Loe raamatut: «Барраяр», lehekülg 6
Глава 6
– Нет, я не виновата, – отрезала управляющая шаттлпортом миссис Челопин, – мне даже никто не сказал, что тут что-то происходит. Она сердито взглянула на Ван Атту. – Как, простите, я могу руководить подведомственным мне объектом, когда другие администраторы захватывают мои каналы управления, спокойно отдают приказания моим людям и даже не предупреждают меня?
– Ситуация была необычная. Важно было не упустить время, – бормотал Ван Атта.
Лео нравилось возмущение Челопин; он понимал ее: обычный рабочий ритм был нарушен, кабинет бесцеремонно присвоен вице-президентом для следствия.
Официальное расследование было начато по указанию В-П там же на месте происшествия. Лео не удивился бы, заверши она все расследование через час, с точным определением всех обстоятельств.
Через герметические окна виднелась панорама Шаттлпорта Три – жилые корпуса, склады, офисы, ангары, общие спальни для рабочих, узкоколейка, убегающая к нефтеперегонному заводу, который сверкал на фоне мрачных гор, электростанция и разные другие цеха, обеспечивающие жизнь на Родэо.
Атмосфера на планете была очень разреженной. Во все помещения и переходы непрерывно подавался очищенный и доведенный до необходимых кондиций воздух. В природной атмосфере человек без кислородной маски выдерживал не более пятнадцати минут, а затем наступала медленная смерть. Да, это совсем не райский сад.
Баннерджи ходил бочком вокруг, держась за спиной администратора шаттлпорта. Сейчас для него это была наилучшая тактика. Челопин вся – от красных туфель и строгой униформы «Галак-Тэк» до аккуратнейшей, волосок к волоску, прически – излучала волю и решимость защитить свое право.
Вице-президент Апмад являла собой другой тип администратора. Эта старая женщина – маленькая, скромно одетая, с коротко подстриженными седыми волосами, – была бы похожа на обычную добрую бабушку, если бы не глаза. Имея такое высокое положение в «Галак-Тэк» и большую власть, она не искала ничего другого. Сейчас лаконичные комментарии как бы перемешивали все в горшке, словно ей было только интересно выяснить, какое же варево получится в результате. После разбора инцидента на складе она предложила всем высказаться относительно перспектив Проекта в целом.
– Проекту Кая двадцать пять лет. Прошло не так уж много времени, – говорил Лео, нервы которого все еще были напряжены.
– Всемогущий Боже! – вскричал Ван Атта. – Неужели только я понимаю, что всему есть предел?
– Предел? – переспросил Лео. – Именно сейчас наступает момент, когда «Галак-Тэк» может получать от Проекта реальные доходы. Закручивать гайки в поспешном стремлении немедленно выжать выгоду – практически преступно. Сегодня – только первые результаты, обещающие возможность перспективного роста.
– Слишком далекая перспектива, – парировала Апмад. – Ваша первая группа из пятидесяти рабочих – это не больше чем сувенир на память. Потребуется еще десять лет, чтобы обучить всю тысячу.
Она говорила спокойно, но в ее голосе чувствовалась скрытая злость, причину которой Лео еще не мог определить.
– Хорошо, назовите это непредвиденными расходами. Вы же не будете утверждать, что все это, – он махнул рукой в сторону окна, – не может выдержать таких расходов или даже двукратных.
Апмад кивнула стоявшему рядом с ней человеку:
– Гэвин, ознакомьте этого молодого человека с реальными фактами.
Этого Гэвина: взъерошенного громилу со сломанным носом Лео вначале принял за телохранителя. На самом деле он был главным финансовым экспертом вице-президента и его точные, элегантно-округлые фразы оказались весьма впечатляющими.
– С самого начала существования Проекта Кая «Галак-Тэк» возмещала расходы на него прибылями с акций Родэо. Я кратко напомню вам, мистер Граф, всю историю дела.
Гэвин глубокомысленно почесал свой сломанный нос.
– «Галак-Тэк» владеет Родэо по арендному договору с правительством Ориента IV. Срок аренды – девяносто девять лет. Первоначальные условия были для нас очень благоприятны, поскольку в то время уникальные минеральные и нефтяные ресурсы Родэо еще не были разведаны. И так все и оставалось первые тридцать лет аренды.
Затем, когда компания вложила огромные средства в оборудование и рабочую силу для разработки недр Родэо, положение изменилось. Как только на Ориенте IV разобрались, какие прибыли проходят мимо их кармана, они начали искать возможности изменить условия договора в свою пользу. Поэтому окрестности Родэо компания избрала для Проекта Кая не только из-за отдаленности от Земли, но и для того, чтобы издержки на Проект снизили прибыль от всего здешнего производства и умерили… хм, нездоровое волнение, которое вышеназванные доходы вызывали на Ориент IV.
Теперь осталось около четырнадцати лет срока аренды Родэо, и правительство Ориента IV уже очень сильно, как бы это точнее определить, инфицировано алчным предвкушением. Сейчас они меняют свои законы о налогообложении, и с конца этого финансового года предлагают компании платить налог не с прибыли, а с валового дохода. Мы пытались помешать принятию этого закона, но их парламент уперся, и дело не выгорело. Проклятые провинциалы, – задумчиво добавил он. – Итак, после окончания текущего финансового года расходы на Проект уже не смогут быть достаточным противодействием, чтобы спасти нас от повышенных налогов Ориента IV. Эти расходы превратятся в реальные потери для нас. Продление аренды после этих четырнадцати лет представляется невыгодным. Фактически, мы предполагаем даже, что Ориент IV готовится выставить «Галак-Тэк» с Родэо и при этом поставить нас в такие условия, что мы вынуждены будем продать им здесь все лишь за часть настоящей цены. Как это ни называй, но дело пахнет откровенной экспроприацией. Экономическая блокада уже началась. Пришло время сокращать капиталовложения и выжимать максимальную прибыль.
– Другими словами, – сказала Апмад с холодным блеском в глазах, – надо оставить им высосанную ракушку.
«Будет трудно, когда отсюда вывезут последних парней», – подумал Лео, и его охватил озноб. Неужели никчемные результаты судорожных усилий Ориента IV не покажут, что только кооперация и компромиссы могут повысить доходы обеих сторон? Финансисты «Галак-Тэк», конечно, тоже не без греха, мрачно отметил он. Раньше ему виделся другой сценарий развития Проекта Кая. Он посмотрел в окно на большое, обжитое, удобное для работы пространство, завоеванное усердным трудом двух поколений рабочих, и вздохнул при мысли о том, что здесь будет пустыня. По ужасу, который отразился на лице Челопин, было ясно, что ее мучили такие же видения, и Лео почувствовал к ней искреннюю симпатию. Как много сил она отдала для благоустройства этого места! Сколько людского пота и самоотверженного труда будет уничтожено одним росчерком пера!
– Это всегда было вам свойственно, мистер Граф. Вы вязнете в мелких деталях и теряете из виду всю картину, – ядовито заметил Ван Атта.
Лео тряхнул головой, чтобы избавиться от лишних мыслей, и ухватил потерянную было нить первоначальных рассуждений.
– И все-таки жизнеспособность Проекта Кая… – Он внезапно остановился, захваченный догадкой, тонкой и хрупкой, как засушенный лепесток. Росчерк пера. Можно ли росчерком пера завоевать свободу? Простым росчерком. Он посмотрел на Апмад с новой, по крайней мере, на два порядка большей энергией.
– Скажите мне, мадам, – осторожно начал он, – а что будет, если Проект Кая докажет свою жизнеспособность?
– Мы все равно закроем его, – отрезала она.
Нервы Лео натянулись. Он открыл рот, чтобы высказаться уничтожающе, и… закрыл его. Прикусив язык и разглядывая ногти на руках, он, стараясь казаться безразличным, спросил:
– А что будет с квадди?
При упоминании об этом Апмад нахмурилась. Лео снова увидел на ее лице скрытое напряжение.
– Это для нас самая трудная проблема.
– Трудная? Но почему? Отпустите их. – Лео пытался скрыть свое возрастающее возбуждение и улыбался как можно приятнее. – Если бы «Галак-Тэк» отпустила их немедленно, до конца этого финансового года, она могла бы еще успеть отнести свои потери на счет всего производства Родэо. Это был бы последний укус, последний «привет» Ориенту IV.
– Отпустить их? Но куда? Вы, кажется, забываете, мистер Граф, что почти все они еще просто дети.
– Старшие могли бы присмотреть за младшими, как они это уже делают. Можно перевести их в какой-нибудь другой сектор, имеющий средства их содержать. Для «Галак-Тэк» они не будут обременительней такого же числа пенсионеров. И всего на несколько лет… – Голос Лео звучал нерешительно.
– Пенсионный фонд компании формируется за счет взносов самих рабочих, – отметил Гэвин.
– Но моральные обязательства! – сказал Лео с отчаянием. – Должна же «Галак-Тэк» нести моральную ответственность. Ведь мы сами их создали!
Почва ускользала у него из-под ног, он видел это по недоброжелательному выражению лица Апмад, но все еще не мог предугадать, как повернется дело.
– Действительно, моральные обязательства существуют, – согласилась она. – Но вы не учли тот факт, что доктор Кай создал эти существа способными давать потомство. Они – новый вид. Понимаете? Он назвал их Homo quadrimanus, но не Homo sapiens четверорукой расы. Он был генетик, и можно предполагать, что он знал, о чем говорит. В таком случае, что вы скажете о моральных обязательствах «Галак-Тэк» перед человеческим обществом в целом? Вы представляете, как прореагирует это общество, если в его систему вдруг войдут четверорукие творения со всеми своими проблемами? Вы же знаете, как оценивает общественность химическое загрязнение. Так вообразите, какой шум поднимется в случае загрязнения генетического!
– Генетическое загрязнение? – пробормотал Лео, силясь найти что-то рациональное в этом термине. Однако звучал он впечатляюще.
– Нет. Если будет доказано, что Проект Кая – самая дорогая ошибка «Галак-Тэк», мы будем действовать должным образом. Рабочие Кая будут стерилизованы и помещены в подходящее заведение, где они будут жить, пока не вымрут, или же от них избавятся иначе. Это, конечно, не идеальное решение, но оно – наилучший компромисс.
– Ка… как… – Лео заикался, – какое преступление они совершили, что их приговаривают к пожизненному заключению? И где, если будет закрыта Родэо, вы найдете или построите другой изолированный орбитальный поселок? Если вы беспокоитесь о расходах, миледи, это как раз и обойдется дорого.
– Конечно, они будут размещены на планете. И за меньшую сумму.
В мозгу Лео возник образ Сильвер, ползающей по полу, как птица с перебитыми крыльями.
– Это непорядочно! Они же будут хуже калек!
– Непорядочно было, прежде всего, создавать их. Пока смерть доктора Кая не привела к переходу его отделения в мое ведомство, я и понятия не имела о том, что за названием Отдел биоисследований скрывались такие преступные манипуляции с человеческими генами. В моем родном мире принимаются самые строгие меры для предотвращения проникновения в наш род даже случайных мутаций, а создавать мутации искусственно – это, по-моему, самое отвратительное… – Она перевела дух, снова овладела собой, только ее пальцы нервно барабанили по столу. – Наиболее приемлемым выходом для них была бы эвтаназия. Это ужасно только на первый взгляд, но в действительности это менее жестоко, чем постепенное вымирание.
Гэвина аж повело в сторону. Он выдавил неуверенную улыбку, глядя на своего босса. Его брови удивленно полезли на лоб, потом уныло опустились вниз и наконец поднялись снова. Вероятно, он все же не принял всерьез ее слова, но высказался, как профессионал-бухгалтер:
– Это было бы более экономично. Проведя эту операцию до конца финансового года, мы могли бы записать все потери в статью расходов по основному производству, уменьшив налоги Ориенту.
Лео понял, что Апмад не шутит.
– Вы не можете этого сделать. Они люди, дети… Это же убийство, – прошептал он.
– Нет, не убийство. Конечно, это жестокая мера, но это не убийство. Учтите, что Проект Кая поместили на орбиту вокруг Родэо не только для его физической изоляции, но и для изоляции правовой. Родэо у нас в аренде на девяносто девять лет. Единственный закон здесь – распоряжения «Галак-Тэк». И если теперь компания решит не считать рабочих Кая человеческими существами, то уголовный кодекс по отношению к ним не применим.
Последние слова явно оживили Баннерджи.
– Ну, а кем же их считает «Галак-Тэк»? – спросил Лео с подчеркнутой заинтересованностью. – Юридически?
– Экспериментальными тканевыми культурами, – сухо ответила Апмад.
– А как вы назовете их убийство? Остановка развития?
– Нет. Ликвидация отбросов.
Гэвин с усмешкой взглянул на Баннерджи и добавил:
– Может быть, для кого-то это вандализм? Но пункт 28-с Стандартных правил для биологических лабораторий гласит, что экспериментальные ткани после использования должны сжигаться.
– Вышвырните их на солнце, – предложил Лео. – Это обойдется еще дешевле.
Ван Атта нежно погладил свой подбородок и бросил тяжелый взгляд на Лео:
– Успокойтесь, Лео. Мы здесь обсуждаем сценарий на случай непредвиденных обстоятельств.
– Совершенно верно, – согласилась Апмад.
Она, нахмурившись, взглянула на Гэвина, явно недовольная его легкомыслием.
– Мы должны принять важные решения, и я не боюсь этим заняться, раз уж я попала сюда. Но лучше я, чем кто-то другой, кто не заботится о последствиях для общества, подобно доктору Каю. Может быть, вы, мистер Граф, согласитесь присоединиться к мистеру Ван Атте и подумать, как оригинальные результаты экспериментов доктора Кая использовать с выгодой и без излишней жестокости?
Ван Атта победно улыбнулся Лео – оправданный, мстительный, расчетливый…
– Вернемся к нашим делам. Я уже потребовал, чтобы капитан Баннерджи получил дисциплинарное взыскание за свою нерасторопность и, – он взглянул на Гэвина, – вандализм. Я хотел бы так же предложить чтобы расходы на госпитализацию и лечение ТУ-776–424-ХС отнесли на счет ведомства Охраны.
Баннерджи сник, администратор Челопин чопорно поджала губы.
– Но мне становится все более ясно, – продолжал Ван Атта, глядя на Лео со злорадной ухмылкой, – что надо рассмотреть еще один вопрос…
«Вот дьявол, – подумал Лео. – Собирается все свалить на меня… Все восемнадцать лет карьеры – к черту, и я сам это сделал… Я даже не закончил свою работу…»
– Квадди становились все беспокойнее в последние несколько месяцев. Это совпадает с вашим приездом, Лео. После сегодняшнего инцидента я думаю, что это не просто совпадение. Мне кажется, что вы, – он повернулся и указал на Лео драматическим жестом, – вы толкнули Тони и Клэр на эту эскападу.
– Я?! – вскричал Лео оскорбленно, но сразу вспомнил разговор с Тони. – Правда, Тони подходил ко мне как-то с очень странными вопросами, но я подумал, что они интересуют его в связи с намечавшейся новой работой. Теперь я понимаю…
– Вы признаете! – прокаркал Ван Атта. – Вы подстрекали рабочих гидропоники и ваших учеников к неповиновению руководству компании, пренебрегали тщательно разработанными правилами поведения и разговоров во время пребывания в поселке. Вы заразили рабочих вашим собственным плохим отношением…
Лео понял, что Ван Атта старается не дать ему возможности сказать хоть слово в свою защиту, если эта защита вообще возможна. Ван Атта задумал что-то намного более важное, чем простая месть за удар в челюсть. Он нашел козла отпущения! Прекрасный случай взвалить на него вину за промахи в проекте, за все неудачи последних двух месяцев, или больше – в зависимости от его изобретательности – и принести его в жертву богам компании, а самому остаться чистеньким и безгрешным.
– Нет! – взревел Лео. – Если бы я пытался устроить революцию, я бы нашел более приличный способ, чем это. – Он помахал в направлении склада, испытывая непреодолимое желание еще разок вмазать Ван Атту по физиономии. Если ему грозит увольнение, то он хотя бы получит удовольствие напоследок!
– Джентльмены! – оборвала их Апмад ледяным голосом. – Мистер Ван Атта, позвольте напомнить вам, что условия договора на работу в удаленных подразделениях компании не могут быть нарушены. «Галак-Тэк» обязана обеспечить возвращение домой увольняющихся. Кроме того, мы должны подумать о расходах, связанных с необходимостью подыскать им замену. Нет, мы закончим дело так: капитан Баннерджи будет отстранен от должности на две недели без зарплаты и получит выговор с занесением в послужной список за ношение неразрешенного оружия на дежурстве. Оружие будет конфисковано. Мистер Граф получит выговор, но немедленно возвратится к исполнению своих обязанностей, так как нет никого, кто бы мог его заменить.
– Но меня принудили, – пожаловался Баннерджи.
– Я совершенно невиновен! – возмутился Лео. – Все это выдумки, параноидальные фантазии.
– Не следует сейчас посылать Графа назад в поселок, – настаивал Ван Атта. – Вы тут же услышите, что он опять примется за свою подрывную деятельность среди квадди.
– Учитывая последствия провала Проекта Кая, не думаю, – холодно сказала В-П Экс. – Правда, мистер Граф?
Лео вздрогнул:
– Да.
Она устало вздохнула:
– Благодарю вас. Расследование закончено. Дальнейшие жалобы или просьбы следует адресовать в штаб-квартиру «Галак-Тэк» на Земле. Если посмеете, – добавила она.
Даже у Ван Атты хватило здравого смысла промолчать.
* * *
Настроение в шаттле на обратном пути в поселок было, мягко говоря, подавленное. Клэр, сопровождаемая нянечкой лазарета, была занята вцепившимся в нее Энди. Лео и Ван Атта сидели так далеко друг от друга, как только позволяла теснота каюты.
– Я же вам говорил, – сказал наконец Ван Атта.
– Вы были правы, – сквозь зубы ответил Лео.
Ван Атта чуть ли не мурлыкал от самодовольства. И в этом был он весь. Лео прекрасно видел, что, требуя скорейших результатов работы, он отнюдь не заботился о благосостоянии квадди. Нет, единственное благосостояние, которое действительно заботило Брюса, было его собственное.
Лео опустил голову на мягкий подголовник и смотрел в окно до тех пор, пока перегрузка при разгоне не вдавила его в кресло. Полет на шаттле все еще волновал его, даже после бессчетного количества полетов, совершенных им. Огромное большинство людей никогда в жизни и ногой не ступало за пределы своих родных планет. Лео Граф был счастливым представителем меньшинства.
Счастлив он был и в работе. Счастлив, благодаря ее результатам, которые он получал на протяжении многих лет. Огромная станция пересадки Морита в дальнем космосе была, наверное, венцом его карьеры. Величайший из проектов, над осуществлением которого он когда-либо работал! Он впервые увидел место стройки, когда оно было еще пустым ледяным вакуумом, настолько пустым, насколько вообще реальна пустота. Он побывал там снова в прошлом году, делая пересадку по дороге с Илла на Землю. Станция Морита выглядела хорошо, действительно хорошо: полная жизни, даже расширенная несколько лет назад. Это расширение было запланировано еще при разработке первоначального проекта. Тогда их планы называли слишком претенциозными – а теперь всем ясно, что они смотрели далеко вперед.
Были и другие проекты. Каждый день в разных концах космоса спокойно, без аварий работают многие станции, построенные и проверенные им и его учениками, которые хорошо знали свое дело. Достаточно вспомнить хотя бы неделю горячей работы на огромной орбитальной станции Бени Ра, где он, своевременно обнаружив микротрещины в трубах охлаждения реактора, спас от взрыва станцию и около трех тысяч жизней. Много ли найдется хирургов, которые скажут, что спасли три тысячи жизней за десять лет работы? Это была только одна инспекционная поездка из многих, в которые он ездил по двенадцать раз в году. Никто не думает о катастрофах и несчастьях, которые не произошли. О них не пишут на первых полосах газет. Только люди, работавшие рядом с ним, знали и понимали все, и этого было вполне достаточно.
Зря, конечно, он схлестнулся с этим дураком Ван Аттой. Из-за минутного удовольствия, конечно, не стоило рисковать своей работой. Право на пенсию, заработанную восемнадцатью годами труда, право на владение определенным количеством акций, право на привилегии в компании – все это, может быть, очень хорошо, но если нет семьи, которую нужно содержать, на все можно наплевать. Но кто позаботится о следующей Бени Ра?
Когда они вернутся в поселок, он будет работать с удвоенной энергией. Смиренно попросит извинения у Брюса. Прикусит язык, будет только отвечать на вопросы. С доктором Еи – предельно вежлив. Более того, он будет слушаться ее.
Все прочее – очень опасно. Там же тысяча ребят. Так много, таких разных, и таких юных. Среди них больше двух сотен детей – пяти-шестилетних, еще только изучающих грамоту в детских садах и играющих в разные игры в спортзале невесомости. Вероятно, никто не может взять на себя ответственность и подвергнуть риску их жизни? Это было бы, преступно, безумно. Революция? Но к чему она может привести? Никто не может предвидеть все ее последствия. Лео даже не знает, что может случиться в ближайший час. Никто не знает. Никто.
Они прибыли в поселок. Ван Атта пропустил Клэр с Энди и няню вперед к люку. Лео медленно отстегивал ремни и вдруг услышал голос Ван Атты:
– Э, нет. Няня отнесет Энди в ясли, а ты вернешься в свою старую общую спальню. То, что ты взяла ребенка вниз, – преступная безответственность. Ясно, что ты совершенно не способна смотреть за ним. Могу гарантировать – ты будешь вычеркнута из списка на репродукцию.
Плач Клэр был почти не слышен, но сердце Лео болезненно сжалось.
– Боже, – взмолился он, – почему я?!
Отстегнув наконец ремни, он безрассудно ринулся в будущее.
