Loe raamatut: «Трагедия антигероя»

Глава 1. Присоединяйся

«Ад пуст! Все дьяволы сюда слетелись!»

У. Шекспир «Буря»

Перед взором плыли круги, пока я в очередной раз пыталась вникнуть в тему лекции. Или уже даже не пыталась – сон оказался сильнее, и я прикрыла глаза, свесив голову. Мозг словно обвивали стальной проволокой.

Вчерашняя подработка вышла достаточно изматывающей: клиент оказался придирчивым и потребовал правки картины. Это вызвало во мне жгучее негодование, ведь указывать художнику, как творить, – что может быть хуже? И дело в том, что заказчик только портил результат, убивая все мои старания и творческие порывы. Так что, помимо гнева, я испытывала и разочарование. Затем были долгие разговоры про возврат средств, проклятья, и ещё раз – недовольство. Хотя я старалась быть максимально этичной.

Заказчик оказался довольно мстительным, в тот же вечер мне позвонил другой мой клиент и отказался от недавнего предложения. Я прорыдала весь вечер и заснула лишь под утро.

Всё это казалось бредом. Я старалась быть вежливой, старалась исправить эту чёртову картину, только всё испортила, клиент сам не знал, что хотел, и вылил злость на меня.

Я осталась без денег. Я потратила много времени.

– Мисс Блумфилд, а вы что скажете?

Из бередящих мою душу воспоминаний меня вырвал голос преподавателя истории Древней Греции. История не являлась профильным предметом, поэтому я и несильно заморачивалась ею. Однако преподаватель был довольно интересным – он нравился абсолютно всем студентам и своим коллегам – в основном, женского пола, но это и неудивительно. Он невероятно хорош собой: пронзительный взгляд серо-голубых глаз, тёмные волосы, аристократические черты. Леон Рейнольдс словно сошёл со страниц женского романа. Этакий представитель голубых кровей. По совместительству Дон Жуан – про него ходили разные разговоры, и в эти сплетни я даже не старалась вникнуть. Знала лишь, что у него есть кружок воздыхательниц, которые ходили к нему ставить театральные пьесы.

– Я прослушала, извините. – Сильно нахмурилась, пытаясь окончательно проснуться.

Ощущала, как все взгляды в аудитории направлены на меня, и от этого было не по себе. Особенно от взгляда преподавателя – он был такой холодный, льдистый, оценивающий.

– Мы говорили о мифах Древней Греции. Можете что-нибудь про это сказать?

– Вы про эти сказочки? – Я усмехнулась. – Думала, что мы здесь о фактах говорим, а не о легендах.

Он осторожно мне улыбнулся, а девочки – его главные фанатки – недовольно зашептались. Готова поспорить, они меня там сейчас проклинали, но мне на это наплевать.

– Люди часто придумывают себе богов, чтобы было на кого надеяться. Так было и так будет всегда, – ответил преподаватель. – Цикличность истории. Мисс Блумфилд, очень жаль, что вы нас не слушаете. И это повторяется из раза в раз. Садитесь.

Я по инерции опустилась на сиденье, ощущая саднящее чувство в груди. Меня будто опустили в чан с кипятком – кожа горела от стыда. Снова не слышала, что говорит преподаватель. В голове роились мысли о моих неудачах в работе, о том, как я вновь не успевала по учёбе.

Невольно опять посмотрела на толпу обожательниц Рейнольдса, а затем на него самого – он был невероятно самоуверен и увлечён тем, что рассказывал. Он никогда не зачитывал лекции с листочка, не пользовался канцеляризмами или излишними заумностями. Он рассказывал так, что хотелось слушать (тем, кто не работал, как я, до потери пульса). У него была какая-то магическая аура – и этому можно завидовать. Хотелось взять кусочек его уверенности и забрать себе – так я бы точно уже нашла нормальных клиентов и не работала за жалкие центы, совершенно не ценя свой труд.

Однако после пары не удалось уйти, как обычно, незамеченной.

– Мисс Блумфилд, вы останьтесь на пару минут.

Я застыла на месте, не зная, чего ожидать, а затем резко развернулась. И зачем только пришла на лекцию, могла бы поспать дома!

– Вы совсем не заинтересованы в моём предмете, – сразу же произнёс он, наблюдая, как последние девочки выходили из аудитории.

– Я не выбирала этот предмет, он был включён в программу, – запинаясь, ответила я. – Да и просто… Просто загружена подработками. Да и не одна я не заинтересована. Почему вы спрашиваете сейчас только меня?

Ощущала себя жутко неуютно и переступала с ноги на ногу.

– У вас хорошая успеваемость по другим предметам, вы умная девушка. Не понимаю, почему вдруг проблемы с историей Древней Греции.

Протёрла глаза, забыв, что накрасилась. Похоже, размазала тушь по лицу. Чёрт.

– Мисс Блумфилд, вам нужно большее погружение в историю. Предлагаю присоединиться к нашей театральной труппе. Пока только в роли наблюдателя.

Я криво улыбнулась. Ну уж нет, я не пойду в эту секту.

– А потом подберём для вас роль.

– Спасибо, но у меня вообще нет времени. – Я поправила лямку рюкзака и плотно сжала губы. – Извините. Наверное, мне лучше просто прийти сразу на зачёт, чтобы не тратить ваше время.

Внезапно раздался стук, и я обернулась к двери – там стояла одна из фанаток Рейнольдса – Кристи. Симпатичная шатенка – мы даже были с ней чем-то похожи.

– Мисс Уинтер, проведите экскурсию по нашему театру. А потом мисс Блумфилд примет решение.

Девушка мило улыбнулась, когда взглянула на меня.

– Я не буду участвовать в этом. Я не актриса, – взвыла я сразу, как только мы покинули кабинет. Меня трясло. Не понимала Рейнольдса.

– Ты просто ещё себя не раскрыла, – послышалось позади меня.

– А он тебя уже раскрыл, да? Извини, грубо вышло.

Она вдруг смутилась, и я тут же пожалела о своих словах. Чёртова прямолинейность и саркастичность. Неудивительно, что у меня нет друзей. Кому нужна такая язва?

– Я имела в виду, что у тебя… Ну, главная роль же, – быстро исправилась я.

Она кивнула. Из всех фанаток Рейнольдса Кристи была наиболее адекватной. По крайней мере, мне так казалось.

– Пойдём, покажу тебе зал для репетиций.

Я закатила глаза. Согласилась, зная, что дальше экскурсии не зайдёт. Мне очень хотелось спать. Кристи вела меня по холлу университета в актовый зал. Там обустроили сцену, водрузив античные статуи. Смотрелось всё это как-то гротескно.

Я слушала Кристи вполуха – мне не было интересно, что у них за пьеса, кто задействован, кого как зовут, зачем тут валяется эта пилястра. Да какая разница! А вот белый порошок в гримёрке меня напряг. Я остановилась как вкопанная. Интуиция подсказывала мне, что это не соль и не сахар. Однако внимание тут же переключилось.

– Кристи, ты такая сучка! Это моя роль! – завизжала рыжая, чьё имя я не помнила. – Переспала с Леоном, чтобы заполучить её? А ты знаешь, скольких он трахает?

– Что же не у всех главная роль? – язвительно ответила Кристи. – Может, потому что не в сексе дело?!

Всех? Он со всеми спит, что ли? Я не успела обдумать это, потому что все мои мысли занимало другое.

– Девочки, вы тут на героине сидите, что ли? – не сдержалась я, продолжая смотреть на стол с порошком.

– А ты ещё кто? – прокричала рыжая. – А, новенькая Леона.

Она вдруг расхохоталась, и мне стало не по себе.

– У нас пополнение, – пропела она. Мне всё больше казалось, что она наркоманка.

Оказалось, что до драки оставалось совсем немного. Рыжая только и выжидала момент, когда накинуться на Кристи.

– Ненавижу тебя, шалава!

В гримёрку вбежала брюнетка – я моментально вспомнила её имя – Грета – и стала оттаскивать брыкающуюся рыжую наркоманку. Не думала, что Грета тоже в этом участвует.

Я застыла на месте, не веря во весь этот цирк.

– Неужели это всё из-за одного мужика? – пробурчала я.

– Не какого-то мужика. Он для нас бог, – пробормотала рыжая, когда Грета всё-таки её оттащила. Она была совсем слабая и худая.

– Пф, бог, – рассмеялась я. – Всего лишь смазливая мордашка и член в штанах. Что в этом уникального?

Услышала движение за спиной и обернулась.

– Что здесь происходит? – спросил Рейнольдс, не сводя с меня взгляда.

Я будто глыбу льда проглотила – неужели он слышал мои слова?! Чёрт, как я теперь буду у него учиться? Он же затаит обиду…

– Августа немного разнервничалась, – произнесла Кристи впервые за долгое время. Она выглядела как белоснежная статуя. Ей будто было очень нехорошо.

– И разнесла тебе нос. – Рейнольдс неодобрительно посмотрел на Августу. Точно, вот как её зовут! – Придётся исключить тебя из постановки.

Августа вдруг завыла и бросилась на колени перед ним, окончательно меня напугав.

– Леон, я просто хотела главную роль!

– Но мы же это обговаривали, проводили пробы… – ласково говорил он, беря её за руку. Он потянул её на себя и обнял.

Я посмотрела на Кристи и Грету: они выглядели растерянными, но в то же время я чувствовала незримую поддержку – хоть какие-то адекватные люди в этом дурдоме.

– Но ты же не можешь кидаться на Кристи… Это уже случалось… – Рейнольдс кивнул нам, давая понять, что контролирует ситуацию.

Я вышла в актовый зал вместе с девушками.

– Не, спасибо, я не хочу к вам, – со смешком ответила я.

– Зато весело, – усмехнулась Грета.

– Спасибо за «приятное» общение. – Я криво улыбнулась и направилась к выходу, не оглянувшись. Мне просто нужно выспаться после вчерашнего. А в итоге я стала свидетелем ссоры перед убийством.

Жизнь не переставала меня «радовать».

Сначала были лишь перешёптывания, слухи, обрывки разговоров. Затем объявили – Кристи нашли мёртвой с перерезанным горлом. Я помню её красивую, улыбающуюся, а самое главное, нормальную.

И, хоть я её практически не знала, но ощутила горечь утраты. Больно, что так. Непонятно, почему так.

Все подозрения пали на Августу. Ко мне тоже пришла такая мысль в голову сразу же. Однако было кое-что ещё. Интуиция.

Я не знала, что делать. Не знала, чем могу помочь. Но ощущала дикое желание наказать убийцу. А для начала – найти его. И этот убийца наверняка в театральной труппе.

Я вызвалась участвовать в этом дурдоме спустя неделю после объявления о смерти Кристи. Надеюсь, меня не найдут с перерезанным горлом.

Не верила фальшивой улыбке Рейнольдса, его мнимому страданию. Все его любили, но не я. Похоже, только я не зомбирована им.

Он заставлял меня согласиться на театр ради зачёта, будто это усилит мой интерес к античной истории. Бред какой-то. И я ему подыграла – ведь так «занимательно» присоединиться к труппе.

Когда слухи ещё не обросли подробностями, я предчувствовала, что могу знать убитую. И это оказалась Кристи. Меня вывернуло прямо в столовой, когда я поняла это.

Глава 2. Культура и история

По разговорам, полиция активно занималась Августой. Я и сама в этом убедилась, когда меня вызвали на допрос в качестве свидетеля. Я была одной из тех, кто видел Кристи живой в тот вечер.

– Так зачем вы приходили в театр? – спросила у меня детектив совершенно незаинтересованно. Она листала папку по делу, словно там был ответ.

– Я приходила в театр после последней пары, потому что настоял преподаватель истории. – С неудовольствием вспомнила тот день.

– Вот как? А с какой целью он пожелал вас видеть в театре? – Детектив холодно осмотрела меня. Сегодня я пришла в универ в застиранной толстовке и с немытыми волосами. То ещё зрелище. Последние дни чувствовала себя просто отвратительно, будто умерла моя подруга. Наверное, я бы не чувствовала себя так, если бы погибла та же выскочка Августа.

– Он считает, что так можно повысить мою успеваемость по предмету. Некоторые из его студентов участвуют в студенческом театре.

– И что за пьесу ставят в этот раз?

Открыла рот и тут же закрыла. Я ведь прослушала всё, что сказала мне Кристи в тот вечер.

– Эм… Я не запомнила. Не очень всем этим увлекаюсь.

Женщина хмыкнула и уткнулась в свои бумажки. Видимо, подозревала меня.

– Слушайте, я вообще не хотела туда идти, – не выдержала этого молчаливого осуждения. – Вот и не вникала. Но слышала, что Августа упрекала Кристи. Мол, та получила роль через постель. Переспав с профессором Рейнольдсом, – говорила быстро, и приходилось делать паузы, чтобы не задохнуться от негодования. – У него есть мотив, ведь спать со студентками запрещено. Могу свидетельствовать против него в суде, если понадобится. Я не боюсь.

Женщина обхватила подбородок рукой и вытянула указательный палец вдоль щеки.

– Мисс Блумфилд, у профессора есть алиби. И ваши заявления ничем не подкреплены.

– Неужели вы тоже повелись на его харизму? – повысила я голос, чуть было не подскочив.

– Прежде чем в чём-то упрекать человека, убедитесь, что правы. – Она встала, захватив свои бумажки. – Алиби профессора Рейнольдса подтверждено. А вы свободны.

– А у меня нет алиби. И что вы хотите сказать – что я это убила?! – Я тоже вскочила. Меня возмущала логика детектива. Алиби Рейнольдса могло быть и ненастоящим! Я видела такое в сериалах…

– Слушайте, мисс Блумфилд, я во время ПМС тоже такая нервная. Очень вас понимаю как женщина. Можете идти. – Она вымученно улыбнулась, словно я была её надоедливая пятилетняя дочь.

Ну, супер. Конечно же мне не поверили, а на что я надеялась?! Ещё и психованной обозвала.

– До свидания, – грубо проговорила я, чуть не задев её плечом, когда уходила.

И зачем меня вообще допрашивали? Так, для галочки? Видимо. Раз уж они не подозревали Рейнольдса… Да почему? Какое у него было алиби? Хотя, может, это я ошиблась…

Допрос освободил меня только от одной пары, к сожалению. Однако на лекцию к профессору я с удовольствием пошла. Хотелось посмотреть на него после случившегося.

Он начал пару с трогательной речи в честь смерти студентки. Я бы хотела сказать, что увидела ложь с первого же слова, что его выдали какие-то движения, мимика… Но нет. Это идеальная актёрская игра.

– Мы все скорбим по утрате столь талантливой и прекрасной девушки. Она должна была исполнить главную роль в постановке, но теперь всё придётся отложить – заменить её некому.

Он говорил это с подлинным сожалением – я это видела, чувствовала. Ощутила, что ошиблась, он правда по ней скорбел. Возможно, даже больше, чем по просто студентке. Кто знает, какие отношения их связывали.

– Огромное потрясение для её матери и для всего университета. Мы запомним её как целеустремлённую и добрую, как ту, что освещала путь к лучшему будущему.

И вновь Рейнольдс блистал в лучах славы. Многие девушки сидели и рыдали, достав бумажные салфетки. Я могла бы уличить их в лицемерии, если бы сама не была поражена и оскорблена смертью Кристи. Да, я тоже практически её не знала, но это не мешало моему негодованию. Убийца остался безнаказанным. Не верила, что это сделала Августа, не похожа была она на убийцу.

Да, я не эксперт в убийствах, и все мои познания в расследованиях кончались на романах Конан Дойля и сериальчиках, но нельзя же было оставить всё вот так!

– Мы с театральной группой организовали книгу добрых пожеланий – там вы можете написать что-то хорошее о Кристи. Самые тёплые слова будут вывешены на стенде в её честь вместе с фотографиями. Пусть наши воспоминания согревают её на том свете.

Ну прям всеобщая любимица. Было интересно, сколько человек примет в этом участие. А Августа тоже что-то хорошее напишет?

– Тяжёлая утрата отразится на нас, но пусть скорбь не отравляет нашу жизнь. Многие мероприятия были отменены, ведь и не может быть и речи о весёлом настроении. – Рейнольдс был хорош в своём ораторском искусстве. Мне даже казалось, что он импровизировал. – Однако вскоре жизнь вернётся в прежнее русло. Я надеюсь, что однажды мы закончим постановку в память о Кристи.

Я подпёрла голову рукой. Рейнольдс закончил говорить о погибшей студентке и продолжил лекцию.

– Сегодня мы поговорим об «Алкесте». Кто-нибудь что-нибудь слышал о ней?

– Она пожертвовала собой ради своего мужа. – Августа тут же вызвалась отвечать.

Я заметила, что у неё потекла тушь во время речи Рейнольдса о Кристи.

– И как вы думаете, стоила ли эта жертва того?

– Конечно! – незамедлительно ответила Августа.

– Все согласны с мисс Милтон? – Рейнольдс обратился к залу, расхаживая. – А может, Адмет лишь обладал смазливым личиком и ничем не отличался от других мужчин?

Я вдруг вспомнила:

«– Пф, бог, – рассмеялась я. – Всего лишь смазливая мордашка и член в штанах. Что в этом уникального?

Услышала движение за спиной и обернулась.

– Что здесь происходит? – спросил Рейнольдс, не сводя с меня взгляда».

– Мне кажется, мисс Блумфилд придерживается такого мнения.

Вздрогнула и тяжело выдохнула через рот. Вот же… Решил мне припомнить, причём практически сразу же.

– Она его любила. Поэтому и пожертвовала. Так делают женщины, не мужчины, – резко ответила я, принимая вызов. – И сколько уже можно останавливаться на трагедиях? Мы же историю изучаем, нет?

– Мисс Блумфилд, как называется предмет? – Он произнёс это так холодно, что я пошатнулась. Рейнольдс ещё никогда ни на кого так не реагировал. По крайней мере, я не видела. Вечный контроль, невозмутимость и излишняя вежливость.

– История Древней Греции.

– Культура, – он сделал паузу. – И история Древней Греции. Мисс Блумфилд, на зачёте будете рассказывать мне все трагедии Еврипида. И это только начало. Ребята, я понимаю, что все мы поражены произошедшей рядом с нами трагедией – и нет дела до того, что было очень и очень давно. Однако жизнь продолжается. Кристи много и упорно училась, в том числе по моему предмету. Давайте брать с неё пример. – Под конец его голос смягчился. Фан-клуб Рейнольдса лыбился, явно довольствуясь тем, что меня так прилюдно отчитали.

Я тяжело дышала, пытаясь привести учащённое сердцебиение в порядок, однако меня охватил слишком сильный гнев. Уткнулась в телефон, стараясь отвлечься.

– Пожелания Кристи можете оставить в холле, у стенда, – заявил Рейнольдс под конец занятия.

Я слетела со своего места и дождалась, пока все выйдут из аудитории.

– Я ведь согласилась участвовать в вашем цирке. Извините, в театре, – поспешно исправила, злясь на себя. – Что вы ещё хотите?

– Правда?

– Вы не видели от меня письмо на почте? – обозлённо продолжала я.

– Нет. В последнее время я рассеянный, – с сожалением произнёс он. – Рад, что ты решилась.

– Только не знаю, как теперь это будет, раз вы всё приостановили.

– Приостановил постановку пьесы, а не наши репетиции. Так что можешь приходить. – Он улыбнулся. – И, знаешь, если уж хочется распускать про меня сплетни…

– Что? – Нахмурилась, а затем до меня дошло. – Вам детектив на меня нажаловалась?!

– Скорее, она поделилась тем, что кое-кто считает меня виновным.

Я закатила глаза.

– Но я не убивал её, Скарлетт.

– Ясно, почему вы на мне сегодня сорвались. Правда глаза колет.

Он вдруг расхохотался.

– Не знаю, почему ты настроена против меня. Я не собираюсь тебя валить на зачёте, если ты этого боишься. Просто хочу тебе немного помочь. Ты ведь рисуешь на заказ? Поможешь нам с декорациями.

Вспомнила своего последнего клиента, что выпил из меня все соки, и содрогнулась. Рейнольдс уж точно будет хуже. Энергетический вампир.

– А я думала, что пойду в актрисы, какая жалость, – фыркнула я.

– Зависит от твоего желания. Так что? Завтра в шесть тебя ждать?

– Хорошо, профессор Рейнольдс.

– Просто Леон.

Я чуть было снова не фыркнула. Он и так в более свободной форме со мной сегодня общался, а теперь ещё и по имени попросил называть. Приехали.

– Что такое? Я не настолько стар. – Рейнольдс так пристально меня разглядывал, что стало не по себе.

– А ты, я вижу, уже размечтался, как меня завалишь. И я не про зачёт. Знаешь, я лучше похожу годик с долгом, а потом вылечу из-за твоей культуры, – я специально выделила слово, – Древней Греции.

– Идеально подойдёшь на роль богини-мужененавистницы – Афины, Артемиды. Выбирай.

– Что, Алкесты из меня не выйдет? – язвительно проговорила я.

– Ты ведь считаешь таких женщин дурами, правда? Ту же Августу. – Он улыбнулся. – Знаешь, ты права. Надо думать только о себе.

– А вы подойдёте на роль Нарцисса – жду не дождусь, когда вы застрянете у реки (прим. автора: согласно легенде, во время очередной охоты Нарцисс видит в реке своё отражение и влюбляется в самого себя, причем так сильно, что не может больше расстаться со своим отражением и умирает.

Рейнольдс рассмеялся.

– Гордым и самовлюблённым меня видишь, значит. Похоже, проекция.

– Что? – Ощутила, как гнев всё сильнее окутывал меня.

– Внутренняя защита. Почитай дома про это. Вместе с трагедиями Еврипида.

В помещение зашла уборщица, и я чертыхнулась. Да неужели мне придётся читать это всё? Надеюсь, что есть краткое содержание. Вышла из кабинета, продолжая гневаться.

– Подвезти? – Рейнольдс шёл следом, и меня это пугало. Сталкер.

– Спасибо. Мы люди не гордые. Сама доберусь. – Я быстрым шагом направилась к выходу, лишь бы только не видеть профессора.

В некоторые моменты мне казалось, что я ругаюсь со своим ровесником, и в то же время ощущала его авторитет – он намного опытнее и старше меня. Сильнее меня и хитрее. Но я всё равно докопаюсь до правды.