Они прошли между столпившимися зрителями и встали в нескольких метрах от столика Маклафлинов.
– Лорен, вы можете отказаться, – поспешил успокоить свою гостью Лукас. – Как хозяин дома, я могу изменить правила.
– Нет, нет, не стоит этого делать. Я согласна участвовать, – возразила девушка чарующим голосом и протянула две купюры месье Рене. – Ставлю тысячу за отказ.
– Ставка принята, – радостно завопил аукционист, предвкушая ажиотаж. Многие из присутствующих откровенно недолюбливают Герцогиню за высокомерие и красоту, и не упустят возможность ее унизить. Под тонкие, завуалированные намеки ставка быстро начала повышаться.
Хозяйка приема была в отчаянии. Обычно ее аукционы проходили вполне безобидно. Сегодня же он превращался в откровенную травлю девушки, которой они с мужем хотели выразить признательность. Неприятно было, что и Стивен принял в этом участие. Он подначивал ее, и тем самым поощрял остальных любой ценой заставить Герцогиню танцевать, либо заплатить огромную сумму за отказ.
– Все нормально, Патрисия, – тихо сказала Лорен, слегка прикасаясь к ее руке. – Ваши гости не торопятся расстаться с деньгами на оборудование центра. А на меня они их не жалеют и швыряют с таким удовольствием, что грех не воспользоваться. Стивен помогает мне выжать из них как можно больше. Подождите немного, и вы увидите их удивленные лица.
Патрисия еле заметно кивнула. Слова девушки успокоили ее и даже вызвали легкую улыбку.
Страсти в зале накалялись. Гордая Герцогиня сидела с удрученным видом. Ее верный цербер ничем не мог ей помочь, и только бросал жесткие взгляды на самых активных участников. Ситуация так грела сердца некоторых гостей, что ставка росла ускоренными темпами.
Шону было неприятно наблюдать за торгами. Его чувство разделяли и Алан с Арчи.
– Похоже, они не остановятся до конца вечера. Может ты как-то поможешь девушке? – спросил у отца Алан. Он привык, что для того не существует неразрешимых проблем.
Шон подошел ближе, чтобы лучше видеть девушку, и лихорадочно продумывал варианты своего вмешательства. Однако быстрый бирюзовый взгляд, брошенный прямо на него, сказал, что ситуация под контролем. Он расслабился и стал с интересом ожидать окончание фарса.
Ставка за танец достигла сорока тысяч евро.
– Все, – остановила торг Герцогиня, и в зале на мгновение повисла тишина.
Всем было интересно, что она выберет – будет танцевать перед ними или заплатит штраф в пять раз превышающий ставку. А это ни много, ни мало – двести тысяч. Даже с ее миллионами – приличная сумма. Пара ушлых молодых людей во время торгов даже устроила тотализатор. К недовольству матери, и Стивен принял в нем участие. Он поставил тысячу на то, что она станцует, что было расценено, как обычный, дружеский жест. Основная часть спорщиков утверждала, что Герцогиня заплатит деньги. Она не сообразила остановить торг намного раньше, или просто не успела. Он проходил очень живо. Теперь ей придется выложить весьма круглую сумму.
– Я буду танцевать, – неожиданно для всех объявила девушка. Затем достала из маленькой сумочки стопку денег и бросила на стол. – Плачу десять тысяч партнеру за танец.
Месье Рене схватил деньги:
– Ставка сделана, господа!
Зал всколыхнула новая волна оживления. Кого же выберет Герцогиня, посчитав достойным и десяти тысяч, и ее самой? Стивен вновь бросился заключать пари, ставя на парочку незнакомцев.
Лорен легко поднялась из-за стола и окинула взглядом зал. Бесконечное множество лиц сливалось в шумное людское море. Все понимали, что она не будет танцевать со своими друзьями, как-то глупо платить за это столько денег, а выберет кого-то из зала. И не один мужчина в зале замер в ожидании и отчаянной надежде, что именно он станет избранником Герцогини.
Никто не догадывался, что она просто тянула время. Лорен хорошо знала, с кем хочет танцевать. Ради него она пришла сюда и даже уговорила Вика и Стивена помочь ей. И рассчитывала, что хорошее воспитание не позволит этому человеку отказать девушке, заплатившей внушительную сумму за танец с ним.
Сердце Алана готово было выпрыгнуть из груди, когда взгляд Герцогини медленно прошелся по нему. Такой красивой девушки он еще не видел в своей жизни.
Ее внимательный взгляд вызвал волнение и у Арчи. Только иного толка, чем у Алана. Если тот желал стать партнером Герцогини, то Арчи боялся. Он не любил быть в центре внимания, считая себя скучным и неловким, особенно на фоне брата. А было логичным предположить, что она выберет именно его. Как брат ее друга и одновременно хозяин дома, он не должен отказать, хотя бы из вежливости. Приглашать любого другого было опрометчиво – в случае отказа Герцогиня рисковала своей репутацией.
Арчибальд растерянно улыбался и напряженно следил за каждым ее шагом. Невольный вздох облегчения вырвался у него, когда она остановилась у группы гостей, среди которых был Шон.
Он стоял рядом с тремя мужчинами и с любопытством ожидал ее действий. Все повернулись к ним, гадая, кого из троих она выберет. Его кандидатуру в серьезный расчет не брали. Те трое были намного моложе и хорошо знакомы Герцогине, даже входили в число ее поклонников.
Глядя прямо в глаза цвета виски, она церемонно сказала:
– Я приглашаю вас на танец, сэр. Окажите мне честь.
Среди гостей послышались удивленные возгласы. Странным было не то, что она выбрала старшего мужчину. Среди четверых он был самым привлекательным. А то, что она выбрала незнакомца.
Шон просто купался в бирюзовом море ее глаз, убеждаясь, что это их природный цвет, а Лорен невозмутимо ждала ответа, хотя в душе все сжалось, как тугая пружина.
– Вы зря потратили такие деньги, миледи, – растягивая слова, медленно произнес он.
По залу прокатились смешки. Алан с недоумением смотрел на отца. Арчи еще больше растерялся. Но уже через мгновение оба одинаково удивились.
– Я согласился бы и за пару тысяч, – дрогнули в ленивой улыбке губы Шона.
– Ловлю на слове, сэр, – Лорен улыбалась кончиками губ, а глаза откровенно смеялись. – Два танца здесь, – сделав небольшую паузу и понизив голос, она многообещающе добавила: – И три у меня дома.
От ее шокирующей смелости стоявший в стороне пожилой мужчина закашлялся, а его жена осуждающе поджала губы. У троих парней вырвались слова восхищенной зависти, а один даже фамильярно подмигнул Шону.
– Обычно я не посещаю незнакомые дома, но похоже у меня нет ни единого шанса для отказа.
– Ни малейшего, – ослепительно улыбнувшись, подтвердила девушка. – Но на всякий случай я скажу еще три слова, – и с расстановкой она произнесла: – Это второе желание.
«Вот вся картинка и сложилась», – радостно затрепетало сердце Шона. Больше не было никаких сомнений, и он ответно широко улыбнулся ей.
– Но конечно лучше знать имена тех, к кому направляешься в гости. Лорен Лаутензак, сэр, – церемонно представилась девушка, делая книксен. – Можете называть меня Лорен.
– Шон Брион, миледи. Для вас – просто Шон, – щелкнув каблуками, ответно поклонился мужчина и протянул руку, давая понять, что принимает приглашение на танец. А затем низким, бархатным голосом произнес:
– Выбор первого танца за вами, миледи. А второй выберу я. Так будет справедливо.
– Конечно, сэр, – промурлыкала Герцогиня, вкладывая в его руку свою. – Ведь дома выбирать буду я.
Гости расступились, образовав в центре зала место для танца.
К паре подошел дирижер небольшого оркестра, приглашенного на прием.
– Какой танец желаете, миледи?
– Венский вальс, сэр.
Шон бережно обхватил девушку за талию и грациозно закружил под чарующие звуки музыки Штрауса.
Арчибальд и Алан, вновь занявшие нишу у окна, заворожено следили за ними. Пара была очень органична. Словно победители чемпионатов бальных танцев они не допускали ни одного ошибочного или лишнего движения.
Внезапно обзор загородили две высокие крепкие фигуры.
– Вы оба завтра приедете к нам и останетесь вместе с Шоном на пару дней, – даже не пытаясь быть вежливым, резко бросил им Вик.
От такого пренебрежительного тона парни опешили.
– Ничего себе приглашение, – возмутился Арчи. – Да пошли вы.
– Значит, отказываетесь, – потирая руки гаденько улыбнулся Стивен. – Ну и ладно, плакать не будем.
– Я приеду, – Алан твердо решил не отпускать отца одного в это странное место.
– Я с ним, – быстро добавил Арчи.
За три дня совместного пребывания в Южной Америке он успел привязаться к Алану и хотел восстановить с ним родственные связи. Да и Шон ему нравился. А от этой странной троицы можно ожидать, чего угодно. Они запросто могут оказаться и вампирами. Хотя, что он говорит, ведь один из них его родной брат.
Словно прочитав его мысли Стивен повернулся к Вику и спросил, небрежно кивая на Алана:
– Ты не знаешь, откуда у этого красавчика шрам на горле? Может, он уже один из нас?
И не сговариваясь, они живописно изобразили вампиров, чем порядком испугали тройку проходивших мимо пожилых женщин. Те испуганно взвизгнули, а милые мальчики заржали, как кони. Алан посмотрел на них, как на недоумков и презрительно хмыкнул.
– Развлекаетесь, мальчики? – негромко спросил Патрик Макбрайд, неожиданно появляясь рядом.
Алан оторопел. Мужчина, стоявший напротив него, был одного с ним роста, с немного оплывшей от возраста, но хорошо сложенной фигурой. Но его лицо! Он словно видел себя, постаревшего на сорок лет. Сомнений не было. Перед ним стоял его дед.
Викрам и Стивен встали за спиной Патрика, ограждая деда и внука от любопытных взглядов. Алан оказался в своеобразном кольце, и понял, что избежать разговора не удастся. Все ясно. Семейка решила посмотреть на него. Где-то рядом должны быть и остальные родственнички. Повернув голову в сторону, он сразу заметил неподалеку двух женщин, явно мать и дочь, с отчаянной надеждой смотревших на него.
«Не хочу их жалеть, не хочу, – начал внушать себе Алан, – Мне и без них хорошо. А папаша, наверное, тот мужик, уставившийся на меня».
– Дед, ты как всегда подкрадываешься незаметно. Хорошо хоть за ухо не хватаешь, как в детстве, – Стивен с любовью обнял его за плечи. – Рад тебя видеть. Ты, говорят, вздумал болеть? Смотри у меня! Теперь я буду таскать тебя за уши, если не будешь лечиться.
– Ну, что ты, мой мальчик. Теперь все будет хорошо. Мне пообещали возвращение всех моих внуков. Ты первый, а … – Патрик замолчал и немного заискивающе посмотрел на Алана.
– Алан, это наш дедушка, Патрик Макбрайд, – поспешил заполнить неловкую паузу Арчи. – Дедушка, познакомься, мой друг Алан…
– Брион, сэр, – перебил его Алан, особо подчеркивая фамилию и давая понять, что не относит себя к их семье. Он не может дать надежду старику, пока не выяснит всех обстоятельств.
– Я хотел бы как-нибудь встретиться с вами, Алан, и поговорить.
Патрик не оставлял надежды все ему объяснить. Рассказать, что из-за чудовищного поступка Бернарда они оплакивали его все эти годы. считая погибшим. Убедить, что они любят его и уговорить встретиться с матерью и сестрой. Но глядя на непроницаемое лицо внука, он понял, что тот не желает слышать никаких объяснений.
– К сожалению, это невозможно, сэр, – без малейшего сожаления в голосе ответил Алан. – Я не располагаю временем. Через три дня мы с отцом возвращаемся в Торонто. Возможно в следующем году или через год я буду в Европе, и мы сможем встретиться. Если на тот момент вы еще будете заинтересованы в этом. Прошу прощения, – кивнул он всем. – Я хочу посмотреть, как танцует отец.
Он обошел Макбрайда и направился к тесному кругу гостей, окруживших танцпол.
– Хочешь, я сегодня же притащу его к тебе и заставлю выслушать? – тихо спросил Стивен у деда, неприязненно сверля спину Алана.
– Не надо, – Патрик похлопал внука по плечу и грустно вздохнул. – Он придет сам, когда сможет простить нас. Я буду ждать, сколько потребуется. Антэн не дал пропасть моему внуку. Вырастил и воспитал, как собственного сына. Я до конца дней буду благодарить его за это.
– Ты хотел сказать Шон, дедушка? – поправил деда Арчи.
– Пусть будет Шон, если он так себя зовет, – непонятно ответил тот и опустив плечи, направился в сторону сына и невестки, которые уже поняли – Алан отказался от встречи.
Стивен провел деда взглядом и со злостью сказал:
– Врезать бы этому Алану, чтобы не выделывался. Ну не встречался бы с дядей Берном. Дед-то ни в чем не виноват. И тетя Дестини с Дарией тоже.
– Вот и расскажешь ему, кто причем, когда он будет в нашем доме, – спокойно ответил Вик. – А может и врежешь ему. Или он тебе.
– Какой ты добрый, брат, – язвительно огрызнулся Стивен. – До сих пор не верю, что позволил Лорен уговорить себя помочь ей. Ты можешь объяснить, зачем ей нужен этот тип? Чем он ее привлек? Наша малышка, которая на всех парней смотрит, как на пустое место, вдруг заинтересовалась обычным немолодым мужиком. Признаю, симпатичным, но не более того.
– Сам задавался таким вопросом, даже спрашивал у нее. На что получил одни отговорки. Ладно, скоро во всем разберемся, но чувствую, наша жизнь уже начала катастрофически меняться с появлением этого человека.
– Неужели все так плохо? – с тревогой спросил Стивен. Он доверял предчувствиям Вика. Тот славился своей способностью к ясновидению.
– Поживем-увидим. Мы сделали все, что могли. Птичка залетела в клетку. А все остальное – дело Лорен. Пошли, посмотрим, как она танцует с этим типом.
Они полностью игнорировали Арчибальда, разговаривая между собой. И даже не кивнув ему на прощание, отошли вглубь зала.
Арчи тоже решил посмотреть на танец и подошел к плотному ряду гостей, окружившему танцующую пару. Вторым танцем был рок-н-ролл, и он уже подходил к концу. Пара танцевала так, что захватывало дух. Невозможно было поверить в то, что партнеры сегодня впервые увидели друг друга. Казалось, что они знакомы сто лет, и столько же вместе танцуют.
Музыка смолкла, и танцоры чуть запыхавшись, остановились в центре зала. Шон приложил руку к сердцу и слегка поклонился. Девочка нравилась ему все больше
– Благодарю вас, сэр. Я получила подлинное удовольствие, – присела в реверансе Лорен, – За это я подарю вам песню. Ее написала юная девушка четверть века назад, и она из моих любимых.
Она подошла к столу аукциониста, высыпала из стеклянного барабана оставшиеся номера лотов и поставила его на край стола. А затем обратилась к залу:
– Я приглашаю всех, кто любит и любил на медленный танец. И пусть каждый заплатит столько, сколько посчитает достойным для себя. Делайте ваши ставки, господа, и на этом наш аукцион закончится.
Лорен села за рояль, настроила микрофон и запела. У нее оказался очень красивый тембр голоса. А песня волновала и бередила душу, вызывая щемящую боль у каждого, кто любил:
Наше время уже истекало,
Счастья миг пролетел, как стрела,
Но об этом еще мы не знали,
Раскаляя любовь добела.
Первой поднялась Патрисия, и протянула руку мужу, приглашая на танец. Она вынула из ушей великолепные серьги и опустила их в барабан. Лукас бросил в барабан пачку банкнот и закружился с ней в танце. Следующей парой оказались супруги Келли. Ванесса сняла с пальца кольцо, а ее муж достал стопку купюр.
От заката всю ночь до рассвета
Мы с тобой любили друг друга,
Ветром разума пыл остужая
Поутру развела нас разлука.
Все новые пары выходили на танец и подходили к стеклянному барабану. Женщины обычно не брали на аукцион наличные деньги, за них расплачивались мужья. Но сейчас каждая пожелала лично расплатиться за себя. По примеру Патрисии, они снимали с себя драгоценности и опускали в барабан. Мужчины не жалели крупных купюр. Барабан был уже полон до верха. Все хотели, чтобы этот ангельский голос пел как можно дольше.
Что блеснуло в глазах твоих? Слезы?
Ты скучаешь по мне, вспоминая,
Сладкий вкус моих губ? И жалеешь,
Что умчались любовные грезы?
Стихи автора
Тупая ноющая боль заполнила сердце Шона. Ему казалось, что слова песни предназначались именно ему, и поэтому так рвут душу. И голос Лорен, еще долго звучал у него в ушах: «Ты скучаешь по мне, вспоминая, сладкий вкус моих губ?»
У входа в зал замерла только что вошедшая красивая женщина, слезы полились из ее зеленых глаз. Семнадцатилетняя девочка ожила в измученной душе сорокалетней женщины и пела своему любимому. Ее сердце словно стиснули жестокой, холодной рукой. Ничто не забылось за эти годы. Все также горько и больно. Она развернулась и тихо вышла из зала.
Девушка закончила петь. В зале раздались аплодисменты и просьбы спеть еще.
– Все-все, концерт окончен! Дальше у нас танцы, – объявил Стивен и подхватив подругу под локоть, потащил прочь от сцены.
Проходя мимо Шона, стоявшего рядом с Аланом и Арчи, Лорен напомнила:
– Увидимся завтра, сэр. Арчибальд любезно согласился составить нам компанию. Он и доставит вас, вместе с вашим сыном, конечно. Ждем вас к полудню.
Викрам и Стивен молчаливо окинули их холодными взглядами, давая понять, что лично они не горят желанием их видеть. Но, что поделаешь, вынуждены будут это сделать.
– Стася, мы украдем ненадолго твоего мужа. Обещаю, что вернем до рассвета, – мягко обратилась к ней Лорен.
– Любимая, не скучай, – поднес руку жены к губам Стивен.
Его родители встревожено переглянулись, не зная, как отреагирует невестка. Муж бросает ее в первый же вечер и уходит с друзьями.
Но на ее лице продолжала играть безмятежная улыбка:
– Веселитесь, увидимся завтра.
Лорен подхватила Вика и Стивена под руки, и весело переговариваясь, они покинули прием
– Пожалуй, нам здесь делать уже нечего, – произнес Шон. – Предлагаю уйти по-английски.
– Я только «за», – охотно откликнулся Алан, не желая подходить к тетке и ее мужу. Он до сих пор ощущал металлический привкус неприятного осадка, оставшегося в душе после короткого разговора с дедом. Чувствуя себя одновременно и недовольным, и виноватым, он хотел скорее покинуть этот дом. Потом, наедине, в ночной тишине уютного номера отеля, он все вновь обдумает.
– Арчи, мы с Аланом приглашаем тебя на ужин. В отеле неплохой ресторан, закажем еду в номер и спокойно обо всем поговорим. Я хочу попросить тебя рассказать все, что знаешь об этой троице. Надо знать, что может ожидать нас завтра в их доме, – Шон заговорщицки подмигнул ему, – как говорится: «Предупрежден – значит вооружен!»
Глава 2. С ЧЕГО ВСЕ НАЧАЛОСЬ
Через час они с удовольствием приступили к ужину в уютном номере небольшого семейного отеля. За столом царила непринужденная обстановка, располагавшая к откровенному разговору. Немного утолив голод Арчи поведал о том, как оказался в Венесуэле.
– В тот день я поздно вернулся, – старательно восстанавливая в памяти события месячной давности, он стремился максимально достоверно изложить их своим слушателям. – И задержался в офисе не потому, что было много работы. Честно говоря, мне не хотелось идти домой. Родители постоянно ссорились. Отец упрекал мать в том, что ее дурная кровь испортила ему всю жизнь. Это из-за нее он потерял старшего сына. И не год, а двадцать лет назад, когда Стивена в пятилетнем возрасте отдали в ту проклятую закрытую школу, которую так расхваливал ее отец, называя элитным заведением для избранных. Если бы он тогда знал, чему там будут учить его мальчика, то никогда не позволил бы ему переступить порог Дармунда.
Стивен проводил дома не более трех месяцев в году. А когда ему исполнилось семнадцать, визиты сократились до месяца. Но и тот, единственный месяц, тяготил брата. Все раздражало его, и он рвался обратно. А после двадцати стал приезжать домой только на Рождество и на дни рождения родителей, не задерживаясь дольше, чем на пару дней. Мы с сестрой стали для него совсем чужими, – тоскливая грусть наполнила голос Арчи, выдавая подлинное огорчение, – а в детстве так дружили втроем.
Три года назад брат вернулся в Дублин с дипломом юриста, и отец с облегчением вздохнул. Он надеялся, что Стивен займется делами компании, будет жить дома, и мы станем обычной, нормальной семьей. Мечты отца не сбылись. Стивен не стал заниматься семейным бизнесом, как и не захотел жить дома. Он поселился со своими друзьями и начал вести разгульную жизнь.
Мать обвиняла отца в том, что он не хотел понимать своеобразного характера сына и сильно давил на него. И в его гибели она тоже обвинила отца. Тогда, год назад, он пригрозил Стивену, что лишит его содержания из-за отказа заниматься семейными делами, и вынудил лететь в Венесуэлу, в один из филиалов компании.
Гибель брата совсем подкосила родителей, окончательно лишив радости и смысла существования. Они еле пережили исчезновение Саманты, а спустя два года потеряли Стивена. Из троих детей остался средний ребенок, к которому и относились средне – без гордой любви к первенцу и без слепого обожания к самому младшему. В этом они тоже упрекали друг друга.
Арчи пытался говорить бесстрастно, чтобы в голосе не звучала обида. Но его слушатели ее расслышали, и постарались скрыть свое сочувствие, чтобы не смущать парня жалостью.
– Когда я вошел в дом, было около десяти вечера. Отец сидел в холле и пил виски, что стало привычным для него делом после скандала с матерью. Ее рядом не было. После ссоры она обычно плакала, а потом принимала сильное снотворное и спала до полудня. Отец плеснул виски и мне. Мы сидели молча, уставившись в телевизор. Говорить было не о чем. Минут через двадцать я решил уйти в свою комнату, чтобы лечь спать. Вот тогда все и началось.
Арчи встряхнул головой, разгоняя тоску, и его рассказ приобрел совсем другое, интересное звучание.
– Раздался резкий звонок в дверь, а затем негодующий голос дворецкого, требовавшего, чтобы непрошеные гости немедленно покинули помещение. Внезапно в холл ворвались друзья Стивена – Герцогиня и Викрам. Их появление подействовало на отца, как красная тряпка на быка. Он вскочил и стал орать, что если сейчас же они не уберутся, то он их убьет. И действительно, выхватив из ящика стола пистолет, он стал размахивать им прямо перед их лицами. Я бросился его успокаивать и попытался отобрать пистолет. А тем двоим порекомендовал немедленно убраться, во избежание неприятностей. Появление их в нашем доме было уже просто верхом наглости. Они ничего мне не ответили, обвели ищущими взглядами холл, а потом ряд дверей на втором этаже.
Герцогиня выкрикнула: «В комнате Стивена, Вик!» и побежала по лестнице, прекрасно ориентируясь, что вызывало удивление, ведь они никогда не были в нашем доме. Викрам бросился к отцу и мгновенно выхватил из его руки пистолет. Затем резко отшвырнул нас в разные стороны, взлетел на второй этаж и ударом ноги выбил дверь в комнату Стивена. Они вбежали туда, а мы с отцом просто озверели, и от злости готовы были разорвать их в клочья. Одновременно схватили – он кочергу с каминной решетки, я – полную бутылку виски, и ринулись наверх. Я реально хотел ударить Герцогиню бутылкой по ее золотоволосой головке. Эта стерва знала, где комната Стивена. Получается, что они бывали в нашем доме.
Ввалившись в комнату, мы немного растерялись. Она очень большая, и в ней на удивление было тихо. Мы с отцом шарили глазами по сторонам, ища наших врагов. И нашли…
Арчи сделал паузу и залпом выпил бокал вина. Неприятные воспоминания разволновали его. Тот вечер чуть не стал последним для матери.
– Викрам стоял у камина. Языки огня уже весело играли в нем. На диванчике возле окна сидела Герцогиня. Она обнимала мать и что-то тихо шептала ей. В комнате стоял легкий запах горького миндаля, а в камине поблескивал стеклом разбитый стакан. Мы недоуменно и медленно въезжали в происходящее. А Викрам, увидев нас, спокойно сказал: «Спасибо за кочергу, сэр, здесь почему-то ее нет», подошел к отцу и забрал ее. Затем осторожно, с салфеткой, взял маленький пузырек, стоявший на столике рядом с диваном, и бросил в камин. Миндалем запахло еще сильнее.
«Арчибальд, молодец, виски нам всем понадобится», – одобрил он и отобрал у меня бутылку. Открыл ее, смочил салфетку и тщательно протер руки матери несколько раз. Салфетка тоже полетела в огонь. Мама стала плакать громче, задыхаясь от всхлипов. Викрам плеснул в стакан виски, протянул его Герцогине, и она стала маленькими глотками поить маму. Отец тяжело рухнул в кресло. А до меня медленно дошло, что мама хотела выпить яд, действующий почти мгновенно. Было чудом, что они успели выхватить у нее стакан и швырнуть его в камин. Викрам протянул отцу полный стакан виски, и тот ходором заходил у него в руках. А когда он все-таки донес его до рта, стал бить по кончикам зубов.
«Патти, как ты могла? Как могла? – сокрушенно повторял он и в уголках глаз у него выступили слезы. – Мы же любим тебя… Я тебя люблю. А ты, ты…»
«Я бы выпила шоколадного ликера, сэр, – безмятежно заявила отцу Герцогиня и повернулась ко мне. – Арчибальд, распорядитесь, пожалуйста, чтобы нам подали чай с пирожными в гостиную».
«И много бутербродов, – громко потребовал Викрам. – Меня оторвали от ужина».
Просьбы гостей вывели нас из ступора. Мы были благодарны, что они выставили нас из комнаты, раздав задания. Это давало время прийти в себя. В такой ситуации не знаешь, что делать – упрекать, плакать, злиться. Вскоре мы все сидели в гостиной. Герцогиня изящно разлила чай и стала рассказывать забавную историю о своей кошке. Поинтересовавшись у мамы, есть ли у нее любимица и услышав, что даже две, она сделала мне легкий кивок, намекая принести их. Мама понемногу успокоилась, гладя своих кошек, и даже начала растерянно улыбаться. Внешне это выглядело, как поздний светский визит. Но тревога не покидала нас, и понимая всю нелепость ситуации мы все же, не решались задавать какие-то вопросы. Допив чашку чая, Герцогиня переглянулась с Викрамом и начала необычный разговор.
«Я хочу объяснить причину нашего позднего визита. Вы знаете, что нас со Стивеном связывают особые отношения».
Родители кивнули, а я подумал – связывали.
«Видите ли, я ищу его весьма необычными методами. С помощью экстрасенсорики».
Она тщательно подбирала слова, а родители продолжали покачивать головами, как бы соглашаясь, и в то же время показывая тщетность таких поисков. Мы ведь тоже искали с помощью разных шаманов и колдунов, и все безрезультатно.
– Понимаете, при таком поиске необходимо, чтобы рядом находился близкий родственник пропавшего человека. Поэтому я хочу попросить Арчибальда поехать в Венесуэлу. Я взяла на себя смелость и пригласила сюда Патрика, чтобы все обсудить. Он должен подъехать с минуты на минуту».
Отец возмущенно открыл рот, чтобы возразить. При всем том, что он был благодарен им за спасение мамы, распоряжаться в его доме было уже явным нахальством. Да еще к тому же позвать тестя, которого в последнее время он не желает ни видеть, ни слышать. Но Герцогиня так умоляюще произнесла: «Пожалуйста, не сердитесь на меня, сэр. Я люблю Стивена и очень хочу его найти», что отец не устоял и только обреченно вздохнул.
Дед приехал не один, а с дядей Бернардом, тетей Дестини и Дарией. Наши гости скептически переглянулись. Они, как и мы, не ожидали увидеть всех Макбрайдов.
Арчи не стал уточнять, что это была родная семья Алана, не желая портить еще такое хрупкое взаимопонимание. В его рассказе они фигурировали только, как родственники, причем не самые близкие.
«Лорен, что случилось? – встревожено спросил дед. – Ты сказала, что это дело касается всей нашей семьи».
«Да, Патрик, оно касается вас всех, – очень мягко произнесла она, успокаивая деда. – Появились сведения о том, что Стивен жив и…»
«Не кормите сказками моего отца, юная леди! – гневно возмутился дядя Берн. – Почти год прошел. Мы везде его искали, и столько денег потратили без толку. Если хотите немного поживиться за наш счет, то вынужден вас огорчить. Вы ничего не получите».
«Вполне вероятно, что он потерял память, – не обращая внимания на дядю, продолжила Герцогиня, – поэтому, мы так долго и не можем его найти».
«Потерял память и находится в коме, – снова перебил ее дядя Берн. – Сериалов насмотрелись, милочка? Я повторяю, что деньги вы не получите».
«Берн, не кричи, ты не у себя дома! – резко оборвала его мама. – Не будь смешным. Какие деньги ты потратил на поиски моего сына? Продолжайте, пожалуйста, Лорен».
«Арчибальд, сначала я спрошу у вас согласия на недолгую, но весьма трудную поездку в Южную Америку, – обратилась уже ко мне Герцогиня. – Путешествие будет тяжелым, придется искать в лесу, в горах. Я пойму, если вы откажетесь. Тогда мы будем искать другой способ, хоть и менее эффективный».
«Если я смогу помочь найти брата, то обязательно поеду, – не колеблясь ответил я. – Только у меня нет никакого опыта в поисках и особой физической подготовки».
«Вашей физической формы вполне достаточно, – заверила Герцогиня. – Тяжело будет морально. Мы ведь не знаем в каком душевном состоянии найдем Стивена. Поэтому так важно ваше присутствие».
Я повторил, что согласен и поинтересовался, когда надо выезжать.
«Прямо сейчас. Вы поедете вместе с Викрамом, он гарантирует вашу безопасность».
Тот утвердительно кивнул головой на ее слова. На протяжении всего разговора он молчал, только внимательно следил за всеми, медленно потягивая виски.
«Патрик, я хочу, чтобы ты одобрил поездку Арчибальда, – обратилась к деду Герцогиня. – Никто из родственников по прямой линии не должен удерживать его, иначе ничего не получится. Извините, что не спросила вас, – повернулась она к родителям. – Я уверена в вашем согласии».
Отец кивнул головой, а мама сказала мне: «Спасибо, сынок, что согласился поехать».
Лорен подошла к деду, взяла его за руку и посмотрела прямо в глаза. Тот растерянно моргнул и неуверенно сказал: «Я не знаю, девочка, как поступить. Из пяти внуков у меня пропало трое. Сначала утонул Алан, затем исчезла Саманта, за ней Стивен. Если и с Арчи случится беда, у меня останется только Дария».
Сжимая руку деда, Герцогиня случайно повернула одно из своих колец, в виде молнии, и оно поранило заостренным концом его палец.
«Патрик, прости, пожалуйста. Я нечаянно поранила тебе палец. Смотри – кровь, – огорченно вскрикнула она и достав из кармана носовой платок, приложила к маленькой ранке. Подождав пару мгновений, отняла его и облегченно сказала: – Все прошло, уже не идет».
Затем она подошла к камину и бросила платок в огонь. Викрам понимающе обменялся с ней взглядом, кочергой перевернул угли и подождал, пока платок полностью сгорит. Внимательно посмотрев на тонкую струйку дыма, он с изумлением глянул на Лорен, а она ответила ему не менее удивленным взглядом.
Арчи ненадолго замолчал. Алан налил в стакан минеральной воды и протянул ему. За все время они с отцом не проронили ни слова. Рассказ заинтриговал их, и они напряженно ожидали его продолжение. И Арчи не обманул их ожиданий. В несколько глотков он осушил стакан и продолжил.