Тайна по имени Лагерфельд

Ив слишком печется о своей личной славе. Владелец марки, семья Вертеймер, смотрела в другую сторону и искала того или ту, кто смог бы продолжить дело несравненной мадемуазель. В начале 80-х годов Карл окружен ореолом своих успехов в Домах Chloé и Fendi, а также многих других брендов, для которых он трудится, разъезжая по всему миру. У него репутация трудоголика. Он мало спит, встает в пять утра, беспрестанно рисует. Садится в самолет, прилетает в Милан, а через несколько часов улетает. Между делом утверждая всю коллекцию и придумывая новые платья. «Однажды я видел, как он, пробуя равиоли, попросил пару фестонных ножниц, кусочек меха… И жик, жик, жик, вырезал из меха равиоли! Их пришили к манто, получилось манто с меховыми равиоли, и это сработало! И все было так»10, – улыбается Эрве Леже. Эта работа роскошного «наемника» позволяет ему порхать от одного Дома к другому, от одной идеи к следующей, никогда не смешивая стили и не теряя оригинальности. Кроме того, что Карл фонтанирует идеями, у него репутация кутюрье, не обескровливающего бренды ради собственной выгоды. Он уважает их историю, их самобытность, соблюдает их законы, а затем наводит лоск, осовременивая их.

В конце 60-х и начале 70-х годов Модный дом, меняя коллекции, задающие ритм модным сезонам, под руководством Лагерфельда приобретает больше свободы. «Обуженные жакеты и блузки в цветочек, все это в стиле ретро, но киношного ретро: кино в ту эпоху играло очень большую роль, и он ужасно много почерпнул из него. Он рисовал свободную, романтическую и в то же время ранимую женщину»6, – подводит итог Венсан Дарре.

Так, в ритме движения карандашей по бумаге, протекают часы и дни, похожие друг на друга. Подросток продолжает читать, мечтать и рисовать в белом доме, скрытом за занавесом из деревьев, еще не разорванном реальностью. «Я жил в неком прошлом, которого я не знал и которое мог вообразить»33. Журналы, привезенные отцом, как и картина Менцеля, скрывают реальность, приглушая жестокость атак. Все происходит так, будто ребенок бессознательно продолжал жить, обожествляя то, что война и бомбы окончательно сметают с лица Земли: тот старый мир, тот немецкий пейзаж с особняками, его дворцы с анфиладой салонов, с драгоценной деревянной обшивкой стен, с потолками, расписанными в виде голубых небес, населенных ангелами, с украшенными статуями садами, фонтанами, потаенными уголками, всю ту утонченность, высшей степенью воплощения которой был XVIII век. Там, в комнате, он закладывает основы своего собственного мира, чтобы лицом к лицу столкнуться с не столь роскошной реальностью.

Среди Домов, на которые он работает, – прославленный итальянский бренд меха Fendi, который он осовременивает. На краешке стола он рисует две соединенные буквы F, одна из которых перевернута, обозначая Fun Fur, мех для удовольствия. Рисунок становится логотипом торговой марки. Так начинается сотрудничество, которое станет одним из самых продолжительных в истории моды. Карл Лагерфельд обращается с мехом как с тканью, с бесконечной гибкостью, облегчая формы манто. Во время своих поездок к югу от Альп он останавливается в квартире, которую сестры Фенди предоставляют в его распоряжение в Риме. Когда он приезжает, все готово. Он смотрит, дает советы, уезжает. Теперь он носится из одного офиса в другой, меняя самолеты, стили, материалы, своих собеседников. Как вихрь. «От Fendi, где он обновляет меха, он переходит к Chloé, где создают очень женственные, романтичные наряды с массой кружев…»10 – подчеркивает Эрве Леже. Начавшийся процесс неостановим. Есть некое исступление в том, как успешно он завершает свои все более и более многочисленные проекты, вызывающие широкое одобрение; он наслаждается рисунками, выполненными как будто тайком от всех, как бывало с первых лет его пребывания в Биссенморе… Можно подумать, что вместо него действует двойник. Просто Карл работает быстро и хорошо.

И пусть он вынужден оставаться в тени, мир моды все равно в курсе того, что за ближайшей коллекцией Chanel скрывается Лагерфельд. Все ждут, когда он примет решение. Как говорит журналистка Жани Саме, многие сомневаются в том, что немецкий кутюрье сможет разжечь пламя французской легенды: «Когда стало известно, что Карл Лагерфельд собирается возглавить Chanel, все заняли выжидательную позицию, это была неожиданная идея…»18 «Все были уверены, что он собирается убить стиль Шанель»19. 18 октября 1982 года под палатками, раскинутыми на Квадратном дворе Лувра, пресса перешептывается, с нетерпением ожидая увидеть, что придумал кутюрье. Наконец перед ними дефилируют сто двадцать манекенщиц: в коротких юбках, со взлохмаченными волосами. Карл тайком следит за реакцией. В конце дефиле он не может выйти на поклон. Он исчезает. «Первая коллекция – это был скандал, – вспоминает Эрве Леже. – Люди говорили: “К Шанель ходят не затем, чтобы увидеть вот это”. Все ожидали чего-то очень классического, но он нарушил все законы»20. На следующий день после презентации Хиби Дорси, журналистка из Herald Tribune, сообщает об этой бурной реакции: «Хорошо, что Коко Шанель мертва, потому что она не поняла бы»21. Актриса Мари-Жозе Нат, присутствовавшая на дефиле, никак не может оправиться от полученного впечатления: «Не для того я хожу к Шанель»22. Другой зритель, скорчив кислую мину, скорбит, это для него конец света: «Шанель олицетворяла Францию!»23. Соединенные Штаты Америки аплодируют смелому стилю, но Европа дуется, волнуется, сожалеет, что Коко исчезла за цепями, жемчужинами, яркими цветами. Что до Лагерфельда, то его замысел удался. «Для того чтобы вдохнуть новую жизнь в Дом, нет ничего лучше скандала. Он был на седьмом небе от счастья»24, – заверяет Эрве Леже. В прессе коллекцию напрямую связывают с его именем. И физическое отсутствие дизайнера только усиливает его ауру. После этого медийного переворота 25 января 1983 года в три часа дня в салонах на улице Камбон происходит официальная презентация готовой к продаже коллекции. Она более выдержанная, более классическая и, не теряя энергии новизны, завоевывает все сердца. Она всех мгновенно увлекает. «Нежданно-негаданно у всех возникло желание одеваться в стиле Chanel, тогда как за полгода до этого никто ни за что на свете не стал бы носить вещи от Chanel25, – вспоминает Жани Саме. Этой коллекцией отмечено официальное вхождение Карла в Дом Chanel и начало сотрудничества с домом Fendi, ставшего одним из самых продолжительных в истории моды, сотрудничества между брендом и его креативным директором.