким смехом запрыгнет на неё, крепко обнимая.