– Где ты успел раздобыть породистую кошку? – недоверчиво спросил Викрам, который после посещения дома барона Лаутензака недолюбливал всех котов подряд.
– Все там же, мой дорогой брат, – вкрадчивым голосом ответила ему Лаки. – В доме моего дедушки Генриха. Этна – дочь Максимилиана. Помнишь такого?
– Да уж помню, – передернул плечами от неприятного воспоминания Вик. – И котика, и его хозяина. А зачем вы поперлись к барону?
– Ой, как грубо, – насмешливо упрекнула его сестра. – А Грэди, кстати, очень понравился дедушке. Он, знаешь ли, не отдал бы котенка кому зря.
– Даже если бы об этом попросила любимая внучка?
– Для настоящего кошатника котенок также дорог, как и собственная внучка. А если серьезно, то дед уже не сходит с ума по своим питомцам. Сейчас для него на первом месте Анжелита, а там, гляди, и Николас порадует его правнуками.
– Опля! – не сдержал удивления Вик и хотел еще расспросить Лаки, но она строго прервала его вопросы:
– Поговорим после урока. Риган, ты, конечно, тоже можешь использовать такой способ примирения. Редкая девочка устоит перед столь умильным подарком. Ну, а если твоя устоит, значит у нее аллергия на котов или на тебя. Так что сам решай, стоит ли рисковать и выяснять на кого именно.
– Стоит, – самонадеянно уверил Дафф, потирая руки. – Бриана обожает котов, думаю, такой подарок ей понравится.
– Вижу, ты с нетерпением рвешься сдавать зачет, – засмеялась Лаки. – У остальных вопросов нет? Тогда закончим наш урок.
– У меня есть вопрос, – неожиданно отозвался Тиббот. – Скажите, а вы не знаете, чем закончилась история с парнем, о котором рассказывал ваш наставник?
– Мне тоже было это любопытно. Наставник сказал, что у него все хорошо сложилось. Он вернулся в Ирландию к той девушке, которой якобы хотел позвонить из Канады, а на самом деле, уже почти им брошенной без всяких прощальных слов.
Лаки отвечала Тибботу, а Риган понимал, что она говорит это для него. История повторилась почти полностью.
– Они поженились, у них родился сын или даже двое. Но самое главное, что он навсегда утратил вкус к сомнительным похождениям и стал примерным мужем и отцом. Хотя, думаю, что его до сих пор иногда по ночам мучают кошмары.
Дафф еле слышно перевел дыхание. Еще, как и мучают. Он помнил, как в детстве просыпался от леденящего кровь крика отца. Поутру тот всегда чувствовал себя неловко перед сыновьями за свою слабость. Риган всегда считал ночные кошмары отца следствием его деятельности, ведь многие годы тот был гасителем, а оказывается, совсем другой эпизод нанес ему вред.
Невеселые размышления Ригана о том, что теперь он будет кричать на пару с отцом, были прерваны очередным вопросом, заданным преподавательнице.
– Еще я хочу спросить, – негромко сказал Оскар Каллахан, промолчавший все занятие.
Лаки участливо посмотрела на него, побуждая к откровенному признанию. Ей хотелось узнать, что же произошло с ее самым трудным учеником, но она терпеливо ждала, когда он сам захочет рассказать об этом.
– Я не знаю, как помириться с Амалией, – выдавил из себя Оскар.
– Ты сначала расскажи, кто тебя так разукрасил, – усмехнулся Викрам. – Если сама Амалия, то может не надо продолжать с ней знакомство?
– Это ее братья постарались. Я тоже в долгу не остался, правда, вид у них не столь живописный, как у меня. Они специально били только по лицу.
– Давай, рассказывай, что произошло после того, как ты выбежал из кафе, горя желанием увидеть Амалию. Потом уже определимся, что делать дальше, – предложил Оскару Стивен.
– Когда Анжела заявила, что Амалия встречается с Филдом, мне стало обидно, что она так быстро нашла замену, ведь еще и месяц не прошел, как мы перестали встречаться, – признался Оскар. – И я захотел ее увидеть.
– Зачем? – удивленно пожала плечами Лаки. – Чтобы высказать свое возмущение? Но ты ведь сам сказал, что вы расстались, и я уверена, что по твоей инициативе, значит, не мешай ей найти счастье с другим парнем.
– Какое счастье, Лаки? – прямо взорвался Оскар, что было так необычно для него. – Филд тупой и грубый придурок! Как только он получит свое, то сразу ее бросит.
– Обычно парни так и поступают. Думаю, сестры просветили Амалию на этот счет, – равнодушно произнесла девушка. – Сказали: «Не дашь парню – он тебя бросит, и дашь – все равно бросит. Так что не заморачивайся, сестренка, бросай их первая». Я сама бы ей это посоветовала.
– Ну, ты даешь. Ты же преподавательница «Друидской любви», и должна проповедовать… – привычно начал совестить ее Викрам.
– Урок закончился, и я уже ничего не должна, – резонно подметила девушка и издевательски спросила у брата: – А что бы ты сказал этой девочке? Что принц проехал мимо, и надо терпеливо ждать следующего? Этого «принца», – она небрежно взмахнула рукой в сторону Оскара, – Амалия любит с четырнадцати лет, а толку?
– Она любит меня, ты точно знаешь? – взволнованно спросил парень.
– А ты думал, я помогала вам обольстить случайных девочек? Смею тебя заверить, что внимательно изучила каждую из них, и если бы симпатии не были взаимными, то, даже речь не шла бы ни о каком соблазнении. Я только не пойму, зачем ты пошел к Амалии? Предупредить, что Филд плохой и ее обидит? А кто хороший, ты подскажешь? Может, еще и познакомишь с ним?
– Лаки, ну зачем ты так?
– Как? Честно? Но если ты не хочешь Амалию, какое тебе дело, с кем она будет встречаться? Тот, кто мог сильно обидеть, уже обидел. Правильно ее братья тебя побили, – одобрительно хмыкнула девушка
Оскар сидел пунцовый от стыда и огорчения, и Викрам решил заступиться, хотя в душе признавал, что, тоже побил бы его.
– Ты зря так нападаешь на Оскара. Будь он равнодушен к Амалии, то не побежал бы к ней, услышав о сопернике.
Но девушка абсолютно не раскаивалась в том, что была слишком резка со своим учеником. Она ведь знала, насколько тот нерешительный и закомплексованный. Не подтолкнешь, так и будет топтаться на месте.
– Ну и молодец, что побежал, – уже примирительно сказала Лаки и подмигнула Оскару. – Я слышала, до драки с братьями Амалии, ты успел хорошо отделать Филда.
– Да? – удивился Вик и одобрительно хлопнул Каллахана по плечу. – Ну, теперь ты вполне сможешь вернуть свою принцессу.
– Она не захотела со мной даже разговаривать, – грустно ответил тот.
Перед его глазами вновь пронеслась неприятная сцена – он пытается обнять свою девочку, а она резко отталкивает и кричит, чтобы не прикасался к ней. Эти слова и услышали братья, которых, как выяснилось позже, позвала подруга Амалии, увидев из окна, как она пытается освободиться из объятий Филда. Девушка встречалась с одним из братьев, поэтому быстро набрала номер своего парня и сказала, что к его сестре пристает назойливый кавалер. А тот прихватил второго брата, и они, уже не разбираясь в кавалерах, сцепились с тем, кого увидели рядом с сестрой.
– Зато пыталась остановить своих братцев, а это уже о многом говорит, – оптимистично заметила Лаки. – Вик прав, ты сможешь вернуть ее, если захочешь.
– И как это сделать?
– Для начала попроси у нее прощение, – авторитетно заявил Викрам.
– Но я не считаю себя в чем-то виноватым. Я ведь не изменил Амалии, а просто предложил какое-то время не встречаться, чтобы лучше понять свои чувства.
– И определился в них лишь, когда услышал о Филде, – иронично улыбнулась Лаки. – А именно, в нежелании уступить ему.
– Нет, я еще на предпоследних сборах понял, что скучаю по Амалии, – начал возражать Оскар, но девушка жестом остановила его и твердо сказала:
– Если что-то уже понял, то надо действовать. Первым просит прощение не тот, кто больше виноват, а кто сильнее хочет помириться. Вот и подумай над этим. Твоим домашним заданием станет принятие решения – оставить Амалию в покое или продолжить отношения на долговременной основе. Как говорится: либо уйди с дороги, либо стань судьбой. И твое решение должно быть окончательным. Если опять запоешь песню о проверке чувств, твоя девочка сама попросит братьев «поговорить» с тобой.
И давая понять, что разговор окончен, Лаки встала из-за стола.
– Все, мальчики, остальное обсудим на следующем уроке.
Она не стала уточнять, что этот урок станет последним. Время, отпущенное на изучение «Друидской любви» истекало, как неумолимо истекали, если верить предсказанию Кэтлин Хьюз, и полгода, отпущенные ей судьбой.
Девушка встряхнула головой, привычным жестом отгоняя печальную мысль, но через несколько часов она вновь напомнила о себе.
***
Вечером они сидели в апартаментах Лаки, и, как всегда после разлуки, оживленно болтали обо всем.
– Как долго ты будешь под домашним арестом? – поинтересовался у сестры Вик.
– Официально до середины сентября, а реально – пока не надоест сидеть в этих стенах. В Дармунде множество дверей, через которые можно незаметно выбраться.
– Что-то подобное я и рассчитывал услышать. Думаю, господин Галлард тоже догадывается об этом, и усилит надзор за тобой. Но его можно понять, он сильно переволновался за тебя. Сразу вылетел в Амнору и вернулся лишь после того, как узнал, что с тобой все в порядке.
– Я знаю, Маккензи рассказал об этом.
– А нам со Стивеном хорошо всыпал за то, что отпустили тебя одну, – упрекнул ее Вик. – Пообещай, что больше никогда не пойдешь на поводу у очередного друга. Ты ничем не была обязанной Муррею, и, тем не менее, ввязалась в его авантюру, даже не подумав о нас. Как мы со Стивеном жили бы дальше, если бы тебя убили из-за мелочного желания кое-кого почувствовать себя героем?
Лаки усмехнулась, вспоминая, как с подобными упреками на нее набросился весь Совет четырех. Трогательная история о том, как Муррей пожертвовал собой ради нее в Лас—Вегасе, никого не обманула. Все знали, случись такая история случилась на самом деле, Лаки никогда не рассказала бы о ней, тем более отцу Клиффа. У нее тут же потребовали честное признание о том, как они добрались до Нью—Йорка, и Лаки изложила вторую «правдивую» версию, по которой Муррей заработал деньги, танцуя в стрип-клубе. Объяснение с забавными деталями, вроде, колготок против маньяков, прозвучало весьма убедительно для членов Совета. Кроме одного. Галлард прямо спросил, за что она считала себя настолько обязанной Муррею, что пошла на нарушение, грозившее изгнанием из клана.
Лаки не могла солгать, глядя прадеду в глаза, поэтому честно призналась и произнесла имя, которое сейчас назвала и братьям.
– Помнишь историю о «Страшной лесной сказке»? – негромко спросила она у Вика
– Точно! Это же Муррей спас Алана, – воскликнул тот, хлопая себя по лбу. – Теперь все понятно.
– Члены Совета тоже посчитали, что долг платежом красен, поэтому ограничились таким несуровым наказанием.
– О какой сказке вы говорите, и, причем здесь Алан? – удивился Стивен, и брат рассказал ему о походе за волшебной омелой в день его свадьбы.
– Вот это да, – восхищенно приговаривал Стивен, слушая рассказ об их приключениях у границы Заповедного леса, а потом недоуменно спросил: – Только я не понял один момент. Да, Клифф случайно спас парня, который потом стал для тебя, гм, скажем так, особенным, но ведь Мадлен не его девушка. Тогда почему Совет посчитал, что ты возвращала долг?
– Знаешь, тогда в Вегасе, я предсказала Клиффу, что он женится на настоящей принцессе.
– О-о-о! – рассмеялся Стивен. – Теперь понятно, почему он бросился ее спасать.
– Не думаю, что он запомнил мое пророчество. В тот день мы брели с ним по пустыне. Муррей считал себя виновным в том, что не смог удержаться от резкого ответа Лэнгу, в очередной раз унижавшего нас своими шуточками, в результате чего мы оказались выброшенными из машины. Сначала он громко посылал проклятия в адрес Лэнга и в свой собственный, потом стал просить у меня прощение, а затем выдал мрачный прогноз о нашей смерти от жажды или от укусов скорпионов. Короче, совсем упал духом. Тогда я схватила Клиффа за руку и сказала, что сейчас загляну в будущее. Ну и давай щебетать об ожидавшей его прекрасной жизни. В перечне всех достижений была и женитьба на принцессе, на что он уже засмеялся во весь голос. Я возмущенно настаивала, что все так и будет, и сейчас нам будет послан знак о том, что делать дальше. Буквально через несколько минут мы увидели указатель, что до Лас-Вегаса всего три мили и, позабыв о всех печалях, помчались навстречу своим приключениям.
– А ты все эти годы не только помнила, но еще и верила в свое пророчество, – ухмыльнулся Вик, воспринимая рассказ сестры, как очередную сказочку.
– Ничего я не помнила, – откровенно призналась Лаки. – В своей жизни я много чего нагадала, всего не запомнишь. Но когда он начал говорить о принцессе Мадлен, в моей памяти мгновенно всплыло то предсказание, и я поняла, что должна сделать.
– Думаешь, он правда на ней женится? – уже без улыбки недоверчиво спросил Вик, но Лаки лишь пожала плечами и ответила известной поговоркой:
– Поживем – увидим.
– Да ладно, ну этих принцев и принцесс, – махнул рукой Викрам. —Никак не могу забыть твои слова: «Уйди с дороги, или стань судьбой», и все думаю о нас с Самантой. Как быть, если и судьбой никогда не стать, и с дороги уйти невозможно? Знаю, что должен, но не могу. Ты как сказала о детях, я сразу представил Сэмми с малышом на руках. И мне стало так больно. Макбрайд не позволит испортить свой род мафарской кровью. Он скорее убьет нас обоих, чем позволит родиться нашему ребенку, – обреченно произнес Викрам, а потом с робкой надеждой все же спросил: – Ты видела мать моего сына, когда предсказывала его рождение?
– Нет, брат, – с явным сожалением ответила Лаки. – Только детей. Сначала мальчика, а затем двух девочек, с очень маленькой разницей в возрасте.
– Лаки, может все-таки это Сэмми? Я никого не могу представить матерью моих детей. Ну, пожалуйста, загляни еще разок в будущее. Что тебе стоит? – жалобно попросил он.
Девушка не знала, как мягко отказать брату. Ее выручил телефонный звонок. Словно услышав, что речь идет о ней, позвонила Саманта. Вик быстро извинился и вышел в соседнюю комнату, чтобы поговорить с ней без свидетелей. Лаки облегченно выдохнула, на что Стивен выразительно приподнял брови в безмолвном вопросе.
– В последнее время я опасаюсь лишний раз заглядывать в будущее, – неохотно сказала девушка.
– Почему? Ведь так здорово рассказать человеку, что его ожидает. Мне всегда хотелось быть предсказателем.
– А если этого человека ожидает, например, скорая смерть. Ты бы сказал ему об этом?
– Конечно, сказал бы. – убежденно произнес Стивен. – Если он будет знать точную дату, то успеет закончить все важные дела.
– Да? А какие дела самые важные для тебя? – неожиданно спросила Лаки, и сердце Стивена сжалось от леденящего холода. По ее тоскливому взгляду он сразу все понял и тихо спросил:
– Сколько мне осталось?
– Месяц, – не стала обманывать его сестра.
– Ты давно узнала?
– В конце феврале, в ту самую ночь.
– Но почему ты сразу не сказала мне?
– Потому что знаю, как страшно отсчитывать очередной день своей жизни и понимать, что многое делаешь уже в последний раз, – с бесконечной грустью ответила Лаки.
– Ты знаешь и свою дату? Кто тебе ее назвал и когда?
– Семь лет назад попросила одну гадалку сказать, сколько я проживу. В четырнадцать лет считаешь себя бессмертной, поэтому я без страха протянула ей руку, уверенная, что она назовет дату следующего века. А она назвала последний день августа нынешнего года.
– То есть мы с тобой в один день…
– Похоже на то…
– Ты меня совсем огорошила, – растерянно произнес бледный, как мел Стивен. – И что же делать?
– Не знаю, но мне уже надоело думать о незаконченных важных делах. Все дела важные, и все бесконечные. Не зря говорят, что перед смертью не надышишься.
– Вик ничего не знает? – утвердительно произнес Стивен. Он даже не сомневался, что Лаки не стала посвящать в эту тайну старшего брата. – А кто знает, кроме гадалки?
– Я думала никто, потому что попросила ее никому не говорить об этом. Только немного просчиталась и не внесла в список одного человека.
– Господина Галларда? – сразу догадался Стивен. Они всегда понимали друг друга с полуслова. – Поэтому он и призвал тебя в Дармунд под свой надзор, чтобы успеть вмешаться.
– В таком деле нельзя пытаться изменить судьбу. Сам избежишь смерти, а она настигнет другого человека, самого близкого тебе. Я не хочу терять никого, кто мне дорог. Это моя жизнь и моя смерть. Тем более, всегда есть шанс, что судьба может передумать.
Стивен протянул руку сестре и с отчаянной улыбкой спросил:
– Мы сделаем это вместе?
Лаки крепко сжала его руку и тихо пообещала:
– Вместе до конца.
15. Последний урок Лаки
Это было неописуемое время. Гремучая смесь из горечи, отчаяния, неутолимой жажды жизни и безудержного веселья. Никогда Лаки и Стивен так много не смеялись, как в тот последний август. И на свадьбах учеников «зажигали» всех, приводя в восторг своей жизнерадостностью.
Даже Галлард поддался радостному настроению, и почти поверил заверениям правнучки, что страшное событие, предсказанное Кэтлин Хьюз, уже произошло в Амноре. Но на всякий случай все еще присматривал за ней, ведь Кэтлин сказала, что Лаки проживет долго и счастливо, если сумеет пережить первые шесть месяцев двадцать второго года своей жизни. Осталось совсем немного продержаться, еще чуть-чуть, и тогда уже можно вздохнуть свободно.
Каждые три дня Стивен ездил в Дублин навещать родителей и сына. К нему обычно присоединялся Вик, а изредка и Лаки, тайком покидая Дармунд. Девушка не хотела заставлять переживать прадеда и своих наставников – членов Совета, любивших ее, как родную, поэтому старалась быть постоянно у них на виду. Вечера она проводила с семьей Бирна и с удовольствием нянчилась с маленькой тезкой, а дни заполняла хлопотами по организации свадебных торжеств.
С главой клана у нее было лишь несколько мимолетных встреч. Он не настаивал на большем, боясь нарушить тонкое взаимопонимание, установившееся между ними. А Лаки специально ограничивала общение, боясь, что прадед прочтет в ее глазах горькую правду – ничего не изменилось, дамоклов меч так и висит у нее над головой. Он не знал одну деталь мрачного предсказания – страшное событие будет как-то связано с ее братом. С каким именно Кэтлин не знала, и только сказала, что она любит его больше всех.
Тогда Лаки не смогла бы ответить, какой это брат. Она относилась к ним одинаково, и скорее с привязанностью, чем с любовью. Братья были намного старше и считали ее ребенком, с которым обращались с взрослой снисходительностью и покровительством. Ближе и роднее всегда были друзья, но из них тоже невозможно было выбрать, кто для нее самый дорогой. Поэтому она не стала ломать голову, решив, что впереди еще достаточно времени на все выяснения. А лучше вообще выбросить из головы мрачное пророчество и жить, как прежде, только никому больше не позволять заглядывать в ее будущее.
Семь лет девушка старалась следовать этому правилу, но забыть зловещее предсказание так и не смогла. И в праздник Йоль, стоя под волшебной омелой, загадала самое заветное желание – отметить следующее Рождество в компании всех братьев, к которым за последние годы уже сама стала относиться покровительственно, но любила все равно всех одинаково. Только в ту страшную ночь, когда в слепой ярости один брат чуть не убил другого, Лаки узнала, кто ей больше дорог. А заглянув в будущее Стивена, наконец, поняла и слова Кэтлин, о том, что карты ее судьбы вполне могут лечь другой стороной. Да, они лягут, и Лаки останется в живых, если в последний день августа не будет находиться рядом с братом. Ей можно быть где угодно, только не вместе со Стивеном. Но, открыв для себя эту истину, поняла и другое, что никогда не оставит его один на один со смертью. Она не предательница и по большому счету, сейчас никто не держит ее крепче Стивена – ни друзья, ни родственники. Все уже определены, и у каждого есть кто-то любимый. Это они со Стивеном неприкаянные и безумно одинокие. У него нет Стаси, а у нее Алана.
Впрочем, Алана у нее никогда и не было. Она повторяла это сотни раз, пытаясь убедить себя, что все равно у них бы ничего не получилось, и горевать ни к чему. Но настойчиво вбивая в голову такие мысли, Лаки все равно не смогла приказать сердцу забыть того, кто в нем живет.
Оставалась последняя неделя, и ей нестерпимо захотелось увидеть любимого. Хоть на минуту, чтобы сказать ему… Нет, лучше ничего не говорить, только издали взглянуть украдкой. Впрочем, это тоже плохая идея.
– Скажи, чтобы ты еще хотел сделать? – спросила она у Стивена, задумчиво сидевшего рядом, и тоже о чем-то размышлявшего.
– Увидеть Стасю, – тихо ответил брат.
Этот месяц настолько сблизил их, что они не только без слов понимали друг друга, но и думали в унисон.
– Тогда давай сгоняем в Дублин. В это время она обычно гуляет с Раяном в парке, – буднично предложила она, и глаза Стивена вспыхнули радостным огнем:
– Думаешь, и сегодня там будет?
– Ну, если не в парке, тогда поедем к ней домой.
– Антэн приказал…
– Пусть попробует приказать мне, – властно прервала его Лаки.
Она вовсе не стремилась увидеть отца, но ради последнего желания брата, пойдет на все. Да и к чему обманывать себя, ей ведь тоже хочется встретиться с Аланом в последний раз.
Им обоим «повезло». Они увидели тех, кого хотели, у самого входа в городской парк.
Посетители парка вполне могли принять эту молодую пару за счастливых родителей. Высокий красивый мужчина, смеясь, подбрасывал малыша, и тот восторженно заливался звонким смехом, а миниатюрная брюнетка – мама мальчика ласково просила обоих не баловаться. Затем она что-то прошептала, и ее спутник сразу прекратил игру с ребенком. Усадив его в коляску, он подошел к девушке, так же тихо ответил ей, а затем, не стесняясь прохожих, нежно поцеловал.
И этот почти невесомый поцелуй сказал обо всем.
Лаки и Стивен переглянулись, и молчаливо направились к машине, стоявшей у входа.
– Хорошо, что они вместе, – заставила себя улыбнуться Лаки, усаживаясь за руль. – Теперь можешь не переживать за Раяна и Стасю. Алан позаботится о них.
– Я все понимаю, но тебе ведь тоже больно?
– Когда любишь – всегда больно. Но мысль о том, что дорогие нам люди не станут сильно горевать, должна нас радовать.
– Может, они уже и не вспоминают о нас.
– Будет лучше, если совсем забудут. Надо сделать так, чтобы даже отголосков чувств не осталось. И когда они все узнают, это уже не так их огорчит.
– Ты что-то придумала?
– Да, у меня есть мысль, как избавить их даже от малейшего чувства вины. И в этом нам поможет Вик.
– А о его муках совести ты не подумала? Он же потом изведет себя за то, что не был с нами.
– Ничего, Вик сильный, выдержит. Главное – останется живым.
***
Лаки захотела попрощаться со своими мальчиками и перенесла урок на день вперед. Как и на первом занятии, она была одета в белый хитон с красным капюшоном.
Парни радостно приветствовали свою преподавательницу. После свадьбы Тиббота они не виделись, и успели по ней соскучиться. Последние десять дней с ними занимался Викрам, которого Лаки обязала проверить знание разделов трактата. Недовольный, что она нарушала запрет Совета и где-то пропадала со Стивеном, Вик вел занятия строго и придирчиво. В результате парни выучили текст почти дословно, и могли сдать экзамен, хоть сейчас.
– Всем привет, рада вас видеть, – тепло улыбнулась девушка своим ученикам и объявила: – Сегодня у нас последний урок.
В этот день она была особенно красива. Но, несмотря на улыбку, в глубине чудесных бирюзовых глаз таилась грусть. Стивен, который пришел чуть раньше нее, тоже был невеселым, хоть тщательно пытался это скрыть. Один Вик видел их состояние и сильно обеспокоился. Еще его расстраивало и неприятное задание сестры, от которого не удалось отказаться.
Ученики разочарованно загалдели. Они рассчитывали, что занятия продлятся хотя бы до зимы.
– Мы договаривались о семи уроках, а это уже восьмой, – мягко напомнила им преподавательница. – Дальше будете изучать трактат самостоятельно. Надо не просто выучить разделы, но и научиться применять их на практике. Возле тезисов, пригодившихся в жизни, сделайте отметку: «Проверено лично мной», а в конце разделов напишите свои выводы. Я договорилась с хранителем учения, что через год он просмотрит ваши книги, поэтому заранее предупреждаю, никаких общих фраз. Именно по вашим записям хранитель определит, в достаточной ли мере познана суть учения, чтобы получить красный капюшон. Затем он вызовет вас к себе и проверит теорию, но это уже будет простой формальностью. Я повторю, что решение будет принято исходя из ваших выводов. Их может быть немного, и необязательно к каждому разделу. Главное, чтобы они были основательными или даже новаторскими. Мой отец не получил красный капюшон, хотя хранитель сказал мне, что готов ему дать. И, конечно, не за сомнительную главу «Как соблазнить девственницу», а за несколько фраз, написанных после раздела «Исцеление любовью».
– За «Послание к сыну» ваш отец точно заслужил красный капюшон, – уверенно произнес Грэди. – Жаль, что в трактате нет этого раздела. Я подписался бы под каждым предложением: «Проверено лично мной».
– Я тоже, – подхватил Олиф. – Передайте ему, пожалуйста, нашу благодарность.
– К сожалению, не смогу это сделать, – виновато вздохнула девушка. – Я ведь не сказала ему, что взяла его книгу.
– Так это не копия, сделанная для вас? – удивился Эйлин. – Я думал, что он подарил ее вам.
– С надписью: «Моей дочери. Живи любовью»? – засмеялась Лаки. – Эта же книга не для женщин, Эйл. Мой отец никогда не стал бы рассказывать дочери, как мужчины маскируют вожделение выдумками о любви.
– Лаки, ну зачем вы так? – укоризненно покачал головой Килпатрик. – Я, например, без всяких выдумок по уши влюбился в Тришу.
– Тебе просто повезло с преподавателем, – ухмыльнулся Викрам. – Сомневаюсь, что ты самостоятельно дошел бы до этого. Мы ведь понимаем все буквально – тут поцеловал, там прижал или погладил, а потом удивляемся, почему нас не любят. Только я не понял, Лаки, как тогда у тебя оказалась книга Антэна? Он ведь даже упоминать о ней при тебе не должен был.
– Но упомянул. Сначала, вскользь, поинтересовался какого цвета мой капюшон – зеленый или уже желтый, а затем напрямик спросил, изучала ли я «Друидскую любовь». Уж слишком часто я ее цитировала. Кто же знал, что он так хорошо помнит текст. Пришлось признаться, что изучала и даже получила красный капюшон. Но тут же заверила, что читала только выдержки из текста, сделанные моим наставником – господином Катэйром по разделу «Любовные зелья». По которому и сдала экзамен Совету четырех. Антэн сделал вид, что поверил, приличия были соблюдены. Дрянная девчонка не разочаровала только что приобретенного отца и осталась в его памяти нежным ангелом.
Последние слова она произнесла с явным сарказмом, на что Тиббот живо возразил:
– А вы и есть наш ангел любви.
– Вот видишь, Лаки, не только мой брат Арчи, но уже и второй человек считает тебя ангелом любви, – шутливо поддел сестру Стивен.
– И третий, – подал голос Грэди, а следом понеслось: – Четвертый, пятый…
На поток восторженных похвал Лаки лишь слегка улыбнулась:
– Я тронута, мальчики. Но мое участие заслуживает более скромной оценки. Вы все сделали сами. А книгу, Вик, я стащила самым наглым образом. Она валялась среди компьютерного хлама, как старый потрепанный журнал. Меня это возмутило, и я решила проучить владельца, дополнив книгу своими комментариями. А потом разошлась и дописала главу, расценивая ее уже, как свою маленькую женскую месть авторам трактата. Хотя, не думаю, что хозяин искал свою книгу. И когда она к нему вернется, то ее, не раскрывая, бросят в тот же ящик с хламом.
– Как несправедливо, – искренне возмутился Олиф. – Я всегда считал вашего отца бунтарем, а оказывается – он такой, как все. Пусть лучше семейная книга пылится в чулане, чем отдать ее родной дочери.
– Пресловутый двойной стандарт, Ол, – неопределенно пожала плечами Лаки. – Отцы и с сыновьями неохотно говорят на такие темы, а раскрывать свои тайны дочери уже абсолютно неприлично с общепринятой точки зрения.
– А вы признаетесь ему, что прочитали книгу, когда будете возвращать ее? – поинтересовался Бродерик.
– Нет, Брэд, я больше не встречусь с ним. У нас очень разные жизни, и каждый должен идти своей дорогой.
– Лаки, я понял, что лично вы тоже возражаете против изучения трактата женщинами. Но, почему? – озадаченно спросил Грэди. – Ведь вы сами признали, что учение сделало вас сильной и независимой.
– Оно помогло мне стать Ангелом, Грэди. А для счастья лучше быть слабой.
– Не понимаю, – искренне удивился Олиф. – Если женщина овладеет методами соблазнения, то любой мужчина будет у ее ног.
– А ей хочется быть любимой без всяких ухищрений.
– Лаки, но ведь твой парень не друид, – тихо напомнил Викрам, понимая, что она говорит о себе. – Он даже ничего не понял бы, и с восторгом исполнял бы каждое твое желание.
– Применить банальную манипуляцию? – иронично усмехнулась Лаки. – Но заставлять любить так унизительно. Хочется, чтобы все было по-настоящему. Хотя… когда ты наивно предлагаешь свою любовь, то рискуешь получить и по носу.
– Не может быть! – Вик настойчиво пытался переубедить ее. – Я же видел, он без ума от тебя.
– Уже не от меня, – ровным голосом возразила девушка.
– Как можно отказаться от вас? – искренно удивился О’Малли. – Только сумасшедший мог бы это сделать.
– Или обычный человек, не понимающий особенностей нашей жизни, Грэди. Да выйди я замуж и за друида, разве представишь, что я возвращаюсь с задания, а муж закрывает детей в детской и ставит им мультики?
– Но легко представить, что муж – ловец, и вы возвращаетесь вместе, а детей воспитывают ваши родители, – серьезно предположил Олиф. – Надо просто найти другого парня, если прежний оказался придурком.
– Так где ж тут найдешь подходящего парня, да еще и ловца? Вы все женаты, а Стивен, к тому же, и мой брат. Так что, увы, – уныло развела руками их преподавательница и сразу перешла на деловой тон: – Давайте, уже начнем наш урок. У нас осталось три раздела: «Сила рода – в семье», «Исцеление любовью» и «Любовные зелья».
– Самые нудные разделы, – проворчал Эйлин. – Особенно последний.
– Да, его просто невозможно изучать, – охотно согласилась с ним Лаки. – Проверено лично мной. Пришлось основательно помучиться, разбираясь в рецептах, рекомендованных Силом Уайтом. Амбициозный автор захотел сделать свой раздел трактата самым внушительным, поэтому привел множество старинных рецептов, которые составила еще его прабабка, настоящая ведьма. Сами понимаете, что достать кровь и чешую дракона в восемнадцатом веке было практически невозможно, поэтому раздел на три четверти оказался бесполезным еще при первой публикации. Но остальные авторы трактата, из которых никто не был аптекарем, считали, что «Любовные зелья» придали их сочинению солидность и фундаментальность.