Гай глубоко вздохнул, вспоминая давно погибшего друга, и грустно произнес:
– Только один человек так называл меня.
– Мерфи Кэмпбелл, – прошептал Макбрайд, тоже с непрошедшей болью вспоминая своего лучшего бойца, так рано покинувшего этот мир. – Так это его мальчишка учил тебя уму-разуму?
– Теперь это мой мальчишка, – с гордостью произнес Макдак. – Я тренирую его восемь лет и утверждаю, что, как боец, он даже лучше Мерфи, а как человек, такой же, как отец – смелый, дерзкий, и готовый на все ради близких ему людей.
– Хорошо, что не только Гарвуд, но и ты нашел в нем сына, – одобрительно отметил Галлард, довольный такой концовкой истории. – Кстати, а кто передал подарок, и что было в коробке? Или это был просто повод, чтобы прийти к тебе?
– В коробке, действительно, был подарок, причем безумно дорогой по всем меркам, – усмехнулся Гай. – В ней лежал биоэлектронный протез и поздравительная открытка, в которой было написано: «Врежьте ему хорошенько и правой рукой, мистер Макдак». Думаю, вы догадались, сэр, кто сделал мне подарок. Честно говоря, я тогда лишился дара речи и не знал, как отреагировать на столь королевскую щедрость. Такая модель протеза только входила в обиход и стоила больше моей годовой пенсии, а тут ее дарит незнакомая девочка, по сути, совсем ребенок. Меня мучил вопрос, где она взяла такие деньги, и как теперь вернуть их. Я таращился на протез, что-то мямлил, а племяшка решительно достала его из коробки, протянула мне и сказала: «С Ангелом не спорят, дядя Гай. Сказано тебе – врежь хорошенько, значит, давай осваивай его. И прости, я не смогу посидеть с вами за столом, надо срочно кое-кого увидеть». Вот считай с тех пор рука у меня и выросла. Через два года я опять получил новый протез, а когда попытался вернуть хоть часть денег, девочка не взяла. Сказала в шутку, что прикупила оптом партию искусственных рук, и теперь не знает, куда их девать, поэтому будет дарить их мне по одной через каждые два года, пока они не закончатся. Что она регулярно и делает. А все мои протесты разбиваются одной фразой, которую постоянно повторяет мне племянница с мужем: «С нашим Ангелом не спорят».
– И ее мужа Сэнсэя мы сейчас увидим на ринге, – подвел итог Макбрайд, что сделал очень своевременно.
Прозвучал гонг, и началось заключительное отделение шоу. Первыми выступали паркурщики, затем девушки из команды по чирлидингу, а уже в самом конце должен был состояться заявленный «поединок вслепую».
Рассказ тренера подогрел интерес к Сэнсэю, и Бирн уже не столь горячо болел за Маккензи и Килпатрика. Надо же, он шесть лет бился над разгадкой, кто же из его ловцов скрывается под маской оленя. А оказалось, что и не ловец вовсе, а парень, которого он презирал за то, что тот ничем не походил на Мерфи Кэмпбелла. Но рассказ Макдака убедил его – сын достоин отца. Устроить основательную встряску потерявшему себя другу, было как раз в стиле Мерфи. Бирн знал, что Лаки никогда не стала бы избивать увечного человека. Это Каналья предложил способ «лечения» Гая и сумел убедить Анкашекр, ведь такое неоднозначное дело провернулось только с одобрения всей четверкой. Макбрайд не мог согласиться с такой жестокой мерой воздействия, но сейчас, глядя на блестящие глаза Макдака, был готов пожать руку парню, на которого с отвращением смотрел все эти годы.
Наблюдая за поединком, он поймал себя на том, что мысленно подсказывает Сэнсэю, куда надо бить, и искренне досадует, когда тот упускает выгодные моменты. «Черные» существенно проигрывали «зеленым». Второй «черный» боец был намного слабее остальных участников и продержался два раунда лишь за счет напарника, отвлекавшего внимание на себя. Макбрайд понимал, что сейчас на ринге выступали лучшие ловцы Дармунда, и обычному парню сложно противостоять им. Хотя, с чего он решил, что это обычный парень? Ведь оставался еще один не вычисленный член братства – Шельма. Вполне возможно, что именно он сейчас был на ринге.
Третий раут был решающим, в нем уже разрешались болевые и удушающие приемы. «Черные» уступали на несколько баллов. Поставившие на них зрители пытались взбодрить бойцов своей поддержкой, но было очевидно – тот, который ниже ростом, не выстоит в этом раунде.
Так и оказалось. Один из «зеленых», предположительно Маккензи вырубил его на первых секундах. На ринге против двух противников остался один Сэнсэй, и чтобы окончательно не проиграть, а попытаться свести поединок вничью, ему надо было продержаться две минуты. Бесконечные и трудные минуты. Бирн так увлекся переживаниями, что искренне негодовал, когда соперники Сэнсэя, загнали его «в угол», а вернее, на двухметровый куб, стоявший на середине ринга. Он уже, напрочь, забыл, что час назад уверенно пророчил им победу и называл «нашими ребятами».
Сэнсэю оставалось только сдаться. Но он выстоял, да еще и победил. Как и предсказал Игрок, поединок закончился двойным нокаутом. Макбрайд даже закричал от восхищения, да что он, сам Галлард восторженно зааплодировал, когда Сэнсэй отбил атаку двух соперников, наступавших с противоположных сторон. Ухватившись за канат, свисавший над рингом, он подтянулся на одной руке и выполнил невероятный трюк, так называемый «убойный шпагат Кэмпбелла», который никому в Дармунде, кроме своего создателя, не удавался. И суть была не в идеальном исполнении поперечного шпагата, а в особом повороте стоп, при котором пятка становилась главным орудием нападения. Сэнсэй с невероятной силой одновременно ударил пятками в подбородки обоих соперников. Даже шлемы, прикрывающие нижнюю челюсть, не спасли «зеленых» от нокаута, и бойцы упали с двухметрового куба на ринг. Рефери начал отсчет секунд. Обычно счет ведется до десяти, чтобы засчитать победу, но раунд закончился через три секунды, и то, что «зеленые» смогли подняться с пола уже через пять секунд, не имело никакого значения. Поединок завершился победой «черных».
– Как красиво он их сделал! Я думал, никогда уже не увижу этот прием! – восхищенно сказал Бирн Макдаку. – А что он еще умеет делать из арсенала Мерфи?
– Да всё. У Мерфи была уникальная подвижность суставов, и сын унаследовал такую же. Я не мог ему показать и объяснял, как говорится, на пальцах. Но он парень толковый, схватывал всё налету, и не только изучил все приёмы отца, а ещё и свои придумал, – с гордостью похвастался Гай и невзначай поинтересовался:
– Вы ещё хотите встретиться с Сэнсэем в приватной обстановке, сэр?
– Честно говоря, уже не жажду, – признался Бирн. – Мне тоже не хочется пугать дочь разбитой физиономией.
– Хм, хм, – красноречиво кашлянул Стивен. – А кто-то здесь обвинял меня в трусости.
– Ну, прости. Теперь признаю, что ты правильно оценил обстановку и проявил здравый смысл, – быстро извинился Бирн и с такими редкими для него просительными нотками в голосе поинтересовался у Макдака: – Гай, а ты уже поговорил с Сэнсэем о предполагаемой встрече?
– Я бы никогда так не подставил вас, сэр, – с хитрой улыбкой ответил тот и небрежно взмахнул в сторону ринга, где «зеленые», еще слегка пошатываясь, пожимали руки «черным». – А тем ребятам, надо было слегка сбить гонор, чтобы не мнили себя супербойцами. Я сам был таким, – грустно произнес он, непроизвольно сжимая искусственные пальцы в кулак. – За что и поплатился.
– Мы все делаем ошибки, Гай, и дорого за них платим, – философски заметил Галлард. – А ты настоящий тренер, воспитал отличного бойца.
– Это он воспитал из меня тренера, – отбрасывая в сторону мимолетное уныние, вновь оживился Макдак. – Ну, как, хотите познакомиться с моими мальчиками?
Ему не успели ответить. В ложу вбежал сияющий Николас и возбужденно похвастался Игроку:
– Босс, ставка сыграла один к трем, я выиграл тридцать тысяч!
– Ник, почему ты в клубе? – раздался позади него холодный голос. – Мы с тобой уже обсуждали этот вопрос.
– Я ищу свою девушку, – быстро нашелся с ответом Николас. – Мы договорились, что я провожу ее домой. Так где, вы говорите, поискать Аниту, босс?
– Вероятно, она обналичивает чек в кассе, – спокойно ответил Игрок. – Сейчас принесет деньги, и вы можете идти.
– У тебя появилась девушка, Ник? – заинтересовалась Лаки. – Может, познакомишь нас?
– Давай, в следующий раз, – туманно пообещал Николас, стараясь быстрее исчезнуть с глаз своей суровой сестрицы, которая неоднозначно предупредила, что сделает, если узнает о его возврате к игре.
Брат покинул ложу, а Лаки упрекнула Игрока:
– Ты снисходителен до невозможности. Ему нельзя давать деньги в руки, вмиг спустит все до цента.
– Да Анита сейчас все отберет. Она сказала, что не будет иметь с ним никаких дел, пока он в такой долговой яме. А Ник, похоже, запал на нее, и безропотно слушается. Ты поговори с ней и убедишься, что там все под контролем.
– Уже поговорила и убедилась. Не все же это время я болтала с Кэтрин. И на девчонку Ника хватило времени, – призналась Лаки. – А на тебя наехала, чтобы не слишком с ним миндальничал, он еще тот тип.
– Вот деньги, босс, пятьдесят тысяч. Ставка сыграла один к пяти, – объявила вошедшая в ложу Анита. – Кому передать деньги, сэр? Владелец чека должен расписаться в учетной книге.
Игрок взмахом руки указал на Макбрайда:
– Передайте деньги этому господину, Анита. Он выписал чек.
Девушка, любезно улыбаясь, подала Бирну небольшую учетную книгу, где он без всяких вопросов расписался и получил взамен пятьдесят тысяч. А затем протянула ему еще шесть тысяч.
– Ваш выигрыш, сэр, вы поставили две тысячи на «черных». Ставка сыграла один к трем.
Бирн совсем забыл о совместной ставке с Галлардом и повернулся к нему, чтобы напомнить о ней. А девушка уже протягивала деньги господину, который так понравился ей внешностью и вежливым обращением, а главное, хладнокровием и здравомыслием. Именно этих качеств не хватало мужчинам из ее обычного окружения, состоявшего из азартных игроков, ведь она работала крупье в казино. Да и в семье у нее были заядлые любители игры – дед и отец. А теперь она еще умудрилась влюбиться в Николаса.
– Сэр, я взяла на себя смелость и сделала ставку от вашего имени на «черных» при условиях, заявленных моим боссом. Эта ставка сыграла один к пяти. Здесь десять тысяч, сэр, и простите за проявленную инициативу, но мне было искренне жаль терять ваши деньги, ведь вы поставили на «зеленых» только из чувства солидарности с вашим другом.
Бойер взял купюры, и улыбнулся этой милой девушке, которая тоже понравилась ему корректностью, добросовестностью и безукоризненной честностью. Она вовсе не должна была возвращать ему деньги, но посчитала, что обязана это сделать. Он протянул ей пять тысяч и предложил:
– Тогда будем считать это нашей общей ставкой, Анита. Давайте поделим деньги поровну. Так будет честно.
Девушка не стала отнекиваться и достойно оценила его благородство.
– Спасибо, сэр, – искренне поблагодарила она, принимая деньги, а Галлард, на мгновение прикоснувшись к ее пальцам, с удовлетворением увидел яркую картинку из будущего. Маленькая девочка, стоявшая на стуле, старательно читала поздравительный стишок седому старику. Ее заботливо поддерживал отец, а мать в окружении четырех разновозрастных детей, зажигала на торте свечи, в виде двух цифр – восемь и ноль. В старике Бойер узнал барона Лаутензака, а в женщине – стоявшую сейчас перед ним девушку, правда, немного располневшую, но все такую же симпатичную.
– Только потратьте их на себя, баронесса. Купите какую-нибудь золотую безделицу, она принесет вам удачу, – тихо, чтобы услышала только она, произнес Галлард.
Анита внезапно заметила, что цвет глаз этого милейшего господина такой же, как у и той удивительно красивой девушки, назвавшейся сестрой Николаса, которая целый час расспрашивала ее о намерениях относительно своего брата. И когда Анита честно призналась, что как бы ей ни нравился Николас, она не хочет связываться с игроком, девушка стала уговаривать ее лучше присмотреться к нему. Ведь он не так уж плох, а если крепко взять его в руки, то и вовсе станет хорошим. К тому же, в будущем ему перейдет титул деда, а в Баден-Бадене быть баронессой означало входить в элиту города.
Услышав о титуле, Анита совсем растерялась, а сестра Николаса схватила ее за руку, крепко сжала пальцы, а затем с улыбкой сказала:
– И обязательно роди девочку, мне же надо передать титул герцогини племяннице.
Считая судьбу брата уже вполне устроенной, она оставила Аниту допивать кофе в баре, советуя напоследок:
– Ты не рассказывай Нику о нашем разговоре. Пусть ухаживает по всем правилам.
А сейчас, когда этот приятный господин назвал ее баронессой, девушка поняла, что судьба дает ей знак. И решила, что ничего не потеряет, связавшись с Николасом. Если в итоге еще достанется титул, то почему бы и нет. Сегодня же вечером она уступит его настойчивости, благо, что братьев на два дня забрала бабушка. И посмотрит, каков из него любовник. Если вполне сносный, тогда можно подумать и о замужестве. Пора устраивать свою жизнь. Хватит быть вечной нянькой при братьях, которых сбросили на нее их драгоценные родители. Но независимо от сегодняшнего свидания, она воспользуется советом благородного незнакомца, и купит роскошную подвеску с изумрудом, которой давно любовалась в ювелирном магазинчике, даже не мечтая ее иметь.
Подвеска с изумрудом положит начало внушительной коллекции драгоценностей, которую баронесса увлеченно собирала всю жизнь. Но из всех украшений так и останется для нее самой ценной. Она считала ее талисманом, и никогда с ней расставалась. Как, впрочем, и с помолвочным кольцом, составившим пару подвеске через месяц после откровенного разговора с сестрой ее будущего мужа.
Галлард посмотрел вслед уходившей девушке и мысленно спросил у правнучки: «Ты тоже посулила ей титул?».
«Конечно, еще и свой в придачу. А чем было ее завлечь? Его богатым внутренним миром? – нескрываемый сарказм сквозил в ответе, произнесенным тоже мысленно. – Теперь можно не волноваться за Николаса. Анита девушка практичная, все взвесит и решит, что, если уже выходить замуж за игрока, так лучше за барона».
«Почему ты так уверена, что она выйдет за игрока?»
«Не зря же говорят, что девушка подсознательно ищет мужа, похожего на ее отца или деда. Так и происходит. Мать всю жизнь мучается с алкоголиком, и дочь выбирает себе такого же выпивоху, хотя по логике должна бежать от него со всех ног».
«Тогда ты сразу должна была влюбиться в парня, так похожего на твоего деда, – иронично улыбнулся Галлард. – Но, почему-то его отвергла».
Лаки слегка нахмурилась. Она уж точно не встречала парней, похожих на деда Лаутензака или Чеда Бойера, да и не хотела бы.
«Ты ведь считаешь Бирна дедом, – с едва уловимым упреком объяснил ей Галлард. – Говорят, его правнук Алан похож на него, как две капли воды».
«Абсолютно не похож. Слишком рассудителен и рационален».
Если бы Алан походил на прадеда, то сначала бы сделал дело, если уже затащил девушку в постель, а потом бы начинал разговоры. У Бирна ведь была подобная ситуация с Мариокой. Он тогда рисковал всем – положением, дружбой, уважением к самому себе, но не стал прикрываться красивыми словами, а выполнил просьбу Рики, потому что любил ее. Все слова были сказаны уже после.
«Вдруг ты ошибаешься? Может, дашь ему шанс, чтобы хорошенько во всем разобраться?»
Лаки понимала, почему уже второй раз прадед пытается вызвать интерес к Алану. Помня о пророчестве Кэтлин Хьюз, он хотел пробудить в ней жажду к жизни, чтобы она не играла со смертью и лишний раз не лезла на рожон. А что может быть сильней смерти? Только любовь.
«С чего ты взял, что ему нужен шанс? Он всё уже решил».
«Ай-ай-ай, и это говорит преподаватель „Друидской любви“, который учит, как привязать свою половинку на всю жизнь?»
«Ну, учить с умным видом всегда легче, чем выполнять самому», – резонно ответила Лаки, желая прекратить неприятную тему.
– Эй, вы, что там, уснули? – раздался недовольный голос Макбрайда. – Вам уже в третий раз предлагают пойти посмотреть, как бойцы снимают шлемы и жмут друг другу руки, а вы отмалчиваетесь.
– Да что-то задумались немного, – ответил за обоих Галлард, поднимаясь с места.
– Конечно, посмотрим, – охотно согласилась девушка и хитро улыбнулась. – Вам же надо убедиться, господин Полковник, в том, что «зелеными» были именно ваши бойцы. Вдруг и «поединок вслепую» был заранее договорен.
– Хватит поддевать меня, – проворчал Бирн, но сомнение явно просквозило в его голосе, когда он спросил: – А как ты точно определился с нокаутом, Игрок? Может, действительно за «зеленых» сыграли другие парни?
– Игрок? – удивленно воскликнула Лаки. – Умник, тебя, разоблачили?
– Причем до конца, – облегченно вздохнул тот. – Теперь можно не пищать противным голосом.
– Да пищи, я уже привык, – снисходительно разрешил Макбрайд. – Но ответ все равно хочу услышать.
– Сейчас все увидишь, – засмеялась Лаки, увлекая его за собой.
8. Достойный враг ценнее друга
В раздевалке Кэтрин и ее помощница Нора, молоденькая девушка, покинувшая Дармунд после личной беседы с главой клана, осторожно обрабатывали разбитые губы Килпатрика и Маккензи, а бойцы в черной форме еще не успели снять шлемы, зайдя в раздевалку немногим раньше, чем вся нагрянувшая компания.
– А вот и мы, – громко объявила Лаки, вместе с Игроком бросаясь к «черным» бойцам.
Каналья хрипло засмеялся, обнимая обоих за плечи. Шельма обнял их с другой стороны, образовывая круг. И они станцевали своеобразный танец, в конце которого очень натурально воспроизвели звуки четырех священных животных – волка, лисы, медведя и оленя.
– Снимайте уже шлемы, ребята. Сейчас, ты, наконец, увидишь их лица, Стрелок, – насмешливо сказал Бойер своему другу, много лет пытавшемуся узнать имена предводителей «Братства Ангела». – Да и ты, Маккензи, тоже.
Джед с недоверчивым восторгом посмотрел на Макбрайда. Так вот кто был грозным Стрелком! Надо же такое! А сейчас еще станет известно, кто Каналья и Шельма. Маккензи ведь тоже все эти годы пытался узнать, кто скрывался под масками зверей, и сейчас смотрел во все глаза. Он с удивлением понял, что на «празднике цветов» основательно избил тех, кто сейчас стоял перед ним. И особенно отыгрался на ублюдке Кэмпбелле, который оказался Канальей – самым сильным бойцом братства, обучавшим остальных всевозможным приемам уличной драки. А ведь Джед стал лучшим ловцом Дармунда, благодаря и его тренировкам.
– Кэмпбелл, прости за то, что я прошелся по твоим ребрам на Бельтайн, – начал неловко извиняться он. – Я ведь не знал, кто ты.
– Не парься, здесь половина присутствующих в свое время не хило прошлась по моим ребрам, – и дерзкие янтарные глаза поочередно скользнули по лицам.
– Прости, любимый, тогда ошибочка вышла, – первой отозвалась Кэтрин и быстро поцеловала мужа в щеку.
– Ну, было такое дело, – признал Макдак, шутливо разводя руками.
– Эй, я только пытался, – преувеличенно возмутился Стивен и, смеясь, протянул Дойлу руку. Тот охотно ее пожал.
Последним, на ком остановился насмешливый взгляд, был Бирн Макбрайд, которого до сих пор мучила совесть за то, что он так жестоко избил сына Мерфи.
– Считаешь врагом, и ненавидишь?
– Нет, – неожиданно возразил Кэмпбелл и с чувством процитировал: «Достойный враг порой ценнее друга. Лишь пожалеет друг в минуту горя и несчастья, а враг заставит выжить, чтобы досадить ему».
– Хорошо сказано. Чьи слова? – заинтересовался Макдак, на собственном опыте убедившись в их правдивости.
– Ангела, – лаконично ответил Дойл и продолжил, обращаясь к Макбрайду: – Восемь лет назад мне предсказали, что я протяну руку своему злейшему врагу и поблагодарю его за все, что он сделал. Тогда это прозвучало, как издевательство, а сегодня, сэр, я благодарю за все, что вы для меня сделали.
Он протянул правую руку Бирну, а левой рукой обнял жену за талию и проникновенно сказал:
– Особенно за Кэтрин. Я встретил ее, когда попал в изолятор. И мы не смогли быть вместе, если бы вы не вернули мне фамилию отца.
– Ну, прямо волшебный фей, а не злой тролль в твоей судьбе. Сначала чуть не прибил, а потом облагодетельствовал. Ты прости меня за все, если сможешь, – виновато попросил Бирн, крепко пожимая парню руку.
– Конечно, сможет, – быстро вмешалась Лаки. – Если ты еще раз сыграешь роль фея в его судьбе.
Заметив заинтригованные взгляды присутствующих, а больше всех ее друга Канальи, девушка торжественно попросила:
– Проведи свадебный обряд для него и Кэтрин.
От ее слов у Кэтрин выступили слезы на глазах. Она вспомнила, как в праздник Йоль стояла под подаренной Лаки волшебной омелой и страстно просила о ребенке. Дойл категорически отказывался иметь детей, опасаясь, что их постигнет участь отца. Лучше вовсе не родиться, чем прожить горькую жизнь с клеймом незаконнорожденного. Но брачный обряд полностью защитил бы ребенка. Может ее желание все-таки сбудется?
– Лаки в своем репертуаре, всех норовит поженить, – еле слышно пробормотал Стивен.
– Ты не понимаешь, что для него это значит, – тихо возразил ему, стоявший рядом Галлард.
– А это возможно, сэр? – хриплым от волнения голосом спросил Каналья у Макбрайда.
– Ну, если хотите, я проведу обряд по общей церемонии, – пожал плечами Бирн. – Скажете, где и когда.
– Сегодня и здесь, в Баден-Бадене, – решительно произнесла Лаки. – И не по общей, а по нашей церемонии. Кстати, за нее я уже расплатилась. «Ночь удовольствий» определенно задалась, ты должен это признать.
Он и не думал спорить. Ему вернули все деньги, причем так красиво, без унизительного одолжения. Примирение с Кэмпбеллом сняло многолетний груз с его души, да и встреча с Макдаком подняла настроение. «Ночь удовольствий» без сомнения развлекла его, но…
– Мы договаривались за две церемонии, а это уже третья, причем без обязательных условий.
– Ну, разве такой мужчина, как ты будет мелочиться? – промурлыкала Лаки. – А условий у нас и нет никаких, никто не настаивает на белом платье.
– Обязательные условия никто не отменял, – строго отчеканил Макбрайд.
– И они полностью соблюдены, – столь же твердо заявила девушка. – Кэтрин вместе с Дойлом со своего первого Бельтайна. С того самого, когда ты разогнал пьяных старшекурсников, ввалившихся в изолятор.
Бирн удивился такой осведомленности, и она честно призналась:
– Это мы тебя вызвали.
– Да насчет Кэтрин у меня нет сомнений, а вот для ее милого тот Бельтайн вряд ли был первым. У него с шестнадцати лет все ухо было утыкано твоими «кошачьими» колечками.
– Так он надевал их для красоты.
– Рассказывай мне сказки.
Перепалка затянулась, и в нее решительно вмешался Игрок, он же Умник и Крыса.
– Сэр, в своде условий проведения обряда указано, что… – и монотонным голосом он стал перечислять многочисленные правила, как его прервал глава клана:
– Полковник, этот молодой человек сейчас засыплет вас юридическими тонкостями, о которых вы никогда и не слышали. Но поверьте мне на слово, он точно найдет закон, по которому вы без всяких сомнений сможете провести обряд. Не зря же наш знаменитый законник так восхищается его умением найти лазейку в любом безнадежном деле. В этом он даже перещеголял своего наставника.
– Ардал обучает его?
– Обучал, сэр, – грустно поправил Макбрайда Игрок.
– Он тоже скучает по вашим спорам, Нолан. У него никогда не было столь достойного оппонента, – усмехнулся Галлард. – Так что, давай возвращайся обратно. Все эти казино и тотализаторы слишком мелкие для тебя. Пора создавать нашу собственную финансовую империю. Да и вам, ребятки, надо послужить интересам клана: продолжить учебу, получить желтые капюшоны и подумать о посвящении.
– У нас уже есть желтые капюшоны, а у Игрока даже оранжевый, – тихо сказал Шельма. – Но, как мы вернемся, сэр? Ведь нас выгнали из Школы.
– Но не из клана же, – резонно заметил Галлард. – А из Школы как выгнали, так и обратно примут. Разбрасываться такими учениками мы не имеем право. Кстати, за всех уже замолвили словцо, у меня на столе лежат три ходатайства о возобновлении вашего обучения.
– И кто же попросил за нас, сэр? – недоверчиво спросил Шельма, переглянувшись с друзьями.
За них мог попросить только один человек, который сам и освободил их от власти Дармунда. Они дружно посмотрели на Лаки, но та отрицательно покачала головой:
– Это точно не я.
Девушка расстроилась. Она так хорошо устроила друзей на воле, каждому нашла занятие по душе, а сейчас им настойчиво «рекомендуют» вернуться обратно. Знала бы, чем закончится ее затея познакомить Бирна с Анкашекром, то не притащила бы сюда ни его, ни Галларда. Ей хотелось помирить дорогих ее сердцу людей, чтобы ни у кого не оставался неприятный осадок на душе, а получилось, что из ее друзей вновь хотят сделать заложников.
Игрок всегда понимал Ангела лучше всех. Он взял ее за руку и откровенно признался:
– По вечерам мне не хватает запаха пыльных страниц старинных фолиантов, а днем – долгих споров с господином Ардалом.
– А мне – шепота дубовых листьев в Заповедном лесу, – в унисон ему произнес Шельма. – Я так рвался из Дармунда, а теперь скучаю по нему.
– А мне и здесь хорошо, всегда есть с кем подраться, – дерзко ухмыльнулся Каналья, но тоже честно сознался: – Правда, уровень не тот, сегодня только немного душу отвел, – намекнул он на последний поединок.
– Да уж знатно отвел, – проворчал молчавший до этого Килпатрик, посасывая разбитую губу. – Давно меня так не отделывали, забыл уже и когда, – нехотя признал мужчина и предложил своему командиру: – Надо бы и нам устраивать подобные соревнования, господин Полковник.
– Устроим, – пообещал тот и сурово посмотрел на Каналью. – Говоришь, уровень не тот? Тогда покажи свой. Возьмешь одну команду ловцов, а Маккензи – другую. С сентября начнете тренировки, а в декабре посмотрим, чьи бойцы победят в боях без правил.
– Есть, сэр, – радостно вспыхнул Дойл и тут же озабоченно спросил: – А как же клуб? Жаль его бросать. Да и парням, думаю, не хочется расставаться с казино и рестораном, ведь это были их мечты.
– Никто ничего бросать не будет, – властно заявил глава клана. – Очень хорошо, что вас уже есть прикрытие и не придется ничего придумывать после принятия посвящения. К тому же мы используем вашу собственность для выездных сборов.
Слова Бойера вызвали неподдельный интерес у всех, особенно у собственников. Им не хотелось расставаться с подарками Лаки, за этот месяц они почувствовали себя настоящими владельцами, и им это понравилось. А глава клана продолжил мысль, так быстро и удачно пришедшую ему в голову минуту назад.
– Мы привыкли устраивать испытания в лесах, забывая, что задания придется выполнять и в высшем обществе. Вот окажутся наши ученики в таком заведении, как «Мираж» или «Кардинал» и будут выглядеть белыми воронами. А «Файтер», вообще, идеальное место для испытаний, особенно в «поединках вслепую».
Маккензи вспыхнул до кончиков ушей, вспоминая свое неуклюжее поведение в ресторане, но к счастью никто не обращал на него внимания, серьезно обдумывая весьма необычную идею Галларда.
– Мы, и в самом деле, упустили такой момент. Все время твердим об опасности, но каждый может столкнуться с ней не в стычке, а в бытовой ситуации, – озадаченно потирая затылок, согласился с ним Макбрайд, и сразу же взял инициативу в свои руки.
– Чтобы до сентября нашли себе толковых помощников, которые будут вести дела в ваше отсутствие. Макдак справится с клубом без тебя? – спросил он у Канальи.
Тот утвердительно кивнул головой, все еще не придя в себя от предложения стать тренером. О такой удаче он не осмеливался даже мечтать.
– Отлично. Гай, пришлю тебе пару-тройку людей в помощь, потом обсудим кого именно, – Бирн прямо излучал энергию, разруливая ситуацию. – Игрок, а на кого ты оставишь казино?
– На брата Ангела, – не задумываясь, ответил тот, на что Макбрайд поперхнулся от удивления.
– Не боишься, что этот Николас проиграет его за пару дней?
– Так я оставлю на Габриэля, он точно не проиграет, – улыбнулся Игрок.
– Николас числится в должниках, а не в братьях, – холодно уточнила Лаки.
– Вы, правда, раздели его до трусов? Я думал, он немного сгустил краски.
– Раздели, в следующий раз даже побили, а толку никакого, —недовольно подтвердила девушка. – Надо убрать его из казино, без Игрока он совсем разболтается. Куда же его пристроить?
– Пусть помогает моей бабушке присматривать за рестораном, – сразу предложил Шельма. – Ее даже на цент не обманешь, все насквозь видит. Да и меня Ник побаивается, еще помнит, как его «учили» правилам игры с тупыми блондинками.
– Кстати, а как поживает твоя бабушка, Хьюз? Не собирается вновь выйти замуж? – с улыбкой поинтересовался Галлард. – Уверен, что у нее уже есть поклонники среди здешних кавалеров.
– Да, сэр, женихов хоть палкой отгоняй. И каждый, как на подбор – с маразмом и подагрой. Но бабушка сказала, что будет вытирать слюни только моим детям, – засмеялся Шельма. – Так что она еще много лет будет кружить лысые головы своих воздыхателей.
– Ну, всего какой-то год, – уточнил Галлард и снисходительно усмехнулся огорошенному парню. – Можешь записываться в очередь на сентябрь для проведение обряда.
Шельма даже рот открыл от изумления, а глава клана, посмеиваясь, напомнил:
– Полковник, начинайте церемонию. Скоро рассвет, нам пора возвращаться.
– Ладно, – проворчал Бирн, не любивший, чтобы его подстегивали. – Прямо здесь или как обычно: «Ганс, в «Кардинал!» – пропищал он, копируя голос Умника, и язвительно заметил: – Там уже и тортик для свадебного ужина имеется, а нет, так шеф-повар новый сварганит. Он такой креативщик.
– Сэр, не сердитесь, пожалуйста, я не хотел вас обидеть, – покаянно склонил голову Шельма и честно признался: – У нас сломалась духовка, а шеф успел испечь торт только для баскетболиста в форме мяча. Вот мы его на два банкета и подавали.
– Ну, что тут скажешь, – развел руками Бирн. – Шельма он везде шельма. Быстро нашел выход, молодец. Только твой французский просто чудовищный, его невозможно слушать.
– Теперь понял, кто похлопотал за тебя, Хьюз? – меланхолично спросил глава клана. – Господину Полковнику резал слух твой акцент, вот он и решил заняться с тобой изучением французского языка. Ну, а если серьезно, меня попросил вернуть тебя Ултан. Он скучает по тебе.
Ултан был троллем, которого Шельма одиннадцать лет назад спас от дикого кабана. Только не подлинным, а обращенным троллем. Он заблудился в Заповедном лесу, куда вошел без спроса, будучи ребенком. Его нашла старая троллиха, не имевшая детей, и превратила мальчика в своего внука одним прикосновением. Ултан перестал быть человеком, но и настоящим троллем не стал. Ему трудно было найти свое место в чужом мире, и дружба с Шельмой стала для него спасением.