Loe raamatut: «Ловушка памяти», lehekülg 2
5 глава
Свет едва проникал в закутки подвальной комнаты и тут же растворялся в ней. И без того небольшие окна закрывали кусты репейника; дождь шумел по крыше беспорядочным постукиванием, отдаваясь глухим эхом под землей. Дверь наверху заскрипела и резко захлопнулась; щелчок выключателя, треск издыхающей лампочки, тяжелое дыхание, кашель, хрип… Шаги медленно спускались по лестнице. Темный силуэт, выйдя из тени, оказался мужским. Человек прошел в глубь подвала, снял перчатки и бросил их на письменный стол. Завалившись в старое кресло, трещавшее по швам, расстегнул верхнюю пуговицу тугого ворота серой рубашки, достал платок из кармана брюк и протер вспотевшее лицо. Даже дождь не смог смыть впитавшийся в кожу едко-соленый пот. По вискам стекали огромные капли; он провел ладонью по волосам и стряхнул остатки воды. Осень была на редкость дождливой и привычно туманной, значит, зима будет снежной – а снег, да еще и с туманом, был бы как раз очень кстати. Очень хорошо, если будет так, подумал запыхавшийся человек. Лампочка болталась над подвальной лестницей, не освещая и половины пространства. Мужчина порылся в кармане пальто и достал измокшие спички. Чертова погода, выругался он и открыл коробок. Чиркал то одной, то другой; все они соскальзывали и ломались. Наконец в его руке оказалась одна почти сухая. Он резко провел ею о стену; спичка вспыхнула и загорелась, осветив скромную обстановку перед ним.
На доске, приставленной к кирпичной стене, фотографии девочек и женщин. Он водил близ них горящей спичкой, освещая каждое лицо. Девочка лет шести, девочка лет двенадцати, ниже – фото женщины, все они улыбались. Все, кроме той, что висела в самом низу, – улыбка на ней искривилась в предсмертной гримасе. Он помнил эту гримасу как сейчас, он помнил этот день и этот запах осенней погоды, гнилые листья, скользящую слякоть, и он по этой слякоти бежал. Спичка погасла, дойдя до пальцев, но он все видел и без нее: все эти лица на магнитной доске стояли перед его глазами даже в кромешной тьме. Он потянулся к ним, хотел взять одно из фото, но тут же отдернул руку и посмотрел наверх. Кто-то ходил по дому суетно и торопливо.
Спотыкаясь о подвальную утварь и старую мебель, мужчина пробрался к ступеням и поднялся наверх. Давно пора навести здесь порядок; давно он так думал, последние несколько лет…
Поднялся на первый этаж. Возле тумбы со стационарным телефоном, листая справочник, стояла его жена. Она протяжно всхлипывала, то и дело вытирая нос руками, но из него все текло и текло.
– Что такое, Марта? – спросил он.
Она обернулась, но даже не взглянула на мужа – так, проскользнула еле заметно изнеможенным взглядом – и опять уткнулась в пожелтевшие от времени, смятые на уголках старые листы. Вдруг руки ее задрожали, как и подбородок, как и вся она; телефонная книга выпала и распласталась страницами вниз на истертом от времени паркетном полу.
– Что случилось? – Он подошел к ней.
– Она потерялась, Грег… – сказала Марта, поднимая желтую книгу.
– Опять?
– Я не могу нигде ее найти!
– Успокойся…
– Наша дочь неизвестно где, а ты говоришь – успокойся?
– Я лишь хочу, чтобы ты не поднимала панику. Она же не в первый раз уходит, не так ли? – Он взял жену за плечи. – Ты же сама говорила, такой сейчас возраст, ты сама говорила мне, дорогая…
Он смотрел на жену в надежде отыскать в ее лице и взгляде хоть каплю здравого смысла, но все было тщетно. Истерика, охватившая ее, не давала ей и шанса подумать.
– Но я не знаю, что делать, Грег! Я же мать! Я не могу сидеть и ждать сложа руки, когда моя дочь неизвестно где!
– Ты ездила в школу? – спросил он ее, зная, что ездила.
– Да, – Марта судорожно кивала. – Она была в школе и должна была идти на танцы, я поехала ее встречать, но ее там не оказалось, все девочки вышли; правда, я сомневаюсь, что это был ее класс, но все же я подождала, пока выйдут все классы, дождалась звонка, а ее так и не было…
– Может, занятия отменили и она пошла прогуляться?
– Прогуляться? Одна? Нет, она всегда меня ждет.
– Она уже давно не ребенок, милая. – Грег поймал настороженный взгляд жены. – В таком возрасте все они стыдятся родителей, мы им мешаем.
– О чем ты говоришь! Я же не преследую ее.
– А по-моему, преследуешь.
– Я просто оберегаю ее, я просто хочу, чтобы она вовремя приходила домой!
– Вот увидишь, она вернется. – Он прошел на кухню. – Наверное, опять пошла к своей подружке, как ее там… Мари, Лилибет?
– Эбигейл, – всхлипывала жена, – ты даже имен ее друзей не помнишь… – Она покосилась на него исподлобья.
– А зачем мне их помнить? – Грег налил ей воды. – Они меняются каждый месяц. Сегодня она дружит с одной, – он поднес ей стакан, – завтра с другой, перессорятся все, а потом по новой… Попей, дорогая, попей.
– Не буду я ничего пить! – Она ударила по руке мужа, стакан отлетел к стене и разбился, оставив лишь мокрый след на паркете и россыпь прозрачных осколков.
– У тебя опять истерика, – сказал Грег совершенно спокойно и, взяв небольшой веник, начал все подметать – так медленно и спокойно, словно и не случилось сейчас ничего.
– Лучше быть истеричной, – заходилась она нарастающим плачем, – чем такой бездушной, как ты!
– Ты не права, дорогая. – Грег высыпал осколки в ведро. – Надо пройтись пылесосом, – он оглядывал пол, – может, где что осталось…
– Если ты сейчас же не сядешь в машину и не объедешь каждый дом этого города, – закричала Марта, – я позвоню в полицию и буду ездить с ними сама! Ты знаешь, какое сейчас время, ты знаешь, какая преступность?
– Тебе нужно меньше смотреть телевизор. – Он продолжал подметать.
– Так ты едешь со мной или нет?!
– Накинь кофту, там холодно, – сказал Грег и взял со стола ключи от авто.
Марта уже вышла из дома, когда он, замешкавшись у двери, услышал телефонный звонок. Недолго постоял у дребезжащей трубки, потом медленно снял ее и поднес к уху.
– Алло, мистер Бернар? – послышалось нечетко на том конце.
– Да, это я. – У него перехватило дыхание.
– Это Кристофер.
– Кто?
– Кристофер Хейз.
– Ах, да-да, – выдохнул он, – очень рад вас слышать.
– Вы звонили мне неделю назад по поводу вашей дальней родственницы…
– Да-да, звонил.
– У меня хорошие новости. У нас нашлось место уборщицы. Я понимаю, зарплата небольшая…
– Нет-нет, что вы, этого более чем достаточно. Так я передам, чтобы она пришла?
– Конечно-конечно, пусть приходит, устроим ее хоть завтра.
– Спасибо вам.
– Все, что могу, мистер Бернар, все, что могу…
Грег повесил трубку, постоял еще немного у аппарата – и только когда услышал раздирающий звук автомобильного клаксона, вспомнил, что его ждет жена, а он опять не закрыл авто…
Сколько раз они уже объезжали этот квартал. За последние пару месяцев их дочь терялась… он попытался вспомнить… наверное, раз в четвертый.
– У нее переходный возраст, Грег, – все еще плакала Марта, смотря на скрывающиеся за дождем знакомые улицы. – Это что-то немыслимое. Когда-нибудь она просто исчезнет и не вернется домой. Ты знаешь, что сделал бы со мной мой отец, если б я вот так же, бездумно…
Грег молчал.
– Он бы выпорол меня, да, – она всхлипывала, – сейчас так не принято, сейчас нужно разговаривать с детьми, но как можно с ними говорить, если они тебя не слышат?
Грег следил за дорогой.
– Вот! – вскрикнула Марта, тыча дрожащим пальцем в лобовое стекло. – Заедем к Тейлорам, может, она зашла к ним, она же дружит с их девочкой, ты помнишь?
– Тейлоры переехали, дорогая.
– Ах, я и забыла… а куда?
– Куда-то к югу, ближе к морю. – Грегори указал на следующий дом. – Давай заедем туда…
– Конноры? – удивилась она, наморщив лоб.
– Угу…
– У них этот Джеффри, такой противный… Чего бы наша дочь у них забыла?
– Ну, мало ли, – Грег завернул к дому, – этих подростков не поймешь.
– Ты что-то знаешь? – Марта посмотрела на мужа.
– Знаю что?
– Они что, встречаются? – Она вылупила на него свои уставшие глаза. – Моя дочь и этот Джеффри Коннор?
– А чем он плох?
– Вот уж не надо, – протянула Марта. – Я все могу понять, но этот пацан, кем он станет? Чистильщиком кондиционеров?
– Чем тебе кондиционеры-то не угодили? – Он завернул к гаражу мистера Коннора, где почти всегда было свободно. Тот не ездил уже десять лет.
– Наша девочка достойна лучшего, а не этого обалдуя. – Марта захлопнула дверь.
Грег звонил в заунывный звонок.
– И с чего ты решил, что она может быть здесь? – ворчала Марта. – Вместо того чтобы объехать всех ее подруг, мы стоим тут и тратим драгоценное…
– Привет, Грег, – дверь открыл невысокий мужчина с большим пивным животом. – Марта, приятно видеть, – кивнул он ей.
– И мне, – криво улыбнулась она, даже не пытаясь скрыть свою неприязнь.
– Чем обязан… ой, – он выпустил хмельную отрыжку, – простите.
Марта поморщилась, но промолчала.
– Наша дочь не у вас? – спросил Грегори.
– У нас… – Кивнув, мистер Коннор снова рыгнул. – Была у нас еще десять минут назад, Джефри пошел ее провожать.
– О господи, – Марта всплеснула руками, – я думала, что-то случилось…
Она как-то вся обмякла и облокотилась на мужа. Тот едва успел ее удержать.
– Да все как всегда, – сказал мистер Коннор и посмотрел на Грега. – Она раз в четвертый уже сбегает, да? В прошлом месяце пару раз, на прошлой неделе, – теперь он смотрел на Марту, – и вот сейчас…
– Да… – Грег потупился.
– Подростки, что с них взять, – сосед заулыбался, – сами такими были.
– Я никогда не была, – возмутилась Марта.
– Охотно верю. – Мистер Коннор снова посмотрел на нее. – Может, зайдете?
– Нет-нет, мы домой, – сказал Грег и повел жену к машине.
На обратном пути то ли от перенесенного стресса, то ли от свалившейся за день усталости Марта заснула, припав к боковому стеклу, а проснулась уже дома в постели.
6 глава
– В конце концов, совсем необязательно, что это тот же самый убийца.
– Но ты же понимаешь, что все признаки…
– А всех с ножевыми давай запишем на одного преступника.
– Не каждый день убивают женщин отбивным молотком…
В отходящем от сна мозге Маркуса еще долго спорили вчерашние голоса. Это были Крис и Итан. Они стояли за приоткрытой дверью стеклянного кабинета Итана и говорили тактичным шепотом, чтобы, не дай бог, он их не услышал. Этот шепот был громче крика, и Маркус слышал все. Ему казалось, он даже видел их лица за этой стеклянной коробкой, прикрытой желтоватыми жалюзи.
* * *
Итан закурил и причмокнул.
– Я понимаю, что убили Кейси, такая трагедия…
– Ее звали Кэтрин!
Этот болван оказался тем еще кретином.
– Верно-верно, Кэтрин, но разве это дело поручили вам? – звучал все тот же противный голос.
– Дело Сильвии вел Маркус.
– И что это меняет? Он же, по-моему, не раскрыл его, или я что-то путаю?
Кристофер молчал.
– Кстати, – Итан причмокнул еще раз, – его разве не отправили в отпуск?
– Да пошел ты к черту!
– Сейчас я сделаю вид, что ничего не слышал, и только из-за сочувствия к Маркусу.
– Иди ты со своим сочувствием…
* * *
Маркус открыл глаза. Все тот же свет заливал комнату, морозный и ясный, – он забыл зашторить окно. Так и уснул вчера посреди дня, хотя все дни были похожи на вечер. Только сейчас прояснилось. Чертово солнце осветило полкомнаты, прошлось по полу, по низу кровати, по ее остывшему следу…
Крис сказал, что пойдет к начальству и попросит, чтобы это дело поручили ему.
Маркус сел на кровать.
К черту начальство. К черту этого Итана. Он все сделает сам.
* * *
Уже начинало смеркаться, когда гроб опускали в землю. Все это время Маркус пытался не смотреть на жену, он не смотрел на нее, даже когда прощался, – так и склонился возле гроба, не глядя. Лишь отряхнул с ее пальцев мокрый растаявший снег.
Делали все очень быстро.
Маркус не чувствовал боли, он не чувствовал почти ничего. Одна пустота, бесконечная, темная, вязкая. Она поглощала его, засасывала своей зыбучестью. За его спиной плакала Аннет. Кристофер пытался поддерживать брата, ухватив его за руку, но, кажется, держался за него сам.
– Как это несправедливо, – повторяла Аннет, – этого не должно было случиться, не должно…
Кристофер покосился на жену. Она лишь всхлипнула, сжала дрожащие губы и проглотила плач.
Да, Аннет права, этого не должно было случиться. Если б он работал лучше, если б поймал мерзавца тогда, два года назад, Кэтрин была бы жива…
Земля закрывала лакированную крышку покатого гроба – каждый из присутствующих бросил свою горсть земли. Кто-то произнес краткую речь о том, как рано и несправедливо, о том, как будет не хватать и что на все воля божья, а потом все замолчали. Все молчали и смотрели на Маркуса. Он тоже на всех смотрел. Они ждали от него чего-то… ах да, ему нужно было что-то сказать, еще тогда, когда гроб был открыт, и сейчас хоть пару слов…
Он молчал.
– Давай я, – сказал Кристофер.
Маркус отошел за него, потом за Аннет, потом за еще одного человека и еще, он уже стоял за толпой. Кем была эта толпа, он не знал, никого из них не помнил. Ему казалось, он путает лица; все они скакали перед ним, перемещаясь с одного на другое, а потом слились воедино, в одно большое траурное пятно. Толпа сочувствующих незнакомцев и дальних родственников, все они завывали и вздыхали, всхлипывали похоронным шепотом, скрипучим гулом, убивающей жалостью. Маркус отделился от них. Через несколько могил от него проходили еще одни похороны, людей там было в два раза больше. Они тоже говорили и рыдали и… смотрели на него всей толпой. Или ему показалось… У Маркуса затрещало в висках. С чего бы им на него смотреть? Но нет, один из них точно не сводил с него глаз. Человек был в затемненных очках; шарф перекрывал половину лица, ворот пальто поднят на затылок. Человек смотрел на него.
Маркус попытался обойти своих – точнее, тех чужих, что сегодня притворялись своими.
– И тогда Бог сказал… – слышался голос священника.
– Извините, – сказал Маркус, обходя одного за другим, – извините, можно пройти… Прошу прощения…
Он пытался не упустить его из виду, того, в очках, из соседней толпы.
– Ты куда? – Маркуса взяли за руку. Это была Раслин.
– Там убийца, – прошептал он ей на ухо.
– Что? – не поняла она, оглядываясь по сторонам.
– Убийца моей жены.
– Маркус, не надо. – Она хотела удержать его, потянула за руку, но Хейз ускорил шаг.
– Маркус! – Раслин уже кричала полушепотом, кто-то в толпе оглянулся и цыкнул на нее. Она закусила губу.
Маркус проходил через толпу.
Те, со вторых похорон, уже расходились, устремив взгляды под ноги. Этот тип тоже уходил. Маркусу казалось, что он вот-вот потеряет того из виду; пальто с поднятым воротом то сливалось с толпой, то вновь появлялось. В глазах у Хейза рябило. Он вспомнил тот день, снегопад и убийцу в двухстах метрах от дома. «Извините», – раздалось в голове. «Извините», – било по памяти. Если б он не оставил машину, если б не пошел пешком, он застал бы его, он не потерял бы…
Маркус очнулся и потер глаза, всмотрелся в толпу. Это был точно он. Но где он? Хейз судорожно всматривался в каждого – и не находил его. Один, второй… Вон он! Его ботинки, брюки, спина, его пальто, такое же черное, вот он ускоряет шаг, опережает кого-то… Маркус рванул за ним.
– Маркус, – донесся до него голос брата.
Но ему было все равно; он уже бежал, огибая надгробия. Нырнул в толпу, толкаясь в спины; вот он, этот с шарфом и поднятым воротом, вот он… Хейз оттолкнул какую-то женщину в красной шляпе, потянулся к нему, дернул за шарф. Человек обернулся. Маркус ударил его по лицу. Толпа ахнула; где-то там кричал Кристофер, за ним бежала Раслин…
– Что вы делаете?! – вопила женщина.
Очки с мужчины отлетели в сторону, как и трость, которую Хейз не заметил. На него смотрели безжизненные забеленные глаза.
– Что вы делаете, он инвалид! – вопила толпа.
Слепой засуетился, ища выпавшую трость, беспомощно водя руками по земле.
– Что ты творишь?! – подоспел Кристофер.
Толпа гудела и вздыхала, кто-то рыдал.
Раслин нашла под ногами вопивших выроненную трость и передала слепому господину.
– Он только что похоронил отца! – кричала женщина, рыдая.
– Простите нас, – извинялся Кристофер, с силой выталкивая брата из толпы, – простите…
Там еще долго гудели, еще долго провожали их презрительными взглядами. Маркус не мог отдышаться, не мог вдохнуть этот застояло-тяжелый воздух, пропитанный могильной духотой, не мог прийти в себя.
7 глава
– Да что с тобой? – Кристофер посадил брата в машину. – Я все понимаю, правда, я многое могу понять… Мне очень жаль, Маркус, – он никак не мог попасть ключом в замок зажигания, – но чтобы бросаться на людей, да еще и на похоронах…
Маркус молчал.
Кристофер повернул ключ и стряхнул снег с лобового стекла. Люди неспешно выходили из кладбищенских ворот, похлопывая друг друга по плечам, рассаживаясь по машинам.
– Я отвезу тебя домой и переночую у тебя, если уж ты так не хочешь к нам, – сказал Крис, повернувшись к брату. – Я все же настаиваю, чтобы ты переселился из этого дома. Это же мазохизм. – Он выехал на дорогу. – Если б я был на твоем месте…
– Ты не на моем месте.
– Пусть так, не на твоем, но я не знаю, не знаю, что мне нужно сделать. Скажи мне, и я сделаю.
Маркус молчал.
– Я поговорил с Николасом, – продолжал Кристофер.
– С кем?
– С нашим штатным психологом. Он и его команда работают с родственниками жертв…
– Мне не нужен психолог.
– Но ты же опять его видел…
– Я думал, это он, понятно? Я обознался, – еле выдавил из себя Маркус.
Кристофер не хотел переспрашивать про тот, первый случай – может, Маркус уже забыл, как выбежал из дома почти раздетый в поисках маячившего перед его домом убийцы? Мания преследования – начальный признак… Кристофер даже думать об этом не хотел.
– Сейчас мы приедем домой, – как можно мягче сказал он, – ты примешь душ и…
– Поворачивай.
– Что?
– Мы едем на Грин-стрит, разворачивайся.
– Это же другой конец города, что ты там забыл? – Кристофер посмотрел на брата. – Ну нет, я туда не поеду! У нас нет никаких доказательств, пока ничего нет.
– Разворачивай, говорю!
Маркус крутанул руль; глыба снега, скопившаяся на крыше, рухнула на стекло. Кристофер нажал на тормоза.
– Да чтоб тебя… Маркус!
– А теперь послушай меня. – Маркус смотрел на брата, не моргая и почти не дыша. – Мы поедем на Грин-стрит и заглянем в один дом, всего в один дом, хорошо?
– У тебя нет разрешения…
– Мне оно не нужно, езжай.
– Что мы ему скажем?
– Езжай, говорю.
– Я останусь в машине. Сам к нему пойдешь.
* * *
Дом четы Бейтс стоял на окраине города в небольшом поселке. Там было несколько домов, неравномерно отдаленных друг от друга. Они стояли как беспризорные сироты, никого не привлекая к себе – ни торговцев никому не нужной техникой, ни проповедников с религиозными книжками. Здесь вообще мало кто жил. Последний раз, когда Маркус был здесь, на этой улице проживали лишь несколько семей. Под подозрение тогда попали сам мистер Бейтс и сын Мэри Ли Паркер, дом которой стоял в трех километрах от этого.
Парнишка был наркоманом, и все подозрения пали бы на него, если б в ночь убийства Сильвии Бейтс он уже сутки как не сидел в полиции, задержанный за хранение наркотиков во время облавы в местном клубе. Маркус сначала подумал, что дружки этого наркомана могли попасть не в тот дом и просто убить несчастную, вымогая у нее деньги, но эта версия сразу же провалилась после того, как Хейз понял, что на месте преступления не было абсолютно никаких следов. Наркоманы – не те люди, чтобы делать все чисто, поэтому, если преступник наркоман, тебе, можно сказать, повезло: он наследит везде, где только сможет.
Большинство домов в поселке пустовали, на их фасадах висели огромные плакаты с номерами телефонов риелторов, но никто эти дома не покупал; другие же еще не были достроены, так и стояли возведенными до половины.
До поселка добирались молча, только Кристофер то и дело отвечал на звонки Аннет, постоянно за что-то извиняясь. Ей пришлось прощаться с каждым из пришедших, благодарить их и принимать сочувствие, а еще, наверное, скрывать стыд за выходку Маркуса.
– И что ты ему скажешь? – спросил после долгого молчания Кристофер, когда они уже подъехали к нужному дому.
– Скажу, что дело возобновили из-за схожести почерка двух преступлений.
– Но его не возобновляли…
– Мне все равно.
Кристофера передернуло от этой «схожести», будто Маркус говорил не о жене, которую только что похоронил, а об очередном преступлении, не касающемся его. Может, так оно и лучше – не помнить о смерти, подумал Крис.
Маркус вышел из машины.
– Ты останешься здесь, – сказал он брату.
– Ну и слава богу.
Больше всего Кристофер не любил ставить людей в неудобное положение. Это единственное, что мешало ему в его профессии; каждый день приходилось влезать со своими вопросами туда, где любые вопросы излишни. Бередить старые раны, копаться в личных воспоминаниях людей… И его это жутко выматывало. Кристофер смотрел, как брат подходит к крыльцу, поднимается по ступеням, стучится в дверь. Может, дома никого и не будет, подумал он, сегодня и без того ужасный день, только б никто не открыл…
Дверь открыли почти сразу. Крис смотрел на сутулую фигуру мистера Бейтса, работавшего старшим менеджером в одной из компаний в центре. Высокий, в коричневых штанах на подтяжках, он стоял напротив Маркуса и кивал. Через секунду они оба скрылись за дверью.
* * *
Маркус зашел в дом. После слов о повторном схожем убийстве на лице Эвана Бейтса промелькнула еле заметная улыбка.
– Значит, надежда все-таки есть? – спросил он.
– Надежда…
У Маркуса уже не было никаких надежд; все, что было, он похоронил час назад.
– Надежда есть, – выдавил он. – Схожее орудие преступления.
– Молоток для отбивки мяса?
– Именно он.
– Вот оно что, – протянул Бейтс, расхаживая по прихожей, почесывая подбородок. – Вот оно что… – Остановился. – У вас есть какие-нибудь зацепки?
Маркус почти не слышал, что говорил Бейтс. Он пытался вспомнить, был ли сутулым тот тип, походил ли голос Бейтса на то «извините». Если б не ветер, гудевший тогда в ушах, он бы лучше расслышал, но то «извините» будто донеслось из глубокой пещеры или со дна колодца, придавленное со всех сторон.
– Нет, из зацепок только молоток. – В дом зашел Кристофер.
– Так, значит, это маньяк? – не унимался Бейтс.
– Не исключено.
– Я знал, знал, – Эван затряс пальцем.
– Знали?
– Конечно! – Он выпучил глаза. – Только маньяк мог сделать такое. Разве нет?
– Да… только маньяк, – согласился Маркус.
Тогда, два года назад, Бейтс был одним из подозреваемых в деле Сильвии. Мужья всегда главные подозреваемые в таких делах. Вот только у него было алиби, и не одно, а сразу три.
– И если б вы поймали его тогда, он не появился бы сейчас. Так ведь? Но вы ничего не сделали! – Бейтс расхаживал по кухне. – Мне кажется, вы и не начинали делать…
– Я бы не был столь категоричен, – начал Кристофер, – не каждое дело можно раскрыть.
– Да, вы правы: если бы мы поймали преступника, второго бы раза не произошло, – сказал Маркус.
– И кого убили на этот раз? – Бейтс вытащил сигарету из пачки и поднес ко рту; она повисла на иссохших губах, а он все щелкал зажигалкой, прокручивая и прокручивая тугое колесико.
– Разрешите, – Кристофер дал ему прикурить.
– Спасибо, – тот причмокнул. – Так кого?
– Это не имеет значения.
– Не имеет? – Затянувшись, Бейтс выпустил вонючий клуб дыма. – И что, даже по новостям не покажут? Помню, когда убили Сильвию, репортеры не давали мне прохода: «Как вы себя чувствуете, мистер Бейтс?», «Не известны ли новые подробности дела, мистер Бейтс?..»
– Мы лишь пришли сказать, что дело возобновят из-за схожести почерков этих двух преступлений, – сказал Маркус.
Он не мог сейчас думать о Кэтрин как о своей жене. Он думал о ней как о деле, о новом деле, которое непременно нужно раскрыть. Вспомни он хоть на секунду, что она – его жена, которую он похоронил сегодня, представь он, что этот менеджер мог быть ее убийцей, он разнес бы ему сейчас всю черепушку.
«У него было алиби, – крутилось у Маркуса в голове, – было алиби».
Он оглядел темную комнату, плавно переходившую в кухню; в раковине не было ни тарелки, на полках лежала пыль.
Когда Маркус был здесь два года назад, все было совсем по-другому. Видимо, дом держала миссис Бейтс. Вот бы ему еще раз осмотреть здесь все…
– Что-то еще? – спросил хозяин дома.
– Да… Я хотел спросить, – начал Маркус. – Не замечали ли вы ничего подозрительного за последнее время?
– За последнее время?
– За то, что прошло с момента убийства вашей жены.
– А что я должен был заметить?
– Может, какие-то люди… Никто к вам не приходил?
– Вы думаете, и мне мог кто-то угрожать?
– Нет, мы так не думаем, – встрял Кристофер. – Перестань пугать людей, – шепнул он брату.
– А где вы были вчера вечером? – спросил тот.
– Я? – удивился Бейтс. – А какое это имеет значение?
– Вообще никакого, – сказал Крис.
– Можно мне осмотреть дом? – Маркус прошел на кухню.
– Опять?
– Что значит «опять»?
– Вы уже осматривали его два года назад. Или забыли?
– Да, я помню. Так можно?
– Пожалуйста, проходите. – Бейтс изобразил радушие.
Маркус прошел в комнату, потом в другую, осмотрел кухню. На столе стояли недопитый кофе и коробка овсяного молока.
– Не пьете обычное? – спросил он.
– Не пью, – ответил Бейтс.
Маркус оглядел комнату. Чего-то здесь не хватало с того раза, что-то здесь изменилось. Фотографии… Огромная рамка со свадебным фото стояла тогда на камине, еще несколько висели на стене.
– Вы убрали все фото жены? – спросил Хейз.
– А вы бы смогли смотреть на жену, которой уже нет? – У мистера Бейтса сорвался голос.
– Извините, – Кристофер уже не знал, куда себя деть, – мы не хотели вас беспокоить и уже уходим.
Он взял брата под локоть и потащил за собой.
– Я хочу, чтобы вы держали меня в курсе дела, – крикнул им вслед Эван Бейтс. – Держите меня в курсе! Слышите?
«Мы даже не занимаемся этим делом», – подумал Кристофер.
– Конечно-конечно, – сказал он, – если будут какие-то новости касаемо вашего дела, мы вам обязательно сообщим.