Tsitaadid raamatust «Время предательства»
... каким катастрофичным может быть разыгравшееся воображение, подстегиваемое страхом.
Мужчина показал ей средний палец, но она не обиделась. В Квебеке такой жест считался дружеским приветствием.
Образы могут тускнеть, но чувства - никогда.
Наша жизнь похожа на дом. Кого-то мы пускаем на газон перед домом, кого-то – на крыльцо, кто-то входит в прихожую или в кухню. Добрые друзья допускаются в дом, в гостиную.
– А кому-то позволяют войти в спальню, – сказал Гамаш.
– Да, это по-настоящему близкие отношения, – согласилась Мирна.
Четыре дня. И вот уже у нее появились два сына-гея, большая черная мама и спятившая подружка-поэтесса, а сама она стала подумывать, не обзавестись ли уткой. Нет, совсем не этого ожидала она от своей поездки.
Позволь спросить у тебя кое-что, – сказала Тереза Брюнель. – Какой самый верный способ уничтожить человека?
Жером отрицательно покачал головой, не зная ответа.
– Сначала ты завоевываешь его доверие, – сказала она, не сводя с него глаз. – А потом предаешь.
... тяжелые потери не обошли Три Сосны. Потери, печаль и боль. Но Три Сосны обладали удивительной способностью залечивать раны. Именно это и предлагала деревня... Пространство и время для заживления. И утешение.
Сердце у Анри было большое, но мозг очень скромный. Его голову почти целиком занимали уши. Да что говорить, предназначение его головы и состояло в том, чтобы из неё росли уши. К счастью, Анри не особо нуждался в голове. Все важные вещи он хранил в своём сердце.
Ему да и остальным требовался покой, душевный покой и ясность мышления, которая приходит с покоем. И всё это они могли обрести только здесь.
- Виски?
- Сейчас десять утра.
- Я не предлагала, я спрашивала. Ты принёс виски?
- Нет, конечно.
- Тогда зачем пришёл?
