После разговора с Ричардом Эмили испытала облегчение и поняла, что больше препятствий к тому чтобы свадьба состоялась, нет. К ее сожалению, последнее обстоятельство по-прежнему вовсе не радовало. Даже теперь, когда девушка убедилась, что Дик – безупречный рыцарь идеально подходящий на роль мужа, сердце ее все равно было не свободно. Арман, привычно усмехаясь, никуда не собирался оттуда исчезать, и ни с кем не желал ее делить. Приняв решение, и искренне желая сделать Ричарда счастливым, Эмильенна, между тем, не могла избавиться от чувства, что обманывает его. Кроме того, ей казалось, что она также обманывает и Ламерти, предавая свою любовь к нему.

Чем больше гнала девушка мысли об Армане, тем упорнее противилось этому ее сознание. Эмильенна много молилась, но и это не помогало. Отчаявшись получить Божью помощь исключительно своими силами, Эмили отправилась в храм, чтобы исповедаться и попросить у священника совета. Грандиозному собору Святого Павла девушка предпочла более скромную церковь Святого Мартина. Проходя под сводами храма, окутанная той особой тишиной, которая присуща только церквям, когда там не идут службы, Эмили до ужаса боялась предстоящей исповеди. Если ей сложно было признаться Ричарду в нарушении правил приличия, то насколько же труднее будет рассказать ВСЮ правду, ни о чем не умалчивая, исповедаться в том, что не только провела несколько недель с ужасным мужчиной, но еще и влюбилась в него!

К счастью, пожилой священник, принимавший исповедь Эмильенны, оказался человеком умным и понимающим. Он ни в чем не упрекнул девушку, покаяние ей назначил скорее для приличия, нежели ради кары. Зато его желание помочь юной француженке было неподдельным.

– Дитя мое, – начал он. – Вы подверглись искушению. Дьявол всегда делает свои дары яркими и привлекательными, то же, что исходит от Бога часто кажется простым и безыскусным. Таков ваш жених. Вы постоянно сравниваете его с тем, другим… и часто вам кажется, что сравнение не в пользу первого. Но это наваждение лукавого, желающего сбить вас с пути. Дочь моя, вы поступили разумно, придя сюда, в храм Божий, чтобы справиться с терзающими душу сомнениями. Этот жест говорит о том, что вам, несмотря на юность, присуща мудрость, которую может даровать лишь благодатная помощь Господа. Вы сейчас проходите испытание, но Господь не оставляет вас, раз направил сюда. Так же Его благодать чувствуется и в вашем решении выйти за достойного молодого человека. Нет лучшего способа противостоять искушению, подобному тому, что выпало вам на долю.

– Но, святой отец, – перебила Эмильенна. – Могу ли я стать женой одного, когда чувствую любовь к другому?

– Это не любовь, дитя мое, а соблазн, – священник терпеливо гнул свое. – Вспомните, что даже величайшие святые подвергались искушениям и нападкам врага рода человеческого. Некоторые годами противостояли лукавому. В итоге дьявол отступал, а подвижники, одержав верх над князем тьмы, покрывали себя неувядаемой славой. Вам так же предстоит борьба. Рано или поздно вы почувствуете свободу от этой так называемой «любви».

– Но, отец, не допускаете ли вы возможности, что сам Господь предрешил нашу встречу? Быть может наша тягу друг к другу – это не соблазн, а напротив – воля Божия?

– И этот вопрос, дочь моя, свидетельствует о вашей мудрости. И правда, не всегда легко различить, что исходит от Бога, а что – от дьявола. Но если дверь открыта Господом, то Он не захлопнет ее, а, напротив, поможет войти. Я мог бы допустить мысль, что Всевышний решил исправить грешника, ниспослав на его пути праведницу. Ведь сказано в Писании, что заслугами добродетельной жены грешный муж может спастись…

После этих слов личико Эмили, вопреки ее желанию, так просияло, что священник, заметив это даже через решетку исповедальни, поспешил закончить свою мысль.

– Однако, будь это так, ваши чувства не оставались бы для вас секретом столь долгое время. Вы же могли стать его женой, но не чувствовали к тому расположения, внушенного Создателем. Кроме того, желай Господь этой любви и этого брака, сей грешник бы не покинул вас. Все обстоятельства говорят о том, что мы имеем дело не с предопределением, а с испытанием.

Эмильенна была вынуждена согласиться.

– Молитесь, дочь моя! – напутствовал ее служитель Господа. – Молитесь и старайтесь быть хорошей женой для того, кому дали свое согласие. Сам Христос благословил этот союз, начало которому было положено в святой день, когда Спаситель пришел в наш мир. Верьте Ему, и Он проведет вас через все испытания.

– Благодарю, святой отец, – прошептала девушка.

Покидая храм, она имела твердое намерение следовать советам мудрого священника. Рано или поздно сердце и разум придут в согласие, а боль, даже если не отпустит, не должна мешать ей выполнить свой долг перед будущим мужем, и перед Всевышним. Она сама выбрала этот путь и пройдет по нему до конца.

Итак, заглушив последние сомнения, Эмильенна вовсю погрузилась в свадебные приготовления. И самым первым шагом на этом пути стало сообщение миссис Стилби об их с Ричардом помолвке. Молодые люди зашли к ней, держась за руки и Дик, немного смущаясь, рассказал матери о том, что сделал Эмили предложение руки и сердца, которое та приняла. Девушка слегка боялась реакции будущей свекрови. Ведь та вполне могла иметь на брак сына свои виды. Однако первые же слова Клариссы развеяли все ее сомнения.

– Ну слава Богу! – женщина была не просто рада, она ликовала. – А я -то уж боялась, что Ричард никогда не решится. Думаешь, для чего я гнала тебя на балы? – хитро улыбнулась она. – Хотела, чтобы Дик приревновал к толпам поклонников и решился наконец открыть, что у него на душе. А то, это же надо – любить девушку пять лет, а когда она, волею Господа, оказывается в твоем доме, молча вздыхать и довольствоваться ролью друга.

– Так вы знали? – удивилась Эмильенна.

– Знала что? – переспросила миссис Стилби. – Что Дик в тебя влюблен? Конечно! Даже желай он это скрыть, материнское сердце не обманешь. Но он и не скрывал. Чего мне стоило не отпустить его во Францию, когда он рвался тебя спасать.

– Ты хотел ехать за мной во Францию? – в вопросе, обращенном к жениху слышалось неподдельное изумление. – Ты никогда не говорил!

– А о чем было говорить? – мрачно ответил Ричард, не глядя ни на мать, ни на Эмили. – Я же не поехал. Не я привез тебя в Англию! – с горечью в голосе заметил он, намекая на разговор об Армане.

– Это моя вина, – вмешалась Кларисса. – Я просто не могла отпустить его! Надеюсь, милая, ты простишь мне материнский эгоизм?

Вместо ответа Эмильенна искренне обняла мать своего будущего мужа.

После того как миссис Стилби была поставлена в известность относительно союза своего сына с дочерью лучшей подруги, она, естественно, во всех красках расписала предстоящее радостное событие своей дорогой Денизе. Кларисса заверяла подругу, что через некоторое время после венчания молодые отправятся к ним, в Новый Свет. Это решение было принято совместно к огромной радости Эмильенны, не видевшей родителей много лет. Более того, сама миссис Стилби решилась плыть с ними, чтобы повидать обожаемую подругу и вместе с ней порадоваться счастью их детей.

Венчаться, по инициативе Эмили, было решено в церкви Святого Мартина, причем девушка хотела бы чтобы обряд совершил мудрый и добрый священник, принявший ее исповедь. Дата свадьбы была назначена на апрель, опять же по желанию невесты, любившей этот месяц больше прочих в году. В этом вопросе к ней активно присоединилась будущая свекровь, заверявшая, что чуть больше двух месяцев – совсем небольшой срок, чтобы подготовить хорошую свадьбу.

Когда слугам было сообщено о предстоящем бракосочетании молодого хозяина с прекрасной гостьей, в доме воцарилось всеобщее ликование. Луиза, обычно серьезная и строгая, от радости подпрыгнула и захлопала в ладоши. А почтенный Брендон, который до сих пор не мог себе простить своего поведения в день приезда Эмили, позволил себе пустить несколько скупых слез, утирая их непомерных размеров платком.

Одним из самых значимых моментов подготовки к свадьбе Кларисса считала создание подвенечного платья. И вот в один из пасмурных дней конца февраля они с Эмильенной и верной Луизой отправились в салон мадам Дорин. Знаменитая портниха была в полном восторге от подобного развития событий, тем более, она была одной из немногих, кто знал истинную историю появления Эмильенны в доме Стилби. Кроме того, мадам Дорин, хоть и жила много лет в Англии, в душе оставалась француженкой, а потому чувствовала к юной эмигрантке особое расположение.

В мастерской закружилась работа. Эмильенна стояла на подиуме, подобно прекрасной статуе, а вокруг нее суетились молоденькие модистки с мерными лентами и булавками. Миссис Стилби восседала в кресле с чашечкой кофе в руках и с удовольствием наблюдала за происходящим. Мадам Дорин, вдохновленная задачей создать шедевр, важно расхаживала вокруг Эмили, то и дело прикладывая к ней куски различных тканей, ворох которых держала ее помощница. Вдохновение требовало выхода, и знаменитая портниха не замолкала ни на минуту.

– Надеюсь, мои дорогие, – ворковала она. – Вы обе осознаете как вам повезло.

Эмильенна и Кларисса воодушевленно выразили согласие, что однако, не помешало мадам Дорин развивать свою мысль дальше.

– Вы, душенька, – обратилась она к девушке. – Получите не только чудесного мужа, но и свекровь, о которой можно только мечтать. А вам, миссис Стилби достанется невестка, которой я предрекаю в этом же сезоне славу первой красавицы Лондона. А я в таких вещах не ошибаюсь, это всем известно! Как-никак я сама создавала ее гардероб, а это в сочетании с идеальной моделью – верный залог успеха в свете, – с гордостью подвела итог женщина.

– А ваш Ричард, – продолжала она после небольшой паузы, понадобившейся чтобы сделать какую-то запись, – поступил куда как умно, решив сделать это совершенство своей женой до того, как вокруг нее начнут увиваться все лондонские повесы.

– Уверена, что даже в этом случае Эмили выбрала бы его! – чуть обиженно заметила миссис Стилби. – Не правда ли, милая?

– Ни один англичанин, кроме Дика, никогда бы не добился моего расположения, – ответила девушка. При этом она не лукавила, потому что Ламерти был французом. Эмильенна в очередной раз воспользовалась своим иезуитским умением тасовать факты, превращая ложь в правду.

Кларисса с торжеством посмотрела на мадам Дорин, но та была слишком занята обматывая Эмильенну голубым атласом. Снятие мерок, выбор тканей и обсуждение фасона будущего платья заняли несколько часов и порядком утомили юную невесту. Зато миссис Стилби и мадам Дорин явно находились в своей стихии и получали от всего этого огромное удовольствие.

После дня, посвященного подвенечному наряду, Эмильенна взмолилась чтобы миссис Стилби освободила ее от других хлопот по подготовке свадьбы. Та с радостью согласилась и посвятила этому последующие недели, активно используя свои разнообразные связи и помощь неизменной Луизы.

Так незаметно закончился февраль, пролетел март и наступил апрель – месяц на который сама Эмили назначила свою свадьбу.

Проснувшись утром, в день венчания, Эмильенна почувствовала себя больной. Естественно, волнение накануне помешало ей выспаться, кроме того, девушка ждала свою свадьбу отнюдь не с таким воодушевлением, как полагается счастливой невесте. Не успела Эмили прийти в себя, как в комнату ворвались миссис Стилби, Луиза, а также несколько прибывших на свадьбу родственниц разных возрастов, и закружили бедняжку в вихре необходимых приготовлений. Чуть позже явился куафер и занялся прической новобрачной. Когда и с этим было покончено, Луиза на вытянутых руках с благоговением внесла в комнату подвенечное платье. Оно и впрямь было великолепно – сочетание льдисто-голубого атласа с белым шелком. Тесьма идущая по поясу, подолу и краям рукавов была расшита жемчугом.

Облаченная в свадебный наряд, Эмильенна была сказочно хороша. Все вокруг пребывали в полнейшем восхищении, и даже сама невеста, находившаяся не в лучшем настроении, осталась весьма довольна своим внешним видом.

Когда все было готово, девушка в сопровождении будущей свекрови и других дам в карете отправилась в церковь. Ричард должен был дожидаться ее там. Увидев Эмили в подвенечном платье, молодой человек, от восторга не мог вымолвить ни слова. Почтительно предложив ей руку и ведя к алтарю, Дик не отводил восхищенного взгляда от своей избранницы.

И вот священник начал таинство венчания. Когда он произнес формально – традиционное: «Если кто-то знает причины, по которым этот брак не может быть заключен, пусть скажет сейчас или молчит вечно», у входа в храм началось какое-то движение. Вызывая недовольный ропот присутствующих, кто-то протискивался сквозь толпу гостей. Поскольку момент для неожиданного вторжения был более чем интригующий, все повернули головы, а священник выжидающе замолчал.

У Эмильенны бешено забилось сердце, но все произошло так быстро, что еще прежде, чем она успела предположить, кем мог быть вызван весь этот переполох, перед ее взором предстал ни кто иной, как Арман де Ламерти.

Глава пятьдесят пятая.

Девушка не могла понять, какие эмоции преобладают в ней в этот момент – испуг или радость. Зато всех остальных обуревало только одно чувство – недоумение.

– Я знаю причины, по которым этот брак не может состояться, – громкий четкий голос мгновенно перекрыл встревоженно – недоумевающий гул, царящий в храме.

– Назовите их, – с достоинством вопросил священник, хотя судя по взгляду, адресованному Эмильенне, он понял, что перед ним герой ее исповеди.

– Я люблю эту девушку!

Присутствующие разразились дружным возмущением. Но священник остался спокоен.

– Я не могу счесть эту причину убедительной.

– Тогда, возможно, вы сочтете убедительным это… – Арман неожиданно выхватил пистолет и, до того как все успели опомнится, оказался рядом с Эмили, приставив оружие к ее виску.

– Опомнитесь, сын мой! – на этот раз бесстрастие изменило священнику.

Гости были в ужасе, а безумную ярость Ричарда сдерживал лишь страх навредить своими действиями невесте, оказавшейся в заложницах.

– Прощайте, господа, – казалось, что Ламерти находит происходящее весьма забавным. – Девушку я забираю с собой. На случай, если у кого-то возникнет желание преследовать нас, предупреждаю – я прострелю ее хорошенькую головку, как только увижу хоть намек на погоню. И не потому, что не ценю ее жизни, а потому, что предпочту видеть ее мертвой, нежели чужой женой.

Говоря это, Арман тащил Эмили по проходу, внезапно освобожденному потрясенными и испуганными людьми. Сама же пленница не испытывала уместного в ее положении страха. Оказавшись у дверей, Ламерти на прощанье отвесил присутствующим легкий издевательский поклон.

– Прошу прощения за беспокойство, господа. Веселитесь!

– Красивое платье, любовь моя, – обратился он к Эмильенне, когда они оказались на улице. – Должен признать, у вас безупречный вкус.

– Платьем занималась моя будущая свекровь, – Эмили, которую бесцеремонно тащили по ступеням, как всегда не осталась в долгу.

– Ваша будущая свекровь умерла несколько лет назад, хотя, пожалуй, это к лучшему. Вы бы вряд ли поладили с моей маман.

Арман запихнул девушку в закрытый экипаж, захлопнул дверцу и лишь после этого убрал оружие от ее лица.

– Эффектное появление, ничего не скажешь, – хмыкнула Эмильенна, которой полагалось быть в ужасе и смятении. Вместо этого она, напротив, испытывала какое-то странное спокойствие.

Ламерти же, оставшись наедине с заложницей, заключил ее в объятия и крепко прижал к себе.

– Господи, как же я жил без тебя?! – в голосе молодого человека было столько проникновенности и искренности, что Эмили с удивлением подумала, что таким Ламерти она не видела никогда, более того, считала его просто не способным на подобное проявление чувств.

Истосковавшись по Арману, девушка хотела бы, чтобы он никогда не разнимал рук, однако, воспитание и чувство вины перед женихом взяли верх.

– Отпустите меня! – потребовала она.

– Не отпущу, – отозвался Ламерти. – На это есть две причины. Во-первых, я этого не хочу. Во-вторых, вы сами этого не хотите. И не трудитесь меня разубеждать, я все равно не поверю.

– Вы не много о себе возомнили? – фыркнула Эмили, не делая, между тем, попыток освободиться.

– Что есть, то есть, – не стал отрицать Арман. – Но неужели вы будете утверждать, что не скучали по мне?

– Скучала, – призналась она, по-прежнему пряча лицо у него на груди. – Но вы же сами решили оставить меня, не спрашивая моего мнения.

– Я прислушался к вашему мнению раньше, на корабле. И принял его в расчет, в чем потом сильно раскаялся. Отпустить вас было величайшей глупостью, которая стоила нам обоим несколько месяцев мучений.

Девушка хотела ответить очередной колкостью, но не смогла. Здесь в темноте кареты, мчавшейся неизвестно куда, она впервые за долгое время была действительно счастлива. Более того, она осознавала, что ее присутствие делает счастливым Армана. И ей мучительно не хотелось думать о том, что будет через день, через час или в следующую минуту. Эмили желала одного – чтобы эта поездка длилась вечно. Могут они оба хоть раз в жизни быть счастливы?!

– Вы действительно думаете, что нас не будут преследовать? – спросила она у Ламерти.

– Напротив, уверен, что будут. Не думаю, что ваш рыцарь без борьбы уступит свою принцессу дракону. Просто у нас есть небольшая фора, поскольку преследователи вынуждены будут держаться от нас на некотором расстоянии, боясь, что я исполню свою угрозу относительно вас.

– Кстати, а вы бы привели ее в исполнение? – с интересом вопросила Эмили, высвобождаясь наконец из его объятий. Ей хотелось видеть лицо собеседника, когда тот будет отвечать.

– Нет, разумеется, – Арман мог бы соврать или съязвить на эту тему, но предпочел ответить честно. – Помните, я предупреждал вас, что мне нельзя верить? Так вот, к счастью, ваш жених и его друзья этого не знают. А я, надо полагать, был довольно убедителен, раз даже вы допустили возможность, что я пущу оружие в ход.

Карета неожиданно остановилась, Ламерти выскочил наружу, а когда Эмильенна следом за ним решила выйти, вместо того, чтобы галантно предложить ей руку, он просто обхватил девушку за талию и поставил на землю.

– Итак, благодаря доверчивости ваших друзей, у нас есть примерно полчаса на то, чтобы обвенчаться. Мне кажется, это место идеально подходит, – молодой человек указал рукой на небольшую церквушку, утопавшую в белой пене цветущих вишен.

– С чего вы взяли, что я пойду с вами под венец? – вскинулась Эмили, как обычно уязвленная тем, что он опять все решил за нее. – Вы бросили меня, я дала слово другому и намерена его сдержать.

– Тогда попробуйте сказать, что не любите меня, и постарайтесь сделать это как можно убедительней!

– Я не люблю вас! – один Господь знал, с каким трудом дались Эмильенне эти слова.

– Да? – в голосе Армана слышалась злость, смешанная с недоверием. – Почему бы нам это не проверить? – после этих слов он резко схватил девушку, притянул ее к себе и поцеловал. Поцеловал впервые за все время их знакомства.

Эмильенна, несмотря на всю свою стойкость, верность долгу и добродетель, оставалась всего лишь женщиной. К тому же женщиной влюбленной. И потому первый поцелуй в ее жизни, поцелуй любимого мужчины, не мог оставить ее бесчувственной. Когда губы Армана властно и в то же время с бесконечной нежностью прикоснулись к ее губам, голова девушки закружилась, дыхание перехватило, ноги ослабли, и если бы Ламерти крепко не прижимал ее к себе, она бы упала.

Арман же испытал такое неземное блаженство, что казалось, сердце не выдержит и разорвется от переполнявшего его счастья. В его жизни были сотни поцелуев, они несли удовольствие, были наполнены страстью, но никогда не испытывал он такой захватывающей нежности, такой радости, от которой трепетало все его существо. Всю свою безумную и бесконечную любовь к этой девушке вложил он в поцелуй, который и в его жизни, казалось, стал первым.

С трудом оторвавшись от Эмильенны, Арман поднял на нее сияющие глаза и воскликнул:

– Вы любите меня!

Девушка, не отвечая, мягко освободилась из его объятий и отошла в сторону. Неподвижно смотря вдаль, она мучительно размышляла о том, что же делать дальше. Она должна принять решение, должна сделать выбор прямо сейчас. Забыть о долге, о чести и остаться. Пойти в капеллу и обвенчаться с дерзким, самонадеянным, циничным, упрямым мужчиной, которого она, несмотря на все это, любит всем сердцем, и который безумно любит ее, или вернуться на путь долга и добродетели и стать женой прекрасного, но нелюбимого человека? Она снова рядом с тем, кого считала потерянным навеки, кому навсегда принадлежит ее сердце, и может стать его женой. Но будет ли это правильным решением? В этом ли состоит воля Господа относительно ее жизни? Эмили вспомнила разговор со священником.

Понимая, что в эти минуты решается его судьба, Ламерти не отрывал девушку от размышлений. Однако, ход мыслей ее все равно был прерван – на дороге послышался стук подков, и через пару минут перед ними предстал измученный бешеной скачкой Ричард с несколькими друзьями. Эмильенна сочла явление своего нареченного вмешательством Провидения, которое указывает ей истинный путь вместо столь сладостной тропы заблуждения.

– Дик! – девушка бросилась к жениху. Арман, однако, успел схватить ее за руку и тем удержать подле себя.

– Отпустите мою невесту! – в голосе Ричарда слышалась ярость, которую он и не собирался скрывать.

– И не подумаю!

– Вы бесчестный человек, сударь!

– Что вы знаете обо мне? – голос и лицо Армана изображали презрение.

– О, я знаю достаточно, хотя и одного сегодняшнего поступка хватило бы для того, чтобы судить о вас. Я знаю, кто вы! Я знаю, что вы добивались сердца этой девушки, но не думал, что для достижения своей цели вы способны пасть так низко! Я благодарен вам за то, что вы спасли Эмильенну от смерти, за то, что помогли ей выбраться из охваченной безумием Франции…

– Я не нуждаюсь в вашей благодарности!

– Как мужчина, я понимаю вас. Невозможно находиться рядом с этим ангелом и не полюбить его! Вы сделали Эмильенне предложение и это вполне естественно, но получив отказ…

– А вы неплохо осведомлены, оказывается, – прервал Ричарда Ламерти. – Признаюсь, вам все же удалось меня удивить. Дорогая, – обернулся он к Эмили, – неужто ты решилась рассказать жениху о наших приключениях?

– Да, Эмильенна мне все рассказала! – взгляд Ричарда обратился к любимой, и в нем читалось обожание, граничащее с благоговением.

– Все? – Арман насмешливо прищурился. Вопрос был обращен к Эмильенне.

– Все, что должно знать человеку, который решил связать со мной свою судьбу! – голос девушки был тверд, щеки, которые обыкновенно так легко заливала краска смущения, оставались бледны, в глазах читалась уверенность. Эмильенна не лгала.

– А вы? – Ламерти вновь обратился к Ричарду, – Вас не смутили похождения возлюбленной в обществе другого мужчины?

– Как видите, нисколько! Я проникся к ней еще большей любовью и уважением. Ее честность, ее доверие лишь утвердили меня в правильности принятого решения. Если бы она сказала, что любит вас, я бы отступился, хоть моя душа безраздельно принадлежит Эмильенне де Ноалье уже пять лет, с момента нашей первой встречи. Говорю вам, я бы пожертвовал собой ради ее счастья. Я бы пожал вам руку, как спасителю и избраннику моего божества, я стал бы вашим другом ради нее, и превозмогая страшную муку, стоял бы на вашей свадьбе. Но вы на такое самоотречение явно не способны.

– Вы правы. Я не смог от нее отступиться, хотя и честно попытался, – Арман вздохнул.

– Поймите же, что это ни к чему не приведет. Она вас не любит, а потому…

– А себя вы, конечно, мните ее избранником? Вас она любит? – Она согласилась стать моей женой! Разве это не лучший ответ на ваш вопрос? Поймите, как бы не был силен и праведен мой гнев, я не хочу убивать вас. Ради нее! Не хочу пятнать кровью ее чистое имя, не хочу печалить и пугать это невинное дитя. Отпустите ее и, клянусь, я не стану преследовать вас.

– Зато я стану преследовать вас. Мне не больше вашего хочется расстраивать Эмили, но если вы не уберетесь немедленно, то я буду вынужден проткнуть своей шпагой ваш свадебный камзол.

– Нет! – Эмильенна наконец вырвалась и встала между мужчинами. Вы не будете драться из-за меня. Вы не посмеете!

– Еще как посмеем, радость моя! – Ламерти нарочно обращался к девушке предельно фамильярно, чтобы позлить своего соперника и заронить в его душу семя сомнений относительно их истинных отношений с его невестой. – И ты не сможешь нам помешать или вмешаться в ход поединка. Ты ведь сегодня, кажется, не при шпаге. Знаете ли, – обратился он Дику, – наша невеста отлично фехтует.

– Наша?! – в голосе Ричарда слышалось бешенство.

– Ну да, наша, – спокойно и насмешливо подтвердил Арман. Казалось, что он от души забавляется происходящим. – С утра она еще была вашей невестой, а теперь стала моей. Мы собирались обвенчаться в этой часовне.

– Я не давала вам своего согласия! – крикнула Эмильенна.

– Подобные мелочи никогда не могли расстроить моих планов.

– Хватит! – Стилби не в силах был долее сдерживать свое бешенство. – Еще одно слово и я убью вас!

Ричард выхватил пистолет, тогда как Ламерти не успев достать свой, в любом случае проигрывал право первого выстрела.

– Подите к черту, – сквозь зубы процедил француз. – Эмильенна – моя!

После этих слов Дик, не выдержав, нажал на курок, а Эмили бросилась между мужчинами.