Через некоторое время я пришла в сознание и увидела во втором ряду перед последней партой лежащего Зарипова без движения. Также я увидела остальных детей, лежащих под партой. Также в кабинете было много крови. Я точно помню, что некоторые дети издавали звуки: кто-то плакал, кто-то хрипел. Хасанов сказал, что у него нет ноги, Киямова попрощалась со мной. Также дети, которые были живы или ранены, начали звонить своим родителям.
Я в это время умудрилась сесть и пыталась доползти до коридора, чтобы попросить помощи. Я добралась ползком до входной двери, но из-за того, что у меня не было сил, упала на пол вдоль ближней правой стены. Через некоторое время я услышала звуки шагов, услышала, как сказали, чтобы тот, кто может, вышел в коридор.
Спустя некоторое время кто-то из спасателей погрузил меня на носилки и унес».
Также в допросе Галиуллиной от 21 сентября 2021 есть вопрос следователя, в котором он сообщает: согласно записям с камер гимназии, между взрывом и появлением в кабинете 310 человека в черном прошла 1 минута 15 секунд.
Полицейские, задержавшие Галявиева
1 декабря 2022 в суде были допрошены сотрудники полиции, первыми прибывшие на место преступления.
Ленар Мусин, «полицейский в отпуске», непосредственно заломивший руку за спину вышедшему из гимназии Галявиеву и уложивший его на асфальт, был допрошен первым.
Мусин показал, что утром 11 мая проезжал мимо гимназии на машине, когда услышал взрыв. Он остановил машину и пошел в гимназию. Находясь в фойе (до выхода из гимназии Галявиева), услышал не менее пяти выстрелов. На вопрос обвинения, как часто раздавались выстрелы, Мусин ответил: «долбил без остановки». Выстрелы доносились с верхних этажей, «слева сверху» от стоявшего в фойе Мусина.
Когда преступник вышел из гимназии, Мусин находился снаружи у крыльца. Лицо Ильназа было без маски. Мусин приказал другому полицейскому направить на вышедшего пистолет, после чего тот сказал: «Я сдаюсь».
Прокурор Аида Шайдуллина спросила Мусина, есть ли человек, которого он задержал, в зале суда. Мусин посмотрел на Галявиева, который сидел, низко склонив голову, прикрытую капюшоном.
– По капюшону опознать не могу, – ответил Мусин.
– Вы можете показать лицо, подсудимый? – обратился к Галявиеву судья. – Подсудимый! – повторил он снова, когда тот промолчал. – Не хотите показывать лицо?
– Нет, – ответил Ильназ, не поднимая головы.
По словам Мусина, Галявиев вышел из гимназии настолько спокойным, что ему трудно было опознать в нем виновника стрельбы, и полицейского насторожили лишь берцы на его ногах.
Далее был зачитан протокол допроса Мусина, в котором отражены ответы Галявиева на его вопросы: «Я был один; взрывпакет был один; ружье оставил в школе».
Также из протокола:
«Вопрос следователя: «После того, как вы задержали Галявиева, слышали ли вы звуки хлопков, стрельбы или других подобных звуков?»
Ответ Мусина: «Никаких подобных звуков после того, как молодой человек был задержан, не слышал».
Старший лейтенант Динар Динмухаметов был вызван в зал после Мусина. Вначале он отвечал на вопросы судьи бодро: «Никак нет!» и «Так точно!». Когда его попросили дать показания, Динмухаметов предложил огласить показания, данные им ранее. Когда судья настоял на устных показаниях, Динмухаметов стал заметно волноваться, а голос его стал почти не слышен.
Старший лейтенант прибыл на место происшествия после Мусина и старшины ППС Хабибуллина.
– Вы сами хлопки или выстрелы слышали? – спросила Шайдуллина.
– Никак нет, – тихо сказал Динмухаметов.
Последним в зал пригласили старшину ППС Ильназа Хабибуллина. Он видел, как Галявиев вышел из школы.
– Точно не помню, какую фразу он первую крикнул, не то: «Я сдаюсь!», не то: «Я стрелял, я сдаюсь!», как-то так. То есть, он обозначил, дал понять, что это был именно он. Он выглядел очень молодо, мне кажется, можно было даже просто спутать его с учеником, – спокойно рассказал Хабибуллин.
Затем Мусин проводит прием задержания и кладет Галявиева на асфальт. Когда Ильназ уже в наручниках, Хабибуллин поднимает его и ведет в машину.
Поднимая задержанного с земли, старшина заметил на нем бурые пятна крови. По пути до машины он задал Галявиеву несколько вопросов.
– По его выражению лица вообще не было понятно. С усмешкой, с улыбкой на лице он мне сказал: «Да, я стрелял». «В кого?» – «В детей, хотел их убить». После того, как я задал вопрос, попал ли он в кого, – тишина. А, еще я спросил, из чего он стрелял. Он пояснил, прям четко, что это охотничий карабин помповый 12 калибра.
– Первое время все говорили, что он, возможно, не один, слышали еще какие-то громкие хлопки, – обмолвился Хабибуллин. Но сам он ничего такого якобы не слышал, так как «больше работал визуально».
– В ходе обследования вы кого-нибудь еще обнаруживали, кто мог совершить данное преступление? – спросил адвокат Нуриахметов.
– В принципе, для меня, как человека, служившего в вооруженных силах и довольно продолжительное время в полиции, для меня сразу стало понятно, что кого-либо еще, кто участвовал, быть не могло. Локальность применения – только одно крыло, единица оружия – тоже одна, и в основном все погибшие и пострадавшие только в одном помещении. То есть, если бы их было больше, то и жертв, соответственно, было бы больше, – поделился своими соображениями Хабибуллин.
Через два месяца, 1 февраля 2023 года, прокурор Шайдуллина зачитала протокол осмотра видеозаписи с карманного видеорегистратора командира полка ППС УМВД РФ по городу Казани Ильназа Хабибуллина:
«Воспроизводится видео продолжительностью 3 минуты 5 секунд. Дата – 11 мая 2021 года, время – 9 часов 19 минут 51 секунда. Запись производится с помощью видеозаписывающего устройства, располагающегося на груди старшего экипажа №3505 Хабибуллина. В период времени с первой секунды во вторую минуту изображены трое мужчин в сидячем положении. Слева от данных мужчин стоит сотрудник полиции, между ними происходит разговор. На второй минуте первой секунде Хабибуллин отвечает на телефонный звонок, после которого бежит к машине УАЗ Patriot с номерами А 5028 16 RUS и в период времени со второй минуты 23 секунды Хабибуллин, погрузившись в патрульную машину, начинает движение в направлении школы 175. В это время ведется разговор с помощью устройства радиостанции, поступает сообщение: «3503, 3507, 3509, 3505, 3552 Казань – срочно включаем все и летим туда, информация подтверждается». В период времени с 2 минуты 45 секунд Хабибуллин передает следующее сообщение с помощью радиостанции: «Казань 3505 уже на подъезде». И в 3 минуты 55 секунд видеозапись прекращается, время – 9 часов 23 минуты 46 секунд».
Запись регистратора прекращается в тот самый момент, когда Хабибуллин подъезжает к гимназии (время регистратора в протоколе отстает от реального на десять минут). Ни вопроса, почему запись прекращается, ни ответа на этот вопрос в суде не прозвучало, никто из сторон этим фактом не заинтересовался.
Заместитель директора Лещов
– Потом, как я понял, произошел вроде взрыв, потому что затряслось буквально все. По моим ощущениям, как будто их было два, – рассказывал 5 декабря в суде бывший заместитель директора по хозяйственной работе гимназии №175 Руслан Лещов. В момент нападения он вместе с другими завучами находился в кабинете директора на первом этаже – поздравлял ее с днем рождения. Выйдя из кабинета директора на шум, он успел увидеть вошедшего Галявиева, но, заметив ружье, вернулся в кабинет и оставался там вместе с остальными завучами и директором до приезда полиции. Затем он помогал полиции открывать двери кабинетов и подсобных помещений, а на третьем этаже ему поручили сфотографировать убитых детей для опознания.
Затем был оглашен протокол допроса Лещова от 11 мая 2021 года.
«Далее мы услышали примерно два-три взрыва, они были очень мощные, было ощущение, что падают плиты перекрытия, тряслись стены и полы. Взрывы доносились как будто близко, на первом этаже, где лестница», – так Лещов описывал следователю свои ощущения от взрывов в день трагедии.
Визуально последствия взрывов он описал так:
«В полу возле кабинета, где Галявиев установил бомбу, была дыра сквозная в подвал, были разрушены перегородки возле этого кабинета: там был туалет, электрощитовая, раздевалка для начальных классов. Последняя стена вообще просто упала, отодвинут был даже рояль, пианино, которое там стояло. Повреждения были очень сильные, даже лестничный марш на какое-то расстояние отошел от стены, стена была в трещинах вся. Гипсокартонные потолки попадали, окна были разбиты».
Завучи Мухаметгалимова и Хафизова
7 декабря в суде были заслушаны показания трех завучей гимназии №175: Алии Мухаметгалимовой и Венеры Халиковой. Все они в момент нападения были в кабинете директора на первом этаже.
Так Халикова описала ситуацию в кабинете после того, как замдиректора по АХЧ Лещов забаррикадировал дверь изнутри ножкой стула:
– Я слышала, как Руслан Аликович дозвонился по сотовому телефону. Потом произошел сильный взрыв какой-то… Я не знаю, но были хлопки сильные, три или четыре хлопка, и у нас выбило двери.
– Скажите, пожалуйста, вы ранее когда-либо слышали звуки взрывов и выстрелов? – спросила Халикову прокурор Подольская.
– Нет.
– Вы можете точно сказать, что вот этот звук был выстрел, а вот этот – взрыв?
– Ну, взрыв – да, он громче, чем выстрел, – ответила Халикова.
– Скажите, от одного, скажем, взрыва распахнулись двери? Были ли еще взрывы той же силы после того, как открылись двери, либо они были менее сильные? – спросил чуть позже судья Айрат Миннуллин.
– Они были, но их не было так слышно, как в первый раз, – ответила Халикова.
Завуч Алия Мухаметгалимова тоже находилась в кабинете директора гимназии, пока не приехал автомобиль полиции.
Из зачитанных в суде показаний Мухаметгалимовой от 24 мая 2021 года:
«В этот момент кто-то крикнул: «Приехали!» Кто крикнул – сказать не могу, но этот крик был не из кабинета. Первыми из кабинета выбежали Валеева и Лещов, которые направились в сторону вахты у входа в здание школы. Следом из кабинета выбежала я и мои коллеги. Когда мы вышли в коридор, я увидела в фойе напротив входа в здание школы женщину в форменном обмундировании полиции, также я увидела двоих мужчин в полицейской форме. Ко мне подошли сотрудники полиции. В этот момент я услышала, что нападавшего поймали. Сколько их было – я не знаю, поскольку никого из нападавших не видела. Также я слышала шум с верхних этажей в виде детских голосов. Я сотрудникам полиции не говорила о количестве нападавших.
Далее, поскольку моя дочь, ученица 2А класса, находилась на стадионе на уроке физкультуры, я решила выйти через задний запасной выход. Когда мы с Розой Беляловой шли к заднему запасному выходу, нам навстречу попался сотрудник правоохранительных органов в каске и в зеленой пятнистой одежде, который спускался по лестнице. В этот момент я услышала звуки, похожие на первые звуки стрельбы, доносящиеся с верхних этажей. Слышала примерно 2-3 звука, похожих на первые звуки стрельбы, с короткими промежутками времени».
– Вы подтверждаете оглашенные показания? – спросила Подольская, когда закончила их зачитывать.
– Да.
– На момент допроса вы лучше помнили детали произошедшего?
– Да.
Итак, Мухаметгалимова подтвердила, что 11 мая слышала выстрелы с верхних этажей уже после того, как по зданию ходили сотрудники полиции вместе с директором школы и завучами. И это были не только сотрудники ППС и Росгвардии, но и СОБР – «сотрудник правоохранительных органов в каске и в зеленой пятнистой одежде». В это время Галявиев давно уже сидел в наручниках в машине ППС.
Эти показания согласуются с первыми сообщениями очевидцев и журналистов с места происшествия, согласуются с неуверенными показаниями директора гимназии, но абсолютно расходятся с показаниями сотрудников полиции, дававших показания 1 декабря. Они заявили на суде, что никаких выстрелов после задержания Галявиева не было, несмотря на видеозапись задержания, на которой слышно три выстрела17. В суде эта запись никак не упоминалась.
Учителя Белялова и Багавиева
8 декабря дали показания завучи гимназии №175 Роза Белялова и Гульгена Багавиева.
Обе женщины в момент нападения находились в кабинете директора на первом этаже. После первых выстрелов Белялова вышла из кабинета, предположив, что ученики ее класса, воспользовавшись отсутствием преподавателя, взрывают петарды. В фойе она столкнулась с нападавшим.
– Выходит из проема человек в черном. Весь в черной одежде, в черной маске. Я бы, может, и дальше пошла, но он взял и выстрелил. Он как-то шел так, а потом разворачивается на меня и… Он меня увидел неожиданно, я его увидела неожиданно, и он как-то стрельнул вверх. Я побежала обратно в кабинет директора и крикнула: «Стреляют! В черном одетый!» – рассказала Белялова.
О количестве выстрелов и взрывов Белялова не смогла сказать ничего определенного.
Затем был оглашен протокол допроса Беляловой от 17 мая 2021 года, в котором есть такие показания:
«В это время я стояла у окна и видела, что в сторону школы бегут сотрудники полиции. Количество сотрудников я назвать не могу, так как не помню. Двое сотрудников полиции забежали к нам в кабинет, стали выводить нас на улицу, однако сначала мы сказали, что хотим остаться и помочь остальным, но нас все равно вывели и сказали, что мы поможем на улице. Мы эвакуировались через центральный вход школы. Когда я выходила из школы, я увидела на полу работника, Мустафина Мулланура Тагировича, который был ранен в область живота слева. Я пошла дальше, так как рядом с ним находились сотрудники медицинской службы. Когда я выходила из школы, я слышала хлопки, которые напоминают звуки выстрелов из оружия, их было около трех».
Но ведь Белялова выходила из здания тогда, когда Галявиев уже был задержан: на это указывает и полиция в кабинете директора, и медики возле Мустафина. Несмотря на это, она слышит еще три выстрела.
Далее были оглашены показания завуча Гульгены Багавиевой от 17 мая 2021 года. В этих показаниях примечателен следующий фрагмент:
«Примерно в 9:34 я из окна увидела, что приехали сотрудники ОМОНа. Начала писать в чат для учителей, что приехал ОМОН, «сидите в кабинетах, ждите помощи». Через окно увидела, что сотрудники ОМОН заходят в школу, и мы побежали им навстречу. В фойе я, Валеева и, возможно, кто-то еще, не помню, встретили трех-четырех сотрудников ОМОНа, которые начали спрашивать, сколько всего нападавших, куда они направились. Мы сказали, что не знаем. В этот момент прозвучал сильный взрыв. Звук шел с верхнего этажа. Затем он связался с кем-то, сказал: «Мы не справляемся, вызывайте подмогу» и велел нам выйти из школы».
Эти показания Багавиевой снова не сходятся с предъявленным Галявиеву обвинением и с показаниями сотрудников полиции. Она слышит взрыв, когда рядом с ней в гимназии стоят омоновцы, а Галявиев уже задержан. Более того, сами омоновцы воспринимают взрыв как сигнал запросить помощь.
Учитель Рузиева
Архиважны показания учителя английского языка Гульнары (Гулноры) Рузиевой, которые были зачитаны в суде 8 декабря. Рузиева дала их следователю за год до этого, 10 декабря 2021 года.
«Я направилась в кабинет 301, расположенный на третьем этаже школы. Примерно в 9:25 я услышала два выстрела, и были они как будто подо мной. После двух выстрелов через несколько минут я услышала звук взрыва, похожий на хлопок. Взрыв был настолько сильный, что у меня затрясся стол. После данного звука я услышала голос директора, которая сказала всем закрыться в кабинетах. Я услышала крики дворника, который кричал: «Убивают!», а через несколько секунд услышала крик другой уборщицы, кричавшей ту же фразу. Я подошла к двери и закрыла дверь на замок, стала ожидать дальнейших указаний. Я слышала взрывы, выстрелы, какое количество – сказать не могу, их было много. Звуки выстрелов постепенно приближались к моему кабинету. Далее около моей двери раздался сильный хлопок-взрыв, после чего кто-то дергал ручку моей двери. Я дверь не открывала. Подергивания ручки продолжались недолго.
После того, как выстрелы и взрывы прекратились, я взглянула в окно, в котором увидела, как от школы в сторону дороги к патрульному автомобилю ведут ранее не знакомого мне парня.
Поскольку мой сын находился в классе 311, я опасалась за его жизнь и здоровье, поэтому открыла дверь класса и увидела, что на полу рядом с моим кабинетом лежало ружье. Везде был дым и деревянные щепки. Я побежала к кабинету 311, подергала дверную ручку, но дверь была закрыта. Когда я постучала по двери и назвала имя и отчество, мне дверь открыли. Забежав в кабинет, я убедилась, что мой сын невредим. При этом, когда я находилась в кабинете сына, было еще не менее пяти хлопков, похожих на выстрелы».
Сын Рузиевой, ученик 7А, также подтвердил выстрелы после того, как мать прибежала к нему в кабинет. В суде был зачитан протокол его допроса от 14 мая 2021:
«Я услышал два тихих хлопка, похожих на выстрелы и один громкий хлопок, похожий на взрыв, после чего Рамзия Наилевна подошла к двери кабинета, приоткрыла дверь, увидела много дыма в коридоре и закрыла дверь на ключ.
Когда мы находились в классе, раздался стук и женский голос за дверью. Это оказалась моя мама, которая работает в гимназии учителем английского языка. Рамзия Наилевна впустила мою маму и снова закрыла дверь на ключ. После того, как моя мама зашла в кабинет, я снова услышал несколько хлопков, похожих на выстрелы. После этого некоторое время спустя в дверь кабинета снова раздался стук. Все в кабинете сидели тихо, после чего несколько минут спустя снова раздались хлопки, похожие на выстрелы. Сколько именно было хлопков, я не помню, но точно не менее 10. Далее в дверь снова кто-то постучался, после чего снова прозвучали несколько хлопков и чей-то мужской голос, похожий на крик боли. Через несколько минут в дверь снова раздался стук, была слышна рация. Рамзия Наилевна открыла дверь, и мы увидели сотрудников полиции».
Показания Гузенфельда
12 декабря в суде был допрошен учитель русского языка и литературы гимназии №175 Роман Гузенфельд. Будущий учитель родился в 1948 году; он громко говорил, но плохо слышал, поэтому всем, кто желал с ним диалога, пришлось тоже говорить громко.
Гузенфельд в момент нападения на школу вел урок у 8Б класса на третьем этаже в кабинете географии под номером 316. По словам педагога, прошло около 20 минут урока, когда он услышал взволнованный голос директора гимназии «по радио», после чего запер кабинет. Взрывы произошли либо во время, либо сразу после оповещения директора по громкоговорителю, заявил учитель.
– А сколько было взрывов? – спросила обвинитель Аида Шайдуллина.
– По-моему, было три, – ответил Гузенфельд.
– А вы различаете выстрелы и взрывы?
– Понимаете, во время взрывов я успокаивал детей, но мне кажется, что даже после взрывов я слышал выстрелы.
– Количество взрывов и количество выстрелов не помните, примерное?
– По-моему, примерно где-то три взрыва… Ну и, наверно, столько же выстрелов. Так трясся потолок, что… Я и сам-то напуган был.
– А откуда примерно доносились взрывы и выстрелы, где они были примерно?
– Понимаете, у меня было такое впечатление… Я не знаю, потому что резонировал такой звук, как будто потолок на меня вот-вот упадет. Но это было очень громко.
Окна кабинета 316 выходят на улицу Файзи, поэтому в окно Гузенфельд видел, как Галявиев вышел из гимназии.
– Краем глаза увидел, что он вышел из школы и, по-моему, его уложили на землю, – рассказал учитель.
– А можете описать его? – спросила Шайдуллина.
– Нет, я со спины видел.
Потерпевшая Аниса Гарифуллина, мать погибшей, воспользовалась показанием Гузенфельда и задала вопрос:
– Когда вы увидели, что Галявиев вышел, потом, после этого выстрелы были или нет?
– Мне казалось, что были, – ответил пожилой учитель.
Разговаривая с потерпевшими в коридоре суда до начала заседания, Гузенфельд сказал, что, по его мнению, нападавших было несколько.
Учитель Габдулвалиева
14 декабря была допрошена классный руководитель 7А Рамзия Габдулвалиева. В момент нападения она находилась со своим классом в кабинете 311, соседнем с 310, где были убиты дети.
– Где-то в 9:20-9:25 произошел очень сильный взрыв, мы очень испугались. Первая мысль – что в столовой что-то взорвалось. Успокаивала детей, они отошли назад к стене, соседней с кабинетом 310, я осталась около дверей. Потом, как я помню, произошел еще один сильный взрыв. Я выглянула в коридор: там лежала дверь от лестничной площадки.
Потом я впустила одного учителя в кабинет уже после того, как по ватсапам писали, что ОМОН уже приехал, что нас скоро освободят. Она постучала ко мне в дверь, сказала: «Это Гульнара Махмутовна, откройте, пожалуйста, дверь». Я ей открыла, впустила. Посмотрела на нее и поняла, что произошло что-то страшное. Ее сын у меня учился, а у него телефон был выключен, поэтому она прибежала к нам.
Когда мы ее впустили, она сказала, что нападавшего уже поймали, что все будет нормально. Потом уже началась какая-то суматоха со стороны 310: кто-то кричал, орал, бегал, топал. Мы не понимали, что происходит. Я думала, наверно, уже заложников берут. И детям также сказала: тихо сидите, могут нас в заложники взять. Потом нас освободила Амина Салимовна и двое… омоновцев, что ли, – рассказала Габдулвалиева.
– Скажите, вы говорите, вначале услышали взрыв, потом еще взрыв. Почему вы решили, что это взрыв был? – спросила прокурор Подольская.
– Потому что это очень сильно, какой-то толчок был, кабинет прямо трясся.
– Таких вот сильных толчков сколько было?
– Я думаю, два раза. Я так помню.
Позже были оглашены показания детей из кабинета 311, среди них есть такое:
«Примерно через минуту после этого мы услышали очень громкий хлопок. Что это – мы не поняли, однако было очевидно, что этот хлопок прозвучал возле нашего кабинета. После этого в классе началась паника. Все ребята отошли в левый дальний угол класса, где сидела я. Мы смотрели в окно, чтобы понять, что происходит. Примерно через две минуты после последнего хлопка мы услышали серию аналогичных хлопков в количестве не менее семи штук: три хлопка, потом перерыв, потом еще четыре хлопка. Они раздавались очень близко к нашему кабинету, думаю, в коридоре третьего этажа. Как мне потом стало известно, это были выстрелы. Услышав эти выстрелы, мы все сели под парты.
В этот момент мы почувствовали сильный запах пороха. Затем мы услышали серию выстрелов, которые раздались в соседнем кабинете 310. Также я слышала из соседнего кабинета стоны людей и чьи-то тяжелые шаги и крики какого-то мужчины, что он всех ненавидит. Что конкретно он кричал, я не помню, голос данного мужчины мне незнаком.
После того, как хлопки и крики в соседнем кабинете прекратились, кто-то снаружи стал очень сильно дергать дверь в наш кабинет на себя. При этом человек ничего не говорил. Открыть дверь он не смог и ушел дальше.
Далее в течение десяти минут мы оставались сидеть в классе. Затем в дверь постучали сотрудники полиции с директором школы».
Показания выживших учеников 8А
15 декабря прокуроры зачитали показания выживших учеников класса 8А – тех, кого 11 мая 2021 расстреливал злоумышленник в кабинете 310.
8А, кабинет 310, протокол допроса от 13 мая 2021 года:
"Примерно в 9:30 мы с классом находились в кабинете 310 на третьем этаже на уроке татарского языка, который вела Диляра Ахмадулловна. Примерно в это время по громкоговорителю из коридора мы услышали голос директора гимназии Амины Салимовны. Она что-то кричала, но мы не поняли, что именно. <…> После объявления директора Валеевой, которое я не расслышала, я услышала, как в соседнем кабинете 311 учитель сказал ученикам спрятаться под парты, после чего учитель Галиуллина также сказала нам спрятаться за партами. Я сначала спряталась под парту второго ряда, но потом мне захотелось спрятаться под учительский стол, и я на корточках переместилась к учительскому столу. В тот момент, когда я пряталась под партой второго ряда, я услышала один большой взрыв. Мы с одноклассниками очень испугались и спрятались под партой. После взрыва переместилась под учительский стол и спряталась под ним. Также там под столом спрятались еще четыре ученика. Мне уже места под столом не хватало, и я спряталась между учительским столом и окном возле батареи.
Я видела, что учитель Галиуллина стояла возле двери в кабинет, который был прикрыт, но не закрыт на замок. Я думаю, что она не успела запереть дверь на ключ, так как сразу не расслышала команду директора.
Далее, через очень короткое время после взрыва, я заметила, как в класс зашел парень в черной одежде, которого я не рассмотрела, и сразу начались выстрелы. Ружье в руках парня я не заметила. Вообще, я увидела только черный силуэт и сразу спряталась. По-моему, первым он выстрелили в учительницу; куда он стрелял дальше, я не видела, так как в этот момент спряталась за учительский стол. Он стрелял очень много раз, стрельба сопровождалась громкими хлопками. Были крики ребят. В какой-то момент стрельба прекратилась, и я услышала звуки, похожие на перезаряжание ружья. После этого выстрелы продолжились, чувствовался сильный запах пороха. Этот молодой человек ничего во время стрельбы не говорил. Далее он вышел из нашего кабинета. Возвращался ли он затем в наш класс, я сказать не могу. Как только стрельба прекратилась и он вышел из класса, я позвонила маме и сказала, чтобы она вызвала полицию. После того, как нападавший вышел из класса, я увидела на полу в крови моих одноклассников. Этот стрелявший попал в ребят, которые прятались за обычными столами. Кого именно он убил и кого ранил, я узнала только позже.
Также в какой-то момент я увидела, как из окна нашего класса выпрыгнули Аделя и Камиль. Аделя выпрыгнула уже после того, как стрелявший ушел, а Камиль выпрыгнул, по-моему, когда тот попал, так как у Камиля на голове была рана18.
Примерно через 6-8 минут после того, как вышел стрелявший, в наш классный кабинет вошли сотрудники полиции и сказали всем тем, кто может встать и идти по лестнице, спускаться вниз к запасному выходу. При этом мы все шли по цепочке в сопровождении сотрудников полиции.
<…>
Могу сказать, что стрелявший парень был один, по крайней мере, никого рядом с ним не было".
8А, кабинет 310, протокол допроса от 14 мая 2021 года:
”Вторым уроком был татарский язык. Урок начался как обычно. Во время урока дверь в кабинет была открыта, она открывается в сторону коридора. Также было открыто два окна. Во время урока я находился за партой вместе с Ахмадом. В какой-то момент услышал звук взрыва. После взрыва мы все побежали к окнам, чтобы посмотреть, откуда произошел звук, и, посмотрев в окно, я увидел, как от здания школы отлетают осколки стекол и шел дым. Осколки стекол и дым шел от окон, которые расположены на первом этаже школы <…>
Находясь в классе, я услышал, что произошел второй взрыв. Он был сильнее, так как затряслась вся школа. Могу сказать, что взрыв произошел на первом этаже, но в каком именно месте, не могу сказать. После второго взрыва учительница нам сказала всем сесть под парты, что мы и сделали. Я спрятался под парту, которая находилась перед моей партой в этом же ряду, так как она была свободной.
Сидя под партой, я смотрел в сторону входной двери класса. Она была открыта, и я смотрел, что происходит в коридоре. Потом я услышал громкий звук, который был похож на выстрел. После громкого звука я увидел, как стекло, которое расположено под потолком нашего класса и выходит в коридор третьего этажа разбилось, и осколки стекла посыпались к нам в класс и в коридор. Я видел, что в коридоре по третьему этажу школы разлетаются осколки стекла. После этих громких звуков в коридоре школы погас свети в коридоре стало темно. Коридор освещался только солнечным светом. В этот момент во входную дверь нашего класса вошел парень, у него на лице была черная маска, на ней никакой надписи не было. На лице у него были обычные очки с прозрачным стеклом. Маска закрывала нижнюю часть лица до глаз, на голове шапки не было. Данный парень был одет в черную одежду, что это была за одежда, я не разглядел. Были ли у данного парня на руках перчатки, не могу сказать. Парень был худощавого телосложения, рост выше 170 сантиметров, так как он выглядел выше меня. Лицо было худощавое; цвет глаз не заметил, так как он был в очках; волосы у него были черного цвета средней длинны. По возрасту примерно ему было 18-20 лет, он был молодой. Смогу ли я его опознать – не могу ответить. В руках у данного парня было ружье. Ружье он держал двумя руками: в левой руке он держал ствол, в правой руке приклад. Ружье было на уровне его живота. Данный парень был один, рядом с ним никого не было. Когда я видел данного парня около двери в наш класс, когда он держал в руках ружье, на других этажах школы выстрелов и взрывов не было. После чего данный парень сделал один выстрел в сторону последних парт нашего класса, его ружье было направлено в нижнюю часть парт, под которыми прятались мои одноклассники. В этот момент я решил отвернуться от входной двери, лег на правый бок на пол под столом, повернулся лицом к стене и стал так лежать. Глаза у меня были открыты. Когда я лежал, я очень сильно испугался. Лежа на полу, я слышал много выстрелов в моем классе, сколько было выстрелов – не знаю, не считал, но их было много. Один из выстрелов попал в батарею отопления, так как я увидел, что потекла вода. Где в этот момент находился учитель – я не знаю. В какой-то момент выстрелы в нашем классе прекратились. Что делал дальше этот парень, я не видел и не слышал, так как от выстрелов у меня заложило уши. <…>
Когда выстрелы закончились, я почувствовал запах пороха и дыма. Я продолжал лежать на полу лицом к стене. Через какое-то время я услышал стоны, которые доносились из моего класса. <…>. Когда все выстрелы прекратились, я сказал свое однокласснице Тансылу – она спряталась под столом, который стоял возле окна рядом с учительским столом, – чтобы она со своего телефона позвонила своим родителям и в полицию. Сам я позвонить не мог, так как мой телефон остался лежать на парте, я боялся подняться и взять его в руки. Тансылу звонила родителям, но они не брали трубку. Через какое-то время Тансылу дозвонилась до отца, он у нее работает полицейским, и сказала ему, что у нас в школе террорист. Потом она дозвонилась до мамы и ей рассказала то же самое.
Потом я подполз к учительскому столу, где сидели две Сабины, Раиля, Алия. Через некоторое время к нам в класс зашел сотрудник в форме и сказал нам, что мы в безопасности".