Loe raamatut: «Там, где живут боги»

Все персонажи вымышлены, и только Боги реальны.

Глава 1.

Собрание божественного совета

Афродита поднималась к верхушке Олимпа, словно лёгкое облако, почти не касаясь земли, и лишь кончики пальцев её босых ног задевали редкие сухие травинки. В месте каждого прикосновения мгновенно распускался цветок или появлялся новый бутон. Она ненавидела вмешиваться в законы природы, ведь на Земле ещё властвовал февраль, и эти цветы всё равно очень быстро погибнут. Влажная почва, укутанная утренним туманом, благоухала. Лунный свет отражался в ночной росе, повисшей в листве горных оливковых деревьев, и казалось, что лес радуется присутствию юной Богини. Она очень торопилась. Ей нужно было первой прибыть на ежегодное собрание Богов, чтобы успеть расположить к себе Зевса и Геру. Молодая Богиня Любви слишком близко подошла к запретной границе, установленной когда-то Верховным Владыкой, и была больше не в силах скрывать от него свою вовлечённость в жизнь смертных.

Зимнее небо было серым и жёстким, как сталь, сквозь которую невозможно было разглядеть приближение остальных Богов к Олимпийскому Пантеону. Афродита оттолкнулась от холма и стала подниматься над макушками деревьев. Спиной она слегка почувствовала прохладу морской волны. «Посейдон только выходит из моря, это хорошо, значит, есть ещё время, но надо торопиться!» – подумала она и полетела всё выше и выше, сбрасывая по пути остатки человеческого облика…

На вершине Олимпа уже более двух тысячелетий царили тишина и покой. Там никогда не дул ветер, не было ни дождя, ни снега. Всё было озарено ослепительным светом. Вход в царство Громовержца Зевса и его супруги Верховной Царицы Геры пролегал через облачные ворота, зорко охраняемые орлами. Три тысячи метров высоты Олимпа – это предел, установленный Владыкой Неба и Земли для удовлетворения человеческого любопытства. Но длинная винтовая лестница, ведущая в небесное царство, находилась гораздо выше. Жилище Богов было навеки скрыто от людских глаз в плотной гуще облаков. Зевс возлежал на своём гигантском троне, лениво постукивая массивными пальцами по каменному подлокотнику. По обе стороны подножия были высечены могучие львы. Когда-то они при приближении незнакомца вставали и рычали, но теперь лишь недовольно причмокивали языками, время от времени меняя позы. Вокруг стояли тысячелетние золотые деревья, на ветвях которых сидели гигантские орлы. Они сонно клевали носами, попадая в такт ритму, который отбивал пальцами их небесный хозяин.

Прошло уже более двух тысяч лет, как греки отреклись от своих Богов. Новая эра христианского монобожия, которую пророчил Оракул, вселенским потопом снесла фундаментальное мироздание и эстетические устои древних цивилизаций, разрушительной эпидемией унеся последние остатки язычества. Тогда Олимпийские Боги отвернулись от людей, решив не принимать больше никакого участия в их судьбах. Они обречённо ожидали неминуемого прихода Хаоса.

В огромном амфитеатре под небесным сводом, где ежегодно проходило собрание Олимпийских Богов, царило ожидание. Справа от каменного трона Зевса стоял золотой престол Геры. Самая могущественная и почитаемая Богиня Олимпа во времена властвования была покровительницей семей и матерей, зачатия и родов, нравственности и верности семейных пар. Сейчас она безмолвно сидела, укутавшись в своё покрывало целомудрия, которое уже несколько столетий служило своей хозяйке лишь атрибутом узнаваемости и благородства. Расшитая золотыми нитями ткань была перекинута через высокую корону, прикрывая её яркий блеск, и ниспадала на ступени, на которых примостился нахохлившийся от холода любимый павлин царицы. Гера медленно поглаживала птицу от хохолка до кончика тысячеглазого хвоста, безразлично наблюдая за жизнью на земле. Её взгляд не выражал ничего, кроме усталости и полного отчуждения от происходящего под её ногами. Единственной мыслью, вязкой мастикой, тянувшейся в божественной голове, было, чтобы поскорее закончилось ещё не успевшее начаться заседание совета Богов. Бессмысленное, никому не нужное, ничего не меняющее ежегодное собрание, на необходимости которого упрямо настаивал её супруг.

Вдруг нежный, едва уловимый медово-цветочный запах колыхнул широкие ноздри Зевса и тонкой струйкой стал растекаться по его гигантскому телу. Волна сладострастия накрыла огромный божественный организм и вмиг заполнила всю его сущность. Он прекрасно знал, откуда лился этот волшебный запах. Приближение Богини Любви Громовержец ощущал задолго до её появления неукротимым болезненным желанием. Он весь напрягся, как натянутая струна, готовясь разорвать тишину Олимпа стоном наслаждения… Но недолго длилось это упоение воображаемой страстью. Внезапно правый висок Зевса пронзила раскалённая молния. Потом ещё одна. И ещё. Не трудно было догадаться, кем была послана ревнивая стрела, теперь нервно дрожавшая в его распалённом мозгу. Тёплые реки блаженства, струящиеся по жилам, застыли, превратившись в лёд, и быстро охладили возбуждённого Зевса. Цветочный эндорфин в ноздрях превратился в колючую пыль. Гера скалилась и мысленно сдавливала шею мужа. Постепенно она ослабила мёртвую хватку и принялась озираться по сторонам, пытаясь понять, с какой стороны вот-вот появится ненавистный ей силуэт.

– Всем доброе утро! – звонким колокольчиками раскатился по золотому лесу голос Афродиты.

Она возникла из облачного тумана, стройная, прекрасная, совершенная. Чистые, прозрачные линии её тела сияли как грани драгоценного камня, в которых переливалось весеннее солнце.

– Добро пожаловать, дочь моя, – едва вернувшимся грудным голосом ответил Зевс.

– Ты рано, Афродита, – вместо приветствия прошипела Гера, всё ещё мысленно крепко сжимая шею мужа.

Скипетр, находящийся в другой руке царицы, слегка накренился в сторону юной Богини, а с наконечника на неё грозно уставилась сидящая на нём кукушка.

В центре Пантеона возникла фигура Гестии, Богини уюта и домашнего очага.

– Ну, где твоё гостеприимство, сестра? Разве так мы встречаем первую прибывшую Богиню? К сожалению, пунктуальность не является отличительной чертой Олимпийских Богов. – Она не любила, когда в небесах раскалялся воздух, поэтому поспешила вмешаться: – Доброе утро, милая, мы рады тебя видеть в любое время.

Гестия приблизилась к юной Богине и заключила хрупкое тело в свои огромные объятия.

Гере показалось, что на несколько мгновений мелкий раздражитель исчез в складках мантии могучей фигуры её сестры. Этих мгновений хватило, чтобы успокоиться, вернуть себе невозмутимость и уверенность в своей непревзойдённости.

Божественно прекрасная, невыносимо притягательная, Афродита почти на всех действовала одинаково. Не важно, перед кем она представала: перед божеством или человеком, перед животным или чудищем морским, в небесах ли, на земле или в Царстве Мёртвых. Флюиды любовного вожделения распространялись мгновенно и пленяли практически всё живое. Богам было тяжелее всех выносить присутствие Богини Любви. Чувства, присущие смертным, ощущались ими в тысячу раз сильнее, поэтому почти вся мужская половина, находясь рядом с Афродитой, была обречена на сладострастные страдания. Неутолимое желание и безысходная слабость перед робкой, но очень сильной Богиней тотчас же овладевали Аресом, Гермесом, Аполлоном, Гефестом, Посейдоном, Дионисом и другими божествами. Даже её приёмный отец Зевс не был исключением. На женскую половину Афродита не всегда могла оказывать подобное действие. Целомудренные Афина и Артемида испытывали к своей названой сестре только родственные чувства, вместе с тем признавая и уважая её первородную силу. Тётушки – Гестия и Деметра – изливали на юную Богиню бесконечную нерастраченную материнскую нежность, хотя и не всегда разделяли её взгляды. Верховная царица Гера ненавидела Афродиту всеми фибрами своей царской души, безумно ревновала и считала её своей вечной соперницей. У них изначально были разные предназначения, в чём-то даже полностью противоположные.

– Я была на земле, – сообщила Афродита.

– Экая новость! – тут же перебила её Гера. – Ты не собираешься их бросать, не так ли? Где твоя гордость? Люди нас предали, грядёт время расплаты!

– У любви нет гордости, – спокойно ответила Афродита, – всем это известно. И потом, я – одна из немногих, кто у них остался. Мне они больше не могут сопротивляться. Но… моих усилий уже недостаточно! – Она подняла молящий взгляд на Зевса. – Люди сами не понимают, что уничтожают друг друга и самих себя. Пора вмешаться!

– Вздор! Пусть им помогает тот Бог, которому они поклоняются! – воскликнула царица.

– Боги не меняют своего решения, дочка, – не терпящим возражения голосом заявил Зевс.

– Но прошло уже две тысячи лет, отец! Так дальше продолжаться не может, ты должен вернуть миру гармонию. Ты – самый справедливый и великодушный Бог Олимпа, Неба и Земли, и я заклинаю тебя! Люди не ведают, что творят! – Изумрудные глаза Афродиты устремились к Великой Богине. – Гера, вспомни, в чем твоё предназначение! Женщины всё чаще бесплодны, они измучили свои тела искусственным оплодотворениям, забыли о древних истинах, потеряли связь со своим чревом и контроль над зачатием!

Афродита остановилась лишь на пару мгновений, чтобы перевести дух.

– Гестия, милая! – Теперь она устремила взор в сторону, где разжигала огонь в мраморной ладье Богиня Домашнего Очага. – Люди одержимы материально, неустойчивы психологически и абсолютно несчастны. Они перестали верить в крепость семейных уз. Даже находясь вместе, они бесконечно одиноки!

Зевс не дал Гестии ответить:

– Достаточно, Афродита! Мы не прощаем предателей. Они сами выбрали себе путь. Ещё немного, всего пара столетий, и человечество само себя уничтожит. Хаос уже просыпается, я чувствую его дыхание. И когда не останется ни одного неверного, мы создадим новый мир. Другое человечество, которое будет чтить своих создателей, доверять и поклоняться им!

Щеки Афродиты пылали от отчаяния, в воздухе задребезжали робкие нотки ароматов безнадёжной любви. С ней трудно было спорить, никто не мог долго сопротивляться её мольбам. Зевс напряг слух в ожидании остальных членов совета, которые вот-вот должны появиться. Ему нужна была поддержка.

– Что за запах посреди зимы? Какое благоухание! Афродита, где ты черпаешь силы?

На мрамор в длинном драпированном хитоне, словно гигантская птица, мягко приземлилась Богиня Плодородия.

– Деметра! Как я по тебе скучала! – воскликнула Афродита.

Хранительница Земли испытывала к юной Богине Любви самые нежные материнские чувства, на какие не способна ни одна мать на земле.

– Я тоже, девочка моя! О Небо! Да ты всё цветёшь и благоухаешь, и всё больше напоминаешь мне мою дочь!

– Как ты, сестра? – К ней подошла Гестия.

– Известно как. – Деметра опустила глаза, и на гранит упала крупная слеза, которая тут же обратилась в льдинку. – Пока моя Персефона с… под землёй…

Никто не произносил вслух имя Бога Царства Мёртвых. И хотя Персефона была счастлива в жутком подземном мире со своим супругом Аидом, Деметра так и не смогла смириться с долгим отсутствием дочери. Февраль был самым тяжёлым временем ожидания и тянулся для матери вечность.

– Добро пожаловать, сестра.

Гера и Гестия раскрыли навстречу Деметре свои объятия. Три женщины, три Богини, три сестры: покровительница семей, защитница домашнего очага и мать плодородия, как одна, сплелись в огромную витую колонну, примкнув друг к другу широкими грудями. Каждая думала о своём, вместе с тем сопереживая одна другой. Даже Богам ничто человеческое не чуждо. Те, кто когда-то в равной степени справедливо властвовали и жестоко карали, не были лишены земной сентиментальности. Родственные связи оставались крепче канатов, а тем более сейчас, когда их объединял один общий враг.

Идиллию прервал громкий неритмичный шум шагов хромого Гефеста. Женщины расступились, чтобы Гера смогла поприветствовать своего уродливого сына. Он поклоном выразил своё почтение Зевсу и подошёл к матери. Пройдя мимо Афродиты, Бог Огня полоснул свою бывшую жену сердитым взглядом, о чём тут же пожалел. Волна нежности накрыла горбатое тело и мучительно заплескалась в мощных голубых венах. На висках набухли и запульсировали толстые жилы. Ласковые прикосновения некогда возлюбленной взорвали память, причинив сильную боль. Всё его нутро каждой клеткой отзывалось на её присутствие. Гефест был настолько же некрасив, насколько Афродита была прекрасна. Он больше всех реагировал на Богиню Любви, не имея ни возможности, ни сил сопротивляться её чарам. Многотысячелетняя обида за измену, ненависть и страстная любовь душили мускулистую, изрезанную морщинами шею, сдавливая железным кольцом его гигантское сердце. Словно зверь с поджатым хвостом, Гефест проковылял к подножию трона царицы и устало упал на ступени, чуть не придавив павлина, который в панике отпрянул от гиганта.

Близнецы Аполлон и Артемида прибыли вместе. Две идентичности внешне и полные противоположности внутренне, они проживали своё существование по-разному. От Аполлона, Бога Света, исходили лучи. Самый красивый Бог Олимпа, он энергией и могуществом мог равняться с самим Зевсом. Он весь светился и был силён как никогда. Ни для кого не было секретом, откуда Аполлон берёт силы. Он никогда не покидал Землю, продолжая сосуществовать с людьми в эфемерной гармонии. Тонкий и чувственный Бог Солнца не был честолюбивым, как его отец, и не отвернулся от людей, когда те стали отрицать его существование. Он не мог позволить новым постулатам уничтожить искусство, поэзию, музыку и философию. Не дал эстетическому вкусу эллина принять убеждения в том, что театр способствует развращению и грехопадению. Более тысячи лет Аполлон посылал своих муз вдохновлять поэтов и музыкантов на создание бессмертной лирики даже в самом зарождении христианской эпохи. Не вмешиваясь в церковные литургии и монотонные псалмы, Аполлон не переставал подпитывать сердца людей пристрастием к сатире, комедиям и трагедиям, разыгрываемым на театральных подмостках. Когда священные Олимпийские соревнования были запрещены, как языческие обряды, лишь благодаря Богу Аполлону греки помнили древнейший постулат о том, что «в здоровом теле здоровый дух». Соревновательная натура греков и страсть к «скульптурному» телосложению древнего эллина не угасали с веками, а, наоборот, крепли и ждали возрождения. Клятва Гиппократа, произносимая выпускниками медицинских школ, неизменно начиналась словами: «Клянусь Аполлоном-врачом, Асклепием, Гигией и Панакеей и всеми Богами и Богинями…» Таким образом, Аполлон не утратил своего предназначения. И вот уже спустя более полторы тысячи лет скульптуры солнечного Бога с лирой в руке и лавровым венком на крупных золотых кудрях стали неизменным атрибутом театров, филармоний и Домов моды. А славу и высокие достижения люди снова стали приписывать не чему иному, но Божьему дару. Это ли не поклонение? Зевс знал об этом и не препятствовал, пока явления Аполлона людям было косвенным и ненавязчивым, без необходимости являться им самому. Его сын был мудр и искусен во всём.

Аполлон нередко пересекался на земле с Афродитой, и они прекрасно дополняли друг друга. Нити, связывающие между собой Любовь и Искусство, были крепки и неразрывны.

Артемида, сестра-близнец Аполлона, была покровительницей лесов и дикой природы, защитницей зверей и птиц. Она больше всех страдала от людского пренебрежения. Муки, на которые были обречены животные за последние столетия, она ощущала всем своим божественным нутром. Раньше природный баланс поддерживался охотой, которая обрывала существование зверя или птицы быстро и почти безболезненно. Теперь же леса́ больше не служат естественной средой обитания большинству представителей фауны, огромное количество видов вымерло. А те, что оставались, влачили своё существование на фермах в грязи и собственном навозе. Алчное стремление людей к перенасыщению своего тела мясом, молоком, мехом и кожей загнало испуганные стада в тесные стойла, навсегда вселив в их глаза страх и ужас с тянувшейся непрекращающейся болью. Древнейший храм Богине Артемиде на святой горе Афон уничтожили и возвели на его месте православные монастыри. Защитница лесов, зверей и птиц больше не диктовала законы. Она, как и другие Боги, решила покинуть Землю и с грустью ожидала рокового появления Хаоса. Подобно натянутой тетиве собственного лука за спиной, Артемида была готова превратиться в ядовитую стрелу, чтобы одним выстрелом покарать жестоких и неблагодарных людей.

Несмотря на различие взглядов, близнецы Аполлон и Артемида были неразлучны и всегда служили друг другу защитой и поддержкой.

Сразу по прибытии Аполлон почувствовал некое волнение, витавшее внутри Олимпийского Пантеона. Ему не составило труда понять, откуда оно исходит и в чьих руках сегодня находилось яблоко раздора. Он бросил мимолётный взгляд на Афродиту, у которой в бирюзово-янтарных глазах, обычно излучавших нежность и страсть, сейчас стояла мучительная борьба. Аполлон обладал даром предвидения, но иногда он предпочитал неизвестность знанию, поскольку его взгляд сразу выдавал своего хозяина прямиком Зевсу. Но всё же видения резко ворвались в божественное сознание, глаза тут же застыли и сосредоточились на будущем. Возможное развитие событий заставило сморщиться идеальный лоб, сковав каждую мышцу. Всё это заняло не более пары мгновений, которые, однако, не ускользнули от Громовержца. Артемида, как сестра-близнец, отражающая все чувства брата, но не имеющая возможности объяснить его волнение, поспешила взять Аполлона за руку, крепко сжав его пальцы. Аполлон тут же пришёл в себя и, почтенным поклоном поприветствовав присутствующих, прошёл на своё место по левую руку от Верховного Бога, не переставая с интересом вглядываться в пылающее лицо Афродиты.

Афина прилетела, ослепив арену сверкающими доспехами, и сразу бросилась в объятия отца. Богиня Мудрости и Справедливой Войны была любимой дочерью Зевса, его слабостью и спасением в порывах своего же необузданного гнева. Гере Афина приходилась падчерицей от предыдущего брака мужа. Несмотря на это, у них сложились весьма доверительные отношения. Воинственная Богиня обладала даром усмирять гнев царицы, часто направленный на всех внебрачных отпрысков её любвеобильного мужа. Ненависть к Аполлону, Артемиде и Гермесу в присутствии Афины сменялась на милость и благосклонность. Особенность характера Афины заключалась в том, что она никогда не принимала ничью сторону и не давала разразиться войне. Её талант вести переговоры, уравновешивая крутой нрав Богов и Богинь, был непревзойдённым и абсолютно необходимым качеством как в нередких семейных распрях, так и роковых мировых спорах. Только на Земле в её покровительстве больше не нуждались. И это сильно беспокоило Афину. Тем более сейчас, когда над греками снова нависла угроза со стороны их средиземноморских соседей. О, если бы только жители Афин преклонили колени перед полуразрушенным Парфеноном, где каждый камень бережно хранит воспоминания о бесконечном доверии их предков к своей Богине! Если бы обратили свои ладони к небу с призывом о помощи! И тогда, может быть, Зевс услышал бы их голоса и позволил своей дочери ниспослать озарение на головы греков. Пробудив божественный ген мудрости, Эллада породила бы новых героев, которые укрепили и расширили бы государственные границы, вернув себе отнятые земли. Но Афина знала, что этого не произойдёт. Пока вера людей ограничена христианским Богом и заточена в стенах церквей и монастырей, ей остаётся лишь наблюдать за покорившимся чужой религии любимым народом. Некогда великая цивилизация, созданная и облюбованная Богами Олимпа, превратилась в жалкий клочок земли с уязвимыми и духовно нищими жителями. Богиня Афина была забыта на Земле и крепко связана законом Зевса на Небе. Её существование стало ненужным и бессмысленным. Она с грустью думала о возвращении Хаоса как о новой точке отсчёта.

Почтительно кивнув в сторону Верховной Царицы и нежно прикоснувшись рукой к своим тётушкам Деметре и Гестии, Афина окинула совиным взглядом весь Олимпийский Пантеон. В глазах Богини Любви она прочитала мольбу о помощи. Потом вопросительно взглянула на Аполлона, пытаясь разгадать его видения. Продолжая мысленно распутывать клубок домыслов и гипотез, Афина двинулась к своему месту за троном Зевса. На её плечо приземлилась огромная белая сова, которая томно посмотрела на кукушку, сидевшую на скипетре Геры, всё ещё не сводившую грозного взгляда с Афродиты.

В воздухе показались и закружились огромные капли. Запах рыбы и моря окутал Олимпийский Амфитеатр, разрушив гармонию Божественных ароматов. Птицы, которых окатило внезапными брызгами, подлетели ввысь, покинув на несколько мгновений своих хозяев. С высокой колонны, тянувшейся почти в бесконечность, раздался мальчишеский смех:

– Вот это я понимаю – феерическое появление! Даже орлы Зевса вздрогнули! А я уж было подумал, что Олимп превращается в сонное царство. Браво, Посейдон!

– Гермес! Ты давно здесь? – удивлённо спросила Афродита.

– Не настолько, насколько хотелось бы, сестрёнка. Но ты не бойся, пока ты не наберёшься смелости заговорить, я буду нем как рыбы Посейдона. – С этими словами Гермес налетел на Афродиту и поцеловал её в алую щеку.

– Хватит паясничать, мальчишка, и немедленно прими подобающий вид! – вскрикнула Гера, которая не выносила человеческого облика на Олимпе.

Гермес взметнулся стрелой в бесконечную синеву и стал спускаться, выделывая в воздухе жеманные пируэты. Затем он предстал прямо перед носом царицы, низко поклонившись в реверансе. Гера закатила глаза и прикрыла лоб тыльной стороной ладони.

Все остальные были очень рады видеть самого юного Бога Гермеса, посланника и вестника Богов, который всегда мог разрядить напряжение своим шутливым настроением, фривольным характером и нескончаемым чувством юмора.

– Итак, закрыть всем носы, раскрыть зонтики! Посейдон прибыл! – продолжил свой театр красноречивый глашатай.

Булькая и шлёпая мокрой мантией, тянув за собой ворох водорослей и морских раковин, наконец, появился уставший и злой Посейдон. Его ежегодное присутствие, как и любого другого Божества, на Олимпе было обязательным, но с каждым разом путь в небесную обитель становился всё обременительней. Бог морей и океанов невыносимо страдал из-за истощённых подводных ресурсов и загрязнённых водоёмов, где влачил своё мутное существование. Он давно мечтал снести всё всемирным потопом, как уже не раз делал это вместе со своим братом Зевсом, в наказание за человеческое неуважение к морской природе и водным стихиям. Однажды ему пришлось покарать даже потомков своих собственных сыновей – Атлантов. Когда жители Атлантиды погрязли в роскоши, алчности и гордыне, многократно растворяясь в смертной примеси с людьми, когда стали не в состоянии выносить своё богатство, утратив всякую благопристойность, в них возобладал человеческий нрав над божественным, и они вознеслись над своими создателями, возомнив себя Богами. За подобную дерзость Зевс разбудил Вулкан, который, разразившись, достиг огромной высоты, пробив атмосферу. А Посейдон поднял из глубин мощнейшую волну и накрыл ею остров. Так исчезла с лица земли Атлантида – прекрасная, совершенная цивилизация с божественным началом. Потом Боги создали новый мир. Мир, в котором они больше не сыпали людям блага из Рога Изобилия, как это делали прежде, а выдавали мерами, расчётливо и внимательно, принимая благодарные молитвы за каждый посланный ими дар. Этот мир стал лучше прежнего. Более тысячи лет Боги и люди жили в согласии, любви и гармонии. Смертные с бессмертными, мир земной, мир морской и мир небесный. От связей Богов с людьми рождались полубоги – герои, храбро защищавшие священные земли и свой народ. Водоёмы сверкали кристально чистой водой, реки и озёра исцеляли от недугов, моря и океаны были щедры своими дарами. Посейдон гордился своим Подводным Царством, где устанавливал законы и строго следил за их исполнением. Он был справедливым Владыкой, и люди поклонялись ему. Земля покоилась в объятиях морей, омываясь прозрачными водами. И не было между стихиями разделений, они словно проникали друг в друга, создавая неразрывное единство. Это был самый счастливый и стабильный период для всего живого, названный впоследствии «Золотым Веком». Посейдон слишком расслабился, наслаждаясь в своих глубинах покоем, и не заметил, как отношение людей к его обители стало меняться, а всемогущая водная стихия вдруг превратилась из «мокрой» субстанции в «твёрдую» поверхность, по которой, по новому преданию, «прошёл пророк»… Владыка не сразу понял, в какой момент люди отвернулись от него и когда точно пренебрежение человечества к морской природе стало необратимым. Кому поверили они? За кем пошли? Кто этот неизвестный пророк и по какому праву его Бог меняет первозданные законы? Посейдон долго не верил в серьёзность происходящего и не хотел признавать своего поражения. Обращаться к Зевсу за помощью было не в его характере, он был слишком горд. А люди – слишком упрямы. Они больше не поклонялись ему, а море стало для них не более, чем яма для сбрасывания нечистот. Когда над головой Посейдона нависла черная масляная туча, а черепахи, киты и дельфины проплыли мимо него кверху брюхом, он с ужасом понял, что уже поздно. Теперь, если моря и реки снова выйдут из своих берегов, планета превратится в огромную кучу ядовитого мусора, и ему придётся вернуться на Олимп, где он будет под всевидящим оком Зевса. А это было выше его сил. Лучше уж слиться с дном океана и залечь там навеки! Предложение брата Громовержца бездействовать, пока люди сами не перетравят друг друга и не уничтожат своими руками Землю, означало пробудить из бездны Хаос и вернуть мироздание в начало. Это его вполне устраивало. А пока он, как и остальные Боги, будет терпеливо ждать в своём мутном Морском Царстве.

– Добро пожаловать, брат. Как ты себя чувствуешь? – Зевс всегда был любезен с Посейдоном, хотя ему и не нравилась уязвимость брата, как и его вечное, ни к чему не приводящее соперничество.

– Давай начинать, Зевс, я не собираюсь долго прозябать на Олимпе.

– Нет! – громко сказала Гера. – Ещё не все собрались.

Олимпийцы повернулись и удивлённо посмотрели на царицу, а потом стали оглядываться, силясь понять, кто отсутствует.

– Если твой сын только посмеет снова не явиться…

Зевс ударил своей эгидой о мрамор, который тут же дал трещину, а с Олимпа скатился огромная глыба.

– Он и твой сын тоже! – огрызнулась Гера, метнув в мужа молниеносный взгляд.

Она поднялась с трона и начала всматриваться вдаль. Ареса, Бога Войны, нигде не было видно.

– Опять развлекается на митингах! Где там у нас сегодня протестующие? В кого на этот раз он бросает камни и зажигательные смеси? – подлил масло в огонь Гермес. – Оставьте его за этим серьёзным занятием, я обещаю передать брату всё, что мы в тысячный раз будем тут обсуждать. Дословно!

– Молчи, несчастный! – грозно сказала Гера.

– Никто не смеет перечить законам! – ещё громче сказал Зевс. – Если я не властен на земле, это не значит, что больше не могу низвергнуть его за непослушание в Тартар!

– Ты не посмеешь!

Гера злобно смотрела на мужа. Она знала, что больше всего на свете их сын Арес ненавидел подчиняться. А ещё он, как и мать, терпеть не мог эти ежегодные собрания на Олимпе. Не имея возможности повоевать в мирное время, он примкнул к анархистским движениям, забавляясь тем, что появлялся и растворялся в слезоточивом дыму. Арес всегда любил войну ради войны, и ему всё равно было, на чьей стороне воевать. Он давно понял, что люди, ради которых он когда-то сражался, ничуть не лучше тех, против которых он сражался. Так и сейчас: агрономы, врачи, учителя, правительство, полицейские, нищие, случайные прохожие, для него их жизнь не представляла ни малейшей ценности.

– Ещё как посмею! Хотя… – Зевс вдруг замолчал и задумался. – Возможно, этот подонок даже ускорит процесс уничтожения человечества… В следующий раз я хочу, чтобы присоединился к членам совета Дионис.

– Вот, это уже по-нашему! По-божески, так сказать! Передать ему, чтобы захватил с собой нектар амброзии и весёлых сатиров, отец? Будем пьянствовать, шуметь и заниматься всяческими непристойностями, наблюдая за тем, как разрушается мир под нашими ногами! А что? Боги – тоже люди!

Гермес разошёлся не на шутку. Только от него Зевс и мог стерпеть подобное поведение. Кроме того, что он был самым младшим и любимым сыном Небесного Владыки, он ещё был его тайной связью с мирской жизнью. Вестник и посланник, знающий всё на свете: от великих открытий и теорий заговора до последней сплетни как Богов, так и людей, вхожий во все царства, вплоть до подземного, Гермес не брезговал служить на посылках даже смертным. Информационное поле всемирной сети, поглотившее весь мир, – его рук дело, как лепта, внесённая в разрушение умственного развития человечества. Вместе с тем он покровительствовал послам и путникам, иными словами – туризму. Поэтому часто желание уничтожить этот мир сменялось одержимостью этот мир спасти. Более непостоянного Бога, чем Гермес, трудно было себе представить.

– Итак, начнём! – объявил Зевс. – Мы собрались здесь для того, чтобы поддержать наши божественные узы, укрепить силы нектаром и амброзией, а после дать возможность высказаться тем, кто ещё посещает землю и следит за жизнью смертных…