Я пыталась забыть, а еще думала, не привиделось ли мне и не сошла ли я с ума. Сказать по правде, меня до сих пор посещают эти мысли – несмотря ни на что.
Несмотря даже на то, что следующим был мой собственный дедушка. Когда я готовилась к поступлению в универ, то сидела у себя в комнате практически безвылазно. Дедушка тоже сидел – в кресле в гостиной, уставившись в телевизор. Не то что б я не замечала, что от дедушки пахнет, но, в конце концов, это же со всеми стариками так, верно? Ты просто игнорируешь это, потому что делать замечания некультурно. А родному человеку и не хочется.
– Мне кажется, дедушка забывает поесть, – сказала я маме.
Еда – это, знаете, не запах. Это игнорировать не стоит.
– Отстань от деда, – отмахнулась мать. – ему так проще.
Мне было без месяца восемнадцать, так что я отстала.
Дедушку похоронили через полгода, но запах въелся в кресло, так что я не могла забыть о том, что видела. Уже нет.
Правда, когда я увидела у тети Тони на щеке синяк, то первым делом подумала, что ее бьет муж. Не то что б это выглядело фантастикой: дядь Сережа любил выпить и покричать, работал охранником в ЧОПе, каждые полгода рискуя потерять место, и слава за ним тянулась вполне однозначная.
– Да нет, это само появилось, – отмахнулась тетка, проводя рукой по лицу. Из-под рукава трикотажной блузки от этого движения показались еще темные пятна – одно, второе… третье?