Loe raamatut: «Исключение участника из общества с ограниченной ответственностью: практика применения действующего законодательства»

Введение

Исключение участника общества с ограниченной ответственностью из общества является сегодня одним из самых интересных, неоднозначных, широко применяемых и вместе с тем чрезвычайно сложных способов защиты гражданских прав как с точки зрения его теоретической оценки, так и с позиций практической реализации. Такая сложность обусловлена, прежде всего, многогранностью содержания предоставляемой в данном случае защиты: дело в том что исключение участника из общества сопряжено и с принудительным лишением его корпоративного статуса, и с прекращением связанного с этим статусом целого комплекса имущественных и неимущественных прав участника, и с лишением его (участника) права на имущество (долю в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью). В немалой мере возникновению разного рода проблем в реализации анализируемого способа защиты способствуют и неудачные, во всех смыслах этого слова, формулировки действующего закона, регулирующего вопросы исключения участника из общества. Применяемые в данном случае нормы права почти не содержат четких и однозначных критериев и условий применения рассматриваемого способа защиты, основаны на оценочных понятиях, требующих дополнительного толкования на практике. Логическим следствием такой неопределенности закона становятся значительные, зачастую принципиальные, расхождения в его понимании, существующие в судебной практике. Описанная ситуация, конечно, не способствует ни законности применения правовых возможностей, предоставляемых такой мерой, как исключение участника из общества, ни обеспечению эффективной защиты прав субъектов корпоративных правоотношений.

Цель настоящего исследования – всесторонняя оценка исключения участника из общества с ограниченной ответственностью как способа защиты гражданских прав, в том числе определение его места в системе способов защиты, характеристика иска об исключении участника из общества, условий предъявления такого иска и оснований его удовлетворения, особенности применения обеспечительных мер при исключении участника из общества и исполнения решения суда. Немаловажное значение для понимания содержания и смысла анализируемого правого института имеет и правильная оценка последствий исключения участника из общества, а также возможностей защиты прав самого исключаемого участника от возможных злоупотреблений со стороны как других участников общества, так и юридического лица. Указанные вопросы также рассматриваются в настоящей работе.

Исследование выполнено на основе всесторонней оценки широкого круга примеров из судебной практики, судебных актов, которые и стали основным видом источников для данной книги. Дело в том что подобный анализ проводится в отечественной юридической литературе впервые, а все проведенные исследования, опубликованные, главным образом, в форме статей в периодической печати, затрагивают лишь отдельные вопросы заявленной проблематики. Потребность же практики корпоративных правоотношений в теоретическом обобщении фактического материала, его оценке и выработке рекомендаций по применению законодательства, регулирующего отношения, связанные с исключением участника из общества с ограниченной ответственностью, очевидна. На решение таких задач и направлено настоящее исследование.

Исключение участника из общества с ограниченной ответственностью: понятие и место в системе способов защиты гражданских прав

Исключение участника из общества с ограниченной ответственностью предусмотрено в ст. 10 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью»¹, в силу которой участники общества, чьи доли в совокупности составляют не менее десяти процентов уставного капитала общества, вправе требовать в судебном порядке исключения из общества участника, который грубо нарушает свои обязанности либо действиями (бездействием) делает невозможной деятельность общества или существенно затрудняет ее. Порядок применения положений ст. 10 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» в судебно-арбитражной практике разъясняется в п. 17 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 9 декабря 1999 г. № 90/14 «О некоторых вопросах применения Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», согласно которому при рассмотрении заявления участников общества об исключении из общества участника, грубо нарушающего свои обязанности либо своими действиями (бездействием), делающего невозможной деятельность общества или существенно ее затрудняющего, необходимо иметь в виду следующее:

а) поскольку в силу ст. 10 названного Закона решающим обстоятельством, дающим право на обращение в суд с таким заявлением, является размер доли в уставном капитале общества, правом на обращение в суд с требованием об исключении участника из общества обладают не только несколько участников, чьи доли в совокупности составляют не менее 10 % уставного капитала общества, но и один из них при условии, что его доля в уставном капитале составляет 10 % и более;

б) под действиями (бездействием) участника, которые делают невозможной деятельность общества либо существенно ее затрудняют, следует, в частности, понимать систематическое уклонение без уважительных причин от участия в общем собрании участников общества, лишающее общество возможности принимать решения по вопросам, требующим единогласия всех его участников;

в) при решении вопроса о том, является ли допущенное участником общества нарушение грубым, необходимо, в частности, принимать во внимание степень его вины, наступление (возможность наступления) негативных для общества последствий.

Таким образом, высшие судебные инстанции сориентировали нижестоящие суды на необходимость выяснения при рассмотрении споров об исключении участника из общества с ограниченной ответственностью всех фактических обстоятельств дела, свидетельствующих о том, что действия (бездействие) участника делают невозможной деятельность общества либо существенно ее затрудняют, а также на необходимость учета степени вины участника при решении вопроса о том, является ли допущенное участником нарушение грубым.

Гражданский кодекс РФ² (далее – ГК РФ) не содержит нормы об исключении участника из общества с ограниченной ответственностью. Вместе с тем и до принятия Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» судебно-арбитражная практика допускала возможность исключения участника из общества. Так, в п. 28 совместного Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» отмечается, что, поскольку исключение участника из общества с ограниченной ответственностью или общества с дополнительной ответственностью является изменением условий учредительного договора (расторжением его в отношении данного участника), таковое может быть осуществлено лишь в случаях, предусмотренных законом или учредительными документами общества, а также при существенном нарушении участником общества условий учредительного договора (ст. 450)³.

Однако ни сам Федеральный закон «Об обществах с ограниченной ответственностью», ни приведенные разъяснения судов высших судебных инстанций не только не решили всех вопросов, возникающих при применении такого способа защиты, как исключение участника из общества с ограниченной ответственностью, но и способствовали появлению новых. Один из них – вопрос о соотношении рассматриваемого способа защиты с другими случаями принудительного лишения лица статуса участника общества с ограниченной ответственностью.

Сложившаяся практика корпоративных споров позволяет выделить ситуации, при которых реализация предусмотренных законом юридических механизмов, в том числе способов защиты, влечет за собой принудительное прекращение участия лица в обществе с ограниченной ответственностью. Кроме оцениваемого здесь исключения участника из общества, следует назвать признание частично недействительным учредительного договора общества, расторжение учредительного договора общества в отношении одного из его участников, обращение взыскания на долю в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью.

Известно, что при наличии установленных законом оснований (ст. 166–179 ГК РФ) учредительный договор общества с ограниченной ответственностью может быть признан недействительным, в том числе в отношении одного из участников общества (ст. 180 ГК РФ). Такая возможность нашла подтверждение в судебной практике. Согласно п. 5 совместного Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 9 декабря 1999 г. № 90/14 «О некоторых вопросах применения Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», учредительный договор является документом, регулирующим создание общества и взаимоотношения учредителей друг с другом и с обществом на период его существования, и должен отвечать общим требованиям, предъявляемым ГК РФ к договорам и сделкам (включая нормы об основаниях признания сделок недействительными). При этом признание учредительного договора общества недействительным в части одного из его участников не влечет недействительности учредительного договора в целом (в отношении других участников общества с ограниченной ответственностью) и возможно по различным основаниям, предусмотренным в § 2 гл. 9 ГК РФ «Недействительность сделок». Так, например, Н.В. Козлова по этому поводу отмечает: если в заключении учредительного договора участвовал недееспособный гражданин, для него, по общему правилу (за исключением ситуации, предусмотренной в п. 2 ст. 171 ГК РФ), договор будет ничтожным (ч. 1 п. 1 ст. 171 ГК РФ). Для остальных его участников договор может сохранить силу⁴.

Основанием признания учредительного договора общества недействительным в отношении одного из его участников может быть и несоответствие отдельных его положений требованиям закона или иных правовых актов (ст. 168 ГК РФ). Интерес в этом смысле представляет, например, следующее дело. Гражданин К. (участник общества с ограниченной ответственностью) обратился в арбитражный суд с иском о признании недействительным учредительного договора общества в части увеличения уставного капитала, осуществленного с нарушением п. 6 ст. 90 ГК РФ, допускающего возможность увеличения уставного капитала общества только после внесения всеми его участниками вкладов в полном объеме. Оспариваемое увеличение уставного капитала было произведено до полной его оплаты за счет вкладов третьих лиц, принятых в общество (ст. 19 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»). Другими словами, доли принятых в общество третьих лиц (ответчиков) были образованы исключительно в результате незаконного увеличения уставного капитала общества. В связи с этим удовлетворение заявленных в данном случае исковых требований означало бы признание недействительным образования долей ответчиков в уставном капитале и должно было повлечь за собой прекращение их участия в обществе⁵.

Как и в случае с исключением участника общества с ограниченной ответственностью из общества, признание недействительным учредительного договора юридического лица в отношении только одного из его участников влечет за собой принудительное лишение последнего корпоративного статуса, а также права на долю в уставном капитале. Такая близость последствий иногда настороженно воспринимается в судебной практике. Приведем пример. Открытое акционерное общество обратилось в арбитражный суд с иском к страховой компании, участником которой оно является, о признании недействительным учредительного договора компании в части включения в состав ее участников третьего юридического лица (фирмы). Отменяя состоявшиеся по делу судебные акты об удовлетворении иска, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ, в частности, указал, что, «признав обоснованными доводы истца и удовлетворив иск, суд фактически исключил из компании одного из участников – фирму и лишил ее прав на долю в уставном капитале компании притом, что спор о праве на эту долю, а также об исключении названного участника из компании по основаниям, предусмотренным… ст. 10 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», отсутствует»⁶.

Приведенная выше позиция суда высшей судебной инстанции вынуждает более внимательно подойти к рассмотрению вопроса о соотношении требований о недействительности учредительного договора и об исключении участника общества с ограниченной ответственностью из общества. Несмотря на то что, как и исключение, признание учредительного договора общества недействительным в отношении только одного из его участников влечет за собой прекращение участия последнего в обществе, названные требования принципиально различны и по основаниям их заявления, и по последствиям удовлетворения.

Во-первых, учредительный договор, как и любая другая сделка, может быть признан судом недействительным лишь по основаниям, установленным Гражданским кодексом (п. 1 ст. 166 ГК РФ). Основания исключения участника из общества оговорены, хотя весьма приблизительно, в специальном законе и не связаны с ничтожностью или оспоримостью учредительного договора (ст. 10 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»), В случае с недействительностью учредительного договора под сомнение ставится (по тому или иному основанию) законность приобретения лицом статуса участника общества с ограниченной ответственностью, а в ситуации исключения участника из общества оспаривается возможность и целесообразность сохранения им соответствующего статуса.

Во-вторых, различаются и последствия удовлетворения каждого из указанных требований. В первом случае, при признании недействительным учредительного договора и применении последствий его недействительности, лицу, чье участие в обществе прекращено, должно быть возвращено в натуре то имущество, которое было внесено им в качестве вклада в уставный капитал общества, а при невозможности возвращения имущества в натуре – возмещена его стоимость в деньгах, если иные последствия недействительности не предусмотрены законом (п. 2 ст. 167 ГК РФ)⁷. Во втором случае, при исключении участника, доля последнего переходит к обществу При этом общество обязано выплатить исключенному участнику действительную стоимость его доли или, с согласия последнего, выдать ему в натуре имущество такой же стоимости (п. 4 ст. 23 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»), но совсем не обязательно то же имущество, которое было внесено им в качестве вклада в уставный капитал общества. Конечно, все сказанное актуально только тогда, когда вклад участника общества с ограниченной ответственностью не носит денежного характера. В противном случае в обоих описанных выше ситуациях участнику должны быть выплачены денежные средства. Ощутимая разница, однако, состоит в размере такой выплаты. Дело в том что исключенному из общества участнику должна быть выплачена действительная стоимость доли, которая, как известно, соответствует части стоимости чистых активов общества, пропорциональной размеру доли данного участника в уставном капитале (п. 2 ст. 14 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»). При этом действительная стоимость доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью может существенно отличаться от номинальной, соответствующей стоимости того имущества, которое участник внес в уставный капитал общества в качестве вклада и которая подлежит выплате (или возвращению в натуре, в виде имущества) в случае признания учредительного договора общества частично недействительным. Номинальная стоимость доли зафиксирована, сведения о ней являются обязательной составляющей информации, содержащейся в уставе общества с ограниченной ответственностью (ст. 12 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»). Действительная стоимость доли может меняться в зависимости от величины чистых активов общества, поскольку именно эта величина и составляет базовый элемент расчета указанной стоимости. Таким образом, в силу особенностей порядка определения, действительная стоимость доли может оказаться и значительно больше, и существенно меньше ее номинальной стоимости. Соответственно, и размер выплат, причитающихся в связи с прекращением участия в обществе, может сильно отличаться для исключенного участника и для участника, принудительно лишенного соответствующего статуса в связи с признанием в отношении него учредительного договора недействительным.

Следует учитывать также, что само признание учредительного договора недействительным в отношении одного из участников общества с ограниченной ответственностью не влечет за собой прекращения его участия в юридическом лице или исключения. Рассматривая спор о признании учредительного договора недействительным, суд при наличии оснований вправе только констатировать недействительность положений учредительного договора, не делая выводов о прекращении правового статуса лица как участника общества с ограниченной ответственностью, даже если такое требование заявлено истцом в качестве применения последствий недействительности учредительного договора. Дело в том что лишение участника корпоративных прав не может расцениваться как составная часть реституции, как последствия недействительности почти любого договора. Элементы правового статуса участника общества с ограниченной ответственностью нельзя «возвратить по сделке», поскольку процесс его формирования не предполагает простого наделения. Именно поэтому верной представляется позиция, согласно которой решение вопроса о прекращении участия лица в обществе с ограниченной ответственностью в том случае, когда учредительный договор в отношении него признан недействительным, должно находиться в компетенции самих участников и осуществляться путем внесения изменений в учредительные документы общества на основании решения общего собрания участников общества с ограниченной ответственностью.

Практическое отражение приведенной точки зрения на рассматриваемую проблему можно найти в судебной практике. Так, участник общества с ограниченной ответственностью обратился с иском к участникам К., Ш. и самому обществу о признании ряда положений учредительных документов общества, связанных с вступлением названных участников в состав его учредителей, недействительными. Поскольку оспариваемые положения учредительных документов общества не соответствовали требованиям Гражданского кодекса и Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», суд исковые требования удовлетворил. В применении последствий недействительности учредительных документов в виде внесения в них изменений, устанавливающих в качестве действующей прежнюю редакцию учредительного договора и устава общества, суд отказал, сославшись, в частности, на следующие обстоятельства: «Применение каких-либо последствий недействительности отдельных положений учредительного договора общества, аналогичных последствиям недействительности сделки, когда вместо недействительного условия действует условие договора в прежней редакции, закон не предусматривает. Статьей 12 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» изменения в учредительные документы общества вносятся по решению общего собрания участников общества. Поскольку принятие указанных решений относится к компетенции общего собрания участников, то удовлетворение требования истца в этой части фактически означает подмену судебным актом решений органов управления общества и запрещение обществу осуществлять свою деятельность в той части, в какой она осуществляется посредством принятия решений общим собранием участников общества»⁸.

Учредительный договор общества с ограниченной ответственностью, как и любой другой договор, может быть расторгнут, в том числе в отношении только одного из его участников (т. е. изменен) по основаниям, предусмотренным гл. 29 ГК РФ «Изменение и расторжение договора». Приведенное выше мнение судов высших судебных инстанций о том, что исключение участника из общества с ограниченной ответственностью является изменением условий учредительного договора (расторжением его в отношении данного участника), требует четкого разграничения ситуаций расторжения (изменения) учредительного договора и исключения участника из общества, тем более что основаниями первого и второго могут стать разные фактические обстоятельства. Проведение такого разграничения существенно еще и потому, что на практике отсутствие определенности в рассматриваемом вопросе может создать почву для различного рода злоупотреблений, таких, например, как обращение с иском о расторжении учредительного договора в отношении одного из участников общества при наличии вступившего в законную силу решения суда, которым в иске тому же лицу об исключении данного участника по аналогичным основаниям отказано⁹.

Прежде всего следует учитывать, что расторжение учредительного договора общества с ограниченной ответственностью и исключение участника из общества – вполне самостоятельные способы защиты гражданских прав; смешивать их недопустимо, хотя с позиции ст. 12 ГК РФ оба способа необходимо оценивать как частные случаи прекращения (изменения) корпоративных правоотношений. Однако определенная взаимосвязь между указанными способами защиты, безусловно, существует. Правильное понимание такой взаимосвязи, а тем более ее подробный анализ – явление редкое в нашей судебной практике, даже несмотря на то что обращения, в рамках которых объединены оба анализируемых требования (о расторжении учредительного договора и об исключении участника), встречаются довольно часто¹⁰. Вместе с тем, когда такой анализ все же проводится, он имеет особое значение в силу своего юрисдикционного, прецедентного характера. Показательно в этом смысле следующее дело, при рассмотрении которого суд подтвердил высказанный выше тезис о самостоятельности рассматриваемых способов защиты и отсутствии их взаимной обусловленности.

Участники общества с ограниченной ответственностью «Позитив» А. и С. обратились в арбитражный суд с иском об исключении из общества некоторых граждан. Требования истцов основывались на положениях ст. 10 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью». Судами первой и апелляционной инстанций исковые требования были оставлены без рассмотрения. Основанием такого решения стало несоблюдение истцами досудебного порядка урегулирования спора с ответчиками: по мнению названных судебных инстанций, досудебный порядок разрешения споров об исключении лиц из состава участников общества с ограниченной ответственностью установлен в п. 2 ст. 452 ГК РФ¹¹. При этом суды рассматривали требование, являвшееся предметом иска, как требование о расторжении учредительного договора.

Федеральный арбитражный суд Центрального округа признал такой вывод неправомерным и, в частности, указал: «…требование истцов об исключении ответчиков из числа участников общества с ограниченной ответственностью «Позитив» основано на норме ст. 10 ФЗ… «Об обществах с ограниченной ответственностью»… Содержание этой нормы позволяет сделать вывод о том, что законодатель предусмотрел лишь судебный порядок исключения физических и юридических лиц из числа участников общества с ограниченной ответственностью. Во всяком случае, приведенная статья не указывает на необходимость предварительного разрешения вопроса

о расторжении учредительного договора до обращения с требованием об исключении ответчика из состава участников общества. Следовательно, в данном случае суд ошибочно применил… норму п. 2 ст. 452 ГК РФ, устанавливающую порядок (в том числе досудебный) расторжения договора»¹².

Таким образом, в данном деле суд кассационной инстанции, во-первых, специально подчеркнул, что исключение участника из общества с ограниченной ответственностью не требует предварительного расторжения учредительного договора общества в отношении данного участника, а во-вторых, указал на недопустимость применения к случаям реализации такого способа защиты, как исключение участника правил о расторжении (изменении) договора, в частности о необходимости соблюдения установленного досудебного порядка его расторжения.

Однако в судебной практике можно встретить и примеры противоположного разрешения рассматриваемой проблемы. Гражданин Т. обратился в арбитражный суд с иском к ООО «Яре-Авто» об исключении участника из общества с ограниченной ответственностью «Яре». Отказывая в удовлетворении заявленных требований, суды, в частности, указали на то, что заявитель не представил доказательств соблюдения им требований п. 2 ст. 452 ГК РФ («Порядок изменения и расторжения договора»), т. е. доказательств, подтверждающих принятие им мер урегулирования спора с ответчиком¹³. Учитывая отмеченное выше, еще раз подчеркнем, что такая позиция ошибочна и никакого досудебного урегулирования спора об исключении из общества с ограниченной ответственностью в виде направления участнику предложения о расторжении учредительного договора (п. 2 ст. 452 ГК РФ) не требуется.

Вместе с тем, как уже отмечалось выше, некоторая взаимосвязь между анализируемыми способами защиты есть, и реализуется она по двум направлениям.

С одной стороны, в отдельных случаях оба способа защиты могут характеризоваться близостью оснований их применения. Так, основанием расторжения договора, в том числе учредительного, в судебном порядке по требованию одной из сторон признается существенное нарушение такого договора, допущенное одним из его участников (подп. 1 п. 2 ст. 450 ГК РФ). Применительно к исключению участника из общества с ограниченной ответственностью оцениваемое основание сформулировано более широко, но, в сущности, в том же смысле: исключен из общества по решению суда может быть участник, который грубо нарушает свои обязанности (ст. 10 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»), Очевидно, что такие обязанности могут быть установлены, кроме прочего, и учредительным договором общества. Следовательно, грубое нарушение обязанностей участника в таком случае будет означать и существенное нарушение учредительного договора. Кстати, именно о таком основании исключения упоминается в п. 28 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8: исключение из общества может быть осуществлено «…при существенном нарушении соответствующим участником общества условий учредительного договора (статья 450)».